Солнечный свет на твоей кровати (The Boy Next Door)

«Что бы сказала мама, если бы узнала, с кем ты шатаешься?» «Сказала бы, чтобы внуков ей рожал хоть задницей!» Почему Сюэ Ян вспомнил об этом он не понимал. Он был очень занят, проделывая завидные движения языком в чужом рту, находя себе на радость активную и такую же страстную отдачу. Дверь грохнула, когда на неё навалились, и пока шел процесс поцелуя, ключом отчаянно пытались попасть в замочную скважину. — Ты в постели так же целишься? — спросил Сюэ Ян, раскрасневшись от возбуждения. — Мне кажется, что, если бы и захотел, ты мне этого не позволишь. С губами на его губах Сюэ Ян усмехнулся. — Это да, — хитро промурчал он и снова скользнул языком в его рот. Никто никуда не бежал, трубы не горели пламенем к небу. Около часа, может чуть меньше, они гуляли, найдя удовольствие и налаживая близкое эмоциональное знакомство в беседе, с которой Сюэ Ян понял, что мозги этого парня ему тоже симпатичны. Они не были ни липкими, ни серыми, ни кричащими, ни тупыми. Тао оказался интересным собеседником, который любил поговорить, и ладонь его, пусть и было прохладно, но слегка потела в горячей руке Сюэ Яна. У того ладонь была очень, очень горячей, и пока они держались за руки, подушечки пальцев Сюэ Яна заигрывали с чужой кожей до тех пор, пока уже другие пальцы, наверняка набравшись смелости, не подключились, чтобы поиграть с ним. И они играли, тон их разговора становился всё менее громким, а темы — всё более однотонными. Вскоре в разговоре можно было услышать слова и разъяснения, которые намекали на особый интерес, и сев в такси, парни уже почти не разговаривали, однако дыхание их оставалось слегка учащенным. Но в подъезде всё изменилось. Благодаря разговору и, как следствие, близкому знакомству, через него смущение спало с Тао, и он начал заигрывать с Сюэ Яном куда ярче, чувствуя нарастающую страсть и делясь ею со своим любовником. Сюэ Яну откровенность всегда нравилась и вскоре они уже ехали по стенам, и будь то побелка, от пальто и куртки остались бы лишь запачканные тряпки. — У тебя боль… — Большой? Нет, — хохотнул Тао. — Да я про квартиру, дурака кусок. Тао укусил его за нижнюю губу, несильно, скорее уж эротично прикусил, на что Сюэ Ян закрыл глаза, приноравливаясь к ощущениям своего тела. Он чувствовал импульсы, которые буквально кричали о немедленном удовлетворении в потребностях… кое каких. И чем громче кричали, тем несдержанней становился Сюэ Ян. Они уже были в квартире, когда он грубовато впился в него в жадном порыве страсти. Он сдернул пальто, рывком стянув его вниз, помог выпутаться рукам, чужим и своим, чувствуя горячие пальцы на своей шее. Тао держал его очень чувственно, даже благородно, как чашу, пока целовал его. Он был высоким и приходилось наклоняться. Он был даже выше Сяо Синчэня. «Нехрен сравнивать, — подумалось Сюэ Яну. Вполне ожидаемо — он сразу разозлился. — Это вообще не то… и не должно быть тем». Обувь сдернули с помощью ног, наверняка будучи близкими тому, чтобы от такого грубого обращения нафиг вырвать подошвы. Тао взял Сюэ Яна за руку и в несколько быстрых шагов привел его в спальню, в которой, оказавшись, Сюэ Ян почему-то весело рассмеялся, как девица, которая оказалась наедине с любимым мужчиной. — Ты чего? — и себе со смехом выдохнул Тао. — Да просто, — улыбаясь, тяжело дышал Сюэ Ян и, подойдя к нему, прижал свои ладони так же, как тот прижимал к нему. — Хочу тебя. И это было правдой. Стояк в штанах всё больнее давил на ширинку, член отчаянно изнывал, зажатый ставшим столь тесным пространством. Тао сел на кровать, не отрывая взгляда от Сюэ Яна, и тот, поставив колено с правой стороны его тела, скользнул большими пальцами ему под мочки ушей. Не сговариваясь, хотя хотелось это озвучить, Тао, так и не отняв от него взгляда, стал расстегивать его ремень. Он сделал это и настала очередь пуговицы. Когда он её расстегнул, живот Сюэ Яна вздрогнул и втянулся. — Болит? — сочувственно спросил он, намекая на выступающий бугор. — Угу, — мурлыкнул Сюэ Ян и слегка наклонился. — Давай… я так жду тебя, детка. Дыхание Тао снова сбилось, и он, чуть выдохнув, прижался половиной лица к натянутой ткани, и Сюэ Ян подумал, что тот зубами опустит ему язычок ширинки, но нет: парень снова захлопотал над ним пальцами, и когда расстегнул, слегка грубовато опустил Сюэ Яну джинсы, чувствуя прилив слюны во рту. — Нравится? — Сюэ Ян наклонился чуть ближе к нему. — А-ага, — тут даже скрывать было нечего. — Дай рассмотреть. — Позже. За этим «позже» последовала череда действий. Сюэ Ян был пылким любовником, и если заводился, то тормознуть его было очень сложно. Повалив его на кровать, он рывком стянул со щиколоток свои джинсы, забравшись верхом на парня и, сев на него, начал расстегивать пуговицы на рубашке. Хотя не совсем пуговицы, так как это были заклепки на магните, и когда он вспомнил об этом, то просто рванул ткань, из-за чего в комнате слишком ярко взыграл этот звук. — Вау, — руки Тао стали предавать его, предательски задрожав. — Не стесняйся, — Сюэ Ян