Пули для Меллоуна

      — Ты же сдох!!! — прошипел разоблачённый стукач, — я же тебе в голову стрелял?!       — Видно, промахнулся, — ухмыльнулся Мик, а это он и был, — вот скажи мне, что я тебе такого сделал?       — Ты меня бесил!!!!! — заорал Ник, — ты меня бесил настолько, что я никак не мог придумать план по твоему уничтожению… Все говорят только про тебя, про твои подвиги на поприще полиции будоражат все умы и я… Я готовился, я учился, я подражал величайшим детективом, но никто не хотел принимать меня всерьез. Никто!!! Все не видели во мне величайшего гения сыскного дела. И ты появляешься на горизонте, как ясное солнышко. Безмозглая машина, тупой детектив, который только и умеет наблюдать и замечать… И всё, — Ника буквально трясло, — я — буквоед, разбирающийся в законах лучше всех, знающий все нюансы и статьи, повержен вниз тобой… Чертова бумажная работа. Я хотел быть полевым агентом, но у меня ничего не вышло… Со мной ни хотели работать… Вы слишком угнетающе действуете на своих коллег, — передразнил он, — вот что мне сказали.       — А я-то причем тут? — удивился Мик, — я же не переходил тебе дорогу… Работаем в разных местах…       — Я знал, что ты всё рано потом придешь к нам, таких, как ты, по всей стране ищут и в штат набирают… А такие, как я, никому нахрен не нужны. И я решил показать всем… Потрясающе, — Ник оскалился, — я связался с представителями мафий и предложил свои услуги. Меня начали ценить и уважать. Я приобрел вес, передо мной открылись двери… Я подставлял тех, кого ненавидел, я подкидывал улики, уничтожал файлы… Сдавал агентов…       — Но тебя вычислили…       — Да. Из-за тебя, если бы ты подох в том дельце с Радужными снами, у меня бы не было проблем, но ты выжил… Я получил деньги и… головную боль, потому что мною заинтересовались… внутренний отдел расследований Федерального бюро… Пришлось прекратить деятельность, но тут пришло спасение в виде влиятельных людей. Они предложили мне работу… Хорошую работу. — Ник плотоядно улыбнулся, — о, да… Потрясающе…       — Зачем конгрессменов похищали? — спросил кто-то из толпы, — политиков?       — Ха-ха-ха!!! — мерзко засмеялся Ник, — это вы не узнаете, вы сейчас будете сильно заняты, — обернулся к машине, вытащил откуда-то с заднего сидения автомат Томпсона (модель 2025 года) и принялся стрелять…       Но…       Но…       Пули отскочили от чего-то невидимого и упали на асфальт, а на Мике появилась полоса красных отверстий.       — Мик? — Макс стоял сзади; как только началась стрельба, он обнял друга за плечи.       — Все нормально, — краем рта сказал Меллоун, — у меня стоит режим Внезапной смерти.       — Ты не ранен?       — Чуть задело, но не смертельно.       — Сдохни, — проникновенно попросил Ник, расстреляв все патроны, — богом прошу, сдохни.       — Даже не подумаю, — Мик сделал шаг, второй… Отобрал у Ника автомат и, наконец, арестовал его.

