созависимость

Она прикусила нижнюю губу, чувствуя, как невыносимо пульсируют виски, а резкая боль в правом боку никак не унималась. И хоть сбившееся дыхание медленно восстанавливалось, тело не переставало содрогаться так, словно за ней все ещё велась погоня. В голове никак не укладывалось вся ситуация, а особенно участие в ней человека, на которого, как оказалось, нельзя положиться. В окнах периодически мелькали блики ночных фонарей, заставляющие жмуриться и подрываться с места. Но каждый порыв обрывался, запястья умело скручивала татуированная. Её присутствие заметно успокаивало, позволяя провалиться в полудрёму. Ничего не могло выдернуть из бесконечного потока размышлений, даже вопросы, заданные водителем из вежливости. Малышенко запрокинула голову назад, запутавшись в непослушных волосах и стараясь как можно бережнее удерживать запястья. Она знала, что неосознанно может причинить боль знакомой, и так переживший эмоциональный всплеск. И ей не хотелось верить в собственную благодетель, но девушка ощущала, как та отчаянно цеплялась за неё. Быть тем, на кого возлагают надежды, доводилось не впервой, но после первого же прокола хорошие поступки забывались. Они прибыли к назначенному месту довольно-таки быстро, девушка ещё раз поблагодарила мужчину прежде, чем выйти из машины. Было принято единогласное решение оставить непутевую знакомую в квартире хотя бы на ночь. — Я знаю, что ты не спишь, — вкрадчиво прошептала девушка на ушко, чувствуя, как пострадавшая покрылась мурашками. Безо всяких усилий коротковолосая понесла ту в квартиру, словно маленький ребёнок котёнка. Благо, разрешение спрашивать не надо, точно бы свихнулась. — А вот и нет. И вообще, почему ты привезла меня к себе? Ты же знаешь мой адрес. — Он вылетел из головы, — как ни в чем не бывало ответила Виолетта. — Ты издеваешься, Ви, — девушка обессиленно прикрыла глаза, сдерживая приглушенные вскрики от того, что рука той соприкасалась с ссадинами на ноге. — Я отчётливо помню, как ты записывала его в заметки. — Тшш. Не неси чушь, — язвила та, не решаясь интересоваться состоянием и тем, что произошло в той проклятой машине, хотя приблизительно представляла. Она поднесла ключ к замочной скважине, параллельно опуская собеседницу на ноги. Дверь скрипнула, буквально через несколько секунд прибежала встревоженная собака, громко лающая на татуированную. Повсюду валялись вещи, девушка уселась на пуфик, дрожа отнюдь не от холода: всюду казался мерзкий взгляд незнакомца. И самое страшное, что она не могла поделиться подобным ни с кем, как бы ни хотелось. — Не ругайся, — почесывая за ушком собаку, ютившуюся возле ног, пробормотала Виолетта. — А ты далеко не уходи, нужно раны обрабатывать, у меня в этом опыт есть. — Есть что-то, в чем у тебя нет опыта? — разуваясь, протянула темноволосая, не желая препираться с той. Асель никогда не признала бы, что помощь оказалась вовсе не значимой: для неё любая дружеская помощь переоценима. — Ты приехала, а не послала меня, отчего так? — Я у тебя в долгу. И теперь мы квиты, — расплываясь в подобие кривой улыбки, выдала коротковолосая. Легче придумывать отмазки, чем давать серьёзные ответы. Все равно, как к ней впредь будет относиться знакомая, особенно после того, как узнает поближе. Если не успеет сбежать раньше положенного. Она махнула рукой в сторону гостиной, замечая, как тяжело ей даются шаги, девушка потерла затылок и двинулась в сторону ванной за необходимым инструментарием. Чувство вины гложило сознание, вынуждая прокручивать другие исходы событий. Быть может, переживания излишне и знакомая обошлась малой кровью? В полуосвещенной гостевой шипел старенький телевизор, который, по всей видимости, никто не смотрел. Асель широко зевнула, устраиваясь на диване и подтягивая колени ближе к себе. Предварительно написав светловолосой барменше о возможном опоздании, девушка хотела поспать, но спасительница никак не появлялась. — Ты там провалилась? — Бегу-бегу, малыш, — придерживая чемоданчик для оказания первой помощи, лепетала девушка. — Я не обладаю рентгеновским зрением и вряд ли перекись будет эффективна сквозь одежду. — И что ты предлагаешь? Малышенко внимательно сощурила блестящие глаза, больше напоминая хищника, наблюдающего за беснующейся жертвой. На деле, она лишь вспоминала, что в таких случаях делала со стеснительными клиентами, записавшимися на тату в экстравагантных местах. — Я предлагаю раздеться, но я не буду смотреть, обещаю, — стараясь убедить знакомую, говорила Ви. — Ладно, вижу тебе не нравится подобная перспектива. — А можно не