улыбался. — Гладь меня, трогай… целуй. Я же живой человек, не статуя. Согрей меня. — Да ты и так кипишь. — Ну так прибавь огоньку, чтобы слетела крышка. Его тело… это было не описать словами, только стандартно мычать, обливаясь потом и слюнями. И правда хотелось целовать… и кусать, что Сюэ Яном очень приветствовалось. На его грудь легли тонкопалые ладони, и ощущение этих тонких пальцев слегка выбило Сюэ Яна из «равновесия». Тао как раз целовал его шею, щупая и поглаживая всё, до чего мог дотянуться. Когда же рука спустилась к члену, Сюэ Ян вдруг перехватил её. — Снимай, — он начал возиться с его одеждой, и, расстегнув рубашку, впился глазами в действительно подтянутое и худое, но не жилистое тело. Оно было приятным на ощупь, вкусным на запах и там действительно было что покусать. — Да… С легким влажным звуком Сюэ Ян опустился к груди и начал облизывать её, спускаясь к животу. Тао сдавленно выдохнул, живот его напрягся, а когда рука Сюэ Яна скользнула к промежности, не выдержал и застонал. — Обожди хоть немного, — слегка пьяно улыбнулся Сюэ Ян, — не кончай себе в трусы. Дай залезть на тебя как следует. — Ты правда… — начал было Тао, но не закончил — рот захлопнулся прежде, чем он закончил свою мысль. — Детка, я пошел вместе с тобой не для задушевных бесед. Дай спустить раза четыре, хотя бы. — Сколько? — засмеялся Тао, но смех этот был… очень счастливым. — Я так понимаю, с живого меня ты не слезешь? — А ты протяни подольше, — растянув губы в зловещей улыбке прошептал Сюэ Ян, взяв в руку его член. — Часиков шесть продержишься? А то меня голод замучил страшный — так есть охота… Но Тао не ответил ему, даже не воскликнул: ладонь, которая умело возилась с его членом, напрочь закрыла ему рот, даже не прикасаясь к губам. Сюэ Ян опустился к его животу и начал покусывать впадинки рельефа, как и любил, скользя по ним кончиком языка. А потом стал покусывать линию пресса с легкими грудными стонами и тихими причмокивающими звуками. Член в его руке тек и разбухал. Пару раз дернувшись он стал еще тверже, и Сюэ Ян понял, что пора бы начать готовиться. Он перекинул ногу через своего любовника, тот сразу же сжал его ягодицы, вновь начав целовать Сюэ Яна, но только тот подумал, чтобы залезть в свои джинсы за резинкой, как целовать его перестали. — Что? — Сюэ Ян чуть тяжело дышал. — Почему ты остановился? Сюэ Ян совсем этого не понял и слегка привстал на руках, смотря Тао в глаза. А тот слегка удивленно смотрел на него. — Ты… — голос парня стал источать неуверенность. — Нет, нет. Я… что-то сделал не так? Сюэ Ян снова непонимающе уставился на него. — Ты вообще хочешь этого? — Что? — Сюэ Ян выглядел растерянно. — Блин, ты нарочно сейчас? — У тебя мягкий, — сказал Тао и опустил глаза. — Я мышцами чувствую, как из-за этого он согнулся на моем животе. Сюэ Ян вылупил на него свои красивые черные глаза и рывком отстранился, посмотрев вниз. — Что?.. — казалось, он сам был удивлен не меньше. — Это… Ка-та-стро-фа. Нет, даже хуже, что он еще слишком молод, чтобы с таким столкнуться, рано ведь еще. Вот тебе и причинно-следственные связи ночной жизни — он упал! Пить надо было меньше, заливаясь как больной в три горла! В сравнении с началом этой ночной истории, член Сюэ Яна успел, как говориться, «сдуться», не критично, но для, например, вставить, твердости уже не хватало. И пусть он сам принимающий, коль уж такое у него настроение, но даже лишь наполовину возбужденный член, учитывая личные запросы на эту ночь и красивого любовника в постели — это кошмар! Почему, почему он упал? Сюэ Ян же возбужден, в чем проблема? — У тебя… — Тао видел страшное поражение на лице Сюэ Яна, и вместо того, чтобы выяснять за проблему снизу, проявил благодушие, — кто-нибудь есть? — Нет, — тихо, так тихо выдохнул Сюэ Ян, словно это и для него было откровением. Или, например, то, что даже если бы у него кто-то и был, то вот такая проблема была бы чем-то вроде пояса верности, так сильно кто-то имел бы над ним власть, что он аж с другими спать не смог бы. Буквально. — Тогда… ты в кого-то влюблен? Огромные глаза Сюэ Яна поднялись к глазам парня. — Что? — он моргнул. — Кто влюблен? — Ты. — Я? — казалось, он был страшно удивлен. — Влюблён? В кого?! — Тебе виднее, — слегка пожал плечами Тао. Брови Сюэ Яна нахмурились. — Я еще от прошлого козла отойти не успел, — гаркнул он, — так откуда новому нарисоваться? И нет, даже не вздумай пиздеть о том, что я всё еще привязан к тому говнюку. Солнце, ты хоть знаешь, когда я в последний раз трахался? Задолго до того, как тот придурок меня бросил. У меня просто не было на кого переключиться, в кого я могу быть влюблен? — Но у тебя же упал, — возразил Тао, — значит что-то не так. — С тобой всё нормально, — Сюэ Ян отсунулся от него. — И со мной всё норм. Может выпивка? Я не знаю! И упал спиной на пустую часть кровати, шокированный тем, что сейчас происходит. Он уже как пять минут должен был вволю пожинать плоды близости, а в итоге пожинает словно градом побитый урожай. Потому что «склоненный»! Слыша звуки, больше напоминающие