Искажая Вселенную

Не каждый день он испытывал такое волнение. День был насыщенным, но Чонгук все время смотрел на оборудование, которое ему помогали нести, и с волнением думал, когда же наступит тот день, когда он сможет им воспользоваться. Конечно, это произойдет скоро, ведь он помогал Сокджину с уроками вокала. Но оно было новым и таким красивым, чистым, нетронутым. Страх разбить его не давал ему покоя. — Это был последний, — Джин потер лоб предплечьем. — Я думал, что оно никогда не закончится. — А я думал, что все это не поместится здесь, но вот, пожалуйста, все получилось! — ответил Намджун, глядя на довольно маленькую комнату, заполненную новым оборудованием и инвентарем. Чонгуку пришла в голову идея пригласить Намджуна помочь им с Сокджином в обустройстве аудитории, ведь его лучший друг хорошо разбирался в звуковом оборудовании и был физически сильным. Он даже удивился тому, что ребята нашли общий язык и начали болтать, а он, Чон, молчал. Он был менее молчаливым, чем раньше, это факт, но ему по-прежнему нравилось просто наслаждаться разговорами, не высказывая своего мнения. Особенно если речь шла о беседе двух Кимов. — Поможешь мне подключить эти штуки? — спросил Ким, получив в ответ кивок Намджуна. — Я принес разветвитель, можете оставить его здесь… — он сунул предмет под стол, заставленный кнопками, и включил там все, прежде чем снова встать. — С виду это выглядит красиво, и провода не путаются, понимаете? В последний раз, когда я видел столько проводов вместе без такой штуки, наш друг Хосок чуть не потерял свой компьютер. Старший из парней, Джин, в розовой кепке, надетой козырьком назад, громко рассмеялся, слегка прикоснувшись к плечу Намджуна. — Думаю, что ничего страшного не случится, пока он совсем не перестанет работать или, не знаю, не загорится, — прокомментировал он, по его лицу было видно, что он страдал от подобного в прошлом. Младший татуированный парень, Чон, просто наблюдал за ними, смеясь и иногда улыбаясь — в конце концов, было приятно видеть Намджуна счастливым. С тех пор как они немного повздорили, Чонгук стал постоянно обращать внимание на эмоции своего лучшего друга и его реакции на других людей. Он и раньше был довольно наблюдательным, но в этот момент он был полностью сосредоточен. Ну, это до того, пока его телефон не завибрировал. PJM Буду через 10 минут. И это была еще одна причина, по которой этот день был одним из самых волнительных. Он ждал его с нетерпением. — В любом случае, спасибо вам за помощь. Не знаю, что бы я без вас делал. Чонгук улыбнулся, пожав плечами. Намджун тоже улыбнулся, показав свои ямочки. — Хён очень хорошо разбирается в таком оборудовании. Он научил меня многому из того, что я знаю, — сказал Чон, находя забавным, что его лучший друг засмущался. Ему нравилось видеть его смущенным, это было весело. — Вовсе нет, — рассмеялся Намджун, пожимая плечами. Его рука автоматически потянулась к шее, почесывая ее. Они вместе пошли к выходу из студии, Джин убедился, что запер все аудитории, которые находились в его распоряжении. — Ты со мной поедешь домой? Хосок сказал, что может встретить нас там, — сказал Намджун, как только они вышли на улицу. — Я… Я договорился сегодня погулять с Чимином. Чонгук боялся увидеть обиженное выражение лица друга, но все, что он получил, это «гм» и Намджуна, втянутого в очередной разговор с Сокджином. Впрочем, ему нравилось общаться с преподавателем вокала. Намджун чувствовал, что его понимают и, в конце концов, очаровывают. Он был из тех, кого легко очаровать, но в Сокджине было что-то необычное. Что-то… Он до сих пор не знал, что это было и почему он чувствовал себя так комфортно и легко, но ему было все равно. Как будто старший Ким был самым обыкновенным, самым простодушным человеком, и этого было достаточно, чтобы сделать его уникальным. Он был как планета Земля. Обычная, каменистая, полная воды. Планета, которая никого не восхищала и в то же время была одной из самых необычных во всей Солнечной системе. — Хорошо, я