Грёзы

У Моны день расписан по часам, самодисциплина один из основных критериев продуктивной удалённой работы. Телескоп за спиной, яблоко для ужина в кармане, пора отправляться в путь на утес «Звездолова», как раз успеет добраться к месту с появлением первых звезд на небе. Поход туда похож на ежедневное паломничество, но что поделать, колонка в газету сама себя не напишет. Вечерний прохладный ветерок развевает два хвостика, и одной рукой удерживая шляпу, она вдыхает аромат сесилий. Всё в этом пейзаже настолько врезалось ей в подсознание, что слегка затуманивает восприятие, поэтому она не сразу замечает фигуру парнишки, спящего неподалеку от её привычного места наблюдения. И только расставив телескоп, пару раз взглянув на звезды и сделав заметки, до неё наконец доходит, что именно не так. Мона не из тех людей, что лезет не в своё дело, но вдруг ему нехорошо и он вовсе не спит? А может он вообще в обморок грохнулся? И она своим равнодушием его просто убьет? По дуге обходя незнакомца в большой шляпе, что как назло закрывает лицо и до конца не даёт оценить его состояния. Он слегка прислонен к стволу дерева и под его кронами выглядит вполне расслабленно, нежели умирающе. Расстояние сокращалось и вот она уже стоит и смотрит на парня сверху вниз, задумчиво скрестив руки на груди. Одет он странно, может это гость из Инадзумы? На груди, где-то напротив сердца расположен глаз бога в оправе, что обычно носят сумерцы. Да откуда он такой взялся? Слишком много вопросов для великого астролога. Можно погадать, но это как-то неправильно лезть к незнакомцу со своими предсказаниями. Как читать чужие мысли без разрешения. Подавив сей недостойный порыв, она садится на корточки подперев подбородок ладонью. Интересно, что за лицо прячется за полами шляпы? Можно слегка поддеть её пальцами, аккуратно, чтобы не разбудить и одним глазком глянуть. Прислушавшись к своему предчувствию и не ощутив враждебности, решает рискнуть. Ладонь замирает где-то на полпути, когда сильный удар ветра разрезает пространство рядом, едва не снеся шляпу в сторону. — И как такая идиотка, вообще выжила в этом мире? — Мона не успевает возмутиться такому фамильярному отношению, когда парнишка, поддевая шляпу рукой, смотрит на кого-то позади неё. Этот жест крайне выразительный, Мегистус резко оборачивается и, не удержав равновесия, плюхается на ягодицы. К ним приближалась целая группа хиличурлов и других порождений Бездны. Будучи крайне увлекающейся натурой она просто упустила момент, вот если бы при атаке недоброжелателей играла какая-нибудь зловещая музыка, было бы крайне удобно! Но увы и ах! Парнишка ловко встаёт словно до этого и не спал вовсе. Теперь настал его черёд смотреть на астролога сверху вниз. — Ну и чего расселась, совсем жить надоело? — от такого обращения слова благодарности застревают где-то в глотке. Но это как ни странно срабатывает, подобно холодному душу расставляя приоритеты. И в один момент исчезая со своего места она оказывается у обрыва, лихорадочно складывая телескоп в футляр, подгоняемая шумами драки за спиной. — Их слишком много, — голос позади слегка сбивается, — ты там ещё долго? — Пару минут, я уже почти… — от спешки пальцы слегка дрожат и молния как назло поддается не сразу, остается только закинуть футляр за спину, но этого она сделать не успевает. Мона слышит быстрые приближающиеся шаги и, едва ли обернувшись, чувствует как мужские пальцы обхватывают тонкую талию, и они летят вниз с обрыва. «Ах…да он сумасшедший» — эта мысль подобно молнии мелькнула в её сознании, оставляя позади порождений бездны. Зажмурившись, она прижимает к груди футляр, проклиная себя за любопытство, что как говорят сгубило уже не одну кошку. Падают они долго, так долго что сердцебиение приходит в норму, а держать глаза закрытыми как-то глупо. Планер не выдержит двоих людей в воздухе, но они словно летят. Открыв сначала один глаз и не поверив увиденному, она в изумлении смотрит на открывшийся вид. Медленно спускаясь к песчаному берегу моря, ночной ветер ласково обдувает лицо, и в этом контрасте особенно четко чувствуются горячие ладони на талии. Их разделяет лишь телескоп, и она почти уверена, что если бы не это препятствие, то ощутила бы тепло его тела. Странно как он может удерживать её в таком положении, может силы Глаза Бога помогают. Откидывая голову назад, астролог наконец может