рычание кота под одеялом, Тао привстал на локти, когда Сюэ Ян как раз закинул ногу на ногу… будучи абсолютно голым. И лежал, молча лежал, впившись глазами в потолок. — Прости, — только и сказал он, когда парень рискнул к нему приблизиться. — Это… не спецом. И вдруг так резко повернулся к нему, что Тао аж дернулся. — Ты же берешь меня, — сказал он, — так что какая разница! Давай начнем, вдруг в процессе… — Сюэ Ян, — слегка притормозил его парень. — Может лучше… поговорим? Сюэ Ян вылупил на него глаза. — Что? — скривился он. — Поговорим? В постели? «До» а не «после»? Да и после я бы захрапел, а не трындел. Боже! И снова откинулся назад, взвыв себе в ладони. — Дожил, — стенал он. — «Поговорим». Не думал, что услышу такое в свой адрес. Думал, хоть до пенсии такого не услышу. Ну ок, давай поговорим… ртами. Тао прыснул со смеху, но Сюэ Ян едва ли улыбнулся. Лицо его выражало недовольно напряжения, и он всё еще лежал голым, даже не задумываясь, какой имеет вид. Его тело… оно было очень, очень красивым. Даже в одежде невозможно было не обратить на него внимание. — Сюэ Ян… — голос Тао зазвучал ласково и тихо. — Мм? — Может скажешь правду? — парень перевернулся на живот. — Тебе… нет, не так. Твое сердце и правда сейчас свободно? Я не спрашиваю о партнере, потому что не поверю, что ты солгал мне, что ты одинок. Так что… не засел ли кто-то в твоем сердце? — Знаешь, — хмуро начал Сюэ Ян, — даже когда в моем сердце кто-то и был, если меня соблазняли, у меня крепко стоял. Я только ближе к девятнадцати понял, что, оказывается, меня злит, если мой парень бегает налево разрядиться, и сам вдруг понял, что никогда никому не изменял. Хотя до этого считал понятие верности чем-то тупым. Ну, знаешь, у каждого из нас свое либидо, а мир не настолько хорош, чтобы кто-то любил так, чтобы вообще больше никого не видеть. Это всегда… было делом вкуса и предпочтений. Ты можешь сильно кого-то любить, но из-за того, как ты ощущаешь себя, свои желания и людей, ты бегаешь к кому-то еще, но не за любовью, а за… тц, это лишний раз доказывает, что мы не пришиты друг к другу, мы не единый разум. У каждого из нас есть своя воля, и по сути мы храним верность не из верности чувствам, а просто потому, что такова мораль. Тао слушал, слегка опершись на руку. — Но вот вдруг я понял, что меня ранят эти побеги, — сказал Сюэ Ян. — Раньше я об этом не задумывался. Сам я не изменял, что там делал мой мужик вне нашего контакта меня не особо волновало. Имею в виду, когда в школе там учился, ну, знаешь, именно эта пора, до армии. А потом… потом я стал понимать, что больше не бегаю к кому-то, потому что дурею от желания. Я вдруг стал ждать… какой-то более сложной коммуникации. Мне захотелось… ну, ты знаешь — чувств. Мне захотелось понять какие они за пределами желания, когда тело напротив тебя само говорит, чего оно хочет и насколько позволит. Запах… об этом ведь говорят гормоны. Вот почему мы так дурели. А сейчас, когда я и сам здоровый мужик, я понимаю, что дело не в ответственности, не в верности, не тот это посыл. Мне хочется… — Быть любимым, — закончил за него Тао, и Сюэ Ян вздохнул. — Я сам знаю, как это звучит. Может сопливо, может нет. Но ты понимаешь… мне надоело, или, скорее сказать, я выжал всё, что мог, от своего прошлого поведения и теперь хочу выжать из осознаваемых мною возможностей. Быть в отношениях, в которых заинтересованы оба, притягиваться к человеку, находя его не просто интересным, а своим. — Понимаю, — вздохнули рядом с ним. — А может тебе хочется семьи? — Это та, которая с детьми? Нет. Хотя, — Сюэ Ян задумался, — я думал об этом. Думал, что такое произойдет, только если я встречу девушку, с которой не просто «смогу», а с которой мне взаправду «захочется». Думал даже о том, что, если вдруг у меня проснется инстинкт отцовства, я найду какую-нибудь девчонку и сделаю ей залет, а потом возьму всю ответственность на себя. Тупо и нелепо, в курсе. Проблема не в том, чтобы переспать с девушкой, хотя мне не сильна охота. — Совсем? — Вообще никогда. Ну вот не вижу её как предмет влечения и всё тут. И ей не нужно стараться, чтобы это влечение пробудить, пусть хоть в лепешку расшибется. Это либо есть, либо нет. — Так к чему ты ведешь? Сюэ Ян раздраженно вздохнул. — К тому, что сердце никогда не указывало моему члену, стоять ему, блин, или нет! Тао рассмеялся и теперь полностью лег половиной лица на кровать. С такого ракурса кое-что было видно получше. — Ну хорошо, — начал он. — Но так ли это… сейчас? До сих пор было, верю, но вот сейчас… ты уверен, что это так? Сюэ Ян задумался. — Может, ты на кого-то обратил внимание и не понял этого? Может кто-то уже повлиял на тебя? Знаешь ведь, как это бывает. От одиночества и на друга слюнку пустишь, за что будешь себя ненавидеть. — Чего? — брови Сюэ Яна надломились. — Не припомню, чтобы… И умолк. Тао подождал, но ответа не последовало. — Подожди, — нахмурился Сюэ Ян, — а, скажем, гнев или злость могут привести к такому вот недоразумению? — Что? — Если вдруг есть человек, — Сюэ Ян начал шевелиться, — который