Mein Fehler

Путь продолжался три часа, как и восемь месяцев назад. По дороге девушка уснула, но её снова разбудили кошмары с видениями о родном доме, людях... Всё оставшееся время, Клара не могла уснуть, поэтому смотрела в окно автомобиля. Ни водитель, ни Гиммлер, ни сидящий рядом охранник не говорили с ней. За окном пролетали дома, готические здания, люди, машины, улицы, украшенные красными знамёнами со знаками "хакенкройца". По всей видимости, машина уже ехала по улицам Берлина. Дом семьи Рихтер остался в неизвестном направлении, ведь славянка даже не знала, в каком городе жила всё это время. Наконец, за стеклом показалось огромное готическое здание, на котором развевался флаг Третьего Рейха. Авто остановилось, и девушку вывели. Охранник зачем-то нацепил на неё наручники. –Hey, wozu ist das noch nötig?! (Эй, это ещё зачем?!) – негодующе спросила Хайзенберг. –Nur für den Fall.(На всякий случай.) – ответил немец. Гиммлер снова схватил польку за руки, вернее, за цепь наручников, и повёл в сторону Рейхстага. Вот, они вошли внутрь здания. Везде охрана... много кабинетов...красные ковровые дорожки... При виде Гиммлера, охранники по-нацистски поприветствовали его. Немец ответил им. Люди из машины привели девушку к кабинету, находящемуся посредине зала, с большими дверями. Охранники, стоящие по обе стороны от этих дверей, распахнули их, и люди прошли внутрь. Славянка увидела...его. Это был огромный кабинет. В нём было ковровое покрытие, аккуратно расставленная мебель. У стены стоял большой дубовый стол, на небольшом возвышении, за столом сидел рейхсканцлер. По обе стороны от него стояло два охранника и два нацистских флага, а на стене было большое железное изображение герба страны. Фюрер встал из-за своего места, и они с Гиммлером и ещё двумя людьми из машины, поприветствовали друг друга с помощью жеста руки вверх. В машине Клара думала, что встреча с Гитлером не вызовет у неё каких-то чувств, кроме ненависти и безразличия, однако все эти мысли оказались обманчивы. Девушка стояла прямо перед ним, преградой служил лишь фюрерский стол. Она будто бы окаменела, взгляд устремила вниз, чтобы не было видно ужаса, застывшего в голубых глазах. Адольф по-немецки поблагодарил Генриха и приказал всем троим тотчас же покинуть кабинет. – Heil Hitler! – отозвались немцы и вышли за двери. В комнате остались лишь Клара наедине с фюрером, и двое охранников, из-за чего стало ещё страшнее. Адольф вышел из-за своего стола и встал перед славянкой, скрестив руки за спиной. Его соколиный взгляд устремился прямо в голубые очи, прямо так и заставляя бросить ответный взгляд. Девушка всё же приподняла голову, заглядывая в хищную синеву. Это некомфортное молчание... [GERMAN] – Восемь месяцев назад у тебя был совершенно другой взгляд. – усмехаясь, наконец высказался канцлер. – Что...что вам нужно от меня..? Почему..? Неужели вам действительно нравится смотреть на то, как я страдаю? – Признаться, да. Такой вариант пыток в самый раз для таких сильных личностей, вроде тебя, особенно для тех, кто молит о смерти в ситуациях, где люди должны молить о том, чтобы их оставили в живых. – Вы настоящий деспот. – Поразительно, как ты за восемь месяцев выучила немецкий... Что я хочу с тобой сделать? – Небось, сделаете меня блудницей? Вы же хотите, чтобы я страдала. – усмехнулась полька. – Блудницей? Увы, чтобы быть шлюхой, страдать не нужно. К тому же, когда спишь со всеми подряд, со временем привыкаешь. Так что, нет. – А что тогда? Люди в том доме, верно же, врали мне, говоря о том, что вы хотите сделать меня своим переводчиком. Это слишком престижно для пыток, как вы сказали. – Престижно? – Гитлер рассмеялся, – Просто, ты ещё ничего не знаешь. Политика - это тебе не цветочки собирать. – А мне хоть будут за это платить? – Платить? Как ты вообще смеешь спрашивать об этом? Какая же ты наглая. Наглая и спокойная в ситуации, где должна поджать ноги, как жалкая псина. Бесишь. – Хах, походу, пытка у вас, а не у меня, Герр Фюрер. Адольф снова рассмеялся. – Ты до ужаса смелая, раз смеешь дерзить мне. Твоя жизнь - сплошной фильм. Мне так нравится, нравится наблюдать, что ты будешь делать дальше.., – рейхсканцлер грубо схватил славянку за подбородок, – За это, так уж и быть, я буду отдавать тебе твои гроши, словно подачку актёру в цирке. – он отпустил её. – Делайте, что хотите. Мне, честно, всё равно, что вы будете делать. Гитлер с ухмылкой заглянул в глаза Клары, которые уже без страха смотрели прямо на него. – Твой рабочий день начинается завтра. Сейчас ты поедешь туда, где будешь проживать свою жалкую жизнь. – Гитлер подошёл к своему столу, взял трубку, и засыпав туда что-то, закурил. – Неужели вы пожаловали мне даже место жительства? Как любезно, по отношению к "польским свиньям", или как вы там нас называете? – Фюрер любит свой народ. Польским свиньям я ничего не жалую, кроме бомб и ракет, ха-ха. Разве ты всё ещё среди них? Последние слова рейхсканцлера, нужно признать, всё же задели и содрогнули струны души девушки, и та почувствовала, как слёзные железы свело. Она промолчала. Гитлер, промолчав ещё минуту, наконец подозвал к себе того водителя, и по всей видимости, приказал ему отвезти польку домой. Потом, фюрер снял наручники с рук Клары, чему она сама была удивлена, и продемонстрировал ей жест "sieg heil". Девушка несколько секунд простояла в недоумении, но потом спонтанно ответила Адольфу поднятой рукой и словами "heil Hitler!". Первый раз в жизни она сделала данный жест. Нехотя, но это произошло, как будто без её контроля над рукой и словами. Гитлер улыбнулся довольной дьявольской улыбкой и снова сел за стол. – Gehen wir zum Auto, Fräulein Heisenberg. (Пройдёмте к машине, фройляйн Хайзенберг.) – вдруг развеял ступор славянки водитель. И они оба вышли из дверей кабинета, открытых охранниками. По дороге, встреча с фюрером ещё долго крутилась в мыслях польки...