Не ненавидь меня.

На днях богиня должна отправиться в Изумо.

После неловкого происшествия на крыльце храма те двоя не общались.

Нанами по-детски дулась, не понимая, зачем ее хранитель врет.

А Томоэ, видно, не замечал, и поэтому был только рад,

что гоман над ухом наконец-то утих;

Однако продолжал молча находиться рядом.

      Боже, прости меня, — посреди храма, возле коробки подношений склонился мужчина лет тридцати пяти. Выглядел он как участник какой-нибудь криминальной банды, но аура была вполне приятной, но напитанной болью. Серые волосы, будто у старика, были чуть ниже подбородка, а челка аккуратно завязана в хвост и переброшена назад. Темные вещи и «байкерская» кожаная куртка на плечах могли ввести богиню в недоумение, но она могла отличать хороших от плохих. Ну или, по крайней мере, она так думала. — Я виноват.. Помоги мне. — прихожанин еще раз еле слышно что-то прошептал и поспешил удалиться, оставляя за собой копейку в пять йен.       Нанами, которая внимательно наблюдала за парнем, наконец-то дослушав, нахмурилась. — Видимо у него что-то серьезное. — голос был обеспокоенным, но тихим. — Нужно сходить к нему.       Два хранителя, сидящих возле хозяйки и также слушая, переглянулись. Мидзуки хотел что-то сказать, но его опять перебили:       — Зачем ты за каждым, кто просит, бегаешь, как собачка? — Томоэ, как всегда, выглядел недовольным. Его раздражали порывы девушки «помочь всем», когда она и сама себе помочь была не в состоянии. — Благослови или, по крайней мере, сделай амулет от несчастий. — лис максимально недовольно фыркнул, показывая свое презрение; но Нанами, словно оставленный котенок, ухватилась за край его кимоно.       — Я должна помогать людям! Это моя обязанность.. — если первое предложение звучало уверенно и четко, второе начало расплываться, когда она осознала, кому это говорит. Медленно она отпустила край одежды и опустилась на колени.       Томоэ, стоящий задом и смотря на девушку через плечо, злорадно усмехнулся, — Себе помоги. — и ушел вальяжной походкой вглубь храма, совсем не замечая, или просто не желая замечать, до чего доводит свою богиню.       Девушку расстраивало поведение лиса все больше и больше, но перечеть было правда сложно. Да и он был прав. Ей сил себя защитить не хватает, а тут людей собралась.. Но это действительно ее обязанность как земного бога. Даже если она не сможет помочь тому мужчине, то хотя бы посмотрит на его проблему.       Мидзуки, видя задумчивое лицо хозяйки, приободряюще взял ее руку и улыбнулся, — Если хочешь, я могу пойти с тобой.       Радостное лицо альбиноса мгновенно заразило богиню и заставило уголки ее рта подняться на верх. Правильно, не должна она раскисать из-за одного глупого ёкая. Тут богиня она, а не он.       Нанами взяла сумку с талисманами и резко замерла. А как она прихожанина искать собралась то? Нужен Томоэ. Вот опять она совершенно ни на что не способна без него. Разочарованный вздох вырвался из груди, и она, уже готовая получить новую порцию осуждения и насмешек, пошла в сторону комнаты хранителя.       — Разве ты не собралась искать того парня? — озадаченно спросил Мидзуки, на что лишь получил взгляд «тыглупый»       Стараясь проглотить раздраженный вздох, она все же ответила: — К сожалению, я не смогу найти его сама. Без Томоэ тут никак. — даже в своей работе она зависит от него.       Змей обиженно хмыхнул и пошел в сторону выхода с храма. Присел на крыльце и стал дожидаться богиню.       