бесит до изнеможения, — и вдруг рыкнул: — Как же он меня раздражает! И вновь откинулся на спину, громко и недовольно дыша. — Да кто? — Сосед, — рявкнул Сюэ Ян. — Этот человек… не пойми что. Добрый, ответственный и бла-бла-бла. Но ведет себя так, что такой, как я, не мог бы не задуматься… ну, задуматься: а всё ли это просто так? Просто ли потому, что я был пьяный, просто ли потому, что он чувствовал себя виноватым за рыб. А просто ли… просто ли! И рассказал своему ночному другу о том, что было. Тао послушал Сюэ Яна, и чем дальше, тем сильнее брови его ползли вверх. — Ну нет, ты не прав, — наконец-то сказал он. — Он… и правда может не держать такие мысли. Понимаешь, есть люди, которые вообще не делают различий между близким, дружественным и любовным. Они в одинаковой степени будут добры и ласковы ко всем, потому что такие вот они по природе — любящие. И часто они к себе любви не ждут, а отдают её, причем не гремя знаменем любви, а просто отдают эту заботу, без разницы, любишь ты его или нет. Так они устроены… эти странные люди, и потому их действия неопытный пользователь может часто принимать за… любовь. Сюэ Ян резко поджал губы. Кажется, ему что-то не понравилось. — Но даже среди таких особенных есть «особенные», — вдруг засмеялся Тао. — К примеру, такие, о которых можно сказать «слушает, но не слышит». Это не относится к тому, что он не слушает тебя, тебя-то он как раз очень внимательно выслушает. Он не слушает «себя», то, что он говорит. — Вот! — снова дернулся Сюэ Ян. — Сказал же — он с придурью! — Не спеши, — придержал его Тао. — Вот ты сказал, что он говорил тебе, что ты красивый, ответственный, добрый… — Прекрасен, — как бы про между прочим, но с большим давлением добавил Сюэ Ян, словно ему важно было, чтобы в этот перечень добавилось и это. — Да, — кивнул Тао. — И дело не в том, что ты ему нравишься в «том» смысле — он взаправду видит тебя таким. Его глазами ты именно такой, каким изрекает его язык. Но я не думаю, что это бред, который как реакция пошел от твоей красоты или… шарма. Он говорит то, что думает, а думает он о тебе только хорошее. Но ты, будучи таким, каким являешься, то есть чувственным, не можешь воспринимать это как естественное. Ты воспринимаешь это как… намек, ласку, словесное подмигивание. Но, — Тао скользнул глазами по телу Сюэ Яна, — даже учитывая, что ты вот такой, но даже тебе, если бы внутри не шевелился никакой интерес, не отреагировать на его действия так, как отреагировал ты. И молчи, не вздумай перебивать. Ты сказал, что тебя оттолкнуло и ужасно разозлило то, что он притащил тебя в свою койку не ради «койки». В моих глазах это значит, что в ту ночь ты уже планировал с ним переспать. — Да я даже не успел понять, нравится ли он мне! — оправдывался Сюэ Ян. Тао кивнул. — Ты и потом этого не понял, — сказал он. — Ты хотел забыться и отдать себя кому-то, чтобы выпустить накопившийся стресс. А вместо этого о тебе позаботились, тая в уме лишь самые добрые намерения. В итоге боль осталась внутри, и поскольку утренний случай повторился, а ты был раздражен и дезориентирован этой заботой, ты выплеснул свои застоявшиеся эмоции на, как тебе показалось, того, кто отпора не даст. Но он дал отпор и тебя это отрезвило. Ты… задумался, взвесил всё и понял, что именно ты вел себя неправильно. Ты послал ему подарок, снова не думая об этом человеке никак, а он возьми и еще раз прояви свою заботу, накормив тебя, и вкусно накормив. Тебя это встряхнуло еще больше, ты уже стал о чем-то думать, но так как ты не понимал, что вообще чувствуешь к этому человеку, решил отдалиться и подождать, что будешь чувствовать дальше. Ты был раздражен тем, что… ничего не происходит. То ли послать тебя надо было, учитывая уже какую-то навязчивость повторений, то ли повернуть в сторону возможно более близкого знакомства… а он ничего такого не делал. Не ругал, но и не приближался… «так». Ты совестный, но тебя тяготило это непонимание. Думаю, мало кто из нас сейчас верит, что кто-то может проявить заботу не из любви или корысти, а просто ради неё самой — чтобы проявить именно заботу, думая о ком-то, а не о чем-то для себя, то есть о выгоде. Сюэ Ян слушал и, как и велели, не перебивал. Лишь его нога стала слегка качаться и напрягся живот. — То, что после того, как ты проучил своего парня, ты снова заявился к соседу, дало понять то, как глубоко его поведение укоренилось в твоих мыслях, постоянно ведя тебя именно туда. Ты снова к нему пришел и о тебе снова позаботились без какой-либо агрессии за потревоженное личное пространство. И вот ты уже стал задумываться… — Никаких прав я не имел так надоедать человеку, — хмуро сказал Сюэ Ян. — Это и есть твоя проблема, — слегка усмехнулся Тао. — Тебя так раздражает именно то, что у тебя нет этих прав, которые убрали бы эту шаткую почву растерянности в отношении этого человека. Будь у тебя права, ты был бы точно уверен, почему это для тебя делают. Но прав у тебя таких нет… а забота есть. Вот почему ты так растревожен и рассержен. Взгляд Сюэ Яна замер и всё вокруг него