Это будет нашей тайной 2

Начало смеркаться именно тогда, когда Ксавье подумал о Уэнсдей, лежа на кровати в своей комнате. Ник закрылся в ванной и Ксавье терпел и выжидал соседа, чтобы надавать тому по шее. Ведь у ребят был договор: проводить время в ванной не больше часа. А этот «говнюк», как его называл Ксавье, сидел уже там больше двух часов! — Ну это уже наглость, — вслух сказал Ксавье и встал. Он постучал в стеклянную дверь с деревянными вставками. Стекла зазвенели, а ручка нервно дернулась с другой стороны. Раздался голос. — «Хоть не умер, уже хорошо». — Слушай, Ксавье, у меня форс-мажор. — Тишина. — Можешь сказать завтра на занятиях, что я заболел? — Ник, ты ненормальный?! Выходи, — Ксавье снова постучался. — Нет! Я самый несчастный человек на планете! Никто не должен видеть это чудовище! — Я тебя убью, Ник! Сейчас же выходи или я выкурю тебя и съем всю твою еду. — Ты смеешь покуситься на мой начос?! — дверь резко распахнулась. Пар выпорхнул из ванной. Сначала Ксавье прищурился, вдыхая аромат мужского шампуня Ника. Когда пар развеялся, он широко раскрыл глаза, глядя на полуголого соседа. Смех Ксавье, который не часто услышишь, обволок всю комнату, пока Ник шлепал его полотенцем по спине, которое неожиданно стянул с бедер. — Не смейся! Я просто перепутал оттенок! — Ты просто дурак! — смеялся Ксавье. — Каким же можно быть идиотом, чтобы покраситься в красный! Ты теперь выглядишь, как помидор! — Заткнись, — он закрыл руками уши. — Не хочу тебя слушать. — Оденься. Хватит размахивать своим достоинством. Парень прошел к своей кровати и плюхнулся на нее, взяв в руки телефон. Больше он не слушал возгласы соседа. Телефон завибрировал. Пришло сообщение от Уэнсдей. у: спишь? к: нет. у: что делаешь? к: да ничего. у: немногословность — мой конек. к: прости. вспомнил о том анониме и сообщениях… у: кстати, о нем. он написал мне о встрече. к: что? этот урод решил появиться? у: завтра. в полночь. к: завтра ведь полнолуния. неужели, тайлер? у: я тоже так думаю. к: кто-то еще знает? у: энид. к: не лучшая идея ей рассказывать. у: тебе было рассказывать гораздо опаснее. к: нарываешь? Ксавье закусил губу. у: возможно. к: я соскучился. у: мы виделись днем. забыл? к: я хочу тебя. Уэнсдей смущенно отвела взгляд и вышла из переписки. Она всегда знала, что победит в любой, совершенно разной и нестандартной ситуации. А тут, она даже не смогла едко, в своем стиле, ответить ему. Хотя раньше бы уничтожила. Да он бы даже не посмел писать такие пошлости! Что он вообще о себе возомнил? А если некий кто-то прочитает их переписку? Еще не хватало, чтобы помимо самой Уэнсдей, под удар попал и Ксавье… Девушка вернулась из своих мыслей. Телефон завибрировал. к: спокойной ночи, уэнсдей. «Вряд ли ночь будет спокойной», — подумала она и посмотрела на сопящую Энид. Вещь подлизывался к Уэнсдей, подавая ей украденные вкусняшки, но та даже и не думала прощать его. Он слишком плохо вел себя и должен заслужить прощение. *** Несколько недель назад. Уэнсдей с грохотом открыла дверь комнаты. Внутри никого не оказалось. Поначалу не оказалось. Если посмотреть украдкой, на уровень, где глаза даже не всматриваются в мелкие детали, можно было заметить Вещь, который оживленно перебирал и клацал пальцами по телефону. Все бы ничего, но у этой бесполезной и никчемной ладошки не было своего смартфона! А это означало одно: Вещь написал то смс для Ксавье. Когда Вещь подвесили за каждый палец, словно висельника, тот