Хищник и его жертва

Чем более спокойным ты себя чувствуешь, тем больше тебе должно быть страшно. Тишина, которая убивает тебя, теплые объятия тьмы, когда ты куда-то плывешь, не осознавая этого. Последнее медленное моргание, прежде чем твои глаза закроются. Усыпляющее скольжение над поверхностью океана. Ксавье предположил, что существует и обратная сторона. Он проснулся, тяжело дыша, с криком на губах, слепо размахивая руками, чтобы избавиться от агонии. Его рука, нет, его пальцы! Они были в огне, ноющая боль стирала любое чувство покоя, которое он испытывал до этого. — Ай, ай, ай, ай! После мгновения полной дезориентации, замешательство присоединилось к коктейлю ужасных ощущений. Где он? Что, черт возьми, происходит? Почему его пальцы дергались сами по себе? Потому что они были сломаны, вот почему. Зрение Ксавье прояснилось ровно настолько, чтобы разглядеть их — два деформированных пальца на правой руке. Безымянный палец был согнут почти на 90 градусов, тогда как мизинец… Чем меньше об этом будет сказано, тем лучше. Желчь подступила к его горлу при виде этого зрелища. — Бляяяяяяять, — его голос звучал грубо, как наждачная бумага. Его голова просто убивала его. Во рту у него была свежая кровь. — Что, прости? Ксавье резко повернулся в направлении голоса рядом. Тайлер стоял на коленях в нескольких футах от него, высоко подняв руки в знак капитуляции. Он казался обезумевшим, и его одежда почти соответствовала одежде Ксавье, — окровавленная и разорванная. — Что. За. Херня. Тайлер! Ты… — Ксавье сглотнул и решил перефразировать, чтобы не испугаться ответа раньше, чем он смог бы вообще спросить. — Почему ты сломал мне пальцы? — Ты не просыпался! — И что? — Ксавье поднял бровь, ясно выражая, что он не одобряет то, что его похититель внезапно стал заботиться о жертве, которую похитил. Он хотел скрестить руки на груди, но передумал и вместо этого прижал сломанные пальцы к животу, защищая их. — Я не мог просто позволить тебе… умереть, — запинался Тайлер. Он опустил руки на колени только для того, чтобы потянуться за рюкзаком рядом с собой. — Видишь? Я принес немного воды и бутерброды. — Как любезно с твоей стороны, — Ксавье пристальным взглядом следил за каждым его движением, ни на йоту не доверяя внезапному предложению мира. Однако он заметил, что его цепи валялись поломанные в глубине пещеры, больше не присоединенные к его лодыжкам, запястьям и шее. Кивнув в их сторону, он тихо пробормотал «Спасибо, наверное» и потянулся за водой. Он почувствовал рай на языке, и прежде чем это осознать, он осушил всю бутылку. Тем временем Тайлер громко выдохнул. Он подумал, что таким образом смог выйти сухим из воды, но он совсем не знал Ксавье. — Ты не ответил на вопрос. Почему пальцы? Больше ты ничего не делал? — Эй! — Тайлер, казалось, был готов защищаться. Он собирался пожаловаться на то, что это несправедливо, но Ксавье заткнул его одним уничтожающим взглядом. Должно быть, с фингалом на лице это выглядело довольно устрашающе, поэтому Тайлер замешкался и просто пожал плечами. Когда он снова заговорил, его голос был приглушенным. — Я вернулся, чтобы… поговорить. Когда я увидел, что ты лежишь в луже собственной крови без чувств, я встряхнул тебя. — Так. — И когда это не сработало, я… вроде как… ударил тебя по лицу. Лицо Ксавье, должно быть, выражало подозрительность, и чувствовал он себя также, тогда Тайлер добавил извиняющееся «Слегка!». Что совсем не спасло ситуацию. — И это меня не разбудило, — подсказал Ксавье. Он не был удивлен той степенью диссоциации, которую испытывал. В конце концов, медсестрам потребовалось две недели, чтобы привести его в сознание после того раза, когда он использовал свою кровь, чтобы рисовать. Тайлер, который все еще бессвязно болтал на заднем плане, очевидно, обнаружил более эффективный метод. — …Поэтому я подумал, что это может занять больше времени, понимаешь? Ксавье, который понимал, к чему это ведет, боролся с желанием спрятать лицо в ладонях. — Замечательно. — Я сломал мизинец после того, как ты не пошевелил ни единым мускулом после того, как твои кости хрустнули, как ветки… Э-э, сломались, я имею в виду. Но все же, ты даже не дернулся. А что с тобой было? Сон не может быть таким глубоким. — Не твое дело! Почему ты просто не мог дать мне поспать? Почему ты всегда прибегаешь к насилию? — Слушай, я не пытался причинить тебе боль. Просто хотел помочь. — Сколько времени прошло? Потому что я отчетливо помню, как ты выбил из меня все дерьмо пару часов назад. И несколько раз швырял меня об стену. Гребаный громила, — Ксавье сплюнул кровавую слюну на землю между ними, решив встать и уйти. Если бы он был уверен в том, что ноги его сами доведут, то именно это он сделал бы. Его страх исчез, сменившись легкомысленностью. С него было достаточно. — Что я должен был делать? — Тайлер встал и принялся расхаживать взад-вперед, засунув руки в карманы джинсов. — В следующий раз вызови скорую, Тайлер! Вот что делают нормальные люди! У Тайлера, очевидно, не было слов, но Ксавье разозлился не на шутку. Его ярость понесла его прямо через пещеру, залетая в личное пространство Тайлера. — Что? Тебе нравится причинять людям боль, Тайлер? Тебе приятно бить людей до потери сознания? Или ты только со мной так? — Нет… — Тогда почему ты уничтожил мою фреску? Тогда мы даже не