раздеваться как-то? Малышенко снисходительно кивнула, неторопливо раскладывая содержимое аптечки на столике, и уселась на диван. Она всем нутром чувствовала скованность и вовсе не осуждала знакомую, понимая, что подобному поведению могло поспособствовать что угодно, да даже сегодняшние домогательства. И она явно не имеет права указывать, хоть так было бы быстрее. Виолетта похлопала вспотевшими ладонями по напряженным коленям, намекая на то, чтобы девушка вытянула ноги. И та, поколебавшись, все же выполнила немую просьбу, скривившись от того, что штанина прилипла к ране. — Я тебе ещё и джинсы испачкала. — Пустяки, — на лбу девушки пролегла небольшая морщинка, она игнорировала ругань и мычание от поднятия джинс. — Ну что, готова? — А мы ещё не начали? — она приоткрыла искусанные губы, готовясь в любой момент закричать, ведь Малышенко не запрещала. — У нас вся ночь впереди, — потянувшись свободной рукой за антисептическим раствором и ватой, добавила Виолетта. Она старательно обрабатывала мелкие ссадины, не поднимаясь выше дозволенного и не обращая внимание на загнанную в неловкое положение девушку. А та и не замечала, как невольно попадала в львиную пасть, придвигаясь ближе и сжимая ладонь татуированной. И сейчас было плевать, кем её воспримет знакомая, хотя в первые минуты девушка надеялась, что будет держаться дольше. Необходимо отдать должное Малышенко, слишком терпелива и усидчива, она определённо открывается с других сторон. Холодные руки, выполняющие манипуляции, дрожали, контрастируя с горячим дыханием. — Ви, мне больно пиздец, — чувствуя, как шипит место, которое протирала девушка, воскликнула Асель. Она была готова самоотверженно вырваться из крепкой хватки, лишь бы избежать процедуры. — Потерпи. У меня самой уже спина затекла нахуй, — не терпящим возражений голосом приказала Виолетта. Сна ни в одном глазу, словно электрический ток по венам пустили, девушка отвлеклась на прибежавшую собаку. И в то же мгновение получила рефлекторно выпрямившейся коленкой по носу. — Попробуй сказать, что ты это не специально. — Но я действительно не специально, — не сдержавшись от нервного смешка, отшутилась девушка, облегченно выдохнув. Она собиралась стушеваться по-тихому, даже не ощутив хитрую уловку Ви. — И что сделаешь? Заставишь извиниться? Отрицать заметное накаление обстановки между бессмысленно, теперь девушка жалела, что согласилась на обработку ран. Будто бы она до утра не смогла дотерпеть, хотя, учитывая настойчивость татуированной, ничем хорошим это не кончится. — А я так похожа на тирана? — едко ухмыльнувшись, промурлыкала Малышенко. — И вообще, бить в нос ни в чем не повинного человека нельзя, кто меня будет лечить? — Если я обработаю твой нос, то мы ляжем спать? — Ты не в том положении, чтобы ставить условия, но, возможно, я соглашусь, — вяло посмеявшись, ответила девушка, — Асель, твоё лицо настоящая кладезь эмоций. Как ты там говорила? Такой ты мне нравишься гораздо больше. — И какой же? — Не скрывающей эмоции. Сеанс окончен, если хочешь полежать на моих коленях, то можешь просто попросить. — Иди спать, — за толщей фальшивого возмущения скрывалась настоящая робость, девушка несильно пихнула татуированную в бок. Она была благодарна практически полному отсутствию света, но даже по глазам можно было разгадать истину. — А если не пойду? Может, я не хочу, — капризничая, как ребёнок, коротковолосая встала с дивана, уступая место знакомой. — Тебе на работу нужно. И мне, кстати, — пытаясь смириться с тем, что выспаться не удастся вообще, усмехнулась девушка, подув на коленку и скрывая ту под штаниной. — Дай обещание, что на этих выходных ты пойдёшь со мной в одно место, и я, так уж и быть, отстану. — Да хоть на Луну, только дай поспать, Ви, — поражаясь беспечности собеседницы, соглашалась Савицкая. Она безудержно закивала, чуть ли ни опрокидывая инструментарий с журнального столика, пережившего многое, и возвела кулак к потолку. И как только Малышенко собиралась уходить, девушка недвусмысленно кашлянула, заставляя ту воровато обернуться. — Я хотела поблагодарить за помощь, без тебя я бы точно там пропала, спасибо. Если тебе понадобится помощь, то можешь обратиться ко мне в любое время суток. — Не нужно. Мне хватит и дружбы. — Доброй ночи, подруга Виолетта, — кидая в ту игрушку Аляски, крикнула Асель. Квартира мгновенно сотряслась нецензурной лексикой и порывистым лаем. Бессвязные крики и гул спешащих куда-то посреди ночи людей не спешили стихать, мешая хотя бы немного отдохнуть. Да и без весёлых компаний мысли никак не отпускали голову, девушка