рассмотреть его лицо как следует. На глаза цвета индиго падает челка такого же оттенка, утонченные как у девушки черты лица. И видимо она попалась, так как губы парня искривляются в ироничной усмешке. Он не смотрит в ответ, хотя они настолько близко, что жар его дыхания опаляет лицо. Мона краснеет и проклинает свою реакцию, что без сомнения не укрывается от его внимания. Эти минуты тянутся как патока слишком медленно, и тишина не делает это проще. Когда под ногами наконец чувствуется земля, когда парень непринужденно отстраняется и тепло его рук исчезает, становиться как-то зябко. — Ты вообще хоть чем-то питаешься? Знаешь слишком тощие девушки, не привлекательны, — ореол благородного спасителя слетает с него в мгновения ока. Когда он молчит, с досадой замечает Мона, то он даже симпатичный. Самую малость, конечно. — Ну вот еще! Что такому ребенку вообще известно о женской привлекательности? — вопрос конечно риторический. Заученными движениями закидывая футляр на плечо, Мона откидывает хвостики за спину. Ну вот выставила себя полной идиоткой. — Ребенку? А ты довольно смелая раз говоришь мне подобное, — опять эта ехидная улыбка, и то как он слегка склоняется к ней, и от изучающего взгляда, который прожигает её с головы до пят, опять становиться жарко. — Эхх, ладно, спасибо, что спас, о сильнейший незнакомец, — даже за сарказмом тяжело спрятать неловкость, но у неё вроде получается. — Я не ради «спасибо» это сделал, — он протягивает руку в интернациональном жесте, предлагая расплатиться. — Ну вот ещё! Денег — нет. Сам виноват, что выбрал такого бедного должника, — вспыхивает астролог, складывая руки на груди, пусть встаёт в очередь. — И что же мне с тобой делать? Денег у тебя нет, но расплатиться стоит, я не из тех кто просто кивнет и отвернется на подобное заявление, — в темноте видно как загораются его глаза и теперь не отчетливый страх сковывает тело, как бабочку, попавшую в паутину. — В Мондштат я прибыл недавно, и мне не помешает жильё для ночлега, хоть этим ты готова заплатить за спасение своей ничтожной жизни? — Ха, — смешок вырывается из груди сам собой, — ну, да, я же люблю впускать в свой дом подозрительных незнакомцев. — Можешь звать меня Странник, — будто бы единственное, что её останавливает, это незнания его имени! — А ты? — Можешь звать меня великий астролог Мона Мегистус, — передразнивает его Мегистус, с опозданием понимая, что как будто согласилась на его условия. — Ну так где ты живешь? — отделаться от него становится сложнее как от репейника, прицепившегося к одежде. Плечи как-то странно поникают, и Странника забавляет подобная реакция. — Что ж идем за мной, — Мона направляется в Мондштат, каблуки утопают в белоснежном песке, но стоило им выбраться на тропинку в лесу, мысли о побеге коварно скользят в голове. Вот сейчас они выйдут на опушку, а там она телепортируется и поминай как звали. — Не советую использовать свои фокусы, когда я тебя найду хуже будет, — ведёт себя так самоуверенно, словно хорошо её знает. Был конечно второй план, астролог останавливается, как бы переводя дух, и мысленно готовится к предсказанию, чтобы раскусить этот крепкий орешек. Посмотрим на его самоуверенность, когда она прочтет этого парнишку как открытую книгу. — Я просил без фокусов, — угрожающий шепот обжигает мочку уха, и Мона вздрагивает как воришка пойманный за руку. Она боится обернуться, и голова сама втягивается в плечи. — Я не могу впускать в свой дом кого попало, — голос как назло дрожит и приходиться подавить раздражение, когда над ухом раздается смешок. — Я же «сильнейший незнакомец», спасший твою жизнь, немного уважения к моему прошлому не помешает, — ну вот, она чувствует себя не просто идиоткой, а еще и параноиком. Стискивая зубы, она вскидывает голову и пересекается с его взглядом. И она готова поставить на кон все свои скудные сбережения — Странник знает её. Так не смотрят на простых незнакомцев, и опять лицо покрывается красными пятнами от непрошенного смущения. Юноша изучает каждую черточку, залом на её лице, словно доставая их из глубин памяти, и это не похоже на любовь с первого взгляда. Он хочет её поцеловать, и эти намерения так же ясны как звезды на лживом небе. Скрывая за полами шляпы понимание происходящего, она уверенно шагает прочь не оборачиваясь. Может эта встреча прописана где-то в её судьбе, но Мона никогда себе не гадает.