словно остановилось. Права… у него же нет никаких прав. И вдруг внутри стало так пусто, так… опустошено, но в хорошем смысле, словно бредя среди туманов он наконец-то рассмотрел указатель, где же, черт возьми, он находится! У него нет, совсем нет никаких прав! Сяо Синчэнь не его, а до сих пор о Сюэ Яне так заботились только те, с кем он состоял в отношениях. Его друзья не прибегали ни к такой формулировке речи, ни к таким действиям. — Ты был смущен тем, что можно назвать невинностью, Сюэ Ян, — сказал Тао, видя, как бегают его глаза. — Твои любовники хотели тебя, а друзьям твоим ты был близким человеком. Этот же… не был ни близким тебе, ни любовником. И когда ты получил что-то без этих объяснений, без выгоды или старых знакомств, ты растерялся, потому что раньше никто такого не делал, чтобы сделать это для тебя, а не для себя. Не ради вашей дружбы, не из-за отношений… кто-то, взаимодействуя с тобой всего ничего, просто так, не тая никаких мыслей, дал тебе всё то, что нужно заслужить, чего нужно добиваться, для чего нужно быть в отношениях дружбы или любви. А он просто взял и дал это тебе не как должное, не в желании выгоды для себя, не из-за того, что между вами много лет знакомства. Дал просто потому… чтобы дать, даже не потому, что это ты, а просто потому, что такова его природа. Сюэ Ян молчал. Он стал дышать чаще, голова его была полна мыслей. Сяо Синчэнь… ничего о нем не знал, ни капельки. Только внешность, пару фактов и взаимодействие на нескольких попойках. Он не ругал его, не предъявлял, не сердился. Он просто… был, именно «был», как кусочек паззла, который дополняет картину, был как-то, которое, оборачиваясь, ожидаешь увидеть рядом. Потому что это… естественно. И вдруг Сюэ Ян осознал, что видеть Сяо Синчэня рядом это что-то настолько естественное, чего он до сих пор ни с одним человеком не ощущал. Ему даже показалось, что он всю жизнь был рядом с ним, где-то в тонком пространстве, что он всегда его знал… просто не видел. А тут он возьми и появись! И делает он всё, потому что это между ними… естественно, просто непривычно из-за того, что много лет Сюэ Ян его не видел. Но… чувствовал. Сяо Синчэнь был самым естественным порядком вещей в его мире, и потому Сюэ Ян был таким, каким он был, потому что Сяо Синчэнь всегда был где-то рядом. Его не было видно, но он всегда его знал… а сейчас так растревожен, потому что слишком резко и активно начал «вспоминать». Не узнавать, а именно вспоминать, почему невзирая на «получасовое» знакомство с ним и было так комфортно с самого начала. Он всегда, всегда его знал, как часть своего мира, характера, даже внешности. Он просто не видел его, но интуитивно всегда его ощущал. Это… как часть своего тела, о которой даже не подозреваешь, пока что-то не войдет с ней во взаимодействие. Но она есть, она всегда была рядом. Это как с сексом, когда знаменитое «небо в алмазах» достигаешь, найдя «пару» своей «паре». Без этого никак. Но ведь у обоих есть эти половинки. Они просто ждут, когда войдут в контакт, чтобы заявить о себе, словно говоря: «Вот они мы. Ты с нами жил, и мы жили с тобой всегда. И теперь ты наконец-то поймешь, что я всегда была рядом, эта частица тебя, но мне нужна была пара, чтобы ты понял, что я такое…» Собственно, а что я такое? Что… я. Менталка? Физиология? Психология? Чувства? — Мы целовались, — вдруг сказал Сюэ Ян. Тао прислушался. — Я его поцеловал, когда он был пьян. Он не знает, но я всегда всё помню, как бы сильно ни напился. Во благо или во зло такая память, я еще не разобрался. И я залез на него, думая, что это другой, а когда разобрался, то, само собой, слез. Я его не хочу, — вдруг низко сказал он. Тао ощутил, как он напрягся. — Я не чувствую к нему влечения, я просто дезориентирован тем, как гладко между нами стелется, как гладко идет контакт. И ты прав — я запутался, потому что это для меня в новинку, получать столько внимания без конкретной причины. Но он мне не нравится… не нравится. Я просто испуган тем, какой он есть. Мои понятия слегка рухнули из-за того, какой он, но теперь всё встало на свои места. Я… должен просто пообвыкнуться и принять всё произошедшее как новый опыт. И затем повернул к нему голову. — Но я и правда не встречал таких людей, — с горящими глазами и слегка покрасневшими щеками, сказал Сюэ Ян. — Встрется он мне в юности, и я бы его от себя не отпустил. Я бы вгрызся в него, я бы не позволил ему меня забыть. — А вгрызся бы как? — спросил Тао. — Как друг? Или как… Сюэ Ян замолчал. Блеск в его глазах стал похож на отблеск далеких звезд и был красив до безумия. Его черные ресницы словно потемнели еще больше. Его глаза тихонько шевельнулись, из-за чего свет тоже пришел в движение. Он не мог ответить на этот вопрос не потому что «не мог» или не хотел сказать. Он просто сам не знал, как бы на него ответил, речь ведь шла о другом отрезке времени и о совершенно другой ветке действий. Для того, чтобы дать ответ на этот вопрос, нужно было понять, что он чувствует к нему сейчас. А чувствовал Сюэ Ян… растерянность. Он всё еще был