Девушка прошла к комнате Томоэ и, найдя его сидящим и выпивающим, хмуро глянула, уже готовая отчитать хранителя за алкоголизм. — Еще день, а ты уже пьешь.       На что получила лишь убийственный взгляд. — Если это все, что ты хотела мне сказать, проваливай искать своего человечка.       Нанами не на шутку разозлилась, но всеми силами старалась подавить это чувство. Единственное, что выдавало ее - это подрагивание губ от наступившей волны злости. Но ей была нужна его помощь. Ругаться не время. — Помоги найти его. — с надеждой попросила она, наигранно смотря щенячьими глазами.       — Ты даже сама найти не можешь, неумеха. Как ты собралась помочь ему? — сейчас Томоэ раздражало присутствие девушки, но понимая, что рано или поздно она либо сведет его с ума, либо ему придется согласиться. Так что лучше рано, чем поздно.       Взмахом руки он призвал несколько лисьих огоньков, которые с уважением уставились на хозяина. — Что прикажете, Томоэ-сама? — вымолвил один из них.       — Найти мужчину, который приходил молиться несколькими минутами раннее. — скучающе приказал ёкай, а после взмахом руки отправил слуг на улицу. Зевнув, посмотрел на Нанами. — Сиди тут. Как найдут - прибегут ко мне.       Момодзоно лишь что-то непонятно пробурчала и, приблизившись, села напротив лиса. Ей не нравилось, что ее хранитель алкоголик. Но не смотря на то, что он пьет каждый божий день, он никогда не был настолько пьян, чтобы потерять рассудок. Любой бы, смотря на него, подумал бы, что он пьет какой-нибудь сок. И только спиртной запах выдавал все.       Девушка взяла бутылку и налила себе немного в чашу. Томоэ посмотрел с недоумением и небольшим интересом. Перекатываясь на живот и придерживая свою голову руками, он приготовился лицезреть скривившиеся лицо хозяйки.       Но Нанами лишь сделала маленький глоток, после чего ее горло обожглось, а спина покрылась мурашками, — Как вы это пьете. — она дернулась, будто отмахиваясь от ползвущих насекомых, и поставила чашу на пол.       Томоэ сначала улыбнулся, а после громко рассмеялся. Она действительно выглядела глупо и мило такой. Та в свою очередь сначала смутилась, наблюдая за реакцией хранителя, а после ярко-ярко улыбнулась. Она редко видела смеющегося лиса, - при чем смеялся он не злорадно, - и ей безумно нравилась эта искренняя радость на его лице. Еще десять минут они просидели, молча смотря друг на друга.       Нанами всеми силами пыталась унять сердце. Но осознание того, что она сидит перед ним, и он смотрит прямо ей в глаза не давало покоя. Ей хотелось пододвинуться чуть ближе, чтобы учуять хоть капельку его тепла. Но она не могла позволить себе подобную роскошь.       В комнату ворвался голубой огонек. — Томоэ-сама, мы нашли его. Он на мосту.       Богиня, будто возвращаясь с небес на землю, старалась осознать вышесказанные слова. Резко стало страшно. А не удумал ли парень сделать что-то ужасное? Ей поплохело, а тело пробило дрожью. Только не той, что была с ней минуту назад от присутствия лиса, а от волнения.       — Ведите меня. — приказала она, но огоньки не двигались с места.       — Вы не услышали? Вперед, — очень серьезно сказал ёкай, и на этот раз его слуги двинулись, ожидая, что девушка пойдет за ними.       — Спасибо, Томоэ! — не смотря на страх и тревожность, она благодарно улыбнулась, а после скрылась за стенами храма.       — Не за что. — шепот хранителя растворился в тишине.

