Свободное падение

— Ты не говорил, что куришь, - порядком удивлённо выдал Тэхен, глядя на Чонгука, чиркающего выуженной из кармана зажигалкой. — Ты не спрашивал, - безучастно ответил Чон, и поднёс огонёк пламени к аккуратно сложённым веткам, щедро залитым девяносто пяти процентным спиртом. Синее пламя вспыхнуло моментально и разбрелось по всей поверхности костра, схватывая ветки в свой жаркий плен. Чонгук внимательно следил за этим, вовремя подсовывая ещё пару веток, и сунул зажигалку обратно в карман под чутким взглядом Тэхена. — Курить вредно, - не успокаивался Ким, все никак не спуская глаз с злосчастного кармана, в котором скрылась рука пилота. - Вообще, вся эта дрянь с якобы антистрессовым эффектом - полная лажа. Ты просто губишь свой организм. Чонгук опустился с корточек на задницу, вскинул укоризненный взгляд на Тэхена и тот быстро затих, словно ожидал чего-то подобного. — Ты серьезно сейчас об этом решил поговорить? Я в долгожители, вроде, не метил, Тэхен, мне и так нормально, - бросил мужчина резко, и уже после понял, что чисто интуитивно повысил голос. Тэхен молчаливо кивнул и опустил взгляд к пропитанной кровью повязке на своей ноге, принимаясь трогать ее, поправлять и снова шипеть от нарастающей боли. Действие анестетика давно вышло и теперь ноющие отголоски прошившего ткани ножа возвращались с новой силой. Чонгук покосился на его вмиг погрустневшее лицо и тяжело вздохнул. Ну вот зачем было срываться? — Прости, - выдохнул он с оттяжкой, привлекая внимание тёплых глаз. - Я… не знаю, по привычке начинаю орать, когда говорю с тобой. Это рефлекс. Тэхена, кажется, это обидело лишь больше, но виду он не подал и слабенько кивнул. На самом деле, он понимал о чем Чонгук говорит, поскольку и сам грешил несдержанностью. С самого первого дня, когда новый пилот санавиации Чон Чонгук вошёл в ряды дневного состава станции, Тэхен понял, что они вряд ли будут дружить. Но на деле все сложилось гораздо хуже. Они не просто не дружили, они друг друга на дух не переносили. И сколько бы Тэхен не задавался вопросом о первопричинах подобных отношений, ответа так и не нашёл. Он смотрел на Чонгука, на его идеальную выправку, вечно подтянутое тело, веселую улыбку, на его это выражение лица, дескать, я супер-ответственный и мужественный мачо. Вокруг Чона вечно вились девушки, почти все, что работали на станции, а он им очаровательно улыбался и угощал кофе. Тэхен часто слышал, краем уха, что ни одна из них так и не добилась желаемого расположения и в итоге побежки в сторону предмета обожания сошли на нет. Однако Чонгуку от этого, что есть девушки, что их нет, ни горячо, ни холодно. Он как продолжал таскаться везде, весь такой идеальный из себя, так и таскался, хохоча на весь ангар на пару с Чимином. Пак - вообще отдельная история. Тэхен даже не знает сколько раз слышал от Сокджина, что эти двое, наверняка, безудержно трахаются в пустой раздевалке, когда большинство бортов находятся на вызове. Ким, услышав это впервые, так взбесился, что в тот же день разругался с Чонгуком в пух и прах, да ещё и ударил по наглой рыжей морде. Не сильно, конечно, но все таки ударил. Ох, как же Чон был зол. В тот день он впервые высказал все, что действительно думает о Тэхене, о его дебильных замашках, тупой, отстранённой роже и вечной славе лучшего врача станции. Чимин разнимал их на пару с Хосоком, который вообще знатно охерел, единожды задержавшись на смене после ночного дежурства. С тех пор ничего не изменилось: Тэхен и Чонгук периодически сцеплялись языками и орали другу другу в лицо разные лестности, пока кому-то из них не надоест, или со стороны не придёт вызов. В основном работал второй вариант, потому что ругаться им не надоедало никогда. Вообще. Сторонние наблюдатели с обеих сторон, как правило высказывались о их взаимоотношениях со своей колокольни. Тэхен слышал от Чимина, что надо бы ему придержать коней и не провоцировать его величество Чонгука. Ну конечно, что ещё должен был сказать лучший друг и напарник? Намджун пытался держать нейтралитет и всегда твердил что-то о взаимопомощи и доброте, которая нахер не была нужна между двумя распаленными характерами. Юнги молчал и держал своё мнение при себе. Вот это ценили вообще все, особенно Тэхен и Чонгук. А вот Сокджин не так давно, на очередном вылете, заявил, что парочке истеричек не мешало бы хорошенько потрахаться. И вот тогда-то Ким Тэхен выпал в самый настоящий осадок. Он? Переспать с Чон Чонгуком? Да уж лучше сунуть член в микроволновку. К тому же, тот ведь уже наяривает Чимина. Тэхену чужого не нужно, особенно от Пака. Его Ким тоже начинал по-тихой ненавидеть, после распущенных слухов, все тем же Сокджином, о их тайном с Чонгуком перепихоне. Нет, ну бесит же, ужас. Врать о том, что Тэхен никогда не возвращался к этой мысли - глупо. Он думал об этом три дня подряд и от того странновато поглядывал в строну Чонгука, что сложно было не заметить их привычному окружению. Эта мысль раздражала его только больше, в основном потому, что совершенно не казалась отвратительной. Тэхен ни разу не видел Чонгука обнаженным, но почему-то был уверен, что там есть на что посмотреть. В конце концов, мысль о «хорошенько потрахаться» переросла в скрытое желание, которое Тэхен отрицал, отрицает и всегда будет отрицать. Так сказал Сокджин, будь он неладен. В костре затрещали разгорающиеся ветки и хвойные иголки, которые Чонгук изредка бросал в пламя для развлечения. С тех пор, как их самолёт рухнул с высоты двадцати метров, прошло около трёх часов, и за это время никто не явился на помощь. На небе собрались тучи, они же закрыли собой закатное солнце и света стало гораздо… гораздо меньше. Чонгук предлагал двигаться вперёд, может, найти укрытие или что-то вроде того, но Тэхен наотрез отказался. Во-первых, он ранен и вряд ли бы прошёл даже сотню метров. Во-вторых, в самолёте остался единственный передатчик sos, если он вообще уцелел после падения. Если они начнут удаляться от него, то отыскать их в горной местности станет практически непосильной задачей. Чонгук, выслушав его, до удивительного быстро согласился и ненадолго ушёл, но лишь для того, чтобы собрать хворост в ближайшем полеске. Тэхен чувствовал себя обузой, поскольку не мог помочь даже в этом, и смиренно наблюдал за тем, как вернувшийся пилот мастерит небольшой костерок. От огня было хотя бы тепло, что не могло не радовать, и светло, а