Хорошая борьба

Эймонд Таргариен — Нет, Эймонд. — Мартелл резко выставила ладонь, едва взглянув на него. — Ты меня не коснешься. Прокурор была в бешенстве. И это заводило похлеще любых прелюдий. — Баратеон, — понятливо кивнул он, вздыхая. Похоже, не в этот раз. — Конечно, этот урод не мог сдохнуть позже! — рычала женщина, вымещая злость на глине. — Столько работы, столько бессонных ночей! Фак! Таргариен чувствовал себя сапером: одно неосторожное движение — и он взлетит на воздух. Эймонд знал: одно лишнее слово, неправильный взгляд — и она набросится на него. Интуиция подсказала, что она даже жаждет этого — перенаправить свою ярость на того, кто, в отличие от Борроса, сейчас был доступен для ее гнева. И он решил пойти на хитрость: — Я пойду, — негромким и ровным голосом сказал он. После чего развернулся и спокойно зашагал к двери. — Стой, — окликнула она его, когда Эймонд переступил порог. Губы растянулись в победной ухмылке и он поспешил вернуть нейтральное выражение лица. — Ты обещал мне позировать. Ты не торопишься? — Ее вопрос подразумевал только один правильный ответ. «Тороплюсь, но секс с тобой стоит того, чтобы задержаться», — чуть не ляпнул мужчина, но вовремя остановился. «Чертово минное поле», — мысленно выругался он. — Нет, не тороплюсь. Три из четырех стен мастерской были сделаны из чистого стекла, заливая студию естественным светом. Эймонд сел на указанный ею стул, надо сказать, довольно неудобный — высокий и без спинки. Ария несколько раз подходила поправлять волосы, положение его тела. Каждое ее прикосновение испытывало на прочность его выдержку. Мартелл творила в тишине. Ее движения, поначалу резкие, по мере того как бесформенный кусок глины обретал очертания, становились все плавнее: она успокаивалась. Стараясь отвлечь себя от мыслей о сексе, юридический директор «Новой Валирии» внимательно следил за ее уверенной работой. Он был не прочь оказаться на месте глины: чувствовать ее руки повсюду, особенно внизу. — Мне не нравится твое выражение лица, — вдруг нарушила тишину дорнийка. — Оно слишком мягкое. Мне нужна твердость, жесткость. И что это, к черту, значит? Эймонд ответил на ее раздражение не менее красноречивым взглядом. — Не так, все не так. Как всегда, все нужно делать самой… Ария подошла к нему и, склонившись, втянула его в развязный поцелуй. Она больше кусала, чем целовала, но он не возражал, потому что ее рука проникла в штаны и обхватила его полуэрегированный член: тот мгновенно встал. Ладонь прокурора сжимала его чуть сильнее и двигалась чуть резче, чем следовало, принося Таргариену острое удовольствие на грани. Мужчина сжал руками ее ягодицы, подтягивая подол. Больше всего он сейчас хотел, чтобы она села на его возбуждение, утолила его голод. Но в следующую секунду дрянь убрала руку и вывернулась из малоприличных объятий. Он всем телом потянулся вслед за ней, но прокурор вскричала: — Нет! Держи это выражение! То что нужно. — Ария… — Мужчина стиснул челюсть, огромным усилием удерживая себя на месте. Мартелл охватило творческое безумие. Она даже сделала несколько снимков — для проработки деталей, как она пояснила. Женщина словно не замечала его мрачного взгляда, обычно не сулящего ничего хорошего. Руки так и порхали над бюстом, приобретающим его черты. — Когда ты начала заниматься скульптурой? — спросил он, буквально заставив себя расслабить напряженные мышцы. — О, еще в старшей