знали друг друга! Ты и твои нормальные друзья просто увидели меня и подумали: «Ну, это будет весело! Давайте побьем этого странного парня», так? — Я… Мы были… Ты… — Шестеро против одного, Тайлер! Я сломал тебе нос, да, но не говори, что это была драка. Я пролежал в больнице несколько недель. — Я знаю, просто… Тайлер, казалось, съежился под словесным натиском, как снеговик на солнце. Злобное удовлетворение пронзило Ксавье, когда он заметил, что Тайлер на самом деле уменьшился перед ним, опустив плечи, как будто приготовился к удару. Хотя Ксавье отдаленно осознавал, что он ведет себя точно так же, как Тайлер раньше, но это было очень приятно. Он не хотел бы снова поменяться ролями и не намеревался останавливаться. Он двигался вперед, пока они не оказались грудь в грудь, и Ксавье понял, что он выше его. — Тогда почему? Скажи мне! — Я завидовал, ясно? Как такая важная шишка из большого города, как ты, приехал в такой маленький городок, как мой? У тебя было все: деньги, талант и отец, который отправил тебя в престижную школу-интернат вместо того, чтобы просто забыть, что у него есть сын. — Ты, блять, серьезно?! Мой отец отправил меня в Невермор, чтобы ему больше никогда не приходилось смотреть на меня, — Ксавье оттолкнул Тайлера, обнажая всю правду. — Что? Почему? — Тайлер отшатнулся назад, широко раскрыв глаза. — Потому что я убил его мать! — Ксавье потянул себя за волосы, затем провел здоровой рукой по лицу с усталым видом. — Это был несчастный случай, ясно? И если ты когда-нибудь расскажешь хоть одной живой душе, я скажу Уэнсдей убить тебя. — Хорошо, — к его удивлению, Тайлер, казалось, говорил серьезно. Ксавье выдержал его взгляд, в то время как тот несколько мгновений искал подходящие слова и, наконец, остановился на простом: — Мне жаль. Несмотря на то, что в его словах прозвучали честность и сожаление, Ксавье понял, что у него не осталось сил прощать и забывать. Он слегка отступил назад, повернувшись спиной ко входу в пещеру. — Спасибо, — это все, что он смог сказать. Возможно, это первый шаг. Крошечный, ничтожный шанс все исправить? Про себя Ксавье посмеялся над своими глупыми мыслями. Он, должно быть, самый наивный Изгой на свете, обреченный протягивать руку помощи и получать удары снова и снова. Но он решил попробовать еще раз. — Достаточно сожалеешь, чтобы вернуться в город и объясниться со своим отцом? — Ты знаешь, что я не могу этого сделать, — животный блеск снова появился в его глазах, напряжение пробежало по его телу, как у хищника на охоте. Однако он еще не понял, что Ксавье больше не был в ловушке. — Да, потому что тогда бы ты оказался в неловком положении. Лучше поставить меня в такое положение, чем признаваться в том, что ты сделал, да? Тайлер пожал плечами. На первый взгляд он казался тем, кто сожалеет, но Ксавье в последнее время проводил с ним много времени, что позволило ему заглянуть глубже. Он заметил самодовольное положение плеч. Холодность, скрывающуюся за тонкой маской вежливости. И удлиняющиеся когти. Ксавье вздохнул. — Ну, будь по-твоему, — сказал он. — Я был готов дать тебе шанс, последний шанс хоть раз побыть порядочным человеком. Но нет, ты решил быть мудилой до конца. Что с тобой не так? Замешательство расцвело на лице Тайлера, даже когда он быстро начал трансформироваться. Ксавье стоял твердо, свободно и расслабленно. Не дожидаясь ответа, он продолжил. — Так почему же я больше не боюсь тебя? Это потому, что, в отличие тебя, — он оглядел Тайлера с ног до головы фирменным презрительным взглядом Уэнсдей, — у меня есть друзья, которые заботятся о моем благополучии. Люди, которые прикроют мою спину, если я этого попрошу. И я не одинокий волк, который не может попросить о помощи. — Вот почему ты облажался, монстр, — закончила предложение Бьянка. Она шагнула через вход в пещеру на своих ярко-розовых высоких каблуках, как будто вышла на подиум показа мод. Украшения на ее пальцах, запястьях и в ушах отражали солнечный свет, но место, где висело ее ожерелье, оставалось темным. Ее песня сирены уже пропитала воздух, соблазняя Ксавье раствориться в ней, даже несмотря на то, что целью был не он. Восхищение затопило его, хотя он подозревал, что на этот раз дело было в девушке, а не в магии. Боги, он был счастлив видеть ее. — Ты едешь с нами в участок, — заявил Ксавье тоном, не допускающим возражений. Тайлер, чьи глаза сначала расширились от страха, а затем стали стеклянными и завороженными, дружелюбно кивнул. Он последовал за ними из пещеры, волочась позади, как потерявшийся щенок. Снова было раннее утро. Лес по-прежнему выглядел мирным, шепчущие деревья и пушистый коричневый кролик — все, как надо. Ксавье это казалось абсурдом, пока он не заметил отрубленную кроваво-красную руку, которая весело махала ему. Ксавье старался, чтобы Бьянка не заметила его дискомфорта, когда Вещь подбежал ближе и запрыгнуло ему на спину. Но она, казалось, все равно заметила это и одарила его ободряющей улыбкой. Однако выражение ее лица стало слегка обеспокоенным, когда она рассмотрела его тщательнее при свежем утреннем свете. — Ты в порядке? — Бьянка подошла настолько близко, что он почувствовал исходящее от нее тепло. От нее пахло сиренью и розами, знакомыми и приветливыми духами. — Думаю, я справлюсь, — ответил он. — Спасибо, что пришли. — Ради тебя в любое время.