остальные трудности им ещё предстояло преодолеть. Чонгук вскинул взгляд к небу и поджал губы, наблюдая за движением крупной стаи туч, что направлялась прямиком к горе. — Черт, - ругнулся он, как-то обречённо возвращаясь к созерцанию пламени. - Если пойдёт дождь, мы останемся без огня. Тэхен повторил его действие и тоже посмотрел на небо, будто это могло что-то изменить. — Может пронесёт и туча обойдёт нас стороной? - предположил Ким осторожно, слабо доверяя тому, что сам же и говорил. Чонгук его жест поддержки оценил и легко улыбнулся, подкидывая в огонь целую горсть отломанных хвойных игл. Этот трещащий звук вновь привлёк внимание Тэхена. Ребёнок, не то слово. — Ничего, если придётся, я понесу тебя на руках, - Чонгук сказал это быстро, легко и продолжил себе любоваться пламенем. У Тэхена потеплело в груди. Стало так приятно, прямо как тогда, когда он обнимал Чонгука на краю обрыва, благодаря за спасение. В тот момент, когда адреналин выветрился и хватка Кима на чужой шее ослабла, их с головой захлестнула неловкость. Это был их первый близкий контакт, не считая кулака и морды, и было бы странным не покрыться густым румянцем, после столь рьяного порыва эмоций. Сейчас эмоциональный фон не зашкаливал и держался на стабильном уровне, но Чонгук все равно бросил эту незамысловатую фразу, а Тэхен услышал, как собственное сердце гулко долбануло по рёбрам. Чон Чонгук заботился о нем, несмотря на все то дерьмо, которое слышал практически ежедневно из уст Тэхена. И, конечно же, невзирая на то, что и сам отзывался о Киме весьма скверно, да ещё и клялся убить рано или поздно. — Как все это началось? - Тэхен планировал лишь подумать об этом, но почему-то озвучил мысли вслух. Чонгук, конечно же, услышал. — Что началось? - услышал, но вопроса явно не понял. — Наша взаимная ненависть, - уточнил Тэхен негромко, в надежде, что это не прозвучит так печально, как все таки прозвучало. По лицу Чона было ясно, что ответа он не знал, да и порядком удивился поднятой теме. Он лишь вновь отщипнул кусочек от ветки и бросил ее тлеть в костёр. — Не знаю, - пожал плечами. - Все как-то само собой случилось. Ты показался мне занозой в заднице и укрепился в этом статусе наяву. Ох, не такого ответа ждал Тэхен. — Занозой? - голос Кима прозвучал слишком высоко для привычного баритона. - В нашу первую встречу ты смотрел на меня так, будто ещё вчера я вырезал всю твою семью. И я отплатил той же монетой, это защитная реакция. — Это неправда, - возмутился Чонгук хмурясь. - Ты просто выделялся на фоне остальных и это привлекло мое внимание. — Интересно, чем же? - усмехнулся Тэхен, и откинулся чуть назад, опираясь ладонями на траву позади спины. Поясница жутко ныла от неудобной позы, а облокотиться было совершенно не на что. Чонгук смерил его взглядом, ровно так же, как в тот самый «первый» день, пробежался от самой макушки и до раны на ноге. — Вот! - воскликнул Тэхен, вновь подаваясь чуть вперёд и тыча пальцем в Чона. - Вот о чем я говорю, снова этот взгляд. Ты меня будто растерзать готовишься. Чонгук звучно вздохнул и отвёл глаза в сторону, сканируя покатый склон неподалёку. Жаль, что шибко долго там не на что было смотреть. Взгляд его, так рьяно ненавидимый Тэхеном, все равно вернулся к изначальному положению, на украшенное прищуром лицо фельдшера. — Не придумывай, - отрезал Чонгук коротко. — Не придумывать твою неприкрытую ненависть ко мне? - уточнил Ким с усмешкой. — Да нет никакой ненависти, - Чонгук звучал спокойно. - Мы просто разные люди, вот и все. Слишком разные, чтобы дружить. Да, потому что… «Вам двоим нужно хорошенько потрахаться…» Слова Сокджина появлялись в голове сами собой, всеми способами намекая о надёжности данного способа примирения. Тэхен мотнул головой, отбрасывая навязчивые мысли, и замолчал, принимая сторону проигравшего в их скудном диалоге. Чонгук молчал тоже, но лишь какое-то время, прежде чем снова решился заговорить. — Красивый, - произнёс он тихо, и не добавил больше ни слова, неотрывно перебирая лепестки пламени цепким взглядом. Тэхен не понял нихрена. Это у них определённо общее. Он бросил взгляд в костёр, затем на Чонгука, затем снова в костёр и опять на Чонгука. — Что? - и это тоже общее, вечно все переспрашивать. Не такие уж они и разные, выходит. Чонгук оторвался наконец от своего занятия и расправил плечи, выпрямляя спину. Зрительный контакт. — Ты спросил, чем выделялся в тот день, когда шеф представлял меня вам в ангаре, - на лице мужчины не было и тени улыбки, но Тэхену хватало одного тёплого взгляда. - Ты был красив, очень, я имею ввиду. На улице светило солнце, дверь в ангар не была опущена и твои волосы подсвечивались его лучами. За ухом у тебя был цветок, вот тут, такой маленький и розовый. Это выглядело мило и я подумал: «Вау, ему тут явно не место». А потом ты вдруг начал хмурится и стрелять в меня озлобленным взглядом, мол, лучше вали. И вот тогда я решил, что друзьями нам не быть, потому что ты, вероятно, всего лишь большой прыщ на ягодице. Тэхен был готов услышать все, что угодно, но только не это. Чон Чонгук. Чон, мать его, Чонгук счёл его красивым. Кажется, Тэхен все таки умер от потери крови и всего-навсего видит дурной сон. — Ты это сейчас серьезно? - уточнение не помешает. - Ты считаешь меня красивым? — Я этого никогда не отрицал, - подтвердил Чонгук. — Ты говорил, что у меня, цитирую, тупая рожа, - Тэхен до сих пор помнил их последнюю стычку в кухне. — Тупая - не значит некрасивая, - отбивал подачи Чон. — Значит, все же тупая? - не уступал ему Тэхен, с откровенным трудом сдерживая улыбку. — Нет, нет, да я же не о том, - рукоплескал Чонгук, вполне нетипично для своей уравновешенной личности. - Мы многое сказали друг другу на эмоциях, но это ведь не значит, что все это правда. Сгоряча можно что угодно ляпнуть и пожалеть об этом одним мгновением позже. И то верно, они орали друг другу в лицо вещи и похлеще «тупой рожи». Благо, что рожа у Тэхена все таки была не тупая. — В этом ты прав, - согласился он с Чонгуком. - Сегодня я понял, что хотел бы не говорить тебе всех тех гадостей. Ты спас меня, уже трижды, а ведь я этого даже не заслужил. — Не говори глупостей, - прервали Тэхена тут же. - Ты бы сделал то же самое для меня. Да, Тэхен определено поступил бы так же, не задумываясь ни секунды. Чонгук снова был прав. — Спасибо, - с придыханием произнёс он. - И прости за все. Мне жаль, что мы не могли