Ищущий

      Потребовалось время, чтобы убедить И́озефку в том, что у нас уже был этот разговор, что я помню, как она прощалась со мной. К счастью, когда выяснилось, что я каким-то образом прихожу и ухожу через свой сон и сплю я в мгновение ока, ей было не слишком трудно представить, что я каким-то образом вернулась во времени. Это было довольно странно, по еë словам, но как человек из мира, где кейпы часто нарушают законы физики, я не считаю это невозможным.       — И́озефка? Как охотники сражаются с монстрами? Мне удалось достать пистолет и что-то вроде пилы.       Она что-то напевала, и я могла сказать, что она, должно быть, постукивала себя по подбородку. — Я видела не так много охотников: там, где рыщет охотник, в сердцах людей таятся звери. Никто из нас не хочет думать, что бедствие сумело пустить корни внутри нас, поэтому мы избегаем охотников, если можем. Я знаю, что они быстры и проворны. Я редко видела, чтобы охотник пользовался огнестрельным оружием, несмотря на то, что почти у всех оно есть. Они предпочитают использовать оружие ближнего боя. Может быть, звери устойчивы к пулям? — Теперь это была пугающая мысль.       — Хорошо, — сказала я, вставая с того места, где я сидела на корточках. —Пожелай мне удачи.       —Да пребудут с тобой счастье и удача, — прощебетала она из-за двери, и я знала, что это было больше, чем простая банальность: И́озефка была хорошим человеком, и она искренне молилась за меня. Мне бы это понадобилось.       Моя вторая встреча с волком началась примерно так же, как и первая, когда я использовала каталку в качестве тарана, чтобы вывести его из равновесия. Когда мне удалось отвлечь его от попытки ещë одних медвежьих объятий, я нырнула вокруг этой штуки и приготовилась рубить. Я держала неуклюжее оружие обеими руками, длинная и узкая рукоятка была обмотана грязными бинтами. Лезвие пилы висело спереди, опираясь на шарнир, чем–то напоминающий сложенную опасную бритву, ведь внутренняя сторона оружия тоже была острой, одна режущая поверхность больше походила на бритву или тесак, чем на зазубренную пилу снаружи. Я с криком опустила оружие, злобные шипы вонзились в плоть волка. Существо все еще двигалось неправильно, это относилось и к порезам. Его тело казалось мешком с гелем, хлюпающим вокруг центральной оси, а излишки плоти двигались взад-вперед, как будто внутри меховой обертки ничего не было прикреплено.       Кровь хлынула из раны, которую я проделала в существе, и оно вырвало когти из складных механизмов каталки, чтобы схватить меня за грудь. Я была права, новое обмундирование лучше защищает — плащ был чуть поцарапан, но жилет и рубашка под ним были прорваны насквозь. Я почувствовала ветер на ребрах и была уверена, что пробито легкое. Я закричала изо всех сил и снова резанула, целясь в плечо. Мне нужно было сделать себе укол и вылечиться, но если эта тварь сможет воспользоваться своим преимуществом, я просто умру. А поскольку в моих карманах было четыре флакона, то вещи, что я использовала, не вернулись, когда я вернулась в прошлое.       Я замахнулась по дуге, используя себя как точку опоры, чтобы опустить оружие с максимально возможной силой и вонзить его в массу мышц, которая была плечом этого монстра. Затем я приложила все свои силы, чтобы вывернуть пилу вниз и протащить ее через плоть и сухожилия. Когда кровь полилась на меня, я почувствовала ощущения, похожие на те, что испытывала, когда делала себе инъекцию: не такой сильный кайф, но рану покалывало, как будто она заживала. Могло ли любое воздействие крови здесь привести к заживлению? Это беспокоило меня, ведь если эти монстры заставят меня истекать кровью: Я не хотела, чтобы они исцелились от моих страданий.       