***

      Нанами, ухватившая Мидзуки под руку, быстро бежала, надеясь поспеть за синими огоньками.       — Мы можем добраться на моей змее, — озадаченно оповестил он хозяйку, искренне не понимая зачем бежать.       — Нельзя, там же люди! — запыхавшись, крикнула она. На что змей немного оглох.       Спустя пять минут интенсивного бега они добрались до места. В ста метрах стоял парень, склонившись об поручень моста. Только сейчас девушка поняла, что совершенно не знает, что ей делать и как себя вести. Ей не хватит божественных сил резко исцелить его и перенести в кроватку его дома. Поэтому придется действовать человеческим методом.       Уставшая из-за бега Нанами медленно, будто стараясь не спугнуть, подошла к мужчине и стала рядом. — Здравствуйте. — сказала максимально спокойным голосом, стараясь выглядеть как профессиональный психолог.       Мужчина вздрогнул от резкого шума сбоку, но перевел взгляд. Он резко «напыжился» и убрал с лица всю грусть. — Чего тебе, девчонка?       От хамского тона богиня опешила. Вот честно не ожидала, что тот, кому она хочет помочь, будет так себя вести. В голове мысли путались. Ей нужно было помочь, а она действительно не знала даже с какой стороны подойти.       — Чего молчишь? Поржать пришла? — голос был агрессивным, хотя Нанами видела, что за этой злобой сидит маленький обиженный мальчик.       — Вовсе нет, — продолжая говорить настолько спокойно, насколько может, она не двигалась с места и смотрела прямо. — Что вас беспокоит?       — В психологи намылилась? — Он хмыкнул, и попытался попасться в поле зрения девушки. — я Озэму Ояма.       — Момодзоно Нанами, — девушка задумалась. Говорить ли ей, что она богиня или нет? А если скажет, разве он поверит? А если попросит доказательства, то что, лиса приведет? Глупо все это. Решила промолчать. — Приятно познакомиться.       Озэму, как показалось Нанами, недобро улыбнулся, от чего по всему телу прошелся холодок. Что это с ней? И как дальше узнать его проблему?       Сзади подошел Мидзуки, из-под челки косясь на мужчину, стоящего рядом с хозяйкой, и тихо шепнул, — Давай уйдем. — и потянул ее в сторону.       — Ты что творишь?! — Нанами вскипела. Она только начала завязывать разговор, а ей снова мешают. — Если ты собрался как Томоэ, указывать мне что да как, можешь идти к нему и пообсуждать какая я сякая!       — Дура, от него дурно пахнет, он плохой! — змей сразу же заткнул себе рот, когда осознал, что сказал лишнее, оскорбив хозяйку. — Я волнуюсь за тебя.. — тихонько добавил он       Как Томоэ. Это случайно не он в теле Мидзуки?       — Слушай, раз ты мне помогать не собираешься - иди домой. — пауза в добрых десять секунд. Девять из которых змей смотрел плаксивым обиженным взглядом, и одна, в которой он хотел что-то ответить, но не успел. — Это приказ.       И альбинос, шипя, как настоящий змей, отправился домой. Сила слова, ничего не поделаешь.       — Это твой парень? — Ояма, стоящий все время неподалеку и наблюдавший за этой картиной, медленно покуривал с улыбкой на лице.       На секунду богиня нервно рассмеялась, но после дала ответ: — Нет... — она задумалась, что бы соврать, но врать не пришлось, по скольку мужчина продолжил.       — Это хорошо.       Девушка снова почувствовала напряжение. Это точно человек? В храме его аура была теплой и яркой, а тут будто другое существо. — Расскажешь, почему тут один стоял?       — Мы уже на ты? — мужчина улыбнулся во все зубы, — Пошли прогуляемся, и я все расскажу.       Черт, что вообще происходит? Он стал таким дружелюбным, хотя пять минут назад стоял роняя слезы, а три минуты назад огрызался. Люди могут так быстро менять эмоции?       — Хорошо, — с недоверчивой улыбкой ответила Нанами и пошла за своим новым знакомым. Они шли минут эдак несколько, как девушка повторила свой вопрос: — Так чего ж ты один там стоял и грустил?       Парень задумался, но ответил спустя несколько секунд молчания, — Жена моя умерла. — взгляд снова стал грустным и пустым. — Нашли ее тело пару дней назад под тем мостом, где мы стояли. Десять лет брака. — аура снова стала болезненной и напряженной. Он точно не врет.       Нанами опешила. Он так резко все выложил. Она была без понятия как реагировать, поэтому лишь приобняла мужчину по-дружески, — Простите, что спрашиваю, мне не стоило. — она действительно не знала, как помочь человеку от имени бога. Ей не хватит сил.       — На ты, пожалуйста. — мужчина снова изменил эмоцию: теперь он ярко улыбался и на секунду в ответ приобнял девушку.       Богиня сначала немного опасалась, а после поняла, что это лишь странная черта его характера: менять эмоции как перчатки. Они просто ходили и разговаривали. Нанами рассказала о своем поганом отце, да и жизни в общем. А Озэму много говорил про жену, как им хорошо было вместе. Как последние два года они ссорились, и как в последней день перед «раковым моментом» он не успел извиниться за все. Хоть и было ясно, что вся его боль от потери жены. Девушка все еще не чувствовала, что это его рана. То бишь, когда она знает, от чего исходит боль, она чувствует, что так и есть, и где надо лечить. Но сейчас она все равно не видела ничего. Приняв это за недостаточное количество божественных сил, она продолжала общаться и, кажется, уже сдружилась с новым знакомым.       Уже порядком стемнело, и богиня не заметила, как оказалась в незнакомом для нее месте: в каком-то переулке, в котором она еще не бывала. Сердце тревожно забилось, и девушка трижды успела пожалеть, что не взяла Мамору и прогнала Мидзуки. Они молча продолжили идти, а Нанами неестественно сжалась, пытаясь разобрать, где корень тьмы, от которой она чувствует такой ужас.       Еще секунду и мужчина схватил за руку девушку и улыбнулся. От чего та пискнула, ошарашенная таким внезапным поведением знакомого.       Разум закричал «беги», но ноги не могли и шевельнуться. — Что все это значит? — все тело пробило конвульсийной дрожью, а голос осип до такой степени, что кажется, что шепчет десять лет курящий. Она собрала всю свою силу слабенького тельца, вырвала руку и отошла порядком на пять шагов.       Взгляд мужчины, кажется, смотрел в никуда. Не на Нанами,не куда-либо еще. — Знаешь, я соврал, — резко начал он, от чего мурашками пробило с тройной силой. — Моя жена не убивала себя. — В это мгновение глупая доверчивая дева уже успела пожалеть обо всем, что происходило последние несколько часов. Она начала медленно шагать задом подальше от объекта опасности, но..       Над ухом просвистел ветер, и боль пульсацией разошлась по голове. В глазах стемнело. По голове чем-то с силой врезали, но Нанами не могла позволить себе отключиться и резко, через неимоверную боль отклонилась от мужчины. — Ты всё врал?! — запыхавшись, вдруг перешла на крик она. — Зачем ты приходил в храм извиняться, если тебе не жаль?! — непонятно от чего на ее глазах появились слезы. Опять прогадала с человеком. Опять попала в передрягу. Почему люди такие?       Мужчина стоял, горбатясь напротив нее в нескольких метрах. — Мне очень жаль, — не соврал он. — Я сожалею.. — а после начал бурчать что-то нечленораздельное, больше походя на психа.       Нанами от одного вида этого человека, который еще недавно казался милым и дружелюбным, стало неподдельно страшно. Будто не человек стоит пред ней, а демон во плоти! Да и в тысячу раз пострашнее Томоэ. Зачем она Мидзуки то выгнала? Он был прав.       Девушка не успевала осознать свои действия и происходящее в целом: она быстро опустила взгляд и потянулась достать несколько талисманов в сумке, прекрасно зная, что ей мало чем это поможет. В эту же секунду Омэзу набросился, словно дикий зверь, откидывая сумку и болезненно поваливая богиню на землю. А вот пару готовых и пустых талисманов с ручкой достать она успела. Момдзоно на всякий случай таскала с собой уже готовые бумажки с самыми нужными подписями, как раз таки для таких ситуаций, хотя надеялась, что никогда в них не попадет. Правой рукой, в которой и были талисманы, она шлепком прилепила на себя все сразу, не разбирая, что на каких написано - через девушку провалился парень. «Воздух» - повезло, — облегчающе подумала богиня, но рано радоваться. Дева стала словно дух. Ее видно, однако прикоснуться нельзя. Значит что-то я да умею. - еще одна мысль.       Мужчина, на секунду испугавшись таких способностей, отошел на несколько шагов, — Ведьма! — но проморгавшись осознал, что девчонка скорее всего слабенькая верующая, что вздумала у богов учиться. Приметив, что на лбу остался лишь одна бумажка, разогнался дабы попытаться сорвать ее. Поздно. Он замер а после упал задом на землю.       