растерян, так Сяо Синчэнь его поразил. А это уже было немало, учитывая нрав и характер Сюэ Яна. Ну и его жизненный опыт. Просто как мужчина, довольно чувственный и открытый, ему и правда сложно было представить, чтобы кто-то относился к нему так, как Сяо Синчэнь, не будучи ни его многолетним другом, ни мужчиной, который бы его желал. А Сяо Синчэнь… был, кажется, заинтересован только в том, чтобы Сюэ Яну было хорошо. А свое «хорошо» он получал уже от его «хорошо». Это и выворачивало Сюэ Яна наизнанку. Он всё еще не мог поверить, что кто-то так искренне и чисто заинтересован в том, чтобы проявлять внимание и заботу не из тайных побуждений… а для него, просто для него. Не думать ни о чем своем, а только о том, чтобы… сделать ему хорошо и фокусироваться именно на этом. — Ну перепутал, — сказал Тао, — с кем не бывает. Ты же ведь слез, — и добавил: — Ты же хотел слезть, когда понял ошибку? — Да, — без запинки сказал Сюэ Ян. — Я не думал о нем как о партнере и не желал бы его как мужчину даже имей какой-то намек, что он «хочет». Если бы он хотел, мы бы могли переспать, но… я не уверен, что остался бы с ним. — Потому что ты расстался очень недавно, — заметил Тао, — и все твои мысли были только об этом. Переспи ты с ним, и ты резко перестал бы его «видеть». Это просто законсервировало бы любое из твоих, как я могу судить, хоть ты и молчал, умозаключений. Секс никогда не был поводом для знакомства или отношений, а потому ты бы стал относиться к нему просто как к человеку, с которым переспал по пьяни. Разве не так? — Скорее всего. И тут же вспомнил, как в первый их вечер действительно невольно вообразил себе, что, если этот сосед не будет деревянным и даст «понять», то с ним можно и переспать. Так, в качестве небольшой встряски. И тут же вспомнил, что подумал еще. Что, если до такого дойдет, больше с этим соседом он не пересечется. Потому что он ему не нравился, как мужчина — совсем не его тип ни по телосложению, ни по характеру. Но тогда он еще не разглядел в нем то, что разглядел позже. Это было как с харизматичностью Сюэ Яна: его красота была очень интересной, она не была «по выкройке», по моде, не была предписанным эталоном. Но манила, соблазняла. Она была… как дикая пшеница, к которой не приложила руку агрария, выведя какой-то там модный сорт, как дикий виноград, который переливался темным фиолетом чернил, как дикий мед, который жег горло, но возбуждал такую эйфорию в теле, что его хотелось есть бесконечно. Эту красоту трудно было прочесть по параметрам разреза век или формы губ, она читалась… чем-то другим, более глубоким пониманием красоты. Её подлинный лик, то есть тот, который читался не через параметры частей лица, исходил из глубины и звучал иначе. Этот лик… нельзя было увидеть глазами. Глаза видели лишь узкий спектр, в то время как подлинность, подобная миллионной стоимости маленького драгоценного камушка, заявляла о себе через ювелира, который установил бы подлинную ценность этого, так скажем, бриллианта. Нужен был ювелир, который точно знал бы, чего на самом деле стоит эта драгоценность. Так и в жизни: нужен был человек, знания или интуиция которого рассказали бы ему о камне больше, чем просто блеск его поверхности и факт того, что это именно бриллиант. То же было и с Синчэнем. Сюэ Ян не понимал, что при всей своей тихой застенчивости и спокойствии Сяо Синчэнь сразу увидел в нем нечто большее, являясь этим самым большим. У него были не просто глаза — у него были знания, интуитивное чутье. Он не просто видел его красоту — он видел то, что скрывалось за ней. Он увидел слабость Сюэ Яна не через его привычки или слова — он её почувствовал, как влагу дождя, потому что был… без зонтика. Все иные были с зонтиками и просто наслаждались красотой дождя. Он же… был без зонта и… чувствовал его, именно он чувствовал. И влагу его, и вкус, и мягкость, и ощущения того, как она падала на его кожу. И ему не нужно было пить этот дождь, чтобы забрать его влагу: он встречал его всем собой, протянув руки. И пока все иные лишь мечтательно вздыхали под зонтом, собирая воду, Сяо Синчэнь всем собой отдавался дождю. Он не боялся промокнуть… он именно и хотел промокнуть, потому что иначе не почувствует его таким, каким тот был. А выпить воду… это и был тот самый секс, который между ними и не случился, но который случался с другими. Они пили его, но не знали, какой он. Они глотали, пропуская воду в свое нутро, чтобы насытить это самое нутро. А чего хотелось дождю? Разве собранный в стакан он представлял собой подлинный лик своей стихии? Он не хотел быть собранным в стакан и быть выпитым: он хотел, чтобы ему ломанулись навстречу, ожидая его и желая его. Быть собранным не в стакан, вообще не быть собранным, а в свободном полете лететь навстречу тому, кто ждал именно дождя, а не возможность собрать воду в стакан, спрятавшись под зонтик. О нет, уберите этот зонтик — я хочу лететь к вам и быть пойманным вами. Хочу видеть, как вы ждете меня, как вы счастливы, что я пришел. Сюэ Ян вспомнил улыбку Синчэня. Это была улыбка