судорожно признался. Он написал то смс и отправил его. Но одному ему мозгов бы не хватило это сделать, поэтому он остался верен своим старшим хозяевам. Он рассказывал все о приключениях девушки и иногда «вставлял палки в колеса», чтобы девушка не сувала свой маленький носик, куда не следует. И теперь, когда обо всех его грехах стало известно, Уэнсдей перестала обращать на того все свое внимание. Это она делала умело. Она часами могла смотреть в одну точку, если бы Мартиша начала ее нравоучать или «проходиться по ней» прямо за столом. Ничего не доставляло ей удовольствия, как страдания Паксли, который однажды барахтался в водоеме, в который его свалила Уэнсдей. Она все наблюдала за ним, пока тот не ушел на дно. Или как она потешалась над старушкой, спряча ее пенсне в каком-нибудь чулане. Правда эти истории были так давно, что многие Уэнсдей уже и позабыла. Но факт обиды и покушения на ее моральный покой — этого она забывать не могла. Уэнсдей Аддамс не была преданным человеком. Жизнь научила ее опасаться каждого шороха и быть предельно бдительной. Нюх на приключения у нее проснулся с раннего детства, когда она свалилась с коляски и поползла в Темный лес, находящийся в бывшим местопребывании семьи. Тогда Дядя Фестер был первым, кто нашел ее спящую на вершине огромного дерева. Он до сих пор рассказывает эту историю при любом удобном случае каждой, которую повстречает в мотелях на пути в его странствиях. Однако вернемся к Вещи. Тот еще какое-то время умалял ее выслушать себя, но Уэнсдей теперь перестала ему доверять. *** Нынешнее положение дел абсолютно не радовало девушку. Где было искать зацепки — неизвестно. Когда приедет Дядя Фестер — неизвестно. Один большой вопрос висел у девушки в голове. Она недовольно дунула на свою, уже отросшую челку. Ксавье лежал на тонких коленях девушки и вглядывался в ее лицо. Он пытался рассмотреть, какая эмоция сейчас на лице его девушки. Но та, всегда непоколебимая, просто смотрела в одну точку, слегка выгибая бровь. Тыльной стороной своей худой руки Ксавье дотронулся до щеки Уэнсдей. — О чем задумалась? — А то ты не знаешь, — отрезала она. — Может прогуляем занятия? — глаза парня блеснули. — И как мы будем оправдываться? Ксавье, нужно иметь совесть. Моя поясница еще после вчерашнего не отошла. — М… А я уже и забыл вчерашний вечер, — промурлыкал он. — В этот раз я получше забаррикадирую балкон. — Сомневаюсь, — отмахивался парень. — Давай, вставай. — Уэнсдей раскачивала ноги. — У нас сейчас ясновидение. — Боже, — он, кряхча, приподнялся. — Опять эта сбрендившая старушка будет меня донимать. — Возможно, когда-то ты поймешь ее предмет. — Девушка нагнулась за рюкзаком и запрокинула его на спину. — Такие вещи слишком заумные для меня. — Я ухожу. — Уэнсдей ушла вперед, по тропинке, ведущей в Академия. Только начало светать и розовое небо озаряло лучами, которые ложились на заснеженную землю. Следы от ее ног были крохотными, по сравнению со стопой Ксавье. Смотря со стороны, можно было бы подумать, что это ее старший брат, но не парень. Уж очень негармонично они смотрелись вместе. И считал так ни только каждый, кто не одобрял эту парочку, но и Тайлер. Он украдкой подглядывал за ними из чаши леса, с самого дальнего дерева, опаленном недавно приходившими охотниками. Его глаза ненавистно смотрели на Ксавье. Странно, что именно на него, ведь девушка тоже была причиной его ненависти. Однако глаза скрылись в пучине веток и больше не