Осколки времени

Дойдя до квартиры, Шастун быстро скинул верхнюю одежду и обувь, после буквально влетев в свою комнату. Завалившись на кровать, Антон крепко обнял подушку, наконец давая волю эмоциям, и чуть ли не завизжал, утыкаясь в неё носом. Слишком много всего произошло за один день. Арсений, оказывается, знал про рисунок, но не наругал парня, а наоборот похвалил. Попов обнял Антона, сказал, что он красивый и признался, что на самом деле гей. Это действительно произошло или Шастун спит? Если спит, то просыпаться явно не хочет. Внутри такое тепло, волнение и бешеные бабочки в животе, что кричать хочется от радости. Юноша резко замирает, будто в голову ему что-то стукнуло, и привстаёт на локтях, слегка шокированно смотря на стену перед собой. А что если это знак? Что если это сигнал о том, что нельзя медлить? Ну не может ведь это быть просто так.. Глупо, конечно, вряд ли взрослый мужчина захочет связываться со странным одиннадцатиклассником, однако Попова хотя бы определено точно не застыдит парнишку и не наругает. Идея о признании больше не кажется такой бредовой.. Антон пролежал на кровати ещё примерно час, продумывая в голове, как бы лучше преподнести такую информацию Попову, да и всё же стоит ли вообще.. Вдруг Арсений вообще обманул парня для того, чтобы поддержать, и на деле он натурал чистой воды. От этих мыслей Шастун лишь поник и, тяжело выдохнув, поднялся с кровати, наконец переодеваясь в домашнюю одежду, и сел делать уроки. Стараться особо сильно не приходилось, ибо математики завтра не будет, да и вся голова была забита другим. Такими темпами Антон закончил с домашкой примерно через час и устало свалился на кровать, засыпая почти мгновенно. В школу Шастун явился с опозданием, ибо проспал, да и не особо спешил потом (а зачем, если математика не первым уроков). Забежав в нужный класс, Антон уселся за последнюю парту в самый угол, и, достав свою специальную тетрадь, принялся рисовать портрет Попова, выводя его ещё более старательно, чем все предыдущие. Арсений тем утром тоже пришёл с несвойственным для него опозданием. Всю ночь ему снился образ ученика, однако сразу после пробуждения в памяти остался лишь силуэт. Попов помнит только высокого, совсем молодого парня и то, что они целовались в школьном коридоре, пока вокруг них бегут на перемену звонкие пятиклашки. Мужчина после такого сна просто сидел на кровати минут пятнадцать, пытаясь понять, с каких пор ему стало сниться такое, и что за парень, с которым они целовались. Не понимая совершенно ничего и ни о чём больше не думая, Попов вошёл в кабинет математики, молча сев за свой стол. — Здравствуйте.. – негромко сказал он, после минутное молчания. – Ох, так, ладно, – мужчина встряхнул головой и будто пришёл в себя, поднимаясь на ноги. – Доброе утро, класс, – уже совсем бодро, в своей привычной манере, произнёс Попов. Арсений опустил голову и глянул на свой стол, где на краю лежала стопка тетрадей одиннадцатиклассников. Попов быстро пролистал тетради, проверяя, не забыл ли он поставить оценки, и взял их в руки. — Так, посидите пять минут, пожалуйста, я отнесу тетради и вернусь. Повторите пока график функции игрек равен икс в квадрате, – сказал Арсений и быстро покинул класс. В расписании он узнал, что сейчас у них урок русского языка, и направился в нужный кабинет. — Здравствуйте, Павел Алексеевич, извините, я на минутку. Шастун тут же оживился, резко переводя взгляд на дверь, у которой стоял мужчина, и смущённо улыбнулся, чувствуя лёгкий страх от предстоящего им разговора. — Доброе утро, Арсений Сергеевич, – кивнул Добровольский, отвлекаясь от темы уроки. – Ну давайте, хорошие мои, учитель вошёл, что-о нужно сде-елать? Вста-ать, пра-авильно! – беззлобно протянул Павел с толикой иронии. Класс недовольно охнул и