Пэйринг и персонажи
Описание
Талана — дикая тварь, иначе — друид со стажем. Но когда-то, еще до того, как пришлось покинуть лес, она косячила под чутким руководством наставника и гоняла между деревьями браконьеров.
Немного будничной друидьей тоски от пятнадцати до двадцати пяти.
Примечания
1) Талана (она же Таль) — полуэльфийка из местечковой учено-магической элиты. Папа у нее служит суровым профессором в магуйном университете, мама (сволочь), хоть и бросила Таль с отцом, когда девочка была совсем маленькой, как известно, тоже преподаватель для юных волшебников у себя на родине. Дочь не получилась. Связалась в три годика с феями и до тех пор, пока не сбежала в леса, слышала Зов Леса.
2) Наставник Таль всегда являлся ей в зверином обличии. Чаще всего в форме орла. Общение у них шло за счет Разговора с животными, так что на обучение Талана была замотивирована. В гуманоидном обличии Талана наставника видела, более того, тесно с ним общалась, хоть и не связывала хорошо знакомого эльфа с не менее хорошо знакомым орлом, воспринимая как абсолютно разных личностей. Собственно, архидруида, который все тот же эльф и орел она тоже воспринимает отдельно.
3) Больше всего на свете Талана боится гусей. У нее детская травма. Когда Таль было три года, отец привез ее на все лето в деревню недалеко от моря, чтобы ребенок укреплял здоровье и не знал, что родители собираются развестись. Море Таль понравилось, гуси сперва тоже. Но когда жирная птица гоняет тебя по деревне, постоянно щипая, приятного в этом мало. В дальнейшем Таль пыталась справиться с этой фобией, но пока безуспешно. И да, о боязни гусей знает товарищ три-в-одном.
4) Фойна — куница Таланы.
5) Дикая тварь Талана потому, что кучу лет ее круг общения был сильно ограничен.
Посвящение
NB! Сборничек зарисовок по персонажу, которым больше играют, чем о котором часто пишут.
Злые гости из доброго прошлого
20 апреля 2023, 08:49
Талана находила в этом что-то отвратительное. Книга лежала перед ней на столе. Обычная. Твердый переплет, украшения, выдавленные в коже, в виде стеблей фейских растений. С виду плотная хорошая бумага. И имя автора золочеными буквами.
Вот как раз имя Талане и не нравилось.
Она знала автора. Знала слишком хорошо, чтобы не обманываться — ничего хорошего под обложкой она не увидит.
«Зачем я ее взяла? Я не хотела. Не хочу... Но, наверное, надо...»
Первая же страница, открытая самым случайным образом, заставила отшатнуться. С рисунка, написанного со всем тщанием, со всеми подробностями, на Талану глядел стеклянными глазами Ллексблодай — малютка-пикси, с которым Таль играла в детстве, а после еще несколько раз встречалась у фэйри. Остролистик пропал чуть больше трех лет назад. Как раз незадолго до того, как Талане пришло время обновить метку. И она хорошо помнила, как беспокоились друзья пикси и как старались его найти в обоих мирах — и в Стране Фей, и в Материальном мире. И теперь становилось ясно, почему Остролистика не нашли. А еще, почему допытывались у нее, не видела ли.
Девушка тут же захлопнула книгу и, чтобы унять дрожь в руках, обхватила левое запястье, закрывая начало фейской метки.
Вряд ли написавший книгу автор нашел пикси мертвым. Скорее уж помог несчастному феёнку упокоиться. А после вскрыл и зарисовал. Тщательно, с особой, изощренной дотошностью. И слишком реалистично для обычной иллюстрации в анатомическом справочнике...
— Ты зря морщишься, — Креван лишь кивнул Бриар, чтобы та щедрым жестом зачерпнула еще крепко пахнущей тиной и силосом пасты и продолжила мазать волосы Талане, — поверь моему опыту, унся, потом ты мне скажешь спасибо.
Когда с волос смыли мерзкую краску, Таль действительно была благодарна. Во-первых, потому что отвратительный запах так и не остался на волосах, изменившись на куда более приятный, земельно-мускусный дягиля. Во-вторых, потому что волосы, отливавшие раньше на солнце золотом, стали почти белыми, пепельными. Это казалось не столько необычным, сколько непривычным глазу.
— А я теперь навсегда... такая?
Она трогала осторожно кончик еще непросохшей косицы. Нет, волосы остались все теми же волосами, не былками подсохшей травы, не покрытыми инеем стебельками. Обычные волосы.
— Да. Думаю, что навсегда. Правда, если однажды ты не захочешь чего-то еще.
Талана перевела взгляд на довольную Бриар. Та заулыбалась еще шире:
— Теперь ты точь-в-точь весенний эладрин. Беленькая и зеленоглазенькая.
— Какая разница, Бри, — очень тихо вздохнул архифеяк. — Главное, что теперь она куда меньше похожа на...
Тогда она не придала значения словам Кревана. В конце концов, когда тебе двенадцать, ты обращаешь внимание на куда более важные для тебя вещи и явления, нежели случайно оброненная фраза. Но теперь Талана поняла, на кого стала походить в разы меньше.
От следующей случайно открытой страницы Таль еще сильнее побледнела и, чтобы не всхлипнуть, закусила губу. Идея остаться в освещенном зале таверны перестала казаться ей верной. Пришлось подняться и спешно скрыться в своей комнате.
Один за другим на разворотах, перемежаясь незнакомыми феями, попадались те, с кем она пересекалась, общалась или которых просто видела. Мелькали знакомые имена. Были сатиры, когда-то задорно игравшие на дудочках, пикси, чьи шалости Таль казались забавными, нежели обидными. Спрайты, слишком серьезные для своих скромных размеров, сражающиеся до последнего, но готовые тебе помочь, если ты был с ними вежлив и добр.
Половина из тех, о чьей безвозвратной пропаже Таль хоть мельком, но слышала, оказались в книге, написанной Лифалией, ее, Таланы, матерью.
На последнем развороте была отделенная и кропотливо зарисованная голова фэйри, с половины лица которой содрали кожу, чтобы показать мышцы. Хозяйку головы полуэльфийка знала прекрасно. И ошибиться никак не могла. Это была Сэйдарлах — дочь Бриар, с которой Талана не только дружила в детстве, но и продолжила общение после, пока фэйри не перебралась в другие края за своим любимым. Таких замечательных ослиных ушек и спирального рожка на лбу просто не существовало у других.
В отличие от мертвенно-безэмоциональных лиц предыдущих жертв Лифалии, у Сэйдарлах на оставшейся половине лица застыла маска ужаса и непереносимых страданий.
Чувствуя, как подступает тошнота, Талана закрыла рот руками и отпихнула подальше от себя книгу ногой.
Но даже череда медленных вдохов и выдохов не помогла успокоиться. Таль согнулась в сухом рвотном спазме. А после, уткнувшись лбом в столбик кровати, горько зарыдала, впервые за многие годы.