Он обязательно дождется

Рыков переоделся в джинсы и футболку, молча, под осуждающие взгляды коллег. Объясняться совершенно не хотелось, лишь на прощание кидает: - Радуйтесь, отдохну от вас! Он мчит к Ольге домой, наспех собирая вещи, стараясь не задерживаться, глядя на ее фотографии, развешанные по всей квартире. Сам виноват, пообещал принять любое решение, принимает, даже спорить не будет. Только ни в какой Красноярск Паша не поедет, есть места потеплее и ближе, да так, чтобы с Ольгой не пересекаться. Постараться выкинуть из головы и сердца, перестать рвать душу, когда ей это не надо. Короткая вспышка - померещилось соответствие, Арефьева - баба огонь, но для семьи не приспособлена, и стараться даже не пытается. На прощанье оставляет заявление по собственному, лист ложится на светлое покрывало кровати. Спортивная сумка, документы, большего мужчине не надо. Едва успевает сесть в уходящий в Питер Сапсан. Занимает место у окна, и закрывает глаза. Невыносимая жара вокруг. Павел надеется, в Питере будет прохладно моросить, встречая прохладными белыми ночами. Позволит ему забыть об Ольге, залиться крепким алкоголем, снять девушку сомнительного поведения и отбыть в алкогольный трип. Он, конечно, потом может пожалеть, но всегда остается небольшой процент за то, что не пожалеет. Сапсан летит по рельсам, увеличивая расстояние между двумя людьми. А Рыкову вновь и вновь видятся голубые, как омуты глаза и довольная усмешка Ольги. Ее яркий, осенний пожар, потухший в Московской весне. Арефьева ночует на работе, приоткрыв окно, смотрит на звездное небо. Где-то в далеке мерцает спутник, так похожий на падающую звезду. Была бы возможность, загадала бы себе стереть память на последний год. Просто проснуться и начать жить по другому, без пронзительной боли и пустоты в душе. Без этого душевного угасания, и боли за Рыкова, ставшего кем-то большим, чем просто друг, чем мужчина, с которым удобно делить постель. Это было невыносимо, он захотел семью, а она не выстояла перед этой заботой, сама разрушая все вокруг. Губы помнят теплоту последнего отчаянного поцелуя, она ведь даже отправила его подальше, чтобы соблазна не было снова броситься в эти объятья и вновь пережить всю ту боль, которую они разделили на двоих. Питер раскрывается ярмаркой огней ближе к ночи, в алкогольном забытье проходит неделя Павла. В съемной квартире в холодильнике шаром покати, на огромном матрасе лежащем на полу крепко дрыхнет девица, с волосами цвета воронова крыла. Жесткими, прямыми, не такими ухоженными, как у Ольги. Тело моложе, гибкое, податливое, согласное на многое в компании загадочного доктора, но его эта замануха не цепляет. Он отпивает крепкий кофе, бахнул ложек пять заварного на мелкую чашку, проглатывает, фиксируя в своем мозгу - эта девица ненадолго и собирается идти устраиваться на работу. Хоть на подстанцию, хоть в больницу в приемник - Рыкову все равно. - Пашенька, - приторный голос приветствует, сообщая - дивчина изволит бодрствовать. - Завтракать нечем, - мужчина усмехается и, накинув куртку, идет к выходу. - квартиру закрой и ключи соседке отдай. Она бабуля ответственная... Последнее прозвучало, как угроза. Клавдия Семеновна и правда могла вселить страх в любого, но Пашка ей понравится, доктор искусно владеющий тонометром и способный лечить добрым словом располагал к себе. От Ушакова стабильно приходили тупые картинки в мессенджер, путая с общим чатом, он бросал их в чат с Рыковым, но натыкался на игнор. Заблокировать Витю рука не поднималась, авось еще пригодится, поэтому пришлось терпеть. На работу взяли без проблем, врачей же всегда не хватает, график удобный, при желании можно подработать, только вот желание сгорать на работе у Паши не возникало. Стабильно продержаться смену, постараться никого не убить или спасти, а затем с чистой совестью в рюмочную. Вечера разбавляла черноволосая Ева, поджидая Рыкова в подъезде. - Ну, куда от тебя деваться? - недоумевал доктор. А девчонка с радостным визгом "Пашенька", кидалась ему на шею и он на какие-то доли секунды забывал о той, что перечеркнула его спокойную жизнь. - Давай на берегу договоримся, - начал серьезный разговор Павел. - никаких женилок и попыток играть в семью. Неинтересно. - У тебя баба что ли в Москве осталась? - Ева обиженно надула накаченные губки. - Неважно, что осталось в Москве, важно, что я хочу или не хочу в данном отрезке времени. - Она хоть красивая была? - напирает девчонка, сдерживая едкий комментарий относительно возраста. - Симпатичнее некоторых, - хмыкнув, отвечает Паша. На том и порешили. Ева больше не доставала тупыми вопросами, пару раз в неделю оставалась ночевать, принимая в замен порцию нормального секса и вкусный завтрак. Рыкова больше не изводили вопросом о дальнейшем будущем. Иногда, совсем устав и провалившись в не хмельной сон, Паша видел Ольгу, красивую, гордую и печальную. Холодную, будто жизнь в ней замерла прошедшей весной. Лето кончается под аккомпанемент теплого ливня, высокие каблуки стучат по влажному асфальту, а раскрытый зонт решительно не спасает Ольгу - укладка испорчена. Коллеги шушукаясь наблюдали за трансформацией Арефьевой, макияж стал ярче, движения дергаными, глаза часто опухшие. Елизавета Дмитриевна заметила периодические ночевки начальницы на работе и пустые бутылки в мусорном ведре непрозрачно намекали на время препровождения. Ольга старалась забыть. Переборов свою фобию, Ольга смогла снова сесть за руль. Оглядывая парковку подстанции, она прикурила, медленно выпуская из легких дым. Она пыталась узнать, чем живет и дышит Паша, но мужчина, уволившись, забил болт на свой перевод куда подальше. Квартира его была сдана еще тогда, когда они жили вместе. Жильцы не знали, куда уехал хозяин. Пустоту в душе заполняла боль. Иногда получалось отключаться, засыпая, проваливаться в забытье и не вспоминать тех, кого потеряла. С конца августа на подстанцию стал захаживать проверяющий - Одинцов Валерий Петрович. Сначала он решал рабочие моменты, затем, заметив на руке Арефьевой отсутствие кольца, решил расширить фронт своей деятельности. Под конец проверки заведующая с благодарностью приняла букет цветов, улыбка ее была мимолетна, глаза снова потухли и букет буднично опустился в вазу. - Спасибо, Валерий Петрович... - Мы же договорились, просто Валерий! - поправил ее мужчина. - Хорошо, просто Валерий, цветы красивые, жест тоже. Наше сотрудничество прошло удачно... - Не хотите продолжить? - решил перейти к наступлению Одинцов. - Сегодня не хочу, - кокетливо ответила Ольга отведя взгляд, впечатление о себе портить не хотелось, так же как и получить новые проблемы. - Я подожду, - самоуверенно пообещал проверяющий. И Ольга, едва дождавшись, когда дверь за мужчиной закроется, открыла окно нараспашку и глубоко задышала. Мягкие капли дождя коснулись бледных впалых щек, Ольга смотрела на красиво опадающие осенние листья. Волнение с ощущением чего-то неправильного в происходящем, впервые отодвинули боль на задний план.