Пред ним появился самый настоящий ёкай! С лисьими ушами и свирепо бьющимся об землю хвостом, словно у кошки. Богатое красное кимоно развивалось, хотя единственным источником ветра был он сам - когда очутился тут с воздуха и поднял пыль. Глаза даже в полной мгле хищно сверкали, что единственным желанием маньяка стало провалиться сквозь землю, лишь бы не испытывать на себе гнев лиса.        Томоэ повернулся в сторону девушки и недовольно закричал: — Глупая, я же говорил не желать помогать всем подряд! — он подошел к ней и грубо, вовсе не церемонясь, сорвал талисман, откидывая его в сторону. — А если бы я не нашел тебя? Думаешь, этот талисман бы спас тебя? — Нанами молчала. Он немного успокоившись, взглянул убийственным взглядом на мужчину, который замер и лишь что-то бубнил себе под нос о самом дьяволе. Екай ринулся в его сторону.       — Томоэ, не надо! — девушка, наконец-то обретя дар речи сразу закричала. Она с бешено колотящимся сердцем все же начала понемногу осознавать, что вообще происходит и схватилась за рукав своего спасителя. — Не убивай его..       — Дура! — громко выразился хранитель, даже не смотря в лицо хозяйки, но все же повиновался приказу. Он крепко связал веревкой ужаленного страхом мужчину. И, смотря куда-то в пустоту, негромко зарычал: — Уходим. — хватая девушку под руку, собрался улетать отсюда вон.       — Ох, нет, дай мне минуту! — не обращая внимание на злобный взгляд лиса, девушка подошла и села на колени возле бывшего нового знакомого. Она ужасно перепугалась и чуть ли не умерла. Но что-то было не так: его аура снова стала слишком болезненной. С ним явно творилось невесть что. Нанами с минуты сидела и смотрела в лицо мужчины, хотя тот, кажется, потерял сознание. — Что с ним? Он человек? — будто спрашивая у самой себя опустила глаза.       Вспышка. — Конечно человек! — перед глазами встал маленький брюнетистый мальчик.       — Мамору! — богиня кинулась обнять своего шикигами, которого по глупости не взяла сегодня. — Как ты тут оказался?       — За мной увязался. — холодный, или даже можно сказать, раздражительный тон. Конечно, лис был недоволен: он вновь спас ей жизнь, а она не только даже спасибо не сказала, так еще вновь в лапы смерти прыгает!       — Что ты имел в виду? Что с ним? — продолжая игнорировать лиса, спросила она, глядя в глаза обезьянки, ставшей человеком.       Тот, лишь приблизившись в мужчине, провёл над его лицом рукой - оно скривилось от боли, а изо рта потекло что-то чёрное. — Он заражен скверной. Я не могу сказать, когда точно он заразился, но она успела пропитать все его сердце и, кажется, свести с ума. Я не знаю, где корень, поэтому и спасти его не смогу.       — А я могу как-то помочь? — Нанами прикрыла рот руками в ужасе.       Не давая обезьянке хоть что-либо ответить, перебил лис: — Что тебе, что твоей макаке сил не хватит. Ведь шинигами питается силой бога, а ты слаба, как засохшая травинка. Даже если бы Мамору знал корень травмы - он бы не смог даже попытаться помочь. Могу поспорить, что его жалкая попытка могла бы убить его навсегда. — плоско и монотонно выговаривал свою речь ёкай, а после насмешливо улыбнулся, ожидая хоть какой-нибудь бурной реакции от хозяйки - она не последовала. Только Мамору смотрел искоса, так и желая вцепиться в морду беловолосому.       Девушка прекрасно слышала каждое слово, но спорить действительно не могла. Ведь он прав. Но она не может уйти просто связав человека, который нуждался в помощи! Она сделала только хуже. Вновь. Молодая богиня шумно, разочарованно выдохнула, уже желая разрыдаться от беспомощности. «Богиня» - слишком громко сказано.       Она бы так и сидела над отключенным от реальности мужчиной, но в ушах раздался голос, почти кричащий, что она обязана Что-то предпринять. Она, еще раз вздохнув, решительно достала чистый талисман и начала что-то быстро писать; шикигами и хранитель лишь недоверчиво наблюдали. Написав на чистой бумажке «правда» и постаравшись собрать всю силу, которая у нее есть, направила ее в талисман. Секунд пять ничего не происходило, и Нанами начала чувствовать стыд и неловкость, ведь опять опозорилась перед Томоэ. Так не пойдет. Внезапная болезненная вспышка силы в груди, а после почти полное опустошение. Оно в талисмане. Обессилено вздохнув, она нацепила офуду на лоб маньяка. Последнее, что она услышала перед погружениям в глубь, это обеспокоенный голос лиса.       