Портрет, что ты посвятил мне.

Поздний вечер, поспешно перетекающий в ночь. В такое время на улицах можно встретить редких прохожих, таких как, пьяный мужчина, пытавшийся проложить себе путь до круглосуточного ларька и отсчитывающий деньги в трясущейся, то ли от холода, то ли от состояния своего хозяина, руке, шумные компании, которые тщательно стараешься обойти, лишь бы не обратить на себя их внимание, люди, курящие возле своих подъездов и громко говорящие по телефону. В такой час твоими преданными спутниками становятся свет от проезжающих машин, стаи дворовых собак, ищущих для себя ночлег и боящихся накликать гнев людей, на чью территорию они пришли, хруст листьев под ногами и убаюкивающий шелест их собратьев, все еще оставшихся висеть на голых деревьях. Но главное - это луна, которая не дает тебе почувствовать себя одному, она нежно рассматривает все вокруг, наблюдает за твоим маршрутом и освещает дорогу, чтоб ты точно смог дойти домой. Она замечает молодого парня, быстро переставляюшего ноги, чтоб скорее добраться до своего пункта назначения. Накаджима Ацуши, студент не очень престижного экономического вуза, причина обучения в котором - небольшая плата и общепринятое мнение о доходе, что принесет тебе работа, после окончания такого учебного учреждения. Его жилище - небольшая коммунальная квартира в одном из спальных районов, недалеко от автобусной остановки, на которой уже давно не останавливался общественный транспорт. Туда он и возвращается после различных подработок, за которые платят сущие гроши, которыми он пытается оплачивать учебу и жилье. Он живет не самой лучшей жизнью, но никогда не жалуется, потому что, по его мнению, этого права он лишен. У него есть куда вернуться, что поесть и что надеть, а ведь есть люди, которым намного хуже, чем ему. Ацуши мечтает о своем доме, где было бы очень уютно, в который ему бы хотелось возвращаться и его бы там ждали. Мечтает о большой кровати и пушистом прожорливом коте. Мечтает о семье и о большой библиотеке, забитой различными книгами и увешанной картинами. Картины. Парень любил смотреть работы художников в интернете и всякие онлайн выставки, потому что на посещение музеев лишних денег у него не было, и каждый раз восхищался, как люди могли с помощью мазков и штрихов заставить его испытывать бесчисленное количество чувств. Когда-нибудь он перекроет все стены ярчайшими полотнами. Накаджима подходит к девятиэтажному дому и быстро забегает внутрь, домофон здесь давно не работает, он даже не помнит работал ли он когда тот только въехал. Скрипучий лифт останавливается на 4 этаже, тихие шаги ведут до конца коридора, а после легонько хлопает дверь. "Я дома"- проносится у Ацуши в голове и он скорее пытается разуться, снять верхнюю одежду, отнести потрепанный рюкзак в комнату. Зайдя в ванную, в раковине моет лицо холодной водой и поднимает взгляд на не понятно с каких времен сделанное зеркало, имеющее деревянную раму в виде солнца. Отражение показывает худощавого парня лет 20. Его осунувшееся из-за недостаточных еды и отдыха лицо с мешками под глазами выглядело, как изображение на могильной плите и только необычные глаза, совмещавшие в себе два цвета: сиреневый и светло желтый, отличали его от выгравированного на камне изображения. Ацуши не был некарсивым, и красивым тоже не был, но его не ровно стриженные светлые волосы и длинная прядь сбоку придавали ему какой-то свой шарм, черты лица были приятны глазу, но его уставший вид нагонял тоску и отталкивал. "Завтра начинаются выходные дни, высплюсь и стану человеком" - он расслабленно тянется и идет в свою комнату. Неожиданно перед ним возник высокий мужчина, широко улыбающийся парню. -Дадзай, добрый вечер. Дадзай Осаму, сосед по квартире и близкий друг, он довольно популярен и среди женщин, и среди мужчин. Когда-то его поклонники доставляли кучу проблем. Он отличался, на первый взгляд, идеальными чертами лица и короткими вьющимися каштановыми волосами. Он всегда выглядит счастливым, веселым и доброжелательным, но после длительного общения с ним, Ацуши понимает, что не стоит беспечно доверять его смеющемуся голосу, ямочкам, появляющимся, когда уголки его губ поднимаются, являя миру ряд белых ровных зубов и искусственно расслабленной позе. Стоит тщательнее его рассмотреть, как замечаешь маленькие морщины, парочку седых волос и глаза, обычные