сообщу Соку, — сказал он и повернулся лицом к улице. Чимин остановил машину прямо возле того места, где они стояли, и, улыбаясь в открытое окно пикапа, протянул руку, чтобы потрепать волосы своего друга Сокджина. — Ты успел закончить с оборудованием? — спросил он. — Да, благодаря этим двоим. Сокджин показал на парней, и те улыбнулись. — Ну что, поехали? — спросил он, обращаясь к Чонгуку. — Иначе мы опоздаем. — Только возьму рюкзак и гитару, — он удалился в сторону Академии. Намджун, в свою очередь снова посмотрел на машину. — Это твоя новая машина, хён? — Нет, это моя, — вмешался Джин, пожав плечами и слегка постучав по ней. — Я хочу продать ее, так как купил себе машину поменьше. — Я не покупаю ее, потому что для меня это слишком большая машина, — пояснил Чимин. Ему не нужен большой автомобиль, когда его ежедневный маршрут — это дорога из квартиры в студию и из студии в квартиру. — Для тебя все слишком большое, хён, — Чонгук присоединился к разговору, легонько хлопнул Намджуна по спине и прошел в сторону машины, забираясь на пассажирское сиденье. Когда машина отъехала, на тротуаре остались только два других парня. Намджун снова почесал затылок и оглядел улицу, на которой еще оставалось несколько открытых мест. Он немного нервничал, но не мог точно сказать, почему. — Ты… Не хочешь выпить кофе? — Джин прервал молчание, заговорив шепотом. — Уже поздновато, я могу подвезти тебя домой. Намджун, опешил, но улыбнулся и кивнул, ответив полушепот «конечно, конечно». Вслед за Джином он перешел на другую сторону улицы, набрав на мобильном телефоне быстрое сообщение Хосоку о том, что домой он вернется поздно. Особенно учитывая, что Луна всегда кружит вокруг Земли больше, чем положено.

⭒⭒⭒

Это было странное ощущение — чувствовать себя живым. Счастливым. Чонгук не мог сказать, как давно в нем пропало это хорошее чувство, но вряд ли он его помнил. В груди было тепло, глупая ухмылка не сходила с губ, а смех застрял в горле, напоминая, что очередной приступ смеха не за горами. И во всем был виноват Чимин. Старший парень вел машину осторожно, при этом продолжая напевать песню, игравшую по радио, и двигать плечами в такт. Он был так же возбужден, как и Чон, — The Maine всегда так действовала на них. И во время этой короткой поездки Чонгук все время отвлекался от каких-то очень серьезных мыслей о том, что происходит между ним и Чимином. Он не хотел переживать из-за сложившейся ситуации, и, черт возьми, ему так нравилось его общество. Он не хотел разрушать все своей неуверенностью. Он не хотел сбегать. — Ты до сих пор не сказал мне, куда мы едем… — прокомментировал он, глядя в окно на расплывающиеся пейзажи. — Это сюрприз, я же сказал, — ответил Чимин, игриво посмеиваясь. — И мы уже почти приехали, так что… Расслабься. Его не очень волновало, куда они едут, но не будем врать, ему было любопытно. С того самого вечера, когда они поговорили по телефону, Чонгук все время думал о том, куда и как они поедут. Но не успел он придумать, как появился Чимин, отправивший его за пивом. Это не могло не вызвать любопытства даже у того, кто редко проявлял подобный интерес. Вскоре он заметил знак, указывающий на лесопарк в конце города, но татуированный парень так и не понял, что они собираются там делать. Чимин проехал туда по дороге, которая, казалось, огибала одну из вершин и вела на высоту, где город казался таким маленьким и незначительным, таким красивым. — Я узнал об этом месте, когда однажды сбежал из родительского дома, — сказал он, заметив удивленный взгляд Чона. — Мы поссорились из-за выбора моей профессии, и я пришел сюда… Я не жалею, что нашел это место. Он быстро припарковался и на несколько секунд завис, рассматривая Чонгука, прежде чем выйти из машины, побуждая его сделать то же самое. Татуированный парень хотел поговорить о том, о сем, но в итоге затерялся в красоте этого места. Это было прекрасно. Грунтовая дорожка заканчивалась через несколько шагов, уступая место траве, которая вела вниз с вершины, где