Моменты

— Мы будем в ресторане одни целую ночь? — Да, — ответил я, вкратце рассказав Уотсону об оказанной мной услуге владельцу ресторана, платой за которую была ночь в ресторане без персонала с заранее приготовленными блюдами и напитками. В ресторан я явился без Уотсона, проверив, что всё сделано по моим указаниям с точностью, обошёл весь ресторан, чтобы убедиться, что никого нет, предварительно задёрнул все шторы на окнах, после чего направился к чёрному входу. На улицы было пустынно осталось лишь дойти до места, где мы с Уотсоном условились встретиться. — Всё в порядке? . — Да, всё в порядке, — ответил я взяв его под руку. Самый дальний от окон столик, в самом труднодоступном для наблюдения месте, лишь несколько свечей освещают наши лица. Сначала я рассказываю о деле владельца ресторана уже подробно со всеми деталями, как он любит, потом мы начинаем обсуждать музыку, литературу, новости, бокалы опустошаются и наполняются вновь, и всё это время я начеку. Периодически бросаю взгляд на щели между шторами, прислушиваюсь к звукам на улице. Я привык, я всегда начеку даже в моменты близости я не могу ослабить бдительность, я знал на что шёл, когда выбрал эти отношения. Без Джона я окажусь в бездонной яме одиночества, как и он без меня окажется разбитым и опустошённым. До того, как я признался ему, я уже попытался исключить себя из его жизни, но ни к чему хорошему это не привело, может нам и нельзя быть вместе, но порознь существовать нам не удаётся. — Может потанцуем, — он явно понял, о чём я сейчас думал, — на свиданиях разве не принято танцевать? — Все ваши желания будут исполнены. — Я улыбаюсь как-будто и не было тех печальных мыслей. Я поднимаюсь и ставлю пластинку, после чего запускаю граммофон, приглашая Уотсона на танец. Это не похоже на танец в привычном смысле, просто двое мужчин, прижавшихся друг к другу и двигающихся в такт музыке. Я кладу свою голову на его плечо и потираюсь макушкой об его щёку, хочу остаться в этом моменте как можно дольше. Как можно дольше чувствовать тепло его тела, шероховатости на его рубашке, чувствовать его руки на моей талии. Как жаль, что это единственное, что я могу ему дать. Механическую музыку — вместо той, что исполнена музыкантами, остывшие блюда — вместо горячих и только что принесённых с кухни, несколько свечей — вместо ярких ламп, освещающих зал. Больше я ничего не могу ему дать ни возможность заявить о своей принадлежности ему на публике, никакой церкви, священника, гостей, и даже полноценной семьи, лишь могу нашёптывать ему на ухо каждую ночь, как сильно его люблю Музыка заканчивается, нужно снова запустить пластинку, но мы продолжаем, как ни в чём не бывало двигаться в такт. Я кладу подбородок на его плечо, и вновь окидываю зал взглядом. Я должен заставить Джона начать мыслить подобно мне, я знаю, что он может мыслить подобным образом, но проявляется данная способность лишь в моменты, когда он точно знает, что я не приду на помощь. Я знаю каким может оказаться наш конец и надеюсь, что он навсегда останется лишь страшным сном. Наверное буду отправлять его на те дела, что обычно имеют предсказуемый исход: преследование одиноких девушек, что заканчивается очередной свадьбой или смертью недоброжелателя, семейные предания о проклятии, что являются лишь плодом воображения верящих в них членов семьи или проделками тех кто желает воспользоваться доверчивостью хозяев. — Шерлок? — М? — я поднимаю голову с его плеча и наши взгляды пересекаются. — Я знаю о чём ты думаешь и просто обязан сказать тебе, что не сожалею о том, что выбрал тебя, несмотря на все ограничения, которые имеют наши отношения, потому что здесь прямо сейчас и завтра и послезавтра, когда буду рядом с тобой на месте очередного преступления, я буду чувствовать себя на своём месте. — Спасибо, Джон. Наши лбы соприкасаются и мы продолжаем танцевать.