В зелени Корнуолла

В расчерченном ястребиным полётом небе мелькали нетопыриные тени, дружно устремлявшиеся на запад, сбегая прочь от невзошедшего солнца. Под широкими крылами драконов, со свистом рассекавшими ветра, проносились в сумасшедшей пляске зелёные кроны согбенных дубов; пропадали трескотливые кусты можжевельника, росшие по краям оврагов, полнившихся буйными мхами, и мелькали всевозможные плющи с изящными резными листьями. Ночь была на изломе. Край рыбаков, жрецов и сказочников предрассветной порой замирал на тонкой грани были и небыли. На землю гроздьями ниспадала роса, и сочные листья высокой травы, доходившей наёмникам до груди, разворачивались навстречу ласкам восходящего светила. Сама природа утихала, словно перед грозой. Для деревеньки у берегов океана шла к концу самая жуткая в году ночь страхов и суеверий — Виноградное Полнолуние миловало рыбаков. Для Конрада, впрочем, как и для остальных рыцарей, было внове видеть парящих в поднебесье древнейших драконов, но показать удивление перед невозмутимыми иноземцами, что молча, даже с каким-то любопытством, взирали на летящих змей, было бы неумно. Вдоль границ дубовой рощи, у корней каждого раскидистого дерева стояли стрелки с арбалетами наизготове. Цепь тех, кто готовил засаду, тянулась на мили окрест — всё благодаря нежданному визиту некоего Генриха, представившегося доверенным лицом мистера Равена, и той подмоге, которую привёл незнакомец. На кануне отбытия, то бишь около семи часов по вечеру, пока чернокнижники готовились к предстоящему безрассудству и призывали к ответу своих слуг и должников из ближайших земель, рассылая воронов-гонцов, у ворот старого замка, словно черти из страшной сказки, возникли мрачные, высокие фигуры в лёгких плащах до земли. Зефиры трепали их чёрные полы, и лишь крики ночных птиц прерывали тишь. На оклики чужеземцы не отвечали, пущенные стрелы пролетали мимо и не причиняли вреда таинственным гостям, потому рыцари поспешили прибегнуть к помощи Ифрейма. Однако стоило наперснику сэра Френсиса без страха спуститься вниз и выйти на открытую террасу, единственному пологому месту близ крепких, окованных сталью ворот, как бесчисленная толпа самозваных посетителей тут же согнулась в почтительном поклоне, и их главарь, назвав своё имя — Генрих Сентельшаль — передал Конраду в руки письмо с тем крючковатым почерком, по которому безошибочно можно было узнать мистера Равена. Приказ, как всегда, был краток и лаконичен. Отряд под началом Сентельшаля поступал в распоряжение Ифрейма, но доверенный Френсиса сохранял за собою право в некоторых случаях отдавать приказания своим людям по собственному желанию. Что значила эта витиеватая туманная фраза и сколько власти она отдавала Генриху, знал только сам чёрный маг, потому Конрад не стал заявлять, что титулом старшего рыцаря обладает он, а только пригласил не то подчинённого, не то союзника в дом с напускным дружелюбием. Новые чародеи доверия у рыцарей не вызвали хотя бы потому, что эти странные улыбчивые люди на правах хозяев обходили покои чернокнижника, отпирали запретные двери и знали всё поместье чуть ли не лучше его обитателей. Тем вечером из тайных сундуков извлекалось лучшее старинное оружие с дорогой инкрустацией, зажигались свечи на пыльных люстрах, от шагов и звона серебряных оковок на сапогах содрогались лестницы и дотоле молчаливые залы. Подмога принесла с собой жизнь, позабытую во владеньях Равена. Наёмник не желал признавать, что где-то под крылом Френсиса люди могут жить беспечно и счастливо… Хотя, может статься, сиё лишь утончённая игра? Так или иначе, помощь была как нельзя кстати. Сентельшаль, с позволения старшего рыцаря, велел разместить в пустующих, укрытых слоям паутины конюшнях полудиких жеребцов гнедой масти. Эти звери, по уверениям Генриха, рвались в горячку боя, когда то требовалось, и становились на диво покладистыми под хозяйской рукой. — Ничто не может заменить хорошего скакуна, не находите, сэр? — молвил Сентельшаль, упоённо любуясь проделанной работой, — Вы слыхали когда-либо про табуны огнегривых кошмаров? — Слышал, — вежливо отозвался Конрад, на полпути остановленный разговорчивым магом. — Однако видеть не доводилось. — О, право! Вы же, насколько я знаю, живёте в Корнуолле и никогда не встречались с существами? Вы многое упускаете, сэр, взять хоть приземлённую выгоду. Эти чудесные кони питаются страхами людей и из него же рождаются на свет. За долгие годы нашлись некоторые отважные, что выслеживают табун кошмаров и по ночи выпускают к ним пару кобыл тёмной масти. Скакуны, что сейчас перед вами — метисы тех самых коней ужаса. Правда, увы, без сияющих пламенных грив и багряных глаз, — шутливо прибавил Генрих, перевесившись через перила и потрепав коня по холке. В поведении наёмника сквозило что-то неизгладимо мальчишеское, и сиё было в корне неправильно. Однако через секунду он сделался серьёзен и потребовал обсудить план предстоящей вылазки. С Сентельшалем рыцарь проговорил весьма долго, но не бесплодно. Нагло развалившись в креслах в башне, вторженец поведал о том, что знал про драконов — в осведомлённости о странных делах и разнообразии нечести Хенри (как он просил себя называть) был непревзойдённым мастером. — Я узнал о гибели Бертрана, и это печалит меня по сей день, — закинув сапог на край подлокотника, неподдельно