Полусекретные материальчики

В конце сеанса Чимин снимает маску добродетеля и становится несносным. Он приглашает Чонгука на вечеринку по поводу дня рождения Юнги. По кабинету разносится вздох сожаления. Чонгук не думал, что дружить с экстравертом так сложно. На выходных Чонгук просыпается пораньше, чтобы выйти на пробежку. Он не любит тягать железо, но хочет поддерживать себя в форме, ибо сидячий образ жизни никого до добра не довел. Голос выходит на пробежку вместе с ним, комментируя, как на дерево мочится чья-то белая пушистая собака, как мимо проезжает машина похожая на машину Чонгука. Голос молчал пару дней, от чего Чонгук неожиданно напрягся, но появился вновь. Возможно Чонгук себя некомфортно чувствовал без него. Не то чтобы скучал, но определенно ждал его настойчивые комментарии. Голос чувствуется как бархат, как томная мелодия, обволакивающая уши. Что ж, если сходить с ума, то только так. Но лучше конечно никуда не ходить, лучше оставаться в своем уме. Завершив пробежку и наскоро приняв душ, Чон выходит из своего дома. Если бы он верил в призраков, то решил бы что это именно он, но как человек прагматичный и верящий в науку, он не может думать, что это призрак. Как бы то ни было в машину голос с ним никогда не садится, видимо не любит путешествия или его укачивает. Заехав по дороге в химчистку, сделав нужные на неделю покупки и забрав подарок для Юнги, Чонгук возвращается домой. Переодевается к вечеру и спешно покидает дом. Голос за ним не идет. Вечеринки явно не его формат досуга. Посудите сами, во-первых: все пьют, а пьяные люди не лучшие собеседники, хотя многие бы поспорили с этим заявлением, во-вторых: все хотят трахаться, да прямо как животные, инстинкты какие-то просыпаются что ли, в-третьих: все начинают нарушать личные границы, хотя это нужно поставить на первое место. Чонгук не против компании и людей, но он любит и ценит уединение, тихие посиделки, настольные игры, пересматривать Звездные войны в конце концов. В любом случае сегодня в его планах напиться. Да-да, именно. Он хочет превратиться в пьяное ничто, чтобы придя домой уснуть без задних ног. Не то чтобы Чон плохо спит, но явно не так хорошо, как мог бы. Подарок Юнги поставлен на специальный столик, сам именинник порхает от одной компашки к другой, благодаря за присутствие и улыбаясь во все тридцать два. Он тоже не любитель таких вечеров. Мин бы лучше позвал пару тройку друзей, выпил коллекционного бренди и пошел спать. Но Чимин. Он никогда не расстраивает Чимина. Так получилось, что Юнги и Чимин познакомились ещё в колледже, но встречаться начали только после выпуска. Потому что а) Чимин явно был болен сексоголизмом и не хотел серьезных отношений б) Юнги на него попросту не смотрел. Как бы то ни было пару лет назад два одиночества встретились в одном баре и ушли оттуда вдвоём и с тех пор были неразлучны. Сперва Чонгук не поверил своим ушам, когда Чимин рассказал ему об этом. Потом долго не верил своим глазам, хотя часто пребывал в их компании третьим колесом. И вообще был скептически настроен. Но когда Чимин сделал Юнги предложение, поверил во все и сразу, даже почти поверил в любовь. Скромная церемония на побережье Сан-Диего, из присутствующих только семья и близкие друзья. Чонгук помнит, как женихи плакали, произнося свои клятвы. Чон даже в тот вечер пел в караоке, куда они потом поехали, ужасно и отвратительно, но с душой, а это дорогого стоит. Сегодняшний вечер не включает в себя караоке, чему Чон несказанно рад, позориться еще раз он не собирается. Тосты летят один за другим. План упиться до состояния сопли выполнен еще до полуночи. Чонгук стоит на своих двоих, но уже плохо соображает и двигает конечностями по инерции. Чимин сажает его в такси и искренне негодует, что тот едет домой один, а не с кем-то. — Ты опять за свое, — ворчит Юнги. — Хватит пытаться спарить Чонгука со всеми подряд. — Нет. — Да. — Нет. — И почему же? — спрашивает Юнги. — Потому что, — самый бесполезный и беспроигрышный ответ считает Чимин. На удивление Чонгуку даже не нужна помощь таксиста, чтобы выбраться из машины и дойти до дома. Он открывает входную дверь и устало прислоняется лбом к прохладной стене. Душно. Пытается снять галстук, но руки не слушаются. — А