Немного придя в себя, я отскочила и ввела себе еще одну ампулу И́озефки, чтобы полностью закрыть рану на груди. Волк оторвался от каталки, и наша схватка началась всерьез. У меня практически не было опыта, у него была покалеченная рука и еще одна кровоточащая рана. Бой был неуклюжим и недостойным, с моей стороны было много ругани и криков. В какой-то момент чудовище навалилось на меня и просто пыталось задушить меня своей бочкообразной грудью, и мне пришлось биться о его грудину собственным лбом. Наконец он рухнул и больше не дышал, и я почувствовала, а также увидела и услышала, как что-то движется от волка в меня. Высокочастотный шум, некий туманный поток воздуха и ощущение… тяжести — вот лучший способ описать это. Как будто я внезапно обрела груз или ношу, но в то же время такую тяжесть, которую можно ощутить в нижней части груди, упираясь в свободные ребра, после особенно сытного обеда.       Удовлетворенная тем, что мне больше не угрожает непосредственная смертельная опасность, я уселась поудобнее и начала экспериментировать со своим оружием. Оглядываясь назад, я должна была сделать это в туманном месте с хижиной, но у меня было много забот. У меня был пистолет, хотя это был не совсем кремневый пистолет. И не совсем полуавтоматический. Я не была уверена, как именно заряжено оружие, но я чувствовала тяжесть в прикладе и каким-то внутренним чутьем знала, что в пистолете пять патронов, но может быть и больше. Я не хотела тратить патроны впустую, поэтому мне придется узнать, как эта штука работает, «на практике», так сказать. Пила, с другой стороны, была более интересна тем, что я могла экспериментировать с ней, не тратя боеприпасы. Между рукояткой и внутренним лезвием не было достаточного зазора, чтобы засунуть туда чью-то голову, так что, вероятно, она не предназначалась для каких-то странных ритуальных казней. Когда я провела руками по рукоятке, мои пальцы нашли рычаг, спрятанный под бинтами на внутреннем изгибе рукоятки, и углубление, похожее на кнопку, на внешнем изгибе. Нажатие на один из них ничего не дало. Нажатие на оба рычага тоже ничего не дало, но когда я удерживала их и двигала оружие, ударный конец начал поворачиваться. Он был на шарнире! Я взмахнула оружием и нажала на кнопку на пике взмаха, и оружие зафиксировалось во второй форме: длинный глейв с изогнутым лезвием, похожим на топор палача. Хотя он и не разрывал плоть так же легко, как жестокая пила, да и не похоже, что эта конструкция предназначалась для использования пилы в развернутом виде, дополнительный радиус действия был бы очень кстати. Я высокая для женщины, еще выше для девочки-подростка, но я не взрослый мужчина и не обладаю даже близким весом или мускулатурой. Возможность размахивать длинным оружием, как это, дало бы большой рычаг и помогло бы мне оставаться вне досягаемости для многих более высоких противников.       Если мне придется сражаться за свою жизнь здесь, в Ярнаме, так тому и быть. По крайней мере, здесь я действительно могла дать отпор, а не как дома. И все же, точно так же, как я давала (все еще давала, сказала предательская часть моего разума) Эмме шанс вернуть всë назад, я бы дала шанс этим охотникам. Они все еще были людьми, по крайней мере, я надеюсь: они не заслуживали смерти без возможности мирного решения конфликта.       Когда я готовилась покинуть клинику, кое-что привлекло мое внимание: клочок бумаги или пергамента, неважно, каким-то образом безукоризненно лежащий на табурете, не потревоженный бойней, которая происходила вокруг него. Я ткнула в него пистолетом, опасаясь, что он может укусить меня или что-то в этом роде, прежде чем взять его в руки. Ищите Бледную кровь, чтобы пройти Охоту. И что же, черт возьми, это значит?       Я вышла через поврежденные ворота и увидела того же патрулирующего лесоруба. Он повернулся и увидел меня, и я приняла, как я надеялась, серьезную и устрашающую позу, направив на него конец тесака. — Я не зверь, — твердо заявила я. — Меня зовут Тейлор. Я пытаюсь найти дорогу домой. Я не хочу драться с тобой, но я буду защищаться.       —Проклятые монстры, —выплюнул он в ответ, еще поспешнее вытаскивая топор и покачиваясь, направился ко мне. — Сожгу их всех!