Эста. История о любви и борьбе.

Селим лежал на мягкой кровати, рассматривая цветочные узоры на потолке. Подложив руки под затылок, он размышлял. Думал об Эсте и что сейчас с ней происходит, как она себя чувствует и жива ли она вообще. С того дня, как Элизабет ему рассказала истинную причину пропажи, он больше не мог ни о чем другому думать. Все его мысли и днем и ночью были только об этой рабыне. Он не мог с собой ничего поделать. Он вспоминал ее упрямый, серьезный взгляд зеленых глаз и уже сожалел о том, что не настоял матери, чтобы забрать ее в свой гарем. Может сейчас она была бы цела и невредима. Но больше всего он злился именно на Баязида. И он еще раз убедился в безрассудности брата, чьи порыва гнева сведут всех вокруг в могилу. Больше терпеть Селим не мог. Он вскочил с кровати, накинул на себя кафтан и вышел из комнаты. Пошел прямиком в темницу, где по слова Лиззи, была заточена Эста. Стражник при виде шехзаде немало удивился и учтиво впустил его внутрь, ожидая дальнейших указов. - Эста хатун где? Стражник указал на дальнюю камеру и проводил его до двери, открыв железными ключами тяжелую дверь. В углу комнаты на грязном матрасе лежала Эста лицом к стене. У ног стоял поднос с нетронутой едой и водой. - Отказывается есть, - боязливо пояснил стражник. Селим тяжело вздохнул и приказал стражнику уйти. Ему было больно смотреть на безжизненное и измученное женское тело, камнем лежащее в столь грязном и страшном месте. - Эста? – осторожно спросил он и в глубине души почему-то понадеялся, что это какая-то ошибка и эта девушка вовсе не является ею. Но длинные рыжие волосы, аккуратно и безмятежно лежавшие на подушке, говорили об обратном. – Эста? Осторожно присев рядом с ней, Селим аккуратно взял ее за плечо и чуть приоткрыл платье. Он заметил следы от плети и вздрогнул. - Уходи, - наконец сказала Эста хриплым голосом, продолжая лежать не двигаясь. - Эста, - вновь уже мягче сказал шехзаде, убрав от нее руки, - ты можешь посмотреть на меня? Она обернулась и ее бледное измучанное лицо испугало Селима. Он поджал губы, стыдясь за свою семью. Жестокость и властолюбие было в крови его брата. - Пришел, чтобы поглумиться надо мной? – грубо сказала она, не сводя с него тяжелого взгляда, от которого Селиму становилось не по себе. Он помотал головой. - Баязид пожалеет об этом, - заявил он, - я тебе обещаю. Эста горько усмехнулась. - Вы все одинаковы. - Я не такой, как он! – резко прикрикнул Селим, сам не ожидая такой реакции от себя. Как бы ему хотелось родиться в обычной семье. Пусть даже самой беднейшей в Османской империи. Он ненавидел свою жизнь. Ненавидел дворцовые правила, интриги, жестокость. Ненавидел эту борьбу за трон, которую зачем-то затеял Баязид. С чего он вообще взял, что ему нужен трон? Он никогда не хотел быть следующим падишахом. Не хотел иметь власти, которую так желал Баязид и его матушка. Все, чего лишь хотел Селим, это жить обычной и тихой жизнью. А теперь он должен был сражаться, лишь чтобы остаться в живых. И видеть все эти издевательства и несправедливость к его любимым людям. - Послушай, - успокоившись, сказал он, - я вытащу тебя отсюда. Хорошо? Просто верь мне, что я не такой, как все они. Я не поддерживаю то, что они сотворили с тобой. И я прекрасно понимаю, что ты хотела убежать отсюда, как и я. Я тоже ненавижу это место, но мне приходится принять эту судьбу, потому что другого мне не дано. Эста отвернулась. Она не хотела слышать все эти сладкие речи, которыми засыпал ее сейчас шехзаде. Ведь он был одним из них. Сотворенный из одной крови и плоти. А это означало, что он был ничем не лучше. Селим понял, что Эста была не из тех девушек, кто готов верить словам. Ей нужны были действия. И он решил, что докажет ей. Баязид сидел на тахте, смотря перед собой. Вошедший Мустафа обеспокоенно посмотрел на младшего брата. Он знал этот взгляд. Что-то мучало его. - Как дела с Хуриджихан? – спросил он, подумав, что дело в ней. Мустафа был одним из немногих, кто знал об их тайном романе. - Хорошо, - отрешенно ответил Баязид и перевел взгляд на брата. – Мустафа, я кажется совершил ошибку, о которой теперь жалею. Меня и Хуриджихан заметила одна рабыня. Она прислуживала моей матери. И однажды ночью она хотела сбежать, а я возвращался со свидания с Хуриджихан и заметил ее. Мы повздорили, и она сказала, что расскажет обо всем матушке. Я тогда сильно разозлился и приволок ее в гарем и приказал калфе и Сюмбюлю наказать ее. А сам пошел к матушке и обо всем рассказала. Она приказала запереть ее в темнице и назначила двадцать ударов плетью. Мустафа нахмурился. Он не поощрял такой жестокости. - Теперь меня одолевают разные сомнения, что я неправильно поступил. И жива ли эта рабыня вообще… Может я слишком жестоко поступил? Мустафа любил Баязида, но всегда думал о том, что его эмоциональность и вспышки гнева не приведут ни к чему хорошему. Баязид был одним из таких людей, кто сначала делает, а потом думает и это была самая ужасная его черта характера, которая приводила ко множеству проблем. - Ты пытался матери объясниться или хотя бы проведать эту рабыню? Баязид помотал головой. Он думал о том, чтобы спуститься в темницу, но что он бы ей сказал? Разве его извинения как-то оправдают его? - Я бы посоветовал тебе поговорить с Хюррем Султан. Для начала эту рабыню хотя бы выпустить из темницы и поднять в лечебницу. Баязид кивнул, соглашаясь с Мустафой. Он всегда слушал старшего брата. Он был авторитет для него. И вот решив, что прямо сейчас он пойдет к матушке и уговорит ее более снисходительно отнестись к хатун, ни Баязед ни Мустафа не ожидали, что в комнату войдет Селим. Рыжеволосый шехзаде был зол и напряжен. Его лицо побагровело, густые брови насупились, он перевел взгляд со старшего брата на младшего. - Что случилось, Селим? – насторожено спросил Мустафа, вставая с кресла и уже поняв, что дела плохи.