Геншин импакт истории

О, как же отчаянно он молился! Он молил своего бога о свободе, коей вот-вот лишится: эта чёртова ведьма сотворила с ним немыслимое— под её грациозной ножкой гордость мужчины сжалась до размеров, которыми принято пренебрегать. Впервые Дилюк увидел Т/И, когда та ехала верхом по главной площади: не обратить внимание было бы высшим заявлением об отрешённость от мира сего, ибо зрелище было настолько же несвойственно городской рутине, сколько и падение неба. Незнакомка держала стан ровно, подбородок высоко, а груди оттопыривала чуть дальше положенного — весь её вид был наполнен стальной уверенностью; примечателен и конь, на коем восседала дева, — вороная масть, упругая тело и густые щётки шерсти, которыми прикрыты копыта могучего зверя. Завидя пристально изучающий взгляд, женщина коварно ухмыльнулась и слегка дернула поводья; конь ощетинился и сделал пару скачков, показывая мощь своих ног. — Чистокровный фриз из самого сурового региона Тейвата. Быстр и горяч. Согласитесь. Дилюк слегка опешив от неожиданной речи, ответил: — Да... Конь действительно хорош собой. Однако у нас не принято разьезжать верхом меж прохожих троп. —Ох, прошу меня простить, на моей родине этому не придавалось столько значения. — в голосе не было ни капли раскаяния, что больно резало уши. —Позвольте спросить, откуда Вы? — Снежная. Едва она ответила, как умчалась в даль улицы, не удостоив своего собеседника прощанием или другим жестом хорошего тона. "Варварка" — подумал про себя мужчина. Вторая их встреча состоялась неделю спустя на рынке. —О, неужели я вижу того самого пылкого мужчину, коего повстречала на площади? Ответьте же скорее, могу ли я верить глазам своим? Эта манера, о, как она не нравилась Дилюку: такая наигранно раздутая и будто делающая из вполне обычной ситуации театральное представление. —Да, а Вы, как я смотрю, обосновались здесь. — неохотно пробормотала жертва хороших манер, что не позволяют игнорировать источник дискомфорта. —Верно, и, к вашей досаде, надолго... М, ну, не делайте такую милую гримасу недопонимания, я слишком хорошо чувствую людей, чтобы вестись на маску доброжелательности. Признаюсь, Вы мне очень даже понравились , поэтому прискорбно знать, что мои чувства невзаимны! От таких речей Рагвиндр впал в ступор и был не в силах что-то ответить. — Меня зовут Т/И, милый друг, но мне пора, поэтому обязательно подготовься сообщить мне своё имя в следующий раз. Лукавая улыбка Т/И была последним, что крутилось в памяти Дилюка весь тот день. С тех пор покой покинул владельца винокурни. Они постоянно сталкивались и каждая их встреча оставляла отвратительный осадок на мужской душе: до чего же она бестактна, то подшутит самым неприятнейшим способом, то запоет о небылицах, то двусмысленно коснется, прикусывая пухлую губу, а потом раздастся смехом и умчит. Но не это было главным унижением. Гораздо досаднее были трепещущие чувства, которые пробуждались каждый раз, как та самая фигура начнет мелькать где-то поблизости. —Дилюк! Ах, прошу, возьми меня! — отчаянная мольба лилась из женских уст в попытках наконец-то побудить партнёра к действию. Но оный был неприклонен и не потому что это забавляло его, вовсе нет, всему виной была внутренняя борьба сомнений и животного желания. Дилюк измотан. Он говорил себе нет, говорил, что не может поддаться инстинктам и предаться любовным утехам с женщиной, которую знает всего месяц от силы, и это дело далеко не нравственности— он боялся, что после этого навсегда станет её рабом. —Дилюк...— из молящего тон превратился в властный. —Т/И... Он не устоял. В миг мужские пальцы вогнали ногти в мягкие бедра, оставляя на молочной коже красные полумесяцы, которые обязательно потом преобретут фиолетово-синий оттенок; жаркие поцелую чередовались с кровавыми укусами. Кожа до боли горячая терлась друг о друга, создавая в воздухе испарину. Т/И не могла больше терпеть грубые ласки, ибо влага меж ног неприятно зудела, а клитор отдавался головокружительной пульсацией. Она осторожно отпихнула Дилюка и принялась за свою одежду: сначала осторожно стянула с головы шелковый плоток, освободив непослушные волны волос, а потом нарочито медленно оголила телеса, сбросив платье куда-то в сторону. Нагие груди затвердели под влиянием температуры помещения, чем приковали внимание помутневших глаз. Рагвиндр припал к нежным соскам, вобрав один в рот, а другой прокручивая левой рукой. —Аа-ах— истомно простонала женщина, запустив длинные ногти в алую шевелюру. Ладонь Т/И медленно спускалась с головы до самого края бёдер, охватывая каждый миллиметр встречной поверхности. Совсем рядом чувствовалось мужское достоинство, которое своим возбуждением выпирало из штанов и утыкалось в девичье колено. —Ты же тоже уже на грани, давай перейдем к основному. — звучало это скорее как команда, нежели просьба. И сломленный Дилюк не смог противиться. Он снял с себя давно ставшую лишней одежду; на всякий случай проверив готовность Т/И, мужчина приставил член к пылающему лону и с замерзанием сердца втолкнул внутрь. В ночной тишине таверны раздались ужасно неприличные хлопки и приглушённые вздохи. Греховная страсть затмила рассудок. ......... Он, словно верный пёс, опустился подле её ног, положив голову на женские колени, и томно прикрыл глаза. Наконец-то, длинные пальчики, как и ожидалось, начали перебирать винного цвета локоны, а тонкий голосок запел незамысловатую колыбель. Может не так уж и плохо быть чьим-то?