— Он взмахнул факелом, и я замахнулась прежде, чем он успел изогнуться, чтобы пустить в ход свой топор. Либо он был невероятно хрупким, либо этот тесак был ужасно хорош, потому что оружие вонзилось и начисто отсекло ему руку чуть выше локтя. Я уставилась, не веря своим глазам, и безумец на мгновение отразил выражение моего лица. Однако он пришел в себя быстрее, и издав крик боли и гнева, оскалил клыкастую пасть, брызгающую на меня слюной. Я все еще не верила: я действительно искалечила человека. Его рука лежала на земле. С его культи капала кровь. Он бросился вперед, наклоняясь влево, топор поднимался и опускался.       Я взвизгнула и отпрыгнула назад, топор едва не задел мою ногу. Инстинкт больше, чем что-либо другое, заставил меня опустить оружие на его шею, обнаженную его выпадом, блестящую в тусклом вечернем свете и больше не находящуюся в тени его шляпы. Порез снова был гладким, и его голова покатилась, в то время как тело рухнуло, рот все еще работал в течение нескольких секунд, когда он произносил гневные слова. Его расфокусированные глаза действительно смотрели в никуда, тело и челюсть обмякли. Еще больше этого потока хлынуло в меня, сопровождаемое тем же пронзительным звуком и ощущением тяжести.       Я уставилась на труп, облизывая сухие губы и часто моргая. Я не знала, как себя чувствовать или что думать о том, что на самом деле я не чувствовала себя виноватой. Часть меня твердила, что этот маньяк больше не был человеком, что он был монстром с собачьими зубами, который видел в маленькой девочке нечто, что можно убить. И также думала, что он все еще был человеком.       В конце концов, я не могла стоять там вечно, рядом со сломанными конными экипажами. К одному из них все еще была привязана лошадь, хоть она и была давно мертва, постепенно высыхая. Более тревожным, теперь, когда у меня есть время посмотреть, было то, что кирпичи просто остановились. Не по прямой линии, а так, как будто они были отломаны, как бальзовое дерево. То, что, очевидно, когда-то было дорогой, было вырвано из земли и отброшено Бог знает куда, оставив траншею такой глубины, что я не могла видеть дна. Я не хотела находиться где-либо рядом с этой траншеей, опасаясь, что тот, кто это сделал, приползет поприветствовать меня.       Я направилась к тому, что выглядело как главная улица, ухоженная, но увидела еще больше патрулирующих мужчин. Всех сгорбленных и дико выглядящих, вероятно, сумасшедших. Я не хотела иметь с ними дело, если в этом не было необходимости. Свернув налево, я стучала в двери, не получая ответа, и остановилась у странной металлической решетки на полу. Две щели вели прямо вниз, в грязь, и, посмотрев вверх, я увидела две перекладины лестницы. Это была какая-то викторианская пожарная лестница? Могу ли я снять еë и подняться на крышу? Это было бы намного лучше, чем рисковать жизнью и конечностями здесь, внизу.       Острая боль пронзила мою спину, развернув меня и прервав мои размышления. Другой мужчина подкрался ко мне, на этот раз с серпом в руках! Мою спину обожгло, острие оружия пробило мою куртку и вонзилось в плоть – почти перерезав позвоночник! Мужчина был похож на кучера из старых картин, в черном пальто и дешевом цилиндре. Он снова поднял свой серп, и я выстрелила ему в лицо. Я снова удивила саму себя тем, что я смогла выстрелить рефлекторно. Но с буквально дюймами между стволом и его лицом, как только я подняла его, промахнуться было почти невозможно.       Кучер отшатнулся, застонав и схватившись за лицо, но не был мертв и даже не лежал без сознания! И́озефка не шутила, когда говорила, что монстры могут быть невосприимчивы к пулям, и не было никаких сомнений в том, что эти бывшие люди теперь стали чудовищами. Я опустила тесак по высокой дуге, рассекая его руку, ключицу и ребра. Он рухнул замертво, мне пришлось поставить ногу ему на грудь, чтобы выдернуть из него клинок, и еще больше этой сущности, энергии, чем бы это не было, перешло от него ко мне. Я действительно надеялась, что это не какая-то магическая инфекция.       