Лунный свет, ночная тьма

Сяо Синчэнь терпеливо ждал, что Сун Лань перестанет сердиться, вспомнит, что у любого человека есть переживания или трудности, которые можно доверить только лекарю, жрецу храма или заклинателю… словом, человеку, чей долг – хранить услышанное в тайне. В конце концов, мало ли видели они оба случаев, когда люди скрывали совершенно обыденные вещи – просто оберегая покой маленьких детей или престарелых родителей. Но почему-то Сун Лань оттаивал медленно… на любые попытки заговорить отвечал неохотно, сетовал на непогоду и всё мечтал: вот закончится буря, и можно будет полететь охотиться, например, на север… или и вовсе отправиться в крепость на границе, вдруг там снова воюют с варварами. Спустя какое-то время Сяо Синчэнь навестил госпожу Цинь, чтобы проверить, как та восстанавливается после пережитого. Он не хотел принимать дорогих подарков, но Цзинь Гуанъяо настаивал, и Сяо Синчэнь взял шкатулку с мяньгуань* из голубоватых камней, ограненных в форме мелких капелек. Изысканная вещь была бы Сун Ланю к лицу… Он пришел к любимому в покои и застал его у окна, защищенного от холода чарами. Сквозь полупрозрачный щит были видны смутные очертания сугробов и засыпанных снегом крыш. - Лань-эр, - Сяо Синчэнь осторожно, чуть касаясь, обнял Сун Ланя. – Посмотри… это тебе. Но Сун Лань отшатнулся от приоткрытой шкатулки, будто там было не украшение, а ядовитая змея. - Больше никогда не называй меня так, Сяо Синчэнь! - Цзычэнь… - растерянно произнес Сяо Синчэнь, беспомощно поставив подарок на столик рядом. – Чем я тебя обидел? Я просто хотел тебя порадовать. Эти камни тебе к лицу. Будто льдинки… Цзычэнь, это моя награда за помощь одной благородной госпоже. Я подумал о тебе… Сун Лань не обернулся, глядя вдаль. - Можешь ничего не объяснять, Синчэнь. Мне всё понятно и так. Сначала ты приходишь к Цзинь Гуанъяо и выполняешь какое-то его поручение, о котором ничего не можешь рассказать, потом получаешь дорогие дары… а что будет дальше? Ты польстился на роскошь и славу. А я сыт по горло этим кланом, этими лицемерами, я не могу спокойно смотреть на то, как ты водишь дружбу с этим мерзавцем Ченмэем. Может, еще поможешь ему изучать рукописи Старейшины Илина? Сам говорил, мать Вэй Усяня принадлежала когда-то к твоему родному клану… Нет... лучше нам расстаться и никогда больше не видеться. Сяо Синчэнь молча вышел из покоев. Что он мог сказать? Слова уже ничем не помогли бы. Сун Лань не понимал его, больше не нуждался в нем. Будто в полусне, он зашел в свою комнату, и без сил опустился на колени на циновку для медитаций. Тело казалось слабым, будто из него выпили всю энергию. Может, это просто приснился дурной сон, а наутро всё будет, как прежде? Увы, не приснилось. * Сун Лань ушел странствовать один. Как только стихли бури, уехал с адептами Мэй, небольшого клана, вассального Цинхэ Не. Сяо Синчэнь знал, он виноват перед любимым. За то, что питал напрасные надежды и желал невозможного… ______________________________________ * мяньгуань – китайский вариант диадемы (см. украшение у Вэнь Жоханя в дунхуа).