***

      На второй день после ареста Ника.       — Пишет? — спросил Мик у лейтенанта.       — Пишет, — ответил тот, — его Роджер допрашивает.       — Не повезло.       В это время в Калифорнийском бюро расследований.       — Знаешь, — глядя на, сжавшегося от страха, Ника, произнес Роджер Лезган, — ты мне не нравишься. А еще мне не нравится, что ты попытался убить моего друга, — Роджер размял свои мощные, покрытые рыжими волосами, кулаки, взъерошил и так растрёпанную рыжую шевелюру и подступил к подозреваемому.       — Ты не посмеешь, — пролепетал тот, — ты — коп!       — Я — РОДЖЕР, — ласково произнес рыжий рокочущим басом и нанес Нику удар по почкам, отчего тот мгновенно слетел со стула, — и я тебя буду бить, пока ты не признаешься.       — Я требую адвоката!!! — просипел Ник.       — Адвоката я тоже буду бить, — могучий кулак прилетел в корпус, заставив ублюдка согнуться, — я буду бить тебя, но не по голове… а вдруг ты чего-нибудь забудешь, и не по рукам… тебе еще ими писать… — кулаки слились в одну большую рыжую молнию.       Ник буквально летал по комнате в разные стороны, натыкаясь на стол и стулья, а также на кулаки своего мучителя. Он не чувствовал своих ног, он не мог вздохнуть, в промежности всё болело…       — Созрел до признаний?       Ник открыл глаза — перед ними все плыло, но энергичное встряхивание привело его в относительное чувство.       — …да…       — Вот и славно, — Роджер взял его за шкирку и плюхнул на стул, пододвинул листы бумаги и ручку, — пиши, пидор. А я рядом посижу, посмотрю, что ты там пишешь…       Ник напахал двадцать четыре листа чистосердечного признания с указанием всех своих связей, работодателей, стукачей и прочих криминальных личностей.       — Славно, — Роджер пролистал листы, заставил Ника всё это подписать, отдал бумаги офицеру, который дежурил за дверью, а сам вернулся к Нику.       Улыбнулся ему.       — Я… всё… сделал… — Ник попытался сделаться меньше, — всё, что вы просили…       — Да, — согласился Роджер, — но я еще не вбил в тебя прописные истины, — потянулся и принялся за работу.       К тому времени, как адвокат соизволил попасть в здание, Ник был переломан во всех местах по нескольку раз, зубы у него отсутствовали, череп был проломлен, хуй оторван и в жопу засунут… Его вывезли через черный вход и увезли в больницу.       — Где мой подзащитный? — высокомерно спросил адвокат, круглый маленький еврей в дорогущем костюме, — проведите меня к нему…       — Налево, а потом прямо… до упора, — сказал дежурный.       Прибыв по адресу, адвокат узрел Роджера.       — Вы кто? — спросил адвокат.       — Смерть твоя, — Роджер одним ударом провел адвокату пластическую операцию, превратив аристократический рубильник в расплющенную лепешку и выбив пару зубов, — слушай, ты, — взял его за грудки, — узнаю, что ты защищаешь этого мудилу, найду твою контору и превращу её в бойню. Понял?       — Понял, что я отказываюсь от этой работы, — пробулькал сквозь кровь адвокат.       — Правильно. А теперь, — поставил его на ноги, вытер нос еврею полотенцем, развернул и легонько дал пендель, — иди до своих и расскажи.

***

      Голго исчез из штата, как только отправил Ника на тот свет, а это произошло ровно после того, как того осудили на туеву тучу лет, таким образом сэкономив деньги налогоплательщиков.       После признания полетело много голов; скандалы освещала Джо, публикуя разгромные статьи.       Но потом всё вроде сгладилось, успокоилось и пришло в норму.       Примерно через три недели после всех событий Макс и Мик сидели в своем закутке и писали отчеты по какому-то другому делу.       — Я так и не понял, — сказал вдруг Макс, — хрена они похищали политиков?       — Они похищали их, чтобы узнать секреты военной мощи страны, — объяснил Мик, — Ник… вышел на очень могущественную организацию, которую спонсировали силы, которые даже не земляне. Как я понял, что цель этой организации захват власти в стране.       — И зачем? — не понял Макс.       — Уф, — Мик вздохнул, — понимаешь, приятель, мне кажется, что мы просто сняли сливки с верхушки, а все, кто мог нам разъяснить, остались в тени. Они сбросили Ника, пожертвовали им, чтобы мы не смогли добраться до главных.       — Понятно, — Макс насупился, что-то обдумывая, — значит, они могут нанести удар в другое время?       — Могут. Но это уже не наше дело, а Федерального бюро.       — А если…       — Ты можешь мне не верить, но мы, скорее всего, будем иметь дело с такими же пешками, — выдал Меллоун, — чтобы захватить власть — нужны сила и деньги…       — …и поддержка…       — Правильно, но если силу можно нарастить при помощи денег, то поддержку…       — Всё решается деньгами, — вздохнул Макс, — те, кто был в Призрачном борделе , признались, что бордель являлся перевалочной базой для похищения. Химера и фурри, что в тебя стреляли, раскололись на первом же допросе. Ник дал им денег и показал твою фотографию. Он был настроен тебя убить. Вся эта история напоминает любительский спектакль, поставленный пьяным режиссером.       — Скорее всего, оно так и есть, — задумчиво пробормотал Мик, — не нравится мне это всё, совершенно не нравится.

***

      В один прекрасный выходной Саша с отцом и братом отправилась гулять в город.       Они втроем шли по городу, держась за руки, болтали, смеялись, ели мороженое, хот-доги и забрели на пляж.       День был ветреный и прохладный, поэтому на пляже никого особенно не было. Два бомжа кучковались около пальмы, вдоль прибоя бегала собака, гавкая на птиц, где-то вдали прогуливалась парочка.       — Эй, Макси! Кто последний, тот морковка!       — Ты с Максом далеко не бегай, — строго сказал Джиген, — и в воду особо не лазь. Сегодня прохладно, как бы ты не простудилась.       — Я пригляжу за ней, отец, — улыбнулся Макс, — а ты куда?       — Пойду куплю еду на вынос в магазинчике, — Дайсуке улыбнулся детям, — устроим пикник на пляже.       — С ход-дожками и мороженым! — просияла дочка.       — Я — за! — Макс выдал замечательную улыбку.       — Вот и хорошо, — Дайсуке направился к магазину, а брат с сестрой рванули наперегонки к прибою.