поговорить обо всем этом в нормальных условиях. Чонгук тихо рассмеялся, обнажая ровный ряд передних зубов. — Ну, ты знаешь, экстрим сближает людей, - с толикой серьёзности выдал он, маскируя шутку под обыденный диалог. Тэхен рассмеялся в ответ, вторя басовитым похихикиваниям. Да уж, сближает. Дождь их стороной все же не обошёл и взгромоздившаяся на небе туча обрушила на сухую землю целый град крупных капель. Вместе с тем поднялся сильный ветер, костер залило почти мгновенно, а ощипанные ветки Чонгука разнесло по ближайшим трехстам метрам склона. Уходили впопыхах, обдумать путь не представилось возможным. Ливануло как из ведра, редкая трава стала скользкой и Чонгук дважды сел на задницу, пока пытался угнаться за улетающей полупустой бутылкой. Эта вода - единственная, что у них осталась, ее было необходимо беречь. Этим Чонгук, в принципе, и занимался. Тэхен сам не понял откуда нарыл кривую палку, но она вполне сгодилась на роль импровизированного костыля. Не все ж ему ездить верхом на Чонгуке. Саквояж промок насквозь, внутри не осталось ничего годного, бросили прямо там, у замокшего кострища. — Пойдем вдоль склона, я видел там углубления в породе, когда искал ветки, - сообщал Чонгук громко, перекрикивая шум дождя и ветра. Взгляд его упал на добытую Тэхеном деревяшку, весьма многозначительный взгляд, а затем вернулся к его лицу. — Зачем тебе эта хреновина? - все так же кричал он. — Я пойду сам, - отвечал ему Тэхен схожим тоном. Взгляд Чонгука стал ещё более выразительным. В ту секунду Тэхен понял, что ошибался. Вот сейчас Чон действительно смотрел на него с некой злобой. — Чонгук, я… - начал было оправдываться Ким, мол, так и так, не хочу я тебя утруждать, наутруждал уже. Однако Чонгук даже слушать его не стал. Он выбил деревяшку из чужих рук, отшвыривая подальше под протяжное «ээээй», и развернулся к Тэхену спиной. — Залезай, - тон, не терпящий возражений. Пилот опустился ниже, дабы Тэхену было удобнее, и подхватил его руками под колени, когда тот все же, кряхтя и ругаясь, взобрался на чужую спину. Теперь Ким в буквальном смысле ехал на чонгуковом горбу. Нога ужасно болела, с каждым разом все сильнее, и по струящимися по ноге каплям было ясно, что кровотечение снова дало о себе знать. Чонгук взбирался вверх по пологому склону, огибая основной массив горы, и тяжело дышал. Тэхен старался не сжимать его горло руками и хватался за крепкую грудь, постоянно соскальзывая вниз по спине. Ему ещё никогда не было так стыдно. Никогда. Чонгук был другим человеком. Не тем, каким Тэхен знал его еще двенадцать часов назад. Он был добрым, заботливым и честным, он был готов жертвовать собой ради других, ради Тэхена, который, между прочим, лютой смерти ему желал. Так не должно было быть, он обязан отплатить и снова извинится, а потом еще раз и еще, пока уши Чонгука не завянут. — Вон там! - голос Чонгука прозвучал так обнадеживающе, что Тэхен был готов разрыдаться от радости. Дождь хлестал что надо, они промокли насквозь, нога горела адским пламенем, а ветер вынуждал дрожать от холода. Все это могло плохо кончиться, для них обоих. Чонгук бежал вперед, не сбавляя скорости, пока сквозь плотный занавес дождя не заметил знакомые очертания. Тэхен увидел их тоже и сжал объятия вокруг шеи Чона чуть плотнее. Углубление на отвесной стене скалы сложно было назвать пещерой, скорее какой-то несуразной выбоиной, образовавшейся естественным образом. Места там было едва-едва, но даже этот крошечный клочок был прикрыт от дождя, а это единственное, что сейчас имело значение. Чонгук вошёл внутрь чуть пригнувшись, спасая свой лоб и лоб Тэхена от столкновения с породой, и облегченно выдохнул. Песчанка под ногами начала стремительно намокать от капающей с одежды воды и быстро превратилась в грязь. — Давай, аккуратно, хорошо? - Чонгук чуть повернул голову вбок, чтобы видеть Тэхена краем глаза, и согнул ноги в коленях, бережно опуская Кима на здоровую ногу. Тэхен встал, понял, что жутко шатается и дрожит, поэтому рук с плеч Чона не убрал, используя их как единственную опору. Чонгук, почувствовав это, медленно обернулся, перехватывая влажные ладони в свои. — Боже, - пораженно выдохнул он, опуская взгляд на струящуюся по бедру воду, смешанную с кровью. - Тебе нужно сесть. Пилот потянул Тэхена на себя, прихватывая его за поясницу, и помог опуститься на землю, спиной к породе. Ким порывисто втянул воздух носом и выдохнул ртом, наблюдая как из под губ вырывается полупрозрачное облачко пара. На улице сильно холодало, дождь и ветер сделали своё дело. Чонгук опустился рядом с ним, ещё раз осмотрел ногу, отмечая, что все, вроде как, не так плохо, и снова взял чужие ладони в свои. — Ледяные, - произнёс он испуганно, принимаясь растирать холодные пальцы докрасна. - Ты весь дрожишь, Тэхен. Тэхен знал, что дрожит, он чувствовал это, но на чонгуковы слова лишь легонько улыбнулся и помотал головой. — Я в порядке… в порядке, - твердил он. Чонгук никак не отреагировал на его попытки сгладить собственное состояние, он был слишком занят согреванием двух ледышек. Его ладони бережно сжимали руки Тэхена в своих, а горячее дыхание изредка опаляло их своим теплом. Тэхен понимал, что подушечки пальцев на ногах тоже немеют. Он потерял много крови, организм неспособен производить достойный теплообмен, а Чонгук вручную гонял ее остатки по сосудам. Взгляд Кима скользил по чертам его лица, по нахмуренным, сосредоточенным бровям, по влажным волосам и налипшим на лоб локонам. Чонгук выглядел потрясающе даже сейчас, весь из себя идеальный, каким все вокруг его и считали. Таковым он и был, вероятно. — Мне очень жаль, - прошептал Тэхен. - И стыдно, очень стыдно, Чонгук. Чон вскинул на него взгляд, не отрываясь от своего кропотливого дела. — Я знаю, - так же негромко. - Мне тоже. Тэхена колотило так, что стучали зубы, а губы стремительно синели. Он был бледен, особенно в этом чертовом сумраке, и совершенно не походил на самого себя. Чонгук видел, как его взгляд туманится, словно ещё чуть-чуть и Ким отрубиться прямо на ледяной земле. Ну уж нет, такого исхода Чон точно не мог допустить. Он выпустил чужие ладони из своих и присел рядом с Тэхеном. Бок о бок, близко-близко, обнял худые плечи и прижал слабенькое тельце к своей груди. — Так, давай-ка согреемся, Тэ, - широкие ладони принялись с силой растирать плечи, лишь плотнее загоняя Тэхена в объятия. - Все будет хорошо, слышишь? Скоро