Теперь я нашла время осмотреть этот маленький участок улицы, чтобы убедиться, что никто больше не собирается устраивать мне засаду. Кто-то это сделал, очевидно, притворившись трупом. Его звериный рык выдал его прежде, чем он смог застать меня врасплох, и я выстрелила в него, прежде чем порезать. Это было гладко, почти легко, и на каком-то уровне это напугало меня, хотя я была благодарна, что могла защитить себя. Я все еще убивала, и единственное, что удерживало меня на этой хрупкой грани здравомыслия, было то, что они не давали мне выбора. Как только непосредственная угроза отпала, я потратила некоторое время, пытаясь спустить лестницу, но ничего не получалось. Мне даже удалось привязать его непосредственно к куску кирпича, но без кубиков. Прежде чем отправиться по главной дороге, я решила исследовать другой боковой переулок. Однако, увидев возвышающееся чудовище высотой около восьми футов, шире, чем некоторые из узких домов из коричневого камня, и владеющее оружием с рукоятью с меня толщиной, я мысленно заявила, что к чёрту все это, и решила рискнуть пойти по главной дороге.       Что привлекло мое внимание, еще до того, как по улице стало бродить огромное количество безумцев, так это распятие в центре дороги. Два куска стали были скреплены вместе, а труп массивного зверя-волка был дополнительно привязан к импровизированному кресту металлической проволокой.       Легковоспламеняющиеся материалы, такие как сено и, предположительно, бочки из-под масла, были собраны вокруг монстра, и он все еще горел. Итак, это были охотники, они имели дело с монстрами. Тогда...что, они сошли с ума? Они были инфицированы? Что-то превратило их из героев в самих монстров. Дикий лай, цоканье когтей по камню. Не тяжелые удары волков, а настоящих собак. Ну, так же близко к собакам, как эти охотники были к людям. Это были ужасные, паршивые твари с отвисшими челюстями, как у змеи или того тасманийского тигра, о котором мы читали на биологии. Они были скользкими от масла, крови и пота.       Мне пришлось увернуться, бросившись в сторону и прижавшись к еще одному пустому вагону, чтобы избежать укуса одного из них в бедро. Я ударила по нему тесаком, но он уже был вне досягаемости, приближаясь, чтобы откусить еще кусочек. Я услышала глубокий, влажный смешок сзади и надо мной. Другой кучер сидел в экипаже, растворившись в темноте в своей темной одежде. Он направил на меня винтовку, и мой мир взорвался болью. Однако, несмотря на то, что мне выстрелили в лицо, я не умерла. Я даже не упала. Нет, это случилось, когда собака схватила меня за шею, и еще двое пришли, чтобы разорвать меня на части.       (ПЕРЕРЫВ)       Потребовалось несколько попыток, чтобы пройти по этой главной магистрали, во время которых я кое-чему научилась.        Во-первых, какими бы разрозненными ни были эти люди, у них все же было какое-то подобие человеческого мышления. Они могли планировать, обходить с флангов и выявлять союзников. Также, они все еще хорошо владели огнестрельным оружием. Мне нужно было продолжать двигаться и разбираться с ними либо сразу, как только они появлялись, либо когда представлялась выгодная ситуация. Например, они были недостаточно умны, чтобы не собраться в ряд на узких лестницах, и я могла обезглавить сразу нескольких.       Во-вторых, в жопу этих собак. Они были невероятно быстрыми и цепкими. Я умерла от них больше раз, чем от безумцев. К счастью, они и близко не были такими пуленепробиваемыми. Моя меткость быстро улучшилась с помощью движущихся мишеней, на которых можно было попрактиковаться, и стало правилом просто пристрелить атакующую собаку, а не пытаться ее подрезать.       В-третьих, что бы я ни поглощала, это, похоже, не было заражено. Казалось, что это также переносится во времени, в некотором смысле: что бы ни убило меня, в следующий раз оно будет немного жестче, глаза засветятся тем, что я могла бы описать только как сверхъестественную силу. Когда я убью его, я заберу обратно все, что накопила до своей смерти.       