человека, который… ждал. Но не для себя… а потому что это он, просто он. И его счастливы видеть, счастливы встречать, счастливы слушать. Счастливы… потому что это он. — Бесит… — ворчание Сюэ Яна прозвучало с тем же сопротивлением, с которым упрямятся дети. — Раздражает… Но слова расходились с чувствами, и он об этом уже знал. И нет, в тот момент он еще не был в него влюблен… но стал ждать. Он… вдруг заметил человека без зонта, который вышел под тучи и бродит себе тихонько, ненавязчиво поднимая голову вверх. Но разве у дождя были… права снизойти? У него этих прав не было, потому что… из совсем других чувств этот человек ждал дождя. Он был ему рад… и на этом его чувства заканчивались. И из-за того, что одной этой доброй радости было мало… дождь не даст о себе знать так, как, возможно, ему бы того хотелось. Потому что человека, который был так ему рад, терять тоже не хотелось. Что ж, раз он так рад… то пусть всё останется таким, каким есть. — …тем более, — Сюэ Ян продолжал их беседу, — что я в самом деле не люблю его. Когда бы я успел? Он такой… слабый, что это даже смешно. — Ну да, — протянул Тао, скептически глядя на него. — Собственно, ты и не должен вдруг ни с того ни с сего пугать его своими поползновениями. Да и зачем? Мы разобрались с тем, какой он. Теперь тебе нужно разобраться с тем, каким будешь ты. — А каким я буду? — хохотнул Сюэ Ян. — Мне бы раны сердечные залечить, на работу выйти, отношения… отдохнуть от них. Я вдруг слишком остро ощутил, как я устал от этой вереницы желаний и ожиданий. Знаешь… тихую гавань хочу, вон чё. Маленькую, но ладную лодчонку, которая будет нести меня по ровной глади воды, тихие воды и тихого ветра. И лодочку, лодочку бы мне, такую, знаешь, маленькую, простую, но ладненькую, такую, чтобы под мой размер как раз, чтобы только я там умещался. И поплыли-поплыли-поплыли… по спокойной воде. Знаешь, такой спокойной, что аж скучно. — Ты что, точишь ласты на поплыть к тому соседу? — хохотнул Тао. Слово «скучный» в их разговоре Сюэ Ян использовал не раз, и угадайте в отношении кого? В принципе, если рядом поставить Сюэ Яна, то вообще любой человек будет выглядеть серо и скучно. — Эй! — Сюэ Ян вдруг шуточно набросился на него. — Я же сказал, что не… — Да понял, понял, — улыбнулся Тао, прищурившись и отбиваясь от его рук. — Всё я понял… оденься уже, молю. Сюэ Ян остановился. — Ну ты сам пойми, — пытался оправдываться он, — у меня-то стоит… и нет дилеммы с соседом. А тут ты, такой весь из себя красивый… и голый. В моей постели. Сюэ Ян вдруг в него всмотрелся. От этого взгляда сердце Тао словно бы остановилось. — Ну да, — с долей хитрости протянул он. — У тебя-то стоит… и нужно что-то с этим делать. — Что?! — испугался парень, когда Сюэ Ян вдруг прильнул к нему. — Н-нет, ты что, ты не должен! Я же тебе еще тогда сказал, что мне нужно, чтобы и ты хотел, и что я не буду… — Да не собираюсь я на тебя лезть, — улыбнулся Сюэ Ян. Ему, несмотря на то, что партнеры его часто были такими же резвыми, как он, очень нравилась… стеснительность, особенно когда он точно знал, что его максимально сильно хотят. И так хотят, что аж стесняются этого. — Только приласкаю. Подожди… И он полез в ту кучку одежды, которая осталась подле кровати, доставая из своих карманов черный квадратик с характерной выпуклостью. — Сюэ Ян… — голос Тао прозвучал почти сквозь зубы. — Мы ведь не так близко знакомы, чтобы делать это без резинки, — разумно заметил Сюэ Ян. — А без резинки я в рот не возьму. Ничего? — В рот? — растерялся Тао и вдруг покраснел. И проявил сопротивление. В ответ на это Сюэ Ян вдруг прильнул к нему так, что его губы оказались на его губах, и сразу же, в чем чувствовался немалый опыт, начав его целовать проник в него своим языком, страстно и с порывом отдаваясь этому действию. Тао это рассредоточило, а потом сильно распалило. Он просто чувствовал силу того желания, которое проявлял Сюэ Ян… и это его напрочь обезоружило. — Мы же взрослые люди, — влажно чмокнув его, Сюэ Ян отстранился от его губ, но его слова их обжигали. — И мы ничего плохого не делаем. Я знаю, чего мне хочется и как хочется. Ты тоже знаешь… и хочешь. Хочу этого и я. Ты мне нравишься, я с удовольствием залез с тобой в эту кровать. Мы с самого начала пришли, чтобы насладиться друг другом и своими ощущениями. И я не противоречу себе. Я сказал, что хочу тебя, но раз уж ты такой принципиальный насчет члена, давшего красный, то ладно… но твой-то дал зеленый. Так что не мешай мне его хотеть. Пока он говорил, обе его ладони были сжаты и влажно двигались в легком повороте, словно он лепил башенку из глины. Тао вспотел и раскраснелся, ему правда было трудно это выносить… как мужчине, потому что Сюэ Ян был до безумия горяч, и тело на него реагировало очень остро. И это… заставляло страдать, учитывая, что секс между ними сорвался. Продолжая его целовать, Сюэ Ян дернул за край квадратика и потянул, доставая резинку. Зажав кончик, он стал скатывать её вниз по члену, страстно проходясь языком по горячей шее Тао. Когда с резинкой было закончено, Сюэ Ян не стал сразу спускаться, а помедлил, трогая его тело и целуя его, как показалась Тао, с каким-то… намерением. Нет, скорее держа в уме какое-то намерение, словно… приноравливался, но не из-за их близости, а словно думая о чем-то. И это хорошо читалось в его поцелуях, в том, как Сюэ Ян скользил своими губами. Глаза его были закрыты, и он слегка постанывал, облизывая и причмокивая его кожу. Это была не просто страсть к телу — за страстью стояло что-то еще. — Ты же не… — Нет, — сказал Сюэ Ян. — Я думаю именно о тебе. Ты классный… у тебя вкусное тело. Мог бы — сожрал бы. И я очень держу себя на поводке, чтобы этого не сделать. — Если хочешь… — голос Тао начал трепетать, — то можешь… вставить. Я не против. — Предложение, от которого не отказаться, — усмехнулся Сюэ Ян, стягивая с него штаны с нижним бельем. Он обнажил его ноги и провел по ним пальцами, от щиколоток до бедер. Ноги Тао слегка согнулись, член тяжело лежал на его животе. Ноги Сюэ Яна тоже были красивыми и Тао чувствовал, как они касаются его. Сюэ Ян укусил его за бедро, улыбнулся и снова прильнул к нему, перекинув ногу через его бедра и усевшись так, чтобы их члены терлись друг о друга. Руки Тао окольцевались вокруг его туловища и парень принял сидячее положение, задыхаясь от страсти и жара их разгоряченной кожи. — Умру, если ты не возьмешь меня, — почти задыхаясь, очень эмоционально смотрел на него Тао. — Возьму, — пальцы Сюэ Яна скользнули в его волосы, и то, как они прошлись по коже головы… вызвало мурашки и щиплющий за язык трепет, — твой член. Дыхание Тао все равно было тяжелым. Он дышал часто, выдыхая через щель между губами. — Хорошо, — дрожь его тела ласкала кожу Сюэ Яна. — Хорошо… Не закрывая глаза, Сюэ Ян высунул свой язык ему навстречу, и Тао подался своим. Их языки начали кружить друг на друге за пределами ртов, и ладони Сюэ Яна снова сомкнулись на его члене. Импульсом, который угадываешь ощущениями, без задействия самих движений, Тао уловил те, которые сказали ему лечь на спину, что он и сделал, медленно опустившись. Ноги Сюэ Яна задвигались, внутренняя сторона бедер мазала и терла ноги Тао, пока он подвигался ниже. А потом… Тао не мог отвести взгляда от того, как Сюэ Ян опустился к его члену. Он лежал, и его грудная клетка ходила ходуном. Сюэ Ян не отводил от него взгляда, и то взаимодействие, которое сейчас происходило между ними, было больше разговором в иной плоскости понимания, нежели объяснилось бы одним лишь однобоким словом «секс». Близость всегда была разговором, просто инструменты понимания были другие. И если люди действительно хотели этого «разговора», а не просто отвести кровь от мозгов, чтобы она кинулась в низы, то когда они взаимодействовали, это приносило им невероятную усладу. Они и себя чувствовали, и насыщались реакциями партнера. Губы Сюэ Яна коснулись гладкой поверхности презерватива на головке и плавно, как что-то вязкое и сладкое, опустились, сжавшись так, чтобы сверху прозвучал стон, который невозможно удержать. Сюэ Ян обхватил основание рукой и прижимал его, начав работать ртом над тем, что было выше. Он не собирался глубоко глотать, но хотел вложить в эту ласку как можно больше техники. Он знал, что презерватив искривлял ощущения, но это не останавливало эти ощущения как факт их наличия. Он сосал и облизывал этот твердый член, чувствуя его пульсации и то, как тот дергается и как напряжен. Сюэ Ян даже обхватил парня за бедра уже просто работая ртом, опускаясь и поднимаясь, не видя, как сильно раскраснелся его любовник, как он слабеет в его руках, как он беззащитен, уязвим. Член Сюэ Яна легонько дернулся. Он просунул руку себе между ног и стал дрочить, ускорив свои движения ртом. Ему всегда нравилось держать член во рту, через него ощущая сколь велика сила мужского возбуждения, и ему не претили ласки, в которых участвовал рот. Потому что он не стеснялся ни тела, ни возбуждения. И он никогда не стал бы спать с тем, кто слишком зажат и себя стесняется. Это… убивало весь вкус, если стыд ставился превыше желания отдаться наслаждению вместе с партнером. Такие люди его не интересовали. Тао боялся положить ладони ему на волосы. Он стонал и брови его надламливались в пытке приложенных сил, которые не давали ему быстро кончить. По тому, как он себя вел, Сюэ Ян понимал насколько этот человек… чувственен. Он так трепетал, так сдерживал себя… он был нежен и мягок. Это… очаровывало. — Сюэ Ян… — голос Тао срывался. Глаза его затянуло влажной пеленой, свет в них тоже трепетал. — Больше не… выдержу. Он так хотел кончить, что ласки стали пыткой. Сюэ Ян, дыхание которого тоже сбилось, а рука была вязкой и липкой, вдруг встал на колени и сжал их вставшие члены вместе, начав доводить до пика своей ладонью. Тао лежал на спине и не имел выбора, кроме как выгнуться и задрожать в бедрах, кончая в презерватив, а Сюэ Ян, лицо которого выражало переплетение эмоций удовольствия и напряжения кончил, подставив под брызги вторую ладонь, чтобы те не попали на живот его любовнику. Впрочем, тот бы против такого возражать не стал.