школе, — рассеянно ответила прокурор. — А потом я еще два года училась в Академии изящных искусств. Он знал из ее досье, что она недоучилась, уехала в Эссос, где поступила на юридический. — Почему бросила? — Кто знал, что позировать — это долго, скучно, да еще и неудобно. Стул под ним прекрасно подходил для пыточной, но никак не светлой мастерской. Она посмотрела на него. — Долгая история. А ты? Всегда хотел быть юристом? — У меня нет юридического образования. Я изучал финансы и бизнес-администрирование в университете. — Правда? — Прокурор тоже не казалась удивленной. Все-таки в этом они похожи. Эймонд не удивился бы, узнав, что и у нее есть папка с информацией о нем. — И нет, я мечтал о карьере в автоспорте. Я взял все возможные юниорские кубки, — а вот этот факт ее удивил. — Думаю, причина, по которой я бросил, очевидна, — иронично заметил он и неожиданно выдал: — Самое забавное, что это я привел Люка в гонки. Опустилась напряженная тишина. — Я бросила из-за смерти близкого человека, — бесцветно произнесла Ария. Казалось, она хотела сказать что-то еще, но лишь молча вернулась к работе. — Перестань, — спустя некоторое время резко бросила она. Таргариен вновь обнаружил себя на минном поле. Только в этот раз он и сам был готов взорваться. — Что перестать? — опасно спросил он. Темное желание раздавить, растоптать, подчинить подняло голову. — Смотреть на меня точно хищник на жертву. На сегодня все. Ты хорошо позируешь, я… — она не успела договорить, потому что он опрокинул ее на стол, подминая под себя. — Что ты делаешь?! — Разве не очевидно? — в тон ей спросил он, резким движением стягивая с ее плеч платье. Темные соски были напряжены. — Маленькая лгунья. Давай кое-что проверим. Эймонд опустил руку ниже. — Как я и думал. Ты меня хочешь, — самодовольно протянул он, задевая губами ее нежное ушко. — В твоих трусиках очень-очень мокро. — Прекрати, — она дернулась в ответ на наглое прикосновение. — Как скажешь. — Он убрал руку, скорее чувствуя, чем слыша разочарованный вздох. Хочет. Злится, но хочет. — А если так? — Таргариен впился поцелуем рядом со смуглым коленом, прокладывая дорожку ниже, к краю белья. Услышал, как ее дыхание сбилось, и победно усмехнулся. — Возражений не последует, госпожа прокурор? — Нет. — Дорнийка гостеприимно раздвинула бедра и начала мягко массировать обнаженную грудь. Он водил языком по контуру резиночек, оттягивая главное. — Да сними ты их уже! — раздраженно прошипела она, со стуком опуская затылок на столешницу. — Попроси меня. — Он провел костяшками пальцев поверх ткани, вызывая стон. — Вежливо. — Пошел ты! Нет. Стой. Сделай это! Пожалуйста, — отрывисто дышала она. Не очень вежливо, но мужчине было этого достаточно. — Разве я могу тебе отказать? — зло усмехнулся он, стягивая с нее белье. Ему открылся роскошный вид на текущую от желания, полностью раскрытую для него женщину. Эймонд склонился и медленно провел языком по ее естеству. Сладкая. — Какая вкусная девочка. — Черт! — выдохнула Мартелл, кусая губы и цепляясь за край стола, и вдруг спросила: — Ты завтракал? Я оставляла еду на кухне. — Я завтракаю сейчас твоей влажной… — Пошляк! — Кто бы говорил, — отозвался он, звонко впиваясь в ее чувственность. Ария сладострастно стонала, пока он скользил верх-вниз, дегустируя каждую складочку, посасывая и покусывая нежную кожу бедер, нежа кончиком языка ее жемчужину. Студия наполнилась непристойными