Я пробилась через главную дорогу, справилась с массивным человеком, похожим на тролля, который пытался раздавить меня, и через несколько заброшенных домов. Я обнаружила, что монстры зашли еще дальше, чем безумцы, волосатые полуволки, орудующие сельскохозяйственным оборудованием. Я несколько раз умирала из-за них и узнала, что эти уродливые маленькие штуковины с фонариками служили якорями: если я "зажгу" один из них, прикоснувшись к нему, я вернусь туда, а не в клинику И́озефки. Все это было очень тщательно продумано, и ни в чем из этого не чувствовалось ничего похожего на парачеловеческую силу. Это было похоже на настоящее волшебство.       Поднявшись по лестнице, я нашла еще один фонарь, начиная понимать, насколько хорошо устроен Ярнам. В научно-фантастических рассказах автор часто рассказывал о городах, построенных на самих себе, дорогах, проложенных поверх старых зданий, и новых сооружениях, построенных сверху, тянущихся к небу. Ярнам был действительно таким. Когда я оценивала огромные размеры и абсурдность этого города, я заметила, что из окна рядом со мной действительно лился свет.       Я приблизилась, готовая защищаться, но надеясь, что здесь есть кто-то, кто ещё в здравом уме. Держа пистолет наготове, я постучала в окно. Ответил хрипящий голос. — Ну что, прохожий, который на самом деле вежлив? — Его размышления были прерваны мучительным кашлем. — Неужели чудеса никогда не прекратятся?       Я улыбнулась, плечи с облегчением опустились. — Ты первый человек, которого я встретила, который не пытался меня убить. Ну, кроме И́озефки.       Я слышала улыбку в его голосе. — Ах, И́озефка, какая милая. Хех, но... – Еще один ужасный кашель. — Но где мои манеры? Меня зовут Гилберт. Чужак, очень похоже на это, судя по твоему акценту. Ты, должно быть, прекрасно провела время: у Ярнама особый подход к гостям".       Есть кто-то, кто понимал! По крайней мере, немного. Я не смогла сдержать головокружительный, маниакальный смех, который вырвался из моего горла. — Д-да, это так. Я Тейлор. Ты знаешь И́озефку?       — Милая женщина, которая старалась для меня изо всех сил. Я не думаю, что смог бы встать, даже если бы захотел, так что простите мои манеры за то, что я не подошел к окну. Я приехал в Ярнам в поисках лекарства в их чудодейственной крови. Это дало мне время, но мой конец все еще близок. Но я готов помочь, если смогу.— Еще один приступ кашля. — Этот город проклят. Каковы бы ни были причины вашего прихода сюда, вы должны быстро уйти. Все, что можно извлечь из этого места, может принести больше вреда, чем пользы.       Я прислонилась к зарешеченному окну и разговаривала с Гилбертом, обсуждая наши дома и то, как я здесь оказалась. Он был заинтригован моим объяснением того, что я просыпаюсь здесь каждую ночь, желая благословения его богов на меня, чтобы я могла сбежать из этого кошмара. Однако со временем ему стало трудно продолжать говорить из-за кашля. — Полагаю, мне следует пойти, — неохотно сказала я. — Я могу тебе что-нибудь принести?       Я видела, как его силуэт качает головой вдалеке, освещенный его лампой на фоне занавески. — Я запасся припасами, как только понял, что у меня не хватит сил покинуть Ярнам. Их мне хватит на несколько недель. Полагаю, если у тебя найдутся какие-нибудь хорошие книги, в которых ты больше не нуждаешься, я мог бы забрать их у тебя.       Когда я попрощалась с ним, Гилберт заговорил еще раз, борясь со своими измученными легкими. — П-послушай! Если твоë нахождение здесь каким-то образом сверхъестественно, как это кажется, лучшее место для поиска ответов - это Церковь исцеления. У них там много великих ученых, мистиков, археологов и других. Обычно в Кафедральный собор вход воспрещен, нас, чужаков и простолюдинов, держат здесь, на западе, но сегодня охота. Возможно, ты сможешь пересечь долину и найти то, что ищешь.