Как мы вообще оказались вместе?

Sometimes I hate every single stupid word you say Sometimes I wanna slap you in your whole face There's no one quite like you, you push all my buttons down I know life would suck without you

      Аль-Хайтам всегда был сам по себе, у него не было много друзей, он сидел дома, читал книги, ходил в шахматный клуб и разгадывал загадки из интернета, поэтому, когда его родители узнали, что у него появился новый друг, как только он пошел в старшую школу, то очень обрадовались.       В школе было слишком шумно. У одних играет музыка из колонок, другие просто кричат, третьи пытаются сделать свою музыку громче, четвертые смеются или пытаются переспорить друг друга, — сплошной хаос, от которого не спастись нигде, если ты не знаешь мест. Хайтам нашел несколько таких в первый месяц учебы в старших классах. В большинстве, это были небольшие комнаты или просторные кладовки, в которых ничего не было либо пока либо уже, поэтому некоторые ученики облюбовали такие места в свои комнаты отдыха. Обычно там было тихо и Хайтам проводил перемены в одиночестве или с редкими спутниками, которым тоже нужна была минутка отдыха, но в один день в комнату ворвался ураган.       Ураган красок в одежде, гнездо на голове, на которой, возможно, жили птицы — в светлых волосах виднелись перья. Этот ураган разрушил пузырь Хайтама, будто он не был сделан из кирпичей, а был из тонкой пены. Он ворвался в комнату шумным, цветным взрывом, улыбался от уха до уха, еще не зная какая история их ждет: — Чувак, ты чего тут киснешь? — в ответ ему была лишь тишина и равнодушный взгляд. — Не игнорируй старших, меня зовут Кавех, а тебя? — Хайтам, — со вздохом представился парень и пожал протянутую руку.       Кавех, как позже узнал Хайтам, был местной знаменитостью. Его знали все, он был шумным, его всегда было много, он занимал все пространство в комнате, но всем это нравилось. Кавех всегда одевался броско, даже когда в их школе пытались ввести дресс-код, Кавех пришел в тонкой шелковой рубашке, расстегнутой до середины груди, и облегающих черных джинсах. Когда его в тот день вызвали к директору, он оправдал себя так: — У меня все по дресс-коду. Белая рубашка и черный низ — все как и просили.       После еще десятка таких нарядов и похожих от других учеников, руководство сдалось и отменило форму для обязательного ношения.       Кавех был творческим всю жизнь. Он рисовал, писал стихи и читал их. У него всегда было множество поклонников и поклонниц, которые даже узнавали у Хайтама как подобраться к Кавеху, но он и сам не знал. Отвечал им всегда разное, а потом смеялся вместе с Кавехом, с этих глупых идей.       Иногда Хайтам сам задавался вопросом как так получилось, что Кавех проник в его жизнь. Осветил ее словно солнце и продолжал оставаться там все время, пока они были в старшей школе. Кавех был в каждом дне, они смеялись вместе, делали вместе домашнее задание, хоть Хайтам и был на ступень младше, и больше всего спорили до хрипоты о самых глупых вещах: — Да как ты не поймешь, моя карта огненного рыцаря сильнее, чем твоя карта этой ледяной принцессы! — Ты просто не умеешь придумывать стратегию! — спор об их любимой карточной игре начинался каждый раз, как только они заканчивали играть одну партию. Обычно побеждал Хайтам. — Я — гениальный стратег! — настаивал Кавех, хоть и сам знал, что это не так. — Для стратегии нужны извилины, которые ты все тратишь во время того, как ты кадришь чирлидерш! — Не завидуй, что со мной хотят быть красотки, а с тобой никто и знакомиться не хочет! Ты на них так зыркнешь, что они в страхе убегут и расскажут остальным с тобой не связываться! — А знаешь, что? Вот иди и проводи с ними время, раз я такой завистник и страшила! — Вот и пойду! — на этом их спор и заканчивался, иногда кто-то громко посылал второго в пешее эротическое и оставлял последнее слово за собой. После ссор они не разговаривали еще несколько часов, а потом Кавех писал в мессенджере новый анекдот, а Хайтам критиковал его за недостоверность реальности и спор начинался снова.       Такая манера общения хоть и казалась странной для внешнего наблюдателя, но для них двоих она была приятной, верной. Они скрывали это, но Хайтаму нравилось видеть розовеющие щеки Кавеха во время споров, а Кавеху нравилась эмоциональность Хайтама в них.       