за нами прилетят, я уверен. Тэхен лишь сипло постанывал в плечо Чонгука и соглашался с каждым его словом, тщетно пытаясь унять дрожь. Выходило, скажем так, херовато. Единственным, что все же спасало от жуткого холода, пробирающего до костей, были руки Чона и его крепкая грудь. Тэхен слышал, как бьется его сердце, быстро, гулко, отрывисто. Этот звук успокаивал. Хотя, куда уж спокойнее. Тэхен едва оставался в сознании и держался лишь за это чертово «тук-тук-тук» и переодически говорящего Чонгука. Он болтал о разном, говорил что-то о передатчике, о беспонтовой ране, об идиоте, который решил ограбить воздушное судно, о спасении и совсем уж не страшном холоде, который они обязательно переживут. А Тэхен все слушал, слушал, слушал и боролся с дурацким слезами, что так несвоевременно подступили к глазам. Чонгук склонил голову, заслышав тихие всхлипы и, не отпуская Тэхена из кокона рук, уткнулся носом в его макушку. — Прекрати делать это, - бубнил Ким в ворот формы пилота. — Делать что? - переспросил Чонгук, слегка отстранившись от сырой копны волос. — Это, - в ответ раздалось глухо. - Прекрати быть таким добрым со мной, я чувствую себя ужасно. На этот раз Чонгук отстранился сильнее, но лишь немного - так, чтобы увидеть лицо Тэхена. — Все ясно, у тебя от холода поехала крыша, - заключил Чон строго, выбивая из груди Тэхена нечто похожее на возмущённый вдох. - Что за бред ты несёшь? Тэхен был слишком слаб, чтобы ругаться, но свои пять копеек все равно вставил. — Вот и не бред, - Ким шмыгнул недышащим носом и откинул голову чуть назад, на подставленное предплечье Чона. Чонгук не сдержал трогательной улыбки и совсем тихого смеха, наблюдая за абсолютно не соображающим Тэхеном. Вот теперь он был похож на себя прежнего, просто очень усталого и сонного. В остальном: как есть заноза-Ким Тэхен. Они смотрели друг на друга в тишине, нарушаемой лишь шумом ливня. Тэхен полулежал в руках Чонгука и безмолвно скользил взглядом по его мужественному лицу, запоминал его черты и находил столько нового, словно они виделись впервые. Ну, например, родинка под нижней губой. Она всегда там была? Дураку понятно, что всегда, но раньше для Тэхена это не имело значения. Он даже пирсинга в губе и брови не замечал, не говоря уж о более мелких деталях. Пальцы сами собой потянулись к тонкому кольцу металла, пересекающему нижнюю губу, и совсем легонько коснулись его. У Чонгука были красивые губы, такие, наверное, приятно целовать. Тэхен буквально прилип к ним взглядом, совершенно бесстыдно, как никогда бы не сделал, будучи в адеквате. — И что ты, по-твоему, делаешь? - спросил Чонгук этими самыми губами. Тэхен подсмысла вопроса не уловил и ответил прямо. — Разглядываю твой пирсинг, - его голос начинал хрипнуть. К утру, вероятно, вообще пропадёт. Губы Чонгука шевелились снова, когда он говорил, но Тэхен почти не придавал его словам значения. Вместо этого, он, наконец, соизволил оторваться от созерцания двух розовых мягкостей и поднял взгляд выше, к тёмным глазам. Чонгук смотрел на него в ответ, смотрел все это время, пока Ким откровенно позорился. Жуткая картина. Зрачки Чона были расширены от недостатка освещения и глаза выглядели немного бесновато, но было в этой бесноватости и что-то ещё, чего Тэхену не удалось разобрать. Сейчас он думал о другом. О том, что, возможно, в последний раз видит Чонгука так близко, в последний раз смотрит на его спокойное лицо, не плюющееся оскорблениями. Возможно, Тэхен никогда не признаёт этого, было бы лучше, если бы их искали подольше. Бред, конечно, но он прекрасно понимал, чем закончится их поездка обратно на станцию. Друзьями им с Чонгуком не быть. Они оба, как выяснилось, придерживаются этого мнения. — Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня, - произнёс Ким на выдохе, все так же неотрывно глядя в чёрные глаза напротив. Чонгук медленно моргнул, без улыбки прокручивая услышанную фразу в своей голове, и отнял одну из ладоней от плеча Тэхена, перемещая ее на его влажную от воды щёку. Ким прильнул к ней мгновенно, млея от соприкосновения с тёплой кожей, но зрительного контакта не нарушал. Он был слишком ценен для них обоих. — Я ведь уже говорил, что никакой ненависти нет, - шёпот Чонгука граничил с рыком. - Тебе уже пора запомнить. Чонгук приблизился в одно мгновение, нейтрализуя сантиметровое расстояние, и коснулся чужих губ в поцелуе. Просто коснулся, чуть задержавшись, и тут же отстранился, глядя в распахнутые и, внезапно, весьма разумные, глаза Тэхена. Им хватило пары секунд, чтобы осознать, что именно только что произошло и накинуться друг на друга с новой силой. Тэхен обхватил шею Чонгука обеими руками и прижался так близко, как только мог, порывисто отвечая на страстный поцелуй. Ладони Чонгука спустились на его талию, так естественно, будто там им самое место, на этой талии, в этот момент, с этим человеком. Он целовал жадно, быстро, сминая холодные губы Кима своими, терзая и прикусывая нижнюю, до тех пор, пока вкус крови не смешался со слюной. Тэхен совершенно перестал дрожать, к слову, и отчаянно извивался под чужими руками, больше всего на свете желая не чувствовать боли в злосчастной ноге. Будь его воля, он бы уже давно оседлал чонгуковы грешные бёдра, лучше обнаженные, и свершил предсказание Сокджина. Насрать на все, насрать на всех, к черту ублюдский дождь и чертов холод, сейчас важно лишь то, что Чон Чонгук просто потрясающе целуется. — Тише-тише, - зашептал мужчина быстро, когда Тэхен вдруг попытался приподняться и случайно потревожил раненую конечность. Ким болезненно зашипел прямо в поцелуй и снова приник к сладкими губам, словно всю жизнь ждал только этого момента и желал насладиться им сполна. Чонгук против не был, ровно наоборот, с его подачи во рту Кима оказался язык и тот вновь протяжно застонал, на этот раз уже не от боли. Они целовались достаточно долго, чтобы не уследить за временем и успеть согреться. Возбуждение работало на них, в сложившейся ситуации это был один из самых проверенных способов не отморозить яйца. Тэхен начал сдаваться первым, но вовсе не потому, что утратил желание, а потому что слабость так никуда и не делась. Плюсом ко всему, Чонгук пару раз здорово надавил на бинт, выпадая из реальности, и нога теперь не только болела, но и начинала окончательно неметь. Прерваться сразу они, так или иначе, все равно не смогли, и ещё с пять минут лениво целовались