The Wrong Side of Reality

Проснувшись утром, Дазай понял, что голова все еще болит. Помимо этого ноет и его челюсть. Дазай может говорить что угодно о Старателе, но этот мудак нанес хороший удар. Дазай хмуро смотрит в потолок. К черту школу, к черту Старателя, к черту Ному, к черту Шигараки. Вздохнув, Дазай смиряется с неизбежным. Ему надо попросить у Чуи обезболивающее. Выскальзывая из кровати, он легкой походкой идет в холл, изгибая губы видя плакат с собакой, приклеенный к двери Чуи. Действительно, это было гениально с его стороны. Не утруждая себя стуком, Дазай распахивает дверь в комнату Чуи. – Хей, слизняк, – Дазай уклоняется от подушки, которая попадает в стену позади него с большей силой, чем должна, – это было грубо. Чуя рычит. – Что тебе нужно, ублюдок, – фыркает Чуя из-под огромного количества одеял. – Ох, обезболивающее. Мори не разрешает мне иметь их при себе, – щебечет Дазай, прежде чем швырнуть подушку обратно в Чую. Чуя садится и моргает, глядя на него: – Насколько я понимаю, головная боль не уменьшилась? – Неа! – растягивает Дазай е. – Ладно, – хмурится Чуя, – но дам я тебе только две таблетки. Чуя поднимается и идет в свою ванную, а Дазай падает на кровать. – Эххх, этого недостаточно для того, чтобы избавить меня от страданий, – дуется Дазай. Чуя фыркает: – Это равно смерти, и ты это знаешь. Ты получаешь две. Я не хочу объяснять Мори, почему ты передозировал таблетками, которые я тебе дал. А сейчас, съебись с моей кровати, пока ты не занес на нее своих рыбьих микробов. – Чуя такой злой! – вскрикивает Дазай и закутывается в одеяла к гневу Чуи.

— — —

Дазай, не зная, что происходит во всемирно известной сети слухов UA, и знают ли вообще, был или нет арестован Дазай, заходит в класс за несколько минут до звонка. Несмотря на это, он оказался лицом к лицу с буйным Каминари: – Дазай! Мы слышали, что тебя арестовали! Дазай моргает, оглядывает класс, и за секунду принимает решение, в котором, если спросят, обвинит головную боль: – Хм, это было уклонение от уплаты налогов. Он слышит, как Бакуго орет "ты ведь даже не платишь налоги!", перед тем как голос того тонет в голосах оставшегося класса. Вспышка хаоса стоила мгновенной волны дискомфорта, вызванной рукой на его плече. – Это не то, что случилось, – произносит Айзава позади Дазая, мягко направляя Дазая из дверного прохода. – Дазай был арестован по недоразумению и на самом деле не нарушал закон. Что ж… Это ложь, если Дазай ее когда-либо слышал. Краем глаза, Дазай смотрит на Айзаву. Губы Сотриголовы дергаются, тот пытается не рассмеяться. Он точно знает. А вот почему он молчит, это вопрос, ответ на который стоит найти. Если бы Дазай был азартным человеком, а он им является, он бы предположил, что Мори имеет к этому какое-то отношение. Дазай ненавидит быть в стороне, и ведь не скажешь, что Осаму не любопытный ублюдок.