большие деревья и другие растения сами тянулись вниз. Небо было насыщенного темно-синего цвета, и Чонгук мог поклясться, что никогда не видел столько звезд на одном и том же небе в одну и ту же ночь. В нынешнее время городские огни не позволяли людям увидеть ослепительную природную красоту. Легко было заметить, что все вокруг было темным, но при этом освещенным лишь сиянием множества звезд, усыпавших небо. А сам Чонгук чувствовал себя как в раю. — Боже… Чимин рассмеялся, найдя удивление младшего даже милым. Там уже было припарковано несколько машин, но ничто не мешало наблюдать за звездами и красотой этого места. Пак поспешил достать из машины одеяло и несколько подушек и бросить их в открытый багажник. Чонгук в свою очередь поспешил за пивом, хотя и не знал, что в этот момент собирается делать Чимин. Но следовать за действиями старшего было легко, для них обоих это было чем-то естественным, поэтому они так легко понимали друг друга. И Чон даже рассмеялся, когда оказался сидящим на открытом багажнике пикапа, поверх одеяла и с одной из бутылок в руке. Он не ожидал, что все так закончится, но это была блестящая идея, когда перед тобой такое небо. Чимин настолько хорошо знал его, что в действительности для них не было лучшего места, чем это. Все было идеально, Чонгук был в восторге. — Тебе нравится? Пак был счастлив просто наблюдать за тем, как младший выглядел восхищенным и взволнованным их поездкой. Он не имел привычки водить туда людей, так что это было чем-то особенным. Чон был особенным. — Конечно, хён, — ответил он, слегка смеясь. — Такое не может не понравиться. И ему понравилось. Тем более, когда вокруг мерцали звезды, стояла хорошая погода, а рядом был Пак Чимин. Окружающие, казалось, не слишком беспокоились о них двоих, и это было взаимно. Каждый находился в своем собственном пузыре, даже если все пузыри были под одним небом. Чонгук даже подумывал о том, чтобы воспользоваться комфортной тишиной, которая воцарилась между ними в немалой степени потому, что они привыкли к ней, и им нравилось подобное ощущение. Однако он все еще думал о том, что сказал Пак. Он никогда бы не подумал, что Чимин, как и он, сбегал из дома. Он никогда бы не подумал, что у Чимина проблемы в семье, ведь он был таким… идеальным. — Я и не знал, что ты тоже сбегал из дома. Он открыл бутылку пива, лежавшую на подоле толстовки, и сделал щедрый глоток, просто потому что ему было неловко лезть со своей речью в чужую жизнь. Чонгука никогда не волновали чужие истории, но с Чимином все всегда было по-другому, и это его немного смущало. — Ммм… Скажем так, это было ненадолго, но существенно. Мне нужно было время, чтобы понять, что то, чего хочу я, и то, чего хочет мой отец — это разные вещи, с разным весом, — он поджал ноги, обняв колени, а затем открыл пиво и глубоко вздохнул. — Я не могу жить ради него, понимаешь? Не могу. — Я понимаю… понимаю, — Чонгук действительно все понимал, во многом потому, что у него были серьезные проблемы с семьей. Бегство всегда казалось лучшим выходом. — Но у вас все наладилось? Семьи не всегда бывают понимающими, любящими и сплоченными. Семьи не бывают идеальными. — Насколько это возможно, да, — ответил он, пожимая плечами. — Моя мама — связующее звено между нами, которое всегда избегает разногласий. Чон кивнул, глядя на деревья, а затем снова поднял взгляд к небу. Иногда он задумывался о том, что было бы, если бы его мама была жива. Чонгук задавался вопросом, был бы его брат таким же отвратительным или отец был бы менее несчастным. А еще он думал, был бы он таким же, если бы рядом была его мать. То есть Чонгук испытывал определенный страх оказаться не в своей тарелке, если бы она была жива. А вдруг ему бы не нравилось бы небо? Что, если бы он предпочел быть с ней и, возможно, искать родственную душу только потому, что она хотела бы, чтобы она у него была? Что если… Чонгук на самом деле не был бы Чонгуком? Был ли бы он достоин того, чтобы быть рядом? Даже если он не верил в судьбу, некоторые вещи происходили, потому что должны были произойти. Потому что он знал, что мог считаться галактикой, что у него есть друзья, (которые, он считал планетами), что у него есть свои вкусы, (которые, могут быть созвездиями, астероидами) и все то, что делает его уникальным. Он знал, что если бы мама была рядом, то его система и его планеты могли бы быть другими, вращаться в противоположных направлениях или, возможно, столкнуться. Поэтому, даже тоскуя, он был доволен. — Вселенная так огромна, и, несмотря на это, каждый из нас — галактика, — он выразил словами то, о чем думал. Потом он отпил из бутылки пива, глаза его потемнели и стали яркими. Чимин почти потерялся в его красоте, в глазах парня, который так его тронул. И это было нетрудно, ведь он выглядел таким красивым там, рядом с ним. Это тревожило. Если бы он мог, то часами любовался бы Чонгуком, как одним из многочисленных созвездий на небе. Он устроился рядом с ним, прислонившись спиной к корпусу автомобиля, а ледяное пиво обжигало кончики его пальцев. — Каждый из нас живет на маленьком астероиде, — ответил Чимин, не задумываясь. На мгновение они застыли, глядя друг на друга, а затем он продолжил: — Знаешь маленького принца? Он жил на B612… Это был маленький астероид, как дом, но я все же думаю, что он мог бы быть размером с галактику. Мысль о том, что мы одни в этом мире, была абсурдна до нелепости. И они полностью осознавали это. Просто глядя вверх, они знали это, они были уверены в этом. — Каждый из нас — это вселенная, дом и астероид, Чонгук. Мы и есть дом. И Чимин был уверен, что Чонгук — это тоже дом. Его дом. — Я немного потерялся в своем доме, — сказал татуированный парень, глубоко вздохнув. — Пока… Он был искренен в своих словах. Чонгуку нравилась перспектива жить одному в квартире далеко от дома брата, в центре города. Однако ему не нравилось жить одному, внутри себя, в темноте. Чон в основном любил тишину, когда никого нет, только когда это отсутствие шума не превращается в нечто оглушительное. Он почувствовал, как кончики пальцев Чимина коснулись тыльной стороны его руки, скользнув по ней, пока не достигли длинных пальцев младшего. Они переплелись, и он улыбнулся, чувствуя себя глупо, потому что внутри него все постоянно было не так. Но в этот момент все было прекрасно. С Паком все казалось проще. Они медленно допили пиво и легли, расстелив одеяло и несколько подушек, которые не забыл принести Чимин. Небо становилось все темнее и темнее, и, лежа под ним, Чонгук был уверен, что нет ничего прекраснее на свете. Ни тогда, когда звезды сияют так ярко, когда голубое небо похоже на открытое море, а мир кажется маленьким, слишком крошечным для той волны чувств, которую испытывал Чон, находясь в этом месте. С этим человеком. — Знаешь ли ты, что звезды можно купить? — прервал молчание Чимин. Чонгук быстро взглянул на него и решительно запротестовал, махая головой. Их головы слегка соприкоснулись, и прохладный ветер заставил старшего слегка вздрогнуть. — Это немного странно, особенно если подумать, что некоторых из них уже даже не существует, — он пожал плечами, поглаживая свои каштановые волосы рукой, на которой лежал. — Думаю, я бы купил. — Что? — Звезду, — он вздохнул, глядя вверх. — Возможно, чтобы попытаться прожить жизнь ярче. Чтобы быть тем, в ком больше света. Чимин сам был светом, и Чонгук немного завидовал ему. — Думаю, одну из них назовут в твою честь, — он улыбнулся, громко смеясь над собственной глупостью. — Ты невероятно яркий, хён. Ты — звезда. И даже если бы эта звезда была не его, Чонгук хотел бы назвать ее в честь Чимина. Даже если бы Чимин не был его. Эта мысль пугала его по многим причинам, но Чон просто отказывался думать об этом. Он не хотел быть уверенным в вещах, которые его пугали, не хотел понимать чувства, которые не должен был испытывать. Он просто хотел быть рядом, наслаждаться моментом, позволяя себе делать то, что никогда и ни с кем не сделал бы. Потому что он был ренегатом, верно? Чимин сжал переплетенные