под звуки утихающего дождя. А когда Чонгук наконец отважился отстраниться - соприкасались только лбами и тяжело дышали. Тэхен исключительно ртом, потому что заложенный нос откровенно посылал его нахер. Ливень почти прекратился, и за пределами их крошечного убежища теперь едва накрапывало. Стало совсем тихо и даже одиноко, наверное, но Чонгук был счастлив, впервые за долгое время. Тэхен посапывал в его руках, бесконечно шмыгая и умиляя тем самым все сущее. — У меня жутко затекли колени, - выдал Чонгук неожиданно, провоцируя приступ дебильного смеха с обеих сторон. Тэхен приподнял голову и слегка отодвинулся, похлопывая по земле рядом с собой, заботливо нагретой ягодицами. Чон со стоном опустился рядом и потёр вышеуказанные колени, испачканные в земле и, вероятно, действительно зудящие от неудобной позы. — Ты больше не дрожишь, - произнёс он, осмотрев Тэхена с ног до головы. - Согрелся? Тэхен кивнул макушкой, откровенно смущаясь под тем взглядом, с которым Чонгук озвучил свой вопрос. Этот парень знал, на что давить и как заставить Кима неумолимо краснеть. — Я надеялся, ты ответишь «нет», - усмехнулся Чонгук спустя пару секунд, и теперь Тэхен наблюдал, как смущается он сам. И к гадалке ходить не нужно, чтобы понять по какой причине Чонгук надеялся услышать это самое «нет». Он надеялся, что у него ещё осталась причина вновь подарить Тэхену объятия, не вскрывая при этом своих истинных желаний. Хотя сейчас, после того, что между ними было, скрывать что либо, как и отрицать, было как минимум тупо. Поэтому Тэхен решил взять дело в свои руки, в кои-то веке, и, приподняв левую руку Чонгука, юркнул прямо под неё, уютно устраиваясь на чужой груди. Чонгук на это лишь басовито посмеялся, сжал его талию покрепче и ласково, как уже делал это прежде, уткнулся носом в подсыхающую копну волос. Тэхен пах божественно, невзирая на сырость и отдаленно уловимый запах крови. Чонгук чувствовал лишь его, его одного, и, так же как и сам Тэхен, желал продлить это мгновение. После прекращения дождя неожиданно стало страшновато, тишина заволокла все вокруг, а на улице вновь потихоньку теплело. Чонгук держал Тэхена в своих руках, иногда покачивал и потирал его плечо, когда Ким ёжился от лёгкого озноба. Их одежда до сих пор была насквозь сырой и совершенно не сохла от сохраняющейся в воздухе влажности. На улице совсем стемнело, наступила ночь, но была она гораздо теплее дня, что значительно облегчало остаток часов ожидания. Тэхену иногда мерещилось, что где-то пролетает самолёт. В те короткие мгновения он вздрагивал и копошился, спрашивая у Чонгука не слышал ли он чего. Чонгук не слышал и отвечал честно, не желая понапрасну обнадеживать измученного Тэ. Они просидели там около двух часов, возможно, чуть меньше, возможно, чуть больше. Чонгук не носил часы, а Тэхену они были не положены по форме. Вся нужная информация и приборы обычно находились на борту. Они и сейчас там были, в теории, где-то на глубине двадцати метров вниз по отвесному склону. Чонгук просто надеялся, что их маяк все же уцелел и все это время они не бессмысленно ждали дождя в засуху. Как бы странно это не звучало. В конце концов, Тэхен задремал, его дыхание выровнялось и Чона это жутко напугало. Он было подумал, что это конец, что помощи они уже не дождутся, но оказалось, что Тэхен просто-напросто утомился и организму требовалось время на здоровый, ну, или почти, сон. Сам Чонгук не спал, да и желания особого не исыпытывал. У него начала жутко болеть голова, если точнее - затылок. Мужчина щупал его до тех пор, пока не вспомнил слова Тэхена, сказанные в самолёте, что-то о смещении и ушибе. Вероятно, теперь и его травма дала о себе знать. Это выводило их итак нелёгкое положение в крайне критическое. Спустя минут двадцать Чонгук тоже прикрыл глаза, прижав Тэхена поближе, и решил вздремнуть. Выбора все равно не было, сейчас идти им некуда, а лучше места для укрытия точно не найти. Тишина стояла зловещая, лишь изредка, где-то вдалеке слышался треск деревьев, когда поднимался особо сильный ветер. На этом все, никаких признаков живых существ. Чонгук не понял, когда именно это случилось и, в первую очередь, счёл услышанное плодом больной фантазии. Он распахнул глаза, отдаленно заслышав где-то вдалеке собственное имя, и замер, вслушиваясь в кромешную тишину. «Чонгук!» - повторилось снова, очень размыто, но уже громче, чем прежде. Чон порывисто вдохнул и опустил взгляд на резко приподнявшегося с его груди Тэхена. Он тоже это слышал, им не показалось. — Боже, - выдохнул Чонгук неверяще, глядя в широко распахнутые глаза Кима. — Чонгук! - повторилось снаружи, уже так отчётливо, будто человек находился всего в нескольких десятках метров. - Тэхен! Голос звал их обоих. Чон, наконец, понял, что надо бы подать ответный знак, а не сидеть на жопе и пялиться на перепуганное лицо Тэ. Пилот аккуратно выпустил его из своих рук, бережно придерживая за плечи, и рванул прочь из укрытия. Куда бежать - не ясно. Пришлось дождаться очередного зова, чтобы определить источник звука. И с новым «Чонгук!» он устремился вверх по склону, удаляясь от Тэхена метров на семьдесят, прежде чем на его вершине появился свет фонаря и плохо различимый силуэт человека. — Чонгук! - заорал Чимин громко, его голос сложно было с чём-то спутать. — Я здесь! - ответил ему Чон таким же криком, и вскинул обе руки вверх, привлекая внимание. Фонарь тут же застыл в одном положении, освещая путь в его направлении, а затем начал дёргаться, когда Чимин ускорил шаг. Свет озарил его фигуру примерно за десять метров, позволяя Паку узреть знакомую форму. Чимин вдруг остановился, как-то шокировано хлопая глазами, а затем взвизгнул и, развернувшись, завопил во все горло. — Я нашёл их, ребята! Все сюда! М-да. Чонгук мог поспорить, что у него на поясе была рация и так орать совершенно не было необходимости. Но Пак все же орал и уже нёсся вперёд на максимальных оборотах. Фонарь в его руках судорожно дёргался и вынуждал Чона жмуриться от засветов. Чимин влетел в него с той же скоростью, с которой бежал, распахивая объятия ещё, кажется, на середине пути. Чонгук сдавленно вдохнул, рефлекторно отшагивая назад, дабы не упасть и удержать лепечущего что-то друга. — Боже, я так волновался, - тараторил он, стискивая пилота в объятиях ещё какое-то время. - Думал, вы погибли, разбились насмерть. Чонгук и сам так думал, пока не очухался в практически