Роботы. Путь с конца

Полторы недели. Такой небольшой срок растягивался почти в два раза, когда в воздухе и мыслях витало напряжение, с примесью едкого ожидания, что лишь ухудшало ситуацию с каждым прошедшим днем. Необходимость медлить натягивала нервы все сильнее, доводя состояние до подобия сумасшествия. Особенно в тот момент, когда в прошлые выходные Бенджамин не объявился, в то время как Ник и Эми ожидали его появления на обычном месте. Это было похоже на то, словно сам мужчина не желал увидеться с ними, отчего напряжение из-за ожидания только возросло. Хотя при этом он говорил о встрече только первый раз, когда они только увиделись. Тогда как во все следующие разы он словно поджидал их, когда они решали попытаться найти его. Возникало ощущение, что он мог специально всегда появляться на одном месте, в ожидании, когда они придут. В конце концов, когда попытки найти Бенджамина и выйти с ним на разговор терпели крах, им оставалось только обдумывать то, что они уже узнали, а также пытаться разобраться во всем самостоятельно. Только это, конечно же, было совершенно безрезультатно. А любые попытки Эми вернуться к блокноту лишь вызывали тупую боль в районе груди, словно ей меж ребер кто-то втыкал нож. Ник, девушка это чувствовала, ощущал себя не лучше. Он даже упрятал куда-то подальше контейнер с вещами почти десятилетней давности, на что Эми оставалось лишь понимающе смотреть. Она знала, что теперь эти предметы вызывали лишь множество вопросов, которые раздражали. Не говоря уже о том, что они так и не узнали, кто оказался отправителем контейнера, и как он вообще оказалась на пороге их дома. Оставалось лишь работать, делая вид, что все в порядке, и продолжать ожидать. Но в очередной выходной день пришлось отбросить любые мысли. Даже без слов, Ник и Эми уже к обеду были собраны для прогулки. Слова не требовались и по пути к нужному месту.

***

Замедленность действий, словно они двигались не в ритм с остальным миром, чувствовалась с момента, когда они переступили порог автоматически открывшейся двери. Люди, словно механические, казалось, повторяли действия друг друга. Копировали веселый голос, смех, радость, и даже остальные эмоции. Не проявляя настоящих, и вместе с тем пытаясь казаться нормальными, создавая картинку. Это стало так очевидно, что они на миг застыли, глядя на то, что открывалось перед ними. Хотя парень вскоре как можно быстрее потащил девушку вперед, словно старясь скорее обойти то, что видел. Людей было много, но шум скорее напоминал какой-то скрежет, нежели походил на голоса людей, отчего и девушка и парень боролись с желанием закрыть уши. Но он чуть уменьшился, когда небольшая кабинка начала поднимать их наверх. Иллюзорность, неправдоподобность настоящего будто врезалась в глаза, абсолютно выбив предыдущее представление. Но тишина чуть помогла, успокоив ум и мысли. Но это было лишь до того момента, пока они не заметили Бенджамина, мирно сидящего за столиком, где они встречались и прежде. И тонкая пружинистая нитка нервов вновь натянулась до предела.  В его руке был стакан, в котором плескался какой-то напиток, а его фигура была чутка усталой, словно он сидел на этом месте как минимум неделю. Но они оказались так шокированы, что не сразу среагировали и подошли к нему. Но когда это произошло, и они сели напротив, мужчина как-то запоздало, словно и сам был чутка замедлен, заметил их. А с осознанием, кто перед ним, на лицо Бенджамина опустилась усмешка, смешанная с каким-то горестным, непонятным выражением. Он слегка кивнул им, будто приветствуя, но произносить что-то вслух не торопился. Прошла почти минута в напряженном молчании.  — Ну что же, вы разгадали блокнот, верно? Раз появились тут, — он сделал еще один глоток, хотя не смотрел в сторону пришедших собеседников. Глядел куда-то в зал, где раздавался ощутимый гомон, смешиваемый с какой-то странной, отбивающей в сознании каким-то молотом, мелодии, которую он заметил лишь сейчас. Расстояние между столиками было большое, отчего разговоров почти невозможно было различить, лишь отдельные слова, что пролетали мимо сознания.  — Да, но у нас появилось много вопросов, на которые мы надеялись получить ответ, — несмело начал Ник, прочистив горло. Он огляделся, будто боялся, что их кто-то мог слушать. Хотя парень и знал, что это было невозможно, волнение все-таки никуда не девалось. В это время, словно из ниоткуда, перед столиком появилась одна из официанток. Ее форма переливалась в неоновом свечении, мерцала, отскакивая лучиками света от поверхности метала. Она очень быстро приняла уже привычный заказ, и удалилась, в то время как за столиком воцарилось молчание. — И что же вы хотели узнать? — Бенджамин смотрел вслед официантке, задавая вопрос, отчего выглядел совершенно незаинтересованным, хотя его голос отчетливо отдавал напряженностью, которую тому никак не удалось скрыть. — Городов… Их ведь всегда было только три? Но нам… Нам внушили, словно их пятнадцать, — Ник говорил так неуверенно, словно хотел подтвердить то, о чем знал, но в чем не мог быть уверен. —Так до вас все-таки дошло, — Бенджамин впервые посмотрел на Ника, а после фыркнул. —Да, ты прав, Ник, городов всегда было три, но вас заставили думать, что из больше. А вот зачем, это уже поймите сами. Ник кивнул, принимая первый из ответов. Эми смотрела на ровную поверхность стола, заламывая пальцы и надеясь, что разговор пройдет мирно.  —Но, в таком случае, как ты связан с блокнотом? Почему знаешь о нем так много? — второй вопрос явно подействовал на Бенджамина сильнее первого, заставив того замереть на некоторое время. В конце концов его губы медленно изогнулись в усмешке, но неровной, будто ее кто-то очертил кривой линией, намеренно изуродовав. —А ты действительно научился задавать вопросы. Правда, именно для этого рановато, но я связан с блокнотом, как и ты, — он кивнул в сторону Ника, а после перевел взгляд в сторону Эми, — и твоя очаровательная спутница. Повисшее в воздухе напряжение прервало появление официантки, на этот раз с заказом. На стол вскоре были установлены три стакана, два из которых был наполнены цветастым тонизирующим соком, а третий содержал какую-то яркую, синюю жидкость, что взял для себя Бенджамин. Ник не помнил названия, и даже не пытался вспомнить. — На страницах блокнота… Там есть запись, которую нам не удалось разгадать. Последняя, и она написана явно позже, чем первые записи, — Ник решил поменять тему, но реакция Бенджамина, который скривился, явно говорила о том, что тот не был настроен разговаривать о той теме, какую затронул парень. — Ты что-то знаешь об этом, верно, раз связан с блокнотом? — Похоже, тебе никак не удается все связать, хотя, если присмотреться, все становится до ужасного очевидным, — кривоватая усмешка скривила лицо мужчины, а после он провел рукой по русым волосам, в которых проглядывалась почти незаметная седина. Зеленоватые глаза метнулись куда-то в бок, в мимолетном проявлении некой растерянности. Глаза Эми расширились в ужасе осознания, когда она вспомнила этот жест. Она видела его десятки раз до этого, всегда, когда Ник волновался и пытался успокоить себя. Она некоторое время вглядывалась в черты, пытаясь понять, не кажется ли ей, но схожести вдруг стали такими очевидными, что игнорировать их казалось глупым. Даже строгие черты лица и форма поджатых губ казались сейчас совершенно одинаковыми и у Ника, и у Бенджамина. — Вы… Неужели вы отец Ника? — перебив невысказанную фразу Ника, когда тот решился вновь заговорить, поинтересовалась Эми, а голос ее осел вместе с окончанием вопроса. Рот Ника так и остался открытым в нелепом выражении изумления, в то время как сам Бенджамин откинулся на спинку диванчика, медленно и тихо рассмеявшись. При этом смех был таким искренним, что вызывал неподдельное изумление. Даже некоторые люди, сидящие за столиками, что находились ближе всего, оглянулись, ведь не привыкли видеть такое проявление эмоций. — Что же, девочка, ты оказалась догадливей, чем я полагал, — с легкой ухмылкой проговорил он, но тон голоса Бенджамина был как никогда серьезен. Его взгляд переместился в сторону Ника, сидящего в застывшем, иступленном выражении. — А ты даже не думал об этом, но я не удивлен, у нас ведь стирают любые воспоминания о родителях, чтобы не могло возникнуть никакой привязанности и любви. Выкорчёвывают эти чувства с корнем. —Но я вспомнил мать… Она приснилась мне, — прошептал Ник, словно не был уверен, что хотел, дабы его услышали. Принять неожиданный факт оказалось труднее, чем он ожидал. — Шелли была прекрасной девушкой, правда не сумела принять то, что узнала в блокноте, когда нашла его случайно, — грусть проскользнула в голосе мужчины, но быстро испарилась, когда он мотнул головой, словно отогнав ее, а после вновь сделал глоток из стакана, который ему принесли. — Она отказывалась принимать что Пятнадцатый сектор это что-то вроде камеры, в которую нас загнали, чтобы сохранить. — Но что произошло с миром дальше, после войны? И что произошло с Томасом, раз его записи так резко обрываются? — голос Эми был наполнен жаждой знаний, информации. Искренним, не искаженным ничем интересом.  — И что тогда скрыто на последних страницах, и кто их писал, вы знаете?  — Дальше мир стал перестраиваться. Власть сменилась, а города были разрушены окончательно, но все, что осталось, было использовано, чтобы создать пятнадцатый сектор таким, каким он есть сейчас. Также власть сотворила его поддельную историю и внушила ее всем жителям, что могли помнить о происходящем. Причем именно Пристон подходил для этого лучше всего, ведь его жители меньше всего знали о произошедшем, а тогдашний управитель города хранил в секрете все случившееся в других городах. Конечно, те кто бежал из Орингтона и Линстанрта обо всем знали, но им запретили распространяться в обмен на возможность жить в безопасности. В конце концов об этом забыли, а правительство создало отличную иллюзию идеального мира, где нет изъянов, даже если тот построен на остатках прошлого мира. А Том… Он рос, и видел, как мир менялся. Не могу сказать, принял он это или нет, но произошедшее явно отпечаталось в его памяти. Что касается последних страниц… Они написаны не Томом. Это все, что вам стоит знать, — на последней фразе он хмыкнул, оборвав свою речь и так и не завершив ее.  —Но как ты нашел блокнот, и откуда все это знаешь? — вопрос опять появился сам собой, хотя Ник даже не особо задумывался, когда задавал его. Просто спросил то, что казалось наиболее рациональным. Интерес завладел сознанием, даже не давая времени обдумать все как следует. —А вот это, пожалуй, самое интересное, — ухмылка Бенджамина вновь казалась слегка болезненной, но вместе с тем какой-то выжидающей. Словно он не хотел отвечать на этот вопрос, но одновременно ждал его. Он на некоторое время замер, будто собирался с мыслями. Молчание длилось длительную минуту, пока никто не решился нарушить его, а мужчина смотрел в свой стакан, словно вспоминал что-то. В конце концов он тяжело вздохнул, решаясь заговорить вновь: — Этот блокнот не просто так находится у меня, ведь я получил его от своего отца… Более того, не просто так он попал к тебе в руки, ведь и ты, и я связаны с ним. Как минимум тем фактом, что этот блокнот написан нашим предком. И он сохранялся все это время. Признание, что стало жестокой правдой, будто прозвучало хлесткой пощечиной в воздухе. Ник замер, постепенно осознавая сказанное. Медленно, будто ход мыслей замедлился в десятки раз за одну только секунду. Но смысл все же дошел, как и до Эми, что теперь зажала рот рукой, дабы удержать безмолвный выкрик. А глаза девушки расширились в безмолвном проявлении шока. —Предком? Ты действительно хочешь сказать, что Том… — он не успел закончить торопливую фразу, как получил кивок в ответ. Он застыл, даже сам не осознавая до конца из-за чего. Из-за того, что понял, почему блокнот был с ним связан, из-за резкого осознания того, что Грэйс и Томас, судьбу которых он узнал, были также связаны с ним, даже если отдаленно. А возможно, потому что Ник неожиданно еще острее ощутил свою причастность к событиям более чем столетней давности. — Именно по этой причине я надеялся, что ты узнаешь правду. Хоть одновременно осознавал, что она тебе не понравится. Но мне хочется верить, что ты используешь ее верно, — мягкая, почти отеческая усмешка вдруг появилась на лице Бенджамина. Он резко поменялся в лице, когда его взгляд застыл на голографическом изображении времени. — Но кажется, мне пора. Так что могу пожелать вам удачи и все это хорошенько обдумать. Он также резко встал со стола, даже не дав ответить на свои слова. Торопливый шаг, а спустя некоторое время его уже не было видно среди других людей. Впоследствии, после его ухода, оставалось лишь осознание, гора мыслей, а также настоящий хаос в голове.