вздохнул Хенри и слегка прикусил концы охотничьей перчатки. — Мы втроем: я, Вальцен и мистер Равен, искали хоть малейший след драконов. Это было неповторимо и удивительно, представьте себе. Как можно сокрыть от любопытных зверя размером с гору? Куда и почему вдруг пропали эти герои легенд и песен Старого Света? — Разумеется, здесь не обошлось без ведовства. Насколько мне известно, звери никогда не теряли нить магии, связывающую их с землёй, — блеснул неглубокими, но всё-таки имеющимися познаниями Конрад. — Вы слишком прозаичны, сэр, — рассмеялся Сентельшаль, закурив старую вишнёвую трубку, невесть как оказавшуюся у него в руках. Клубы дыма в хороводе понеслись под своды башни, и старший рыцарь поморщился — теперь от прогорклого запаха будет трудновато избавиться. — И, уж простите меня, начисто лишены воображения. Конечно, магия здесь применялась, и не один раз. Но вдумайтесь: разве простейшее ведовство без единения с великим разумом позволит драконам укрыться в непролазных чащах и близ топких болот? Нет, селяне навязчивы и настырны, потому мы сошлись на немного необычном выводе. Прошу, не забывайте, что на руках у нас были лишь свитки, сказания да местные легенды: разум существ казался нам чем-то несбыточным, домыслом вертлявых рассказчиков. А теперь, сэр, поверьте мне, — театрально взмахнув пальцем, проговорил вторженец. — Эти крылатые змеи не просто умны — они человечны более, чем мы могли полагать. Распри, интриги, войны, дворы, знать и слуги — вы найдёте у них целые страны, религии, кланы, сокрытые от остального мира. Они не гнушаются людского общества, и некоторые en sous-main живут себе преспокойно под видом аристократов в старой доброй Англии. Ну как? Я вас оживил? О, вижу, моя затея удалась! — Неужто нам предстоит сражаться с соперником, не только во сто крат превосходящим нас по силе, но и сравнимым по хитрости и уму? — недовольно возразил Ифрейм, допивая холодный чай, остававшийся в затерянной среди различных вещиц кружке, верно, пару десятилетий. — Да что вы так переживаете, сэр? — пренебрежительно отмахнулся Генрих. — Человеческие качества — сиречь уязвимость. Мы используем чужие междоусобицы в собственных целях. Слушайте же: день охоты выбран неслучайно. Мне удалось прознать, что нечто напоминающее переговоры назначено между драконами суши и моря на ночь полнолуния. Война вымотала обе стороны без исключения, но море нынче числится в проигравших. Не будет ли удобно взвалить вину за гибель дракона на плечи victimarum? Никто и не подумает на людей — какое дело до нас ящерам? — Да откуда вам это известно? — прошипел Конрад, раздражаясь от беспечности гостя. — Вы готовы повести на верную гибель подчинённых? — А вы были любовником драконши? — с нахальной усмешкой возразил Сентельшаль, наслаждаясь чужой оторопью. — Из первых уст, так сказать. Я доложил обо всём, что выведал, сэру Френсису. Так можете быть спокойны, он одобряет этот план. А беспокойство за подчинённых — главная из обязанностей командира. Посему давайте перейдём к делу. Ещё час ушёл на то, чтобы договорится о будущем предприятии. Правда, на этот раз говорил Конрад, Хенри же предпочитал молчаливо соглашаться, благо тактиком рыцарь был отменным. Из поместья выехали в десятом часу, весьма острожно выбирая путь, ведь местные простолюдины были бы новой и нежелательной проблемой, если бы вдруг в их головах зародилась несвежая идея охоты на колдунов. До места добрались благополучно и весьма скоро. Потомки кошмаров были не слепы во тьме и неслись сквозь мрак, не сбивая лихого галопа. Такая езда пришлась по нраву Ифрейму, а вот Сентельшалю, похоже, успела порядком опостылеть. Он со скукой в хрустальных глазах осматривал нависающие над неприметной дорогой сучья деревьев, порою выискивал что-то среди влажной бриллиантовой травы и откидывал на плечи мягкий шёлковый капюшон, встревоженный тёплым дуновением ветра. Извивы лесистых троп, зашоренных острыми когтистыми ветками кустарника, по закатной поре были полны сонных птиц, разлетавшихся от малейшего шороха, запах душистого зверобоя дурманил сознание и щекотал нервы, бодрившиеся дикими, древнейшими зовами. Теперь огонь, разгоравшийся во плоти, давал Конраду лучшее на свете чувство — сопричастности к мирозданию. Второй раз он ощутил магму, текущую по венам, когда воочию увидел сбившуюся стаю змей, опьянённых свободой полёта. — Зрелище и правда восхитительно, — негромко отозвался Хенри, придерживая поводья нетерпеливого скакуна. — Сэр, все ждут лишь вашего приказа. И конца кавалькады, конечно же. Риск и азарт зачинали играть на обнажённых нервах наёмников, и сотня блестящих глаз жадно впивалась в истекающий лазурью небосвод. — Назад, — прошептал одними губами Ифрейм. — Назад, живо! В тень, в тень, отступаем! — Вы с ума сошли, сэр? — попытался возразить Сентельшаль, но резкий удар Конрада заставил его согнуться, после чего старший рыцарь проворно перекинул Хенри через седло и без церемоний дёрнул за узду метиса кошмаров. — Живо возвращайтесь в лес! Прячьтесь! — без слов приказал Конрад. И ослушаться его люди не посмели, пусть и кашляющий кровью Генри пытался возражать. А через пару мгновений, когда удивлённые наёмники укрылись вдали от тропы, немыслимая дрожь охватила влажную землю, и беснующийся клубок огромных тварей пронёсся по скрытой звериной тропе.