звуками. Благодаря обильной смазке он легко проник в нее двумя пальцами, растягивая, готовя к своему вставшему колом члену. Вчера ей, кажется, было больно. Но вчера это входило в его планы. Сегодня ему нужна была довольная и сговорчивая прокурорша, как бы ему ни хотелось жесткой ебли. Дорнийка приподнялась на локтях, катая между пальцами сосок и наблюдая за его действиями из-под полуприкрытых век. Сам процесс куннилингуса редко когда доставлял Эймонду удовольствие, ему больше нравились собственная власть и зависимость партнерш. Но с Мартелл каждый стон, каждое движение умопомрачительных её бедер навстречу его языку наполняло его удовлетворением. — Эймонд, Боги… — Свободной рукой она гладила его волосы, зачесывая мешающиеся белые пряди назад, иногда направляя его движения. — Еще нет, но почти, — усмехнулся он, приподнимая ее таз и еще шире разводя ее ноги. Эймонд снова проник в нее пальцами, но уже другой руки, и начал массировать переднюю стенку, накрывая губами клитор. — Фак! — Ария перехватила его освободившуюся руку и провокационно взяла побывавшие в ней пальцы в рот. Она сосала их в ритме движений его языка и пальцев до тех пор, пока не прикусила их с приглушенным стоном в оргазме. — И правда вкусно, — улыбнулась она сытой довольной кошкой, проводя языком по искусанным губам. — Я не могу больше, блять. Я выебу тебя. И мне плевать, что ты об этом думаешь. Таргариен резко подтянул ее к себе, высвободил тяжелый, ноющий от полноты и похоти член. Поводил алой головкой, смазывая член ее влагой, и вошел до упора. Плоть звонко встретила плоть. — Эймонд! — Дорнийка тонко вскрикнула и он ненадолго замер, чтобы дать ей время привыкнуть. — Нежнее, пожалуйста. — Тебе больно? — спросил он, накрывая ладонями и лаская высокую грудь, как ей нравится. — Нет, это хорошо, это очень даже хорошо, — всхлипнула она, сладко сжимаясь вокруг его члена. — Но если ты будешь драть меня как вчера, милый, я еще долго не подпущу тебя к себе. — Так же как сегодня? — ехидно уточнил Таргариен и слегка качнул бедрами — мол, смотри, где мы сейчас, хотя еще пару часов назад ты сказала мне «нет». — Ублюдок! — с досадой воскликнула Мартелл и попыталась слезть с его органа. Но Эймонд не позволил, схватив ее талию и только сильнее насаживая на свой член. — А-ах, черт! — застонала она, и вовсе не от боли. — Хорошо, я буду нежным, — выдохнул он, окончательно избавляя ее от ненужного сарафана. — Но у нас будет очень грязный секс, — хрипло усмехнулся он, пачкая руки глиной, оставшейся на столе и проводя по ее затвердевшим соскам, талии, плоскому животу, бедрам… и обратно. — Похоже на то, — проговорила она, повторяя за ним, помечая в ответ его скулы, шею, плечи, грудь, ягодицы. Эймонд подхватил стройные ноги дорнийки под коленями и плавно задвигал тазом. Как же это было хорошо! Горячо и плотно. Все, что слышалось — шумное дыхание, перемежаемое ее мелодичными и его низкими гортанными стонами. Ария опиралась на вытянутые руки, откинув в удовольствии голову. Смуглое тело было натянуто подобно тетиве в его руках. Юридический директор «Новой Валирии» старался быть осторожным, но ему быстро снесло крышу. Ария сделала для этого абсолютно все, отказывая ему, а затем так явно желая. Он трахал прокуроршу, как хотел, вжимая хрупкое тело в стол, пачкая бронзовую кожу глиной. Судя по ее крикам, они хотели одного и того же. Это действительно был очень грязный секс.