встал, приветствуя Попова. — Ой, да ладно, Паш, я тетради отдать только, – хмыкнул Арсений и положил их на край стола. – Всё, ухожу, не отвлекаю, – улыбнулся он и стремительно поспешил покинуть кабинет, уходя обратно к себе. До конца дня ни у одного ни у второго ничего интересно не происходило. Антон продолжал рисовать портрет Арсения, а сам Арсений каждую свободную минутку думал о парне в своём сне. Сидя на последнем уроке, Шастун судорожно кидал взгляд на настенные часы, считая секундочки до звонка. Учебники, тетради и пенал уже лежали в рюкзаке, а в руке красовался лишь готовый портрет Арсения. Сердце билось с бешеной силой от страха и предвкушения. Хотелось скорее прийти к мужчине, отдать рисунок, и как на духу выпалить всё, что чувствует, или же просто свалить, спрятавшись от своих чувств навсегда. Со звонком Шастун вскочил и самый первый выбежал из класса, направляясь к кабинету математики. Подойдя к двери, Антон схватился за ручку и замер. Внезапная волна страха резко окатила его, будто холодной водой, заставляя стоять на месте. А вдруг пошлёт? Вдруг ему будет противно? Вдруг наорёт? Вдруг родителей вызовет? Что же делать.. Но рисунок ведь уже был нарисовать, да и запала в парне было хоть отбавляй, если не считать страх. Если не сейчас, то никогда.. Кивнув самому себе и тяжело выдохнув, Шастун входит в кабинет, нервно проворачивая кольца на свободной руке. Попов стоял у стола, собирая какие-то бумажки и некоторые тетради в свой рюкзак. У него последнего урока не было, а задержался он, чтобы проверить самостоятельные работы. Услышав, как в класс кто-то вошел, Арсений перевел взгляд на парня, чуть опустив голову и смотря на него из-под очков. Голубые глаза тут же расширились, удивлённо смотря на Шастуна. Антон. Ну точно. Антон. Как же он сразу не понял. Арсений крепко обнимает Шастуна за талию, прижимая к себе, чтобы тот вдруг не испугался и не убежал, и смотрит ровно в глаза. — Тош.. не уходи.. – негромко говорит мужчина, прерывисто выдыхая. — А.. Арсений Сергеевич.. – почти шепчет Антон, поджав губы, и опускает голову вниз. Попов тут же мягко обхватывает пальцами подбородок юноши и поднимает его голову, нежно касаясь его губ своими. Снился ему Антон. Попов прокашлялся, чуть встряхнув головой, чтобы выкинуть из головы ненужные мысли. — Привет, Антош, – улыбнулся мужчина, как ни в чем не бывало. – Прости, задумался. Ты чего пришёл? Вопрос какой-то? — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, – кивнул парень, робко подходя ближе, и смущённо улыбнулся, услышав это "Антош". – Да не.. я тут это.. – Шастун нахмурился, неловко пытаясь начать свой монолог. – В общем... Попов, увидев серьёзное лицо парня, сам чуть нахмурился, сведя брови к носу, и перевёл всё свое внимание на Антона. — Что-то очень серьёзное? – осмелился предположить он. — Д-да.. – кивнул парень, подходя к столу, и положил на него рисунок. – Вот.. Голубой взгляд медленно перешёл на листок и слегка сщурилися от улыбки, что расползлась по лицу. — И всё-таки ты прекрасно рисуешь, Антош, – как-то даже гордо сказал Арсений, радуясь красоте рисунка так, будто его нарисовал его сын. — Угу, спасибо, – протараторил парень, даже не особо обращая внимание на похвалу Попова. – Арсений Сергеевич, мне тут это.. сказать Вам кое-что нужно.. Вы только поймите меня правильно.. – вздохнул Шастун, опуская взгляд вниз, боясь увидеть грозные глаза учителя. — Слушаю, – кивнул мужчина и облокотился бедром о стол, снова смотря на юношу слегка встревоженным взглядом. Антон поджал губы и сделал шаг назад, будто всё ещё надеясь убежать. — Вы.. – начал парень, но тут же остановился, чувствуя, как сердце разбивает своими ударами все остальные органы внутри. – Вы в общем... – Антон глубоко вдохнул, прикрыв глаза. – Вы мне нравитесь.