перевёрнутом летуне, лежащем на склоне в девяносто градусов. — А где Тэхен? - спросил Чимин, отстранившись, и бегло осмотрел все вокруг, не находя ни намёка на присутствие второго члена бригады. — Он ранен, ему нужна помощь, - Чонгук либо туго соображал, либо с трудом осознавал, что их все же нашли и Пак ему не мерещится. Он развернулся и, махнув рукой Чимину, дескать, следуй за мной, вновь устремился к их с Тэхеном маленькому укрытию. Фельдшер следовал за ним, гремя склянками в саквояже, а где-то позади становились четко различимы ещё несколько голосов. Чонгук лишь раз бросил взгляд туда, отмечая, что из-за холма показались дополнительные отблики фонарей. Тэхен никуда не испарился и все так же сидел на месте, затравленно устремив взгляд в беспросветную темноту. Стоило только Чонгуку появиться на пороге, как тот мгновенно задёргался и потянулся к нему, как к единственному спасению. — Я здесь, я здесь, - с доброй улыбкой повторял Чон, опускаясь на землю рядом с Тэ и перехватывая его вытянутые вперёд руки. – Я испугался, что ты меня бросил, - с дуру ляпнул тот, хлопая повлажневшими ресницами. — Ты идиот, раз подумал о таком, - беззлобно ответил ему Чонгук, и со всей нежностью, на которую был способен, прижался губами к тыльной стороне одной из его ладоней. - Я привёл помощь. Чимин вбежал под навес следом, уловив лишь часть их диалога. — Помощь - это я, - довольно выдал он, и сбросил с плеча ярко-зелёный саквояж, присаживаясь прямо рядом с Тэхеном. Фонарик в его руке осветил сперва бледное лицо, затем грудь, а затем конечности, где он, собственно, и обнаружил самую главную опасность. — Вот черт, - ругнулся Чимин тихо, поражаясь количеству крови, сквозь которую уже не пробивался белый цвет повязки. — Артерия не задета, - ассистировал ему сам Тэхен, знающий об этой ране чуть больше, чем кто-либо другой. - Но я уже не уверен в остальном. Чимин вскинул на него строгий взгляд, мол, вот как угораздило, и сунул фонарик в руки Чонгука, со словами «подержи-ка вот это». Чон держал и старался светить прямо на рану, пока Пак что-то выискивал в своём сундуке медикаментов. Первыми в ход пошли ножницы, дабы не маяться с распутыванием кое-как перевязанного бинта, а затем чистая салфетка, дабы убрать излишки крови. Чимин промокнул рану сухой, стерильной марлей, под сдавленное шипение Тэхена сверху, и склонился чуть ниже, осматривая ее в деталях. — О Боже, парни, - под навес, сильно согнувшись, вошёл Хосок, а за ним Сокджин, маячащий своей дурацкой желтой кепкой. - Слава богу, мы вас нашли. Вы в порядке? Сокджин обогнул Хосока слева, становясь рядом с Чонгуком, и вперился взглядом в плачевно синеющую ногу Тэхена. — Твою мать, видимо, не совсем, - подвёл итог Хосок, так же заметив рану, и предпочёл заткнуться, пока Чимин занимается работой. Намджун прибыл последним, так же как и Хосок, сгибаясь в три погибели из-за своего роста. На его плече тоже болтался медицинский саквояж, на этот раз - красный, а в руках чемоданчик со складными носилками. Как знал, что понадобится. Сокджин присел на корточки, все ещё находясь за спиной Чонгука, и слегка вытянул шею, чтобы увидеть Тэхена получше. — Ты как, растяпа? - заботливо спросил он, касаясь здорового бедра Кима. - Выглядишь ужасно. Тэхен не смог сдержать улыбки, наблюдая неподдельные переживания на лице единственного друга, из списка всех прибывших на выручку. Они с Сокджином давно работали вместе, да и вне работы общались неплохо. А вот все остальные состояли в «банде» Чонгука, как шутливо называл ее Тэ, и редко пересекались как с самим Кимом, так и с его пилотом. Однако сейчас подобное разделение вообще не играло никакой роли, ведь помочь желал каждый. Даже Чимин, вечно враждующий с Тэхеном из-за Чонгука, бережно обрабатывал его раненую ногу. Что из рода фантастики, ей богу. — Жить буду, - шепнул Тэхен в ответ на вопрос друга, и постарался улыбнуться так, чтобы не выглядеть смертником. - Просто не повезло. Чонгук поджал губы и скосил взгляд вниз, на крупную руку Сокджина, лежащую на бедре Тэ. Убирать ее он, видимо, не собирался, а в груди Чона, тем временем, уже становилось горячо от неожиданного приступа ревности. Так нельзя. — Края раны сильно припухли, возможно, инфекция все же попала внутрь, повязка была сырой насквозь, - подытожил Чимин, накрывая распоротые ткани парой стерильных салфеток. - Нужно доставить тебя на станцию как можно скорее, поставить капельницу и зашить рану, иначе - прощай нога. Тэхен, будь он на месте Пака, сказал бы тоже самое. Он знал, что после такого все не может быть просто и вероятность сепсиса очень велика. Благо, пока не началась лихорадка, значит время ещё есть. — Намджун, носилки, - распорядился Чимин, и фельдшер, держащий в руках заветный чемоданчик, тут же принялся его раскрывать. Сокджин вызвался помочь и перемахнул через обе ноги Тэхена, присоединяясь к сбору транспортировочных носилок. Чонгук тепло улыбнулся и сжал руку Кима, которую так и не соизволил отпустить, покрепче, одним только взглядом успокаивая и как бы говоря - «все будет в порядке, скоро все закончится». Теперь от Чимина этот жест не укрылся, как и от Хосока, стоящего чуть поодаль. Пак бросил взгляд на их переплетенные пальцы, а затем на светящееся лицо Чонгука, прежде никогда не выглядящее таковым. Сказать, что его это не задело - ничего не сказать. Задело и очень, ведь… Что за херня? Чонгук терпеть его не может. Тэхен, словно почувствовав, как его пилят взглядом, обернулся на Чимина, сталкиваясь с весьма недовольной миной. Разгадать тайну возникновения этого взгляда было не трудно, она была буквально написана на его лбу. Тэхен сглотнул и сам посмотрел на их с Чонгуком сцепленные ладони, а потом вдруг вспомнил, трижды за этот день, долбанное предположение Сокджина о том, что между Паком и Чоном явно что-то есть. И это загадочное «что-то» - принадлежит сексуальному характеру. Взгляд Чимина эту версию никак не опровергал, а лишь убеждал Тэхена в правдивости сокджиновых слов. Все могло быть так. И по возвращении на станцию, Чонгук забудет обо всем, что случилось в этих «стенах», как страшный сон. — Мы готовы, - оповестил Намджун, затягивая последний винт на рукоятях носилок. - Давайте грузить. Звучало страшно. Тэхен почувствовал себя настоящим трупом, не хватало только чёрного мешка. Чонгук среагировал первым и перехватил Кима под поясницу, пока Хосок аккуратненько пристраивался