пальцы, привлекая внимание татуированного парня только для того, чтобы украсть у него поцелуй. Он прикоснулся губами к его губам, и они поцеловались, переплетаясь языками и страхами. — Если хочешь, я могу стать твоей звездой, — сказал он, не задумываясь. Их глаза оказались так близко, что Чимин увидел внутри Чонгука некий страх. — На сегодня. Когда они были далеко, они чувствовали нехватку поцелуев друг друга. Это было идеальное взаимодействие, расслабляющее тело и учащающее сердце. Татуированный не мог отрицать, что не только поцелуи, но и все, что связано с Чимином, доставляет ему удовольствие. Никто не мог сделать того, что делал Пак, и, может быть, именно поэтому он никогда не хотел отталкивать его. Может быть, он хотел, чтобы эта звезда принадлежала только ему. Он снова поцеловал его, прижимаясь к нему всем телом, только чтобы убедиться, что Чимин не уйдет. Не в этот момент. Может быть, Чонгук хотел, чтобы Чимин был только его. Его руки скользнули по мягким волосам на затылке и нежной коже шеи Пака, а губы втянули пухлые губы между своими. Его сердце колотилось, и, как ни странно, он чувствовал, как бьется сердце старшего. Они оба знали, что нужно быть осторожными, но все равно не могли оторваться друг от друга. Да и не хотели. Он смотрел на Чимина на фоне этого проклятого неба, на его пухлые губы и глаза, наполненные чем-то таким, чего он никогда в нем не видел. Может быть, это было из-за желания, комфорта от того, что он был рядом, целовал Чонгука. И он, в свою очередь, выглядел так же прекрасно. Его волосы лежали в беспорядке поверх темного одеяла, татуировки проступали сквозь черную футболку, а в глазах отражалось то же небо, что и у Чимина. Это было прекрасно. Затем Пак медленно придвинулся к Чонгуку и снова поцеловал его, положив руки ему на грудь. Чон поглаживал мягкую спину Пака, то и дело сжимая пальцами его кожу, а затем, прервав поцелуй, он спустился губами к мягкой, сладко пахнущей шее Чимина. До этого момента он и не думал, но услышать, как Пак стонет от желания, было тем, чего он не предполагал услышать, и боже, он не ожидал, что ему это так понравится. Впервые они оба зашли так далеко в ласках, но, тем не менее, это было приятно. В основном потому, что не только их кожа горела от сильного желания и мыслей, но и внутренности реагировали на каждое прикосновение, дыхание, поцелуй. Их тела словно прижимались друг к другу, жаждая контакта, которого никогда не было раньше и с которым они никогда не торопились. Все между ними происходило настолько естественно, что сама мысль о том, чтобы быть вот так, как сейчас, была в новинку. Тишина не беспокоила их, потому что она была непринужденной. Потому что это были они. Все, что связано с ними, было и всегда будет по-другому. Чон не знал, что это за странные чувства внутри него: может быть, он был взволнован, может быть, напуган. Потому что его сердце билось так сильно, когда он смотрел на Чимина. Его тело горело, когда они решили поменяться позициями, и он оказался прямо над его телом, полностью открытым для ласк. Пак смотрел на него полуприкрытыми глазами, и казалось, что в них плескаются звезды. Их губы дрогнули в улыбке, и они снова поцеловались, их тела прижались друг к другу и потерялись в той смеси ощущений, которую невозможно было объяснить. Его сердце колотилось от волнения? От адреналина? Да, оно трепетало от любви. Они медленно отстранились друг от друга, продолжая обмениваться быстрыми поцелуями, улыбаясь и обнимая друг друга. Чонгук откинулся на подушки, слегка поглаживая пальцы Чимина, и достал из кармана свой мобильный телефон, пачку сигарет и зажигалку. Он оставил эти три предмета в углу, но Чимин все равно заметил их, задумчиво прищурив глаза. — Ты все еще куришь? — спросил он, хотя знал ответ. — Иногда… — каждый день. — Ничего особенного. Чимин знал, что это нельзя отнести к «ничего особенного». Чонгук был слишком молод, чтобы курить, чтобы так себя травить. Он прищурился, выглядывая из пикапа в поисках рюкзака, который он