***

— Признайся, ты рад, что он умер. Мартелл лежала на боку, подперев рукой голову. Ее гладкое тело было восхитительно обнаженным и еще влажным после душа, тогда как он облачался в привычную броню черного костюма-тройки. Прокурор лениво наблюдала за его сборами через зеркало. — Не буду отрицать, мне это выгодно. — Ты везучий ублюдок. Все вы, Таргариены, такие. А я совершенно не знаю, что должна испытывать по этому поводу. — Я дам тебе, кого захочешь из «Сторм Индастриз». С активным сотрудничеством и добровольным признанием вины. — С чего бы? — цинично усмехнулась Мартелл. — С того, что мы пару раз переспали? Ему не понравился ее тон. Словно то, что произошло с ними за последние сутки — не бешеный крышесносный трах, а нечто обычное и не слишком занимательное. Эймонд подумал о всех тех мужчинах, что владели ее телом. Какой она была с ними? Текла ли она так для них? Что позволяла? Кончала так же ярко? Эймонд почувствовал острый укол собственничества. Интересно, но к женщинам он ее не ревновал и, скорее всего, не отказался бы посмотреть и поучаствовать. — С того, что воевать с тобой интересно, но я бы предпочел сотрудничество. Тесное, — поймав ее взгляд в отражении, ответил он. — Кого-то ты мне напоминаешь… — вздохнула Ария. — Допустим, я соглашусь и назову тебе имя, чего ты хочешь взамен? — Я понимаю, что ты не согласишься оправдать несчастного старика, но вот сместить фокус… Давай иначе расставим акценты. Баратеон, несомненно, знал о незаконных схемах в своей компании, но предпочел закрывать на это глаза. — А главный злодей кто-то из высшего менеджмента? — понятливо протянула она. — Именно. — «Сторм Индастриз» все равно придется выплатить государству миллионы. — Знаю. Этот вопрос я буду решать отдельно. — Хорошо. Как ты собираешься добиться признания вины, да еще добровольного? — Подкуп, шантаж, угрозы. Как — это уже мое дело. Или ты рискнешь затянуть процесс на годы? — Мне это не нравится. Может, и рискну. Эймонд повернулся к дорнийке, задумчиво рассматривающей потолок. — Рискни, — бросил он с вызовом. Оба прекрасно понимали, что у нее нет другого выбора, кроме как согласиться на его довольно щедрое предложение. Юридический директор понимал, что прокурор не хочет быть обязанной или завязанной на нем еще больше. Однако теперь привязать ее к себе всеми возможными способами — постелью, общими делами — показалось ему невероятно привлекательной идеей. — Я подумаю. — Ария поднялась и приблизилась к нему вплотную, чтобы поправить воротник черной рубашки. Его руки совершенно естественно легли на ее талию. — Когда мы увидимся? — Мы же просто пару раз переспали, — с насмешкой повторил он ее слова вплоть до интонации. — Да, — прошептала она, — и мне понравилось. Очень. Я все еще хочу тебя, Эймонд Таргариен. Его руки спустились ниже на упругие ягодицы вопреки словам: — Мне нужно ехать, женщина. — Да, надо. Если ты еще раз засунешь в меня сегодня свой член, я тебя прокляну, — рассмеялась Ария, останавливая его ладони. — Я серьезно. Я едва могу сидеть. — Тогда тебе лучше отдыхать. — Жаль, что смерть Баратеона лишила меня такой опции. — Женщина отошла к комоду, открыла ящик и достала комплект черного нижнего белья. Как оказалось, обратный срыванию кружева процесс тоже может завораживать. Следом последовали подвязки и чулки, туфли на шпильке-иголке с вызывающе красной подошвой — такие были на ней в день знакомства — и, наконец, закрытое черное платье. — Куда ты сейчас? — Утешать невесту, — хмыкнул Таргариен, накидывая пиджак. — Мои соболезнования. Передавай привет Флорис. — Мартелл между тем вдела в уши серьги и слегка подкрасила ресницы. — Я в офис. Они одновременно вышли из дома, но еще приличное время целовались у ее машины. — Держи. Это ключи от городской квартиры, адрес на брелке. — Эймонд вложил в ладонь любовницы связку, и, склонившись к ее уху, чувственно прошептал: — Напиши, как снова сможешь сидеть. Это были последние спокойные дни для них обоих.