к его ногам. Подняли на счёт три и так же слаженно опустили на мягкие, обитые поролоном, носилки. Сокджин застегнул фикс-ремни на груди и бёдрах, чтобы Тэхен случайно не свалился, пока его будут нести, и ласково потрепал каштановую макушку. Чонгук пытался вызваться нести, но был одернут Чимином, по наводке Тэхена, что весьма удивляло. Он все ещё помнил, что Чон неслабо приложился затылком и чуть позже жаловался на головную боль, поэтому было лучше не нагружать его лишний раз. Натаскался уже, дай и другим. В итоге, несли Тэхена Намджун и Сокджин, великие собиратели носилок, а Хосок и Чимин сопровождали Чонгука и тащили драгоценные саквояжи. С их слов: Юнги остался у летунов на ближайшей равнине, в другом месте им просто не удалось приземлиться. Шли около километра, неспешно, с передышками, но без лишних остановок. Чимин, как бы он не был недоволен, все ещё настаивал на необходимости быстрой помощи Тэхену, дабы ногу действительно не пришлось ампутировать. Это, знаете ли, не самое приятное событие в жизни того, кто привык работать на этих самых ногах. — Как вы нас нашли? - Чонгук, будучи сильно взволнованным, совершенно позабыл о том, что даже не поинтересовался этим вопросом. А ведь они с Тэхеном так много думали об этом, пока сидели на ледяной, сырой земле. — База поймала ваш сигнал SOS незадолго после того, как вы перестали отвечать на передачи, - объяснил Хосок. - Он сильно прерывался и первые пять раз нам даже не удалось понять откуда именно он исходит. Я при этом не присутствовал, ночную смену вызвали позже, когда до руководства дошло, что вы, возможно, потерпели крушение. — Зато присутствовал я, - вклинился Чимин, подтягивая сползающий с плеча саквояж. - Тупые операторы. Мы им битый час пытались объяснить, что необходим вылет по вашим последним координатам. Пока шеф не вмешался, эти курицы нас не слушали и все повторяли «не положено». Как бы врезал. Чонгук успокаивающе похлопал друга по плечу, тем самым благодаря за стойкость и желание помочь. Если бы не они, возможно, помощь так бы и не появилась. — В общем, мы с Сокджином и Чимином вылетели по траектории вашего маршрута, отследили твои передачи по внутренней связи и врубили приёмник на максимум, чтобы уж наверняка не пропустить тот слабый сигнал, который база не могла расшифровать, - продолжал рассказ Хосок. - И в конце концов нам удалось его поймать. Снова прерывистый и жутко некорректный, разброс измерялся в сотнях метров. Было сложно понять, где именно вы можете быть, пока Сокджин не заметил порубленные макушки сосен. Да, Чонгук помнил, как они хрустели и ломались, когда самолёт пробивался сквозь лес. Тогда они и потеряли крыло, зато скорость значительно снизилась и благодаря этому борт не превратился в кашу. — Мы снизились до максимума и постарались выследить вас, нашли тормозной путь, следовали по нему до самого обрыва, - Чимин перехватывал историю на самом интересном месте, а Хосок утвердительно кивал. - А потом увидели четвёртый летун на дне впадины. По спине Чонгука пробежала здоровенная стая мурашек. Он помнил застывшего на фюзеляже Тэхена так четко, будто это случилось всего секунду назад. — Он уцелел? - не то чтобы Чонгук планировал снова на нем полетать, он просто пытался понять, какова была вероятность их выживания, не покинь они кабину в нужный момент. Хосок хмыкнул и закусил губу, подбирая слова. — Друг, его переломило пополам: хвост остался чуть выше, а нос лежал в самой низине. Не знай я наших самолётов, вообще не разобрался бы, что и откуда отвалилось, - Хосок, как и Чонгук, был опытным пилотом, поэтому точно знал, когда самолёт можно назвать бесполезной грудой металла. И Чон был склонен ему доверять. — Мы решили приземлиться и осмотреть окрестности, но из-за ливня не смогли сделать это засветло. Пришлось вернуться на станцию и дождаться окончания дождя, - подводил итоги Чимин. - Мы вылетели сразу, как смогли, и искали вас около часа, пока, собственно, не нашли. И Чонгук был безумно благодарен им за это, о чем не постыдился сказать. Чимин лишь помотал головой, мол, не стоит благодарностей, а Хосок напрямую заявил, что по-другому и быть не могло, иначе друзьями их назвать уж точно будет нельзя. Какое-то время шли молча, сохраняли тишину и слушали тихие напевания Сокджина, тащащего головной край носилок. Пел он весьма неплохо, особенно в ночи, среди дикой природы. Это скрашивало обстановку. — Рана Тэхена, - неожиданно произнёс Чимин, привлекая внимание двух пар глаз. - Она ведь получена не в следствии падения? Чонгук никогда и не собирался оспаривать этот факт, просто очень надеялся, что первым, кому они об этом расскажут, будет местный полицейский. Однако Пак Чимин, глазастый коротышка, требовал ответов прямо сейчас. И вовсе не из злых побуждений, Чонгук был уверен. Он просто волновался. А ещё был до жути любопытным, чего тоже, к сожалению, не отнять. — Ты прав, крушение тут ни при чем, - лгать Чон не собирался, они все равно рано или поздно узнают. - Мы подобрали пациента в Комсби, рядовой случай, ничего серьёзного. Он напал на нас, пытался найти наркотики, это единственное, что я понял. Ранил Тэхена, вонзил нож прямо ему в бедро, пришлось обороняться. Чимин уже успел пожалеть, что спросил, без труда замечая, как именно Чонгук рассказывал обо всем произошедшем. Они оба пережили страшные вещи, в особенности Тэхен, такого не ожидаешь, работая рядовым фельдшером в санавиации. Да и во всей истории существования их станции такого Чимин не встречал, а ведь он был одним из тех, кто работал здесь почти шесть лет. — И куда он делся? - поинтересовался Хосок. - Сбежал? Все было бы куда проще, если бы этот гад сбежал. — Нет, - отрицательно покачал головой Чонгук. - Он остался в самолёте. — Как? - лицо Чон Хосока можно было помещать на обложку журнала, под заголовок «вот это да, ну нихера ж себе». — Он умер, Хоби, - толкнул его в плечо Чимин, дескать, не тупи. Чонгук лишь кивнул, в подтверждении чужих слов, и тяжело вздохнул. Он, возможно, убил человека сегодня, пытаясь спасти жизнь Тэхена. Впервые в жизни не спас, а убил. Это не могло пройти бесследно, ни для кого из тех, у кого в груди бьется живое сердце. Юнги действительно ждал их посреди поля, чистого, ничем не усаженного, абсолютно голого. Два летуна, с пометками «3» и «9» на закрылках, тихо урчали системой охлаждения и ожидали начала взлёта. Видимо, кто-то из ребят передал Юнги, что