ворочалась и несколько раз чуть не свалилась с дивана. Находясь на перепутье между сном и реальностью, тысячи иллюзорных грёз словно отпечатались внутри век. В вновь открывшихся глазах застыло неподдельное остервенение, она отбросила в сторону плед и принялась стягивать штаны. На внутренней стороне бедра все же красовались царапины, успевшие покрыться корочкой. Неиронично подумалось, может, не стоит ей влезать в коммуникации, если вытекают нелучшие последствия? Она шмыгнула носом, вставая с дивана, и направилась на балкон, не беспокоясь о том, что на улице наверняка холодно. Объемная футболка прикрывала треть бёдер, да и вряд ли кто-то всматривается в происходящее на балконе: люди увлеченны только собственными заботами. Потерев слипающиеся глаза, девушка несильно толкнула дверь и решилась войти внутрь, хотя в следующее же мгновение пожалела. Лицом к лицу столкнувшись с рассеянной и не держащейся на ногах Малышенко. — Не спится? — безо всякого упрека спросила девушка, приподнимая руки и пропуская темноволосую на балкон. — Да, вообще пиздец… — Поделишься? — У меня прогрессирующая бессонница или как эта хуйня называется, вечно перед глазами картинки, звуки, даже самые тихие, усиляются, внутри будто кошки скребутся, — на одном дыхании выпалила девушка, подходя к поручням и облокачиваясь. Она наверняка пожалеет о том, что рассказывает, но долго держать в голове страх перед неизвестностью невозможно. Внутри нарастала тревога, которую раньше был способен утихомирить свежий воздух. — И как давно? — остановившись рядом с темноволосой, та пыталась внушить ей доверие. Она знала, что рядом с ней небезопасно, и всячески ограждала каждого, кто подбирался слишком близко. Только бы не причинить боль, но почему нужно всегда делать все в угоду другим, если её все равно считают эгоисткой? — Я и не вспомню: иногда эти приступы успокаиваются и я начинаю думать, что все наладилось, но нет. Продолжаю верить и пичкать родителей ложными надеждами. Мне тошно от собственной беспомощности, — царапая облезшую краску, шептала девушка, — даже сейчас, рассказываю тебе так, словно тебе и впрямь интересно. Виолетта быстро проморгалась, прекрасно понимая, что нельзя оставлять девчонку в таком состоянии. Она видела, как та нуждалась хотя бы в паре тёплых слов, которые не помогут с проблемой, но немного сбавят беспокойство. И эти откровения были чем-то очевидным, учитывая рассчетливость при каждом действии. Остаётся только гадать, что именно привело к боязни раскрыться. — Уж поверь, я не тот человек, который будет спрашивать из вежливости. Тебе что-то помогает отвлечься? — Обычно рисование или сигареты, хотя хочу завязать, не получается, — темноволосая пристально рассматривала очертания лица татуированной. И неосознанно в голове подмечала, что её портрет можно было оставить в скетчбуке. Виолетта облизнула пересохшие губы, вытаскивая из кармана шорт пачку сигарет и понимая, что осталась только одна. Она закашлялась, протягивая сигарету девушке, и поднесла огонь, позволяя горькому дыму заполнить лёгкие. Впервые в жизни Асель почувствовала себя ведомой, полностью поддавшейся непонятной энергетике коротковолосой. И, черт возьми, непонятно, каким образом ей удаётся притягивать людей, словно магнит. — Я не брезгливая, — выпуская дым, девушка протянула сигарету, моментально оказавшуюся в паучьих пальцах. — Раз уж у нас ночь откровений… У меня тоже проблемы со сном, но в них виновата только я, и не знаю, как ты будешь относиться ко мне после того, как узнаешь, — жадно вдыхая дым и сокращая и так мизерное расстояние между ними. По глазам той можно было догадаться, что её заинтересовала история Виолетты. — Я употребляю, вернее употребляла, в побочках такая хуйня, что и на бухую голову не придумаешь, но мне было похуй. — Ты зависима? — Да, но я стараюсь бороться, сейчас делаю самокрутки с травой: они слабые и не так сильно бьют по голове. Но это все равно не то, постоянно срываюсь. Все мои адекватные знакомые отворачиваются, когда это слышат, или же пытаются переубедить. — Я не собираюсь ни переубеждать, ни обрывать общение, потому что понимаю, из-за чего большинство начинают употреблять. Если это никак не скажется на нашем общении, я готова тебя поддержать, — искренне призналась девушка, чувствуя, как пальцы татуированной поднесли тлеющую сигарету к губам. — Ты слишком переоцениваешь мои возможности, кис, — аккуратно отстраняясь от Асель, проговорила Ви и отсалютовала. — Если не сможешь уснуть в ближайшие пятнадцать минут, приходи, я готова поболтать, тут слишком холодно.