— — —

– Ты в порядке? – деликатно спрашивает между уроками Яойрозу Дазая. Дазай моргает, сбитый с толку: – Персик, почему ты спрашиваешь? Яойрозу выгибает бровь: – Что ж, во первых, ты используешь слова, такие как "персик", и ты ходишь вокруг да около, отвечая чем-то вроде "уклонения от уплаты налогов". И это не упоминая того, что ты упал в обморок из-за истощения причуды два дня назад и был арестован по подозрению в принадлежности к Портовой Мафии. Дазай смеется, искренне забавляясь: – Я в порядке. Тем не менее, как ты узнала, что меня арестовали? – Ты понимаешь, что я и Тодороки друзья, верно? Дазай мычит: – Должно быть это ускользнуло от меня. В любом случае, спасибо за беспокойство, но оно не нужно. Яойрозу качает головой: – Я так не думаю. Ты выглядишь немного не в себе сегодня. Обычно, Бакуго бы уже тебя достал, но ты оставил его в покое. Так что, если тебе что-то понадобится, – она колеблется, – или если тебе нужно будет поговорить, я всегда готова протянуть руку помощи. Дазай смотрит на нее с распахнутыми глазами. – Почему? – он не может ничего сделать, кроме как спросить. – Мне хочется думать, мы можем стать друзьями, а друзья помогают друг другу, – ее улыбка легкая и слегка смущенная. Первый порыв Дазая – быть резко жестоким, оттолкнуть ее, но это не соответствует его прикрытию. И более того, он понимает, что не хочет ее отталкивать. Человеком, наиболее близким к званию "друг" был Чуя, но даже в этом случае доброта – это слабость. Дазай не знает как реагировать, когда кто-то искренне добр к нему, и он ненавидит невежественность, но он понимает, что он хочет попробовать эту так называемую "дружбу". Дазай улыбается в ответ, пряча свое удивление за хорошо отрепетированной непринужденностью: – Как бы то ни было, я тоже хочу думать, что мы можем стать друзьями.

— — —

– Хей, ты Накахара-сан, так? – спрашивает голос позади Чуи. – Зови меня Чуя, – на автомате произносит он, оборачиваясь. – Ладно, – кивает девушка, ее каштановые волосы подпрыгивают, – я Урарака Очако. Она протягивает руку, и Чуя пожимает ее, отмечая интересную текстуру кончиков ее пальцев. – Мне интересно, у тебя гравитационная причуда, да? – с кивком Чуи, она продолжает. – У меня тоже. Тем не менее, судя по результатам вступительных экзаменов, ты обращаешься с ней лучше чем я, – Урарака играет с пальцами. – Можешь помочь мне улучшить свои навыки? – торопясь спрашивает она. Чуя моргает, удивленный: – Конечно, но есть вероятность, что наши причуды манипулируют гравитацией разными способами. Урарака решительно кивает: – Я знаю, но ты все еще можешь дать мне идеи и советы. – Ты хочешь начать прямо сейчас? – спрашивает Чуя. – Да! – щебечет Урарака. Пока они идут в один из открытых залов для тренировок, которые содержит UA для использования их студентами, Чуя начинает расспросы: – Так что именно делает твоя причуда? – Она позволяет мне обнулять гравитацию того, к чему я прикоснусь пятью пальцами, – отвечает Урарака. Чуя мычит, погружаясь в мысли: – Тогда тебе нужно будет адаптировать все мои приемы, потому что я меняю центр тяжести и плотность. Я на самом деле не избавляюсь от этого. И моя причуда более основана на осведомленности, чем на прикосновениях. Кроме того, корнем большинства моих атак являются боевые искусства, поэтому занятия айкидо или чем-нибудь еще помогут тебе. Урарака вздыхает: – Да, я думала на занятия по боевым искусствам, но не знаю, хватит ли на это у родителей денег. В конце концов, я здесь на стипендии. Нахмурившись, Чуя мысленно подсчитывает свое свободное время. Он достаточно легко выполняет домашку, и Мори не нуждается в Соукоку, только если не происходит крупномасштабная операция: – Что ж, я могу научить тебя базовым ударам руками, ногами и броскам, если хочешь. Урарака колеблется. – Если тебе не сложно, – она затихает. – Поверь, я бы не предложил, если бы мне было сложно, – фыркает Чуя. Она оборачивается к нему, в ее глазах блестит расчетливость: – Я знаю, что ты очень хороший. Не знаю, почему Дазай-сан так много на тебя жалуется. Чуя возмущенно кричит: – Он на меня жалуется?! Урарака смеется, а Чуя решает сделать жизнь Дазая невыносимой позже.

— — —

Старатель кипит и швыряет шар огня в манекен с лицом Мори Огая. Этот самодовольный ублюдок думает, что может заставить героев играть под свою дудку. Старатель не просто так является героем номер два, и какая-то жалкая преступная организация не сможет его одолеть. Портовая Мафия может владеть судами, но даже в таком случае Старатель найдет не коррумпированного судью. И когда он найдет, Мори Огай, Озаки Кое, Дазай Осаму и Накахара Чуя будут первыми членами Портовой Мафии, которых он засадит в тюрьму. И даже их армия адвокатов не спасет их от улик, которые к тому времени соберет Старатель.