ты быстро, — произносит голос, впервые обращаясь к Чонгуку. Обычно он вкидывает отвлеченные комментарии, больше описывает окружающее или рассуждает над чем-либо. — Я сошел с ума, Боже, я ведь так молод, я еще не получил Нобелевскую премию, да я… — начинает хныкать Чон, сползая по стене. — Ты что..? — с любопытством спрашивает голос. — Мне всего тридцать два, Боже… Боже. Я так много еще не успел, — шмыгает носом Чонгук. — Не думал, что ты набожный, по тебе не скажешь. Ты девственник что ли? — искренне удивляется голос. Приехали, даже голос его стыдит за отсутствие сексуальной жизни. — Да что ты знаешь обо мне? Я один из самых молодых в своем коллективе, понятно? Да я чуть ли не гений… не гений конечно, но все же. И у меня был секс! Давно правда… но был! — сбивчиво отвечает мужчина. Он почти оскорблен, девственником его давно не называли. — Да я просто спросил… — Ты до сих пор здесь, — мотает головой Чонгук. — А куда мне идти? — недоумевает голос. — Туда откуда пришел. — Я не хочу туда возвращаться… — грустно отвечает голос и исчезает, оставляя Чона один на один с одиночеством. Утро начинается с похмелья. Каким-то непонятным образом Чонгук просыпается на своей кровати, а не у порога, где видимо утратил всякую способность воспринимать информацию. Антипохмельный рецепт от Чон Чонгука идет в ход. Прохладный душ, коктейль из сырых яиц и апельсинового сока, приятного мало, зато действенно, а после острый-острый рамен, чтоб аж глаза слезились. В перерывах между ругательствами и попытками отдышаться, поедая лапшу, Чонгук вспоминает вчерашний вечер. У него сдали нервы. Оно и ясно. Он еще хорошо держался. Ну подумаешь говорил сам с собой. Все гении рано или поздно сходят с ума. Вот только Чонгук не гений. Ученый? Да. Хочет получить Нобелевку? Ну естественно. Гений ли он? Точно нет. Что ж, легче все спихнуть на алкогольный делирий и записаться к Чимину на новый прием, только в этот раз как надо. В течение дня Чон все еще чувствует себя как овощ, но бодрый овощ. Он устраивается на диване, прихватив с собой снеки, и включает лекцию коллеги из Вашингтона. На столике всегда лежит блокнот для заметок и ручка. Через три с половиной часа он встает с дивана и потягивается. С него сыплются крошки, а задница затекла так, что кажется отнялась. — Ты так долго смотрел это, — вдруг слышится зевающий голос. Чонгук вздрагивает от неожиданности: — Кто ты? — наконец спрашивает он. — Внеземная форма жизни, — отвечает голос и перед глазами у Чона все начинает плыть. — Это галлюцинации. Нужно срочно позвонить Чимину, скорее всего это из-за некачественного алкоголя или я надышался чем-то, — начинает бормотать Чонгук, ища свой мобильник на диване и в карманах шортов. — Я вполне реален, — отчаянно произносит голос, видно думая, что эта реплика все объясняет. — Я спятил, черт возьми, я сошел с ума, — Чон хватается на волосы. Его мелко трясет от осознания, что он либо общается с пришельцем в действительности, либо у себя в голове. — Ты не спятил! Послушай меня. Мне нужна твоя помощь. — Что? Что тебе от меня нужно? — недоумевает мужчина. — Помоги мне улететь отсюда, — на полном серьезе выпаливает голос. — Это не может быть правдой. Человечеством не установлен ни один случай нахождения разумной жизни вне этой планеты, — продолжает бормотать Чонгук. — Черт бы его побрал, где этот мобильник? — Ты можешь успокоиться? Дыши. Вдох-выдох. Чонгук послушно начинает делать дыхательную гимнастику, но тут же осекается. — Нет-нет-нет, тебя не существует. Ты в моей голове. Ты просто голос. Тебя нет. — Черт, тебя дери, прекрати истерику! Ты взрослая особь! — Я кто? — щурится Чонгук. — Особь? Мы что в «Чужом»? — Не думаю, — фыркает голос, явно узнавая отсылку к поп-культуре. Чонгук в это время продолжает искать телефон и, не найдя обращает внимание на стационарный телефон. Он судорожно нажимает кнопки, вспоминая номер своего дражайшего друга. — Алло, Чимин! Твою мать, Чимин, ты в заднице! Через секунду слышатся гудки и Чонгук наблюдает за тем, как провод его телефона искрится. Он дрожит всем телом, осознавая, что связь оборвалась и виной тому не рукожопость его друга. Голос тяжело вздыхает. Это последнее, что Чонгук слышит перед тем, как упасть в обморок.