Лунный свет, ночная тьма

За стенами хижины шумел дождь. В жилье, где уже долго не бывали даже случайные путники, пахло сыростью и затхлостью. Но такое убежище – лучше, чем никакого. До ближайшей деревни было далеко, а Сун Лань и Сяо Синчэнь и так задержались в лесу допоздна. Живые лианы слишком разрослись, начали досаждать людям, а справиться с такими растениями можно было лишь духовным оружием. И то – ядовитые, колючие отростки так просто не поддавались, иногда приходилось выжигать целые участки. Даочжаны охотились вместе с лета. Сяо Синчэнь лишь недавно покинул гору, где жили ученики Баошань-санжень. А Сун Лань как раз расстался с госпожой Мэй Дайюэ и ее подругами, и собирался какое-то время странствовать в одиночку… но, встретив заклинателя, мало знакомого с дорогами Поднебесной и обычаями странствующих охотников, предложил свою помощь. Наверное, их свела сама судьба! Путешествуя с партией госпожи Мэй, Сун Лань много повидал, но… ему становилось не по себе, когда соратницы вместе с временными, случайными знакомыми устраивали после охоты шумные пирушки, спорили о политике с другими постояльцами в гостиницах – бывало, и до драки доходило – и не обделяли вниманием любую более или менее пригожую девицу, стоило той лишь подмигнуть «бессмертным господам». Сун Ланя удивляло это совсем не монастырское убеждение «возьми от жизни всё, что можешь, как знать, каково будет новое воплощение и будет ли вообще». С Сяо Синчэнем ему было спокойно не только перед лицом опасности, но и в мирной жизни. Пытаясь вытащить застрявшую колючку, Сун Лань зашипел сквозь зубы. Казалось, эти острые иглы были везде. Он не представлял себе, как будет вытаскивать занозы со спины. - Больно? – с сочувствием спросил Сяо Синчэнь. – Давай помогу. - Н-не знаю, - Сун Лань снова потянул колючку. – Прости, Сяо-сюн, я не люблю, когда ко мне прикасаются. Хотя… наверное, придется потерпеть. Вряд ли получится… - Я осторожно, - пообещал Сяо Синчэнь. – Если будет совсем невыносимо, говори. - Мгм, - Сун Лань кивнул, сосредоточившись на мысли, что другу можно доверять. Он ведь видел, как, бывало, Сяо Синчэнь помогал людям, которых ранили темные твари. Помнил бережные движения, едва заметное серебристое свечение ци на кончиках пальцев, и тихий напев, которым Синчэнь погружал человека в полусон, если под рукой не оказывалось лекарства или вина, чтобы облегчить боль. От нескольких игл удалось избавиться почти незаметно. Вот что значит, легкая рука. - Тшш, Сун-гэгэ, сейчас, может, будет неприятно. Длинная игла, и глубоко застряла, - тихо сказал Сяо Синчэнь. - Ничего, потерплю, - ответил Сун Лань, смущаясь признания, которое вырвалось так случайно и некстати. Стал бы он противиться, если бы был ранен, и понадобилось бы пойти к лекарю? Глупость… Нет, наверное, он просто хотел, чтобы Сяо Синчэнь до него дотронулся, хотя бы кончиками пальцев. Но разве можно думать такое о друге, о том, кто прикрывал ему спину в бою и кого он сам защищал, когда было необходимо… Это вопреки всем правилам, вопреки тому, чему учили его в монастыре! Это не пристало праведному бойцу. Сяо Синчэнь вдруг прижал ладонь к его щеке. - Сун-гэгэ, да ты весь горишь! Я сейчас закончу, зажгу огонь и заварю тебе отвар. - Не беспокойся… если бы яд так сильно действовал, я бы это почувствовал по течению энергии, - возразил Сун Лань. «Он так невинен. Он заботится обо мне. Ему и в голову не придет, что я могу думать…. такое!». - Возможно… но лучше поберечься, - ласково ответил Сяо Синчэнь. – Тебе не помешает тепло, укроешься моим плащом. От мысли о том, что можно укрыться одеждой Синчэня, вот просто так чувствовать аромат сирени и сандала, по телу прокатилась жаркая волна. Нет, он вовсе не хотел этого, это же стыдно. Но его клонило в сон, и Сун Лань прилег на старую циновку, а Сяо Синчэнь укрыл его плащом и сел рядом, погружаясь в медитацию. Казалось, в этот миг он пытался полностью отрешиться от всего земного, но Сун Лань почему-то чувствовал, что друг приглядывает за ним и без труда отвлечется, если ему станет хуже. Как будто невидимая нить, еще очень тонкая, едва ощутимая, уже связывала их.