показывались. *** — Сегодня наша тема будет посвящена картам Таро, — сказала мисс Гримм. Пожилая женщина с ярко-синими волосами, завитыми почти до потолка, вышла с пьедестала к партам учеников. Она облокотилась своей рукой с длинными ногтями на одну из парт, на которой сидели Дейзи с одногруппницей и принялась громко рассказывать историю возникновения карт Таро. — А теперь перейдем к практике. Женщина разложила на каждую парту по колоде золотисто-поблескивающих рубашек карт и села за свой обитый шерстью трон. — Повернитесь к соседу с колодой карт в руке и вытащите три карты из разных частей. Уэнсдей сидела с Энид и держала колоду, пока волчица выбирала «судьбу». Когда карты были выложены на стол, о каждой нужно было прочитать в книге, которая аккуратно лежала на углу каждой парты. Энид озадаченно прониклась в чтение, пока Уэнсдей смотрела в сторону Ксавье и Ника. Те перешептывались и смеялись, словно маленькие дети. Тогда мисс Гримм подошла к ним и лично посмотрела на расклад. Она помотала головой и сочувственно произнесла: — Мне жаль. Игуану не спасти, мистер Скретч. — Не может быть! — завопил Ник. — Ей всего шестнадцать! — Ах, если бы Катэн был рядом… — мечтательно произнесла мисс Гримм. Женщина бродила между партами и увидела, что Уэнсдей тянет карты. Ей привлек этот момент и она остановилась понаблюдать за девушками. Пока девушка вытягивала карты, Энид дрожащими пальцами смотрели на страшные картинки. Она уже прочитала мельком про каждую карту и новости для ее подруги были бесчадными. Мисс Гримм поспешила к ним и увиденное ее шокировало. Две карты уже лежало на столе и тонкая рука тянулась за последней. Ясновидящая ее остановила: — Постой, девочка. Подумай хорошо, не нужно быстро тянуть. Уэнсдей посмотрела на нависшую над ними учительницу и запустила пальцы в колоду.Она не верила в гадания, но гадания верили в нее. У нее всегда были высокие оценки по этому предмету. Но сегодня, видимо, удача отвернулась от нее. Три карты лежало на столе. Мисс Гримм вскрикнула. — Такой ужасной связки я еще не встречала… — Она отшатнулась и скрылась в лаборантской. Можно было даже услышать ее всхлипы. Очевидно, на этом занятие окончилось. Ученики повставали с мест и направились к выходу. Но были и те, кто подошли к Уэнсдей. Как например, Бьянка. Ее глаза округлились, когда она посмотрела на стол. — Я хоть и разбираюсь в Таро, но нести такую ношу не смогла бы. Помочь истолковать? — Я в это не верю, — отрезала Уэнсдей. — Давай с первой карты. Дьявол — источник бед, страстей и похоти. Символ испытания, экзамена на крепость, его необходимо сдать, дабы проверить свои силы, перед тем как подняться на новый уровень осознания себя и мира. Это может быть даже выживание или борьба за жизнь. Или просто драка за шоколадный батончик. Уэнсдей выгнула бровь. — Дальше — Луна. Иллюзии. Обман. Миражи. Догадки. Скрытые мотивы. Если коротко, то эта карта говорит так: «Предвижу. Все не то, чем кажется. Все не так как на самом деле». — Может хватит пугать, — пожаловалась Энид. Вокруг собралась небольшая толпа, которая внимательно слушала Бьянку. — И последняя. Пренебрежение со стороны окружающих. Порочный круг. Страх перед неизвестным. Несвобода мысли. На данный момент ты находишься в мертвой точке — и в этом только твоя вина. Свободы действий нет. Выхода нет. Бьянка закончила. Уэнсдей внимательно смотрела на нее. Она одним движением захлопнула книгу и встала. Молча выйдя за дверь она наконец смогла вздохнуть.