карие глаза. При первой встрече Ацуши ощутил дискомфорт. Своими заискивающими взглядами и странными вопросами, казалось, его пытаются заставить довериться и беспрекословно разрешить надеть на себя ошейник с тяжелой цепью, хотя больше такого не случалось и Дадзай оказался очень приятным и душевным собеседником, что привело к дальнейшему их общению. По его домашней одежде не многое можно сказать, ничего особенного, но она, в отличии от его повседневного гардероба, будто позволяла ему дышать, словно снимая то, в чем красовался перед чужими людьми, он смывал все то лицемерие, безупречную актерскую игру и становился настоящим собой. Белая большая по-размеру футболка с девочками из какого-то старого аниме, теплые спортивные штаны и нелепые тапки в виде зайцев - были любимыми вещами его соседа, а сверху был накинут колючий коричневый плед, больше похожий на шаль. С таким Дадзаем чувствуешь себя по-настоящему дома. Вот только бинты. Накаджима не знает, что скрывается под ними, и он не спешит спрашивать, потому что понимает, это не его дело, он не хочет доставлять неудобства и так не сильно счастливому другу, поэтому молчит. Переживает, но молчит. - Привет, привет, Ацуши. - произносит мужчина и закидывает руку на плечо собеседника, - как дела у трудоголика? Завтра у тебя выходной, правильно? У меня есть к тебе небольшая просьба. - быстро протараторив, он подмигнул и пальцами измерил размер той самой просьбы, будто бы она была не больше кофейного зернышка. Ацуши устало вздохнул, понимая, что отказать он не сможет, и поставил условие, что выслушает его только после того, как поест. На кухне загорелся свет, начал шипеть чайник и микроволновка подала свой голос в виде какой-то короткой музыкальной мелодии. На столе появились две тарелки горячего вермишелевого супа, который очень любит Накаджима, 3 куска хлеба и упаковка с майонезом. Пока Дадзай перемешивал белый соус в своем супе, Ацуши волнистыми движениями выдавливал его на хлеб. Ужин был может и не самый роскошный, но зато сытный. Грязная посуда уже стояла в раковине в надежде, что ее скоро помоют, а в руках у парней оказались кружки с чаем. Осаму предпочитал крепкий черный, а его товарищу нравился фруктовый, в который он клал 3 ложки сахара. - Так в чем дело? С чем нужно помочь? Надеюсь, без проблем с законом? - необычного цвета глаза переместили свой взгляд с окна, возле которого находился стол, на своего друга, тем самым показывая, что обращается к нему и ждет ответа. - Ацуши, ты слишком много думаешь. Де́ла проще чем это и быть не может, просто передать одну малюсенькую посылку и все - пожав плечами, он расслабленно потягивается, и подливает кипятка в кружку с изображением какого-то симпатичного рыжего парня, наверное актера, хотя Накаджима раньше такого не видел. - В прошлый раз, когда я пытался вам помочь, меня чуть не избили разъяреные матери, чьим детям я принес целые блоки ядерных сигарет, а в этот раз что? Мне стоит передать кому нибудь наркотики или травку? Если ответ положительный, то мой полностью противоположен вашему - глаза цвета одуванчика, наполовину опущенного в фиолетовую краску, грозно уставились на собеседника. Дадзай был мутным человеком, не до конца понятным для Ацуши, и от него можно ждать чего угодно. Но он ему доверял, не безоговорочно, иногда сомневаясь, но доверял. - Нет, нет, что ты! Я уважаю твое мнение на счет моих "немножко" нелегальных подработок, поэтому не прошу тебя подсобить мне в таких неоднозначных вещах. В пакете подарок для одного моего дорогого человека. Эх, хотел бы я подарить его лично, но, заявись, я на эту запретную для меня территорию, то мне мгновенно выцарапают глаза. Шатен сжал одну руку другой, незаметно для себя закусил губу, и прикрыл глаза, чтоб никто не заметил уставший взгляд. - Если дела обстоят таким образом, то мне совсем несложно. Говорите адрес, завтра отнесу. Думая о том, что это дело на час, а после он вернется в мягкие лапы своего выходного, Ацуши громко вздыхает. - Спасибо, душа моя, я в долгу не останусь. - искренняя улыбка Дадзая подкупала, поэтому он ответил ему тем же, пожелал спокойной ночи и прошел в свою небольшую комнатушку. Его одежда была не новой, но благодаря бережному уходу, оставалась в хорошем виде. Он аккуратно разделся, сложил вещи на спинку стула и рухнул на кровать, потеплее укутываясь и наконец засыпая.