Дни сменялись неделями, недели месяцами, время ни на минуту не останавливало свой ход и приближало момент неизбежного расставания. Выпускной Кавеха, проходил летом, он успешно сдал экзамены и подал документы в Академию — столичный ВУЗ. Рядом с ним на празднике была красивая брюнетка, на тот момент его девушка, хотя он и не особо помнит то время. Музыка, вкусная еда, незаметно протащенный алкоголь, все было классно, но в то же время чего-то не хватало… или кого-то.       Хайтам сидел дома, читал очередную книгу о строении Вселенной, когда в дверь позвонили. На пороге оказался Кавех с украденной бутылкой чего-то, он широко улыбался и выглядел как ходячий хаос. Парень завалился в дом друга и повис у того на шее: — Хайтам, ты не представляешь как тухло там. — То же самое ты обычно говоришь про меня, — парирует парень, но чего он не ожидает так это того, что Кавех засмеется куда-то ему в грудь. — Я не знаю почему это так, но с тобой мне интересней, чем со всеми ними, бухлом и красотками. — Вау, — безэмоционально реагирует Хайтам. — Значит я лучше красоток раз алкоголь ты притащил? — Точно, — снова низкий смешок.       В тот вечер в комнате с включенным проектором звездного неба, они много говорили. Точнее говорил Кавех, Хайтам больше слушал. Голос Кавеха — приятный, негромкий, — обволакивал комнату, самого Хайтама и отзывался где-то глубоко внутри неопознанным чувством, которого раньше не было так много. Раньше оно то появлялось с мутными идеями, то уходило, оставляя тяжелый осадок на сердце, который довольно быстро испарялся, но сейчас оно было там, где-то под ребрами, всю ночь.       Хайтам смотрел на Кавеха, слушал как он говорит, замечал светлые веснушки и как подрагивают ресницы. Кавех был загадкой, за три года так и не решенной, а Хайтам был исследователем, которому нужно докопаться до сути. И это чувство… оно все усиливалось, расползалось стеблями по грудной клетке, затрагивало все органы внутри. Назойливые мысли все витали в голове: «а может его поцеловать?» была одной из самых ярких.       Мало Хайтам знал, но у Кавеха тоже было странное чувство в груди и назойливые мысли о нем, о том мягкие ли его волосы и какие на вкус его губы. От таких раздумий румянец сам затапливает скулы, а мозг все продолжает подкидывать мысли о том, что Хайтам красив, когда спорит и когда увлечен чем-то, и Кавех не замечает больше ничего, просто снова начинает рассказывать какую-то историю, которая произошла с ним недавно.       Та ночь оказывается последней. Кавеха принимают в Академию, а Хайтаму еще учиться в старшей школе год. Их переписки за лето медленно сходят на нет. Кавеху некогда, он носится с документами в столице, Хайтам возобновляет подготовку к экзаменам, да и сам бы он ни за что бы не написал Кавеху первым. То чувство больше не появляется, зато появляется пустота в жизни, которую раньше заполнял цветастый ураган.       Зимой Кавех приезжает домой, но они не видятся — Хайтам занят, у него то викторины и конкурсы, то подготовка к экзаменам, — так говорят родители. Хайтаму кажется, что Кавех про него уже и забыл и не считает нужным появиться в свободную минуту. Пустота заполнилась учебой, там теперь кирпичная стена. Хайтам решил, что это, чем бы ни были его связи с Кавехом, не стоит таких болезненных ощущений после ухода. Он снова закрывается в свою скорлупу, уделяя внимание только учебе и будущей профессии.       Хайтам сдает экзамены с отличием и подает документы в Академию. Он будет изучать языки, переводить древние тексты и станет ученым. Парень даже не задумывается, что может встретить Кавеха в столице. И когда это происходит, Хайтам стоит на месте, словно каменное изваяние.       Кавех словно солнце, он светит и раздает свое тепло другим. Он, все такой же ураган шума и красок, идет по коридору, смеясь, проживая эту жизнь ярко, забыв о нем. И снова это полузабытое чувство ворочается внутри, скоблит когтями по ребрам. Хочется избавиться от него, от всех этих ненужных чувств, но оно непонятно и требует дальнейших исследований. Как будущий ученый, Хайтам с этим должен разобраться. И он разберется, когда-нибудь потом.