возил на заднем сиденье. Младший засмеялся, увидев, как оживленно подскочил Пак, весело улыбнувшись, и снова сел, показывая ручку в своей руке. Чонгук нахмурился, не понимая, что тот собирается делать, но вскоре был удивлен тем, что старший потянулся через его колени, чтобы взять в руки упаковку сигарет. — Я собираюсь написать на них, чтобы, когда ты курил, ты вспоминал меня, — сказал он, глупо смеясь над своей идеей, доставая пачку и укладывая ее на бедра. — Надеюсь, ты также запомнишь тексты на сигаретных пачках, потому что они — твое будущее, если ты будешь продолжать в том же духе. Татуированный парень поморщился, но он не сомневался, что Чимин прав. Курить было действительно плохо, очень вредно. — Я всегда знал, что мое будущее будет ужасным. Но ему, по сути, было все равно. И старший даже знал это, но любой ценой пытался заставить Чонгука задуматься. В немалой степени потому, что он еще был слишком молод, чтобы просто отказаться от возможности стать кем-то здоровым, кем-то лучшим. Кем-то счастливым. Он стал аккуратно выкладывать сигареты, хотя ему хотелось смять их под грязными кроссовками. Младший спокойно наблюдал за всем происходящим, и ему даже захотелось улыбнуться из-за идеи другого. Что он писал? Как только он закончил убирать сигареты, Чон принялся возиться с пачкой, чтобы достать их и прочитать. При виде надписей он заливисто засмеялся над задумкой Чимина. В пачке было восемь сигарет с надписями Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун соответственно. — Планеты? Ничего себе, — сказал он с некоторым сарказмом. — Как креативно. Чимин скривился, закатив глаза от шутливого тона Чона. — В следующий раз я напишу названия созвездий, но, пожалуйста, не давай мне такой возможности, — попросил он, пожимая плечами. — Курение вредно, Гук. — Столько всего плохого, хён… Чимин только закатил глаза и снова устроился рядом с младшим. Татуированный парень еще некоторое время смотрел на сигареты, улыбаясь названиям планет и красивому почерку Пака. На мгновение он даже подумал о том, чтобы купить новую пачку, лишь бы не курить эти красивые. Оказалось, что в этом есть какой-то смысл, потому что для него все, что происходило с Чимином, имело большой и важный смысл. Время, проведенное с Паком, не казалось ему потраченным впустую. Так и сигареты обрели тот же смысл и силу. Они напоминали о Пак Чимине. — А как же Плутон? — спросил он, в четвертый раз прочитав название планет. — Это жестоко — оставлять его без внимания. Пак скорчил недовольную гримасу, чувствуя себя слегка виноватым. — Я буду должен тебе, — пожал он плечами. — Но это не значит, что ты должен покупать еще. Чон рассмеялся. — Именно это и значит. Они засмеялись, Чимин слегка подтолкнул младшего, и тот лишь улыбнулся, чувствуя, что в груди у него как никогда тепло. Когда Чимин взял еще пива для них, настала очередь Чонгука протискиваться через окно машины, чтобы взять свою гитару. Он уселся поудобнее, и к нему снова придвинулся Чимин, держа в руках две бутылки пива, а затем отпивая из своей. Ему не нужно было смотреть на Чонгука, чтобы понять, что он будет петь. Ведь у них была такая крепкая связь. Они оба устремили взгляд в небо, полное звезд и темноты. Чимин, наблюдая за созвездиями, почувствовал, как голос Чонгука проникает в его уши и поселяется в его сознании. Он не знал, что за песню Чон поет, хотя слова ему были странно знакомы, и казалось, что он слышал ее уже тысячу раз. Чимин не знал, почему так происходит, но ему было все равно. Главное, что он был рядом с ним. Потому что Марс мог быть трудным, опасным, одиноким. Марс мог быть сложной планетой для жизни или даже невозможной, но ему было все равно. Ему нравилась его компания, и он предпочитал ее любой другой. И проблема заключалась в том, что Марс еще не осознавал всей тяжести этого положения. Ведь как бы он ни хотел быть один, Чимин всегда будет рядом. Из всех мест в мире именно здесь ему было самое место. Чонгук не знал этого, но Венера всегда была у него на ладони.