они нашли пропажу и двигаются обратно. Чонгук, как и Тэхен, упустил этот момент, поэтому слегка удивился такой готовности, но уже через мгновение просто наслаждался долгожданным ощущением спокойствия. Весь этот ужас подходил к концу, наконец-то. — Господи, чувак, я думал, что вы с Тэхеном друг друга все таки прибили, - начал с хорошего Юнги, раскрывая объятия, и хлопкообразно погладил Чонгука по спине. - Привет, недотрога. Сильно досталось? Последнее было адресовано уже Тэхену, которого потихоньку грузили в один из летунов. Ким на слова Юнги лишь улыбнулся, совершенно несвойственно самому себе, и сложил из пальцев знак «ок», чуть приподняв ладонь. — Ну и хорошо, на этот раз ты будешь в безопасности. Долетим, как в первом классе, - Юнги подмигнул Чонгуку, салютуя, и перепрыгнул через ступеньки, прямиком в кабину, следом за носилками и Тэхеном. — Идём, Чонгук, - Чимин коснулся плеча Чона, потянув за собой в направлении второго самолета. Чонгук обернулся, следуя за движением, но с места не сдвинулся. — Нет, - сказал, как отрезал. - Я полечу с Тэхеном. Пака словно обухом по голове огрели, настолько он охерел от подобного заявления. — Они позаботятся о нем, тебе не о чем волноваться, мы полетим следом, - не уступал Чимин, глядя на Чона со всей строгостью. - Идём, Чонгук, я… — Чимин, я полечу с ним, - и вновь этот тон, не терпящий споров и пререканий. - Так мне будет спокойнее. Рука Чимина так вцепилась в ремешок саквояжа, что тот почти захрустел. — Но… - начал было он, порываясь сблизиться с Чонгуком, но и шагу ступить не смог, перехваченный Хосоком за свободное запястье. — Чимин, хватит, - голос его прозвучал спокойно, но с нажимом. - Пусть поступает так, как считает нужным. Чонгук приподнял бровь, вообще не догоняя сути проблемы, и стоял на месте до тех пор, пока Хосок не расплылся в улыбке и не утащил Пака прочь. — Чонгук? - из летуна высунулась голова Намджуна, сверху вниз смотрящая на застывшего у трапа Чона. Чонгук вздрогнул, отрываясь от наблюдения за тем, как упорно Хосок запихивал Чимина в самолёт, и несколько раз кивнул. — Да, я иду, - бросил он уверенно, и, наконец, поднялся на борт, занимая место подле закреплённых на кушетке носилок. Тэхен, в свою очередь, смотрел так, будто совершенно не ожидал его здесь увидеть и хлопал удивленными, но радостными глазёнками. — Ты здесь? - спросил он странно, просто ужасно сформулировав вопрос, и, уже по привычке, потянулся к Чонгуку рукой. Тот без заминок принял ее в свою и легонько сжал, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. Намджун, до сих пор пристёгивающий фикс-ремни, нелепо замер в одной позе и странно покосился на Сокджина, дескать, не я один ведь это вижу. Не в курсе телячьих нежностей был только Юнги, спокойно себе поднимающий судно в воздух. — А где я должен быть? - уточнил Чонгук, ласково осматривая мелкие ссадинки на чужом лице. — Я думал, ты полетишь с Чимином, - честно продолжал Тэхен, порядком подуставший от всех этих недомолвок. Чонгук округлил губы, второй раз за сегодня не въезжая в суть. Что не так с Чимином? Что они, на пару с Тэхеном, заладили про этот дурацкий самолёт? Он посмотрел на Намджуна и Сокджина, так же слушающих диалог, но те лишь пожали плечами, абсолютно не понимая, что такого сделал Чимин, что ему всюду требуется присмотр. А Тэхен терпеливо ждал, пока ему наконец объяснят, что Чонгук делает здесь, а не рядом со своим… Ну, с ним. — А почему я должен был лететь с Чимином, ты можешь мне объяснить? Чонгуку ничего не оставалось, кроме как спросить. Может он так сильно ударился головой, что позабыл нечто важное? Тэхен густо покраснел, осознавая, что сам же загнал себя в тупик. Теперь от него требовали чёткого ответа и ляпнуть что-то вроде «забей», уже не получиться. На него выжидающе смотрели три пары глаз, а Юнги любопытно грел уши, судя по убавленной в передатчике громкости. Всем нетерпелось узнать, что же там с Чимином, а Тэхен больше всего на свете не хотел озвучивать это. То, что произошло в пещере, навсегда останется в пещере, но Тэхену бы не хотелось, чтобы каждый из присутствующих прознал его настоящие, вдруг пробудившиеся, чувства. И все же, выбор был невелик, Чонгук все ещё ждал ответа. — Ну, как… - начал Тэхен сбито, отводя глаза куда угодно, лишь бы не смотреть прямо на Чонгука. - Вы разве не… Затупил. Сказать сложнее, чем подумать. — Не…что? - подтолкнул его Чон, продолжая поглаживать прохладную ладонь подушечками пальцев. — Не встречаетесь? - добавил Тэхен наконец, и с весь сжался, ожидая ответной реакции. Намджун словно сериал смотрел, такие глаза были, вообще улёт. Юнги даже крякнул, что-то быстро выдалбливая в панели управления, дескать, не слушал я, не слушал. Один только Сокджин сидел с квадратным лицом и на словах Тэхена твёрдо посмотрел на Чонгука, мол, давай признавайся, чучело. Чонгук молчал секунд пять, ошарашено пялясь на Тэхена и поочерёдно на всех остальных, а потом вдруг прыснул от смеха и прикрыл глаза ладонью, опуская голову куда-то вниз и тихо-тихо хохоча. Тэхен повернулся на Сокджина, с гневной миной из разряда «ты ж это сказал», а тот лишь поджал губы и продолжил глядеть на содрогающиеся от беззвучного смеха плечи Чона. — Я, конечно, извиняюсь, - подал голос Юнги, - но это какой-то бред. Тэхен оскорбился и нахмурился, сверля взглядом лицо Чонгука, когда тот, наконец, выпрямился и сел ровно. Он потянулся к лицу Тэхена, мягко касаясь его щеки, и склонился чуть ниже, чтобы ответ слышал только он один. — Тэ, я не знаю, кто сказал тебе это, но ты должен знать, что у этого человека очень хреновая чуйка, - Тэхену стоило огромных усилий не покоситься на Сокджина снова, но он справился, заворожённо рассматривая тёмные очи Чонгука. — Так, значит, это не правда? Уточнение - мать учения. Ну, или как там надо, наплевать. Чонгук улыбнулся, широко, ярко, так влюблённо, что Тэхен едва не лишился рассудка. Это что сейчас было? — Нет, конечно это не так, - заверил его Чон, плавно обводя пальчиком вокруг ранки на скуле. - Если бы я любил его, стал бы целовать тебя? Так поступают только полные засранцы. Мне незачем врать, особенно тебе, после всего, что мы пережили. Тэхен буквально почувствовал, что его лицо сейчас треснет. Он никогда в жизни так широко не улыбался и никогда не радовался отсутствию чужих несуществующих отношений. Боже, храни королеву. А Ким Сокджину он ещё даст просраться. Позже.