Знаете, люди считают, что после смерти они обязательно попадут в длинный-длинный коридор, а в конце обязательно должен быть свет, означающий конец. Так вот, богиня сейчас была уверена, что умерла, но вместо туннеля была просто темная пустота; только в конце горел самый яркий огонек, к которому бессознательно хотелось идти. Было сложно осознать, почему и как она тут очутилась. Воспоминания прошлых дней путались и становились ничем, медленно стекая с краев подсознания. - она остановилась. Будто ото всюду раздался знакомый голос, но было трудно определить чей он; однако девушка была уверенна, что это кто-то близкий ей.       Нанами вышвырнуло с всепоглощающей тьмы, и она постаралась открыть глаза в полной мере - не выходило. В округе было слишком ярко, а глаза, успевшие отвыкнуть от яркого света, совершенно не желали открываться и обжигать себя. Тут же она вспомнила все события последних дней; вспомнила, какое было ее последнее действие - попробовать залезть в разум Озэму.        Наконец-то полностью открыв глаза, она увидела картину, которая, кажется, была видна отовсюду, но при этом ее не было нигде. Картина, которая уже почти растворилась в свете: это было кладбище, а точнее похороны. Там стоял мальчик лет семи, абсолютно не высказывающий хоть каплю скорби либо грусти. Но Нанами видела, как скверна, словно шарфик, обхватывала горло малыша. Рядом стояла толпа взрослых, а женщина, которая кажется, была матерью мальчика, рыдала больше всех, и со всем презрением смотрела на сына.       Картина сменилась: Теперь был уже вполне взрослый, но приболее молодой Озэму. При нём все также была скверна, только она почти исчезла. Маленькая веревочка обхватывала горло парня, но он ее совершенно не чувствовал. Это была свадьба.       Нанами не заметила, как весь свет, что был вокруг нее, рассеялся. Стало мрачно: мужчина спустя много лет, все еще с таким же ничего не выражающим лицом, стоит на похоронах. Хоронят, кажется, его сына. Ибо жена стоящая рядом рыдала, истерично размахивая руками и проклиная мужа.        Нанами снова вышвырнуло. Отсутствие сил не давало находиться там дольше. Над ее телом стоял Томоэ, громко крича, что она обязана очнуться. Также на плече лиса сидел Мамору, желая заткнуть его. Девушка кое-как приоткрыла глаза.        — Черт тебя бери, Нанами! — ёкай тут же подхватил девушку, заключая в объятия, а после немного отстранился. — Почему ты меня никогда не слушаешь?! Ты могла умереть, ты слишком слаба!        Ох, этот злой раздраженный голос - такой родной, и даже сейчас кажется мягким. Девушка, почти теряя сознание, пыталась ухватить слухом, что он говорит, но получалось с трудом. «Слаба» — единственное, что расслышалось без помех. Она слабо улыбнулась, будто насмехаясь над реакцией лиса, однако она была счастлива, что ему не плевать.        Томоэ взял на руки полумертвую богиню и прижал к груди, взмываясь в небо. Ветер немного обдувал лицо и волосы Нанами, однако любоваться было нечем: лицо бледное, и даже появилось несколько морщин, которые исчезнут, как ей полегчает. Волосы взъерошены. А дыхание такое слабое-слабое.. Было даже страшно нести это хрупкое тельце.        — Если бы ты не пришел, я бы управилась сама. — осипшим тихим голосом шепнула девушка, которая только-только пришла в сознание, но еще не успела открыть глаза.        — Что? — удивленно и при этом раздраженно спросил Томоэ, сразу перемещая свой взгляд вперед.        — Ты кричал, что бы я делала, если бы ты не появился, — она медленно заглянула в глаза лиса, надеясь там найти хоть что-то. — Я бы управилась сама.        Ёкай только раздраженно вздохнул, уже подлетая и заходя в храм. Не время ругаться, когда она настолько слаба. Это может ее добить. На крыльце сидел Мидзуки, который вновь выпил больше положенного и мог бы, ничего не поняв, начать возмущаться, но и это обошлось - он оказывается вырубился, облокотившись о стену. Томоэ тихо уложил на футон девушку и несколько посидел над ней, обвиняя себя в том, что не пошел сегодня вместе с ней. Он сегодня действительно перепугался за нее. — Хватило же ей мозгов с такой-то слабой божественной силой на такие рискованные шаги идти. — придерживая свою голову рукой и склоняясь над спящей хозяйкой, спросил он, словно самого себя.