вожделение

Аюми слегка опешила, она не ожидала встретить здесь друга, особенно после вчерашнего разговора. Коко уверенно шёл к ней, и только слепой не заметил бы явное недовольство, исходящее от него. Подойдя к девушке почти в плотную, парень молча уставился на неё сверху вниз и протянул ей её телефон. Тенджю взяла вещь и не успела даже обрадоваться находке, ведь стоило ей включить его, как сразу посыпались множество уведомлений, большинство из которых были от Коко. Девушка быстро всё просмотрела и стыдливо опустила взгляд, старательно делая вид, что ей очень интересны новые туфли Коконоя. Только сейчас она заметила, что всё это время была босая, видимо, потеряв обувь во время вчерашних приключений. «Какой позор..» Аюми стало ужасно стыдно за всё: за свой внешний вид, излишнюю инфантильность, в конце концов за то, что она не может даже посмотреть в глаза своему другу. — Прости, Коко.. – больших усилий ей стоили эти слова. Аюми заправила волосы за уши и, набравшись смелости, посмотрела на парня. Хаджиме оценивающе прошёлся по ней взглядом, от чего девушка не выдержала – снова опустила глаза. Юноша лишь тяжело вздохнул и отвернулся, направляясь к машине. Тенджю показалось, что вмиг она стала абсолютно пустой. В тот самый момент, когда близкий друг в очередной раз бросил её, девушка перестала чувствовать что-либо, словно превратившись в каменную статую. Аюми решила не терять остатки гордости и молча развернулась, держа путь в неизвестном направлении, как вдруг он окликнул её: — Куда собралась? В машину садись, – и правда, он смотрел на неё в ожидании, поправляя рукава белого плаща. Вытерпев молчаливую поездку и колючие косые взгляды, она снова оказалась в шикарной, по её меркам, квартире Коко. Ни тогда, ни сейчас она не понимает, почему не может жить с ним. Два этажа, невероятно просторные, а сам он появляется здесь очень редко. Аюми ведь никак бы ему не мешала, наоборот, только помогала. Но прослыть наглой и неблагодарной девушка не хотела, поэтому довольствовалось тем, что хоть один день сможет провести у Коко дома. Первым делом парень отправил подругу умыться, и Аюми с радостью побежала исполнять его «просьбу». Ванная комната выглядела так, будто Коко не любитель мыться, была настолько идеально-чистой, словно ей никто и не пользуется. Закрыв дверь на щеколду, девушка принялась снимать с себя грязную неудобную одежду и аккуратной кучкой сложила её на тумбочку возле зеркала. Прежде чем оценить вид, в котором она предстала перед всегда идеально выглядящим Хаджиме, Аюми предпочла включить и настроить воду в ванной, а после и вовсе решила игнорировать зеркало, что являлось достаточно трудной задачей, учитывая, что оно приходилось почти на всю стену. Наслаждение от теплой воды, пока что кое-как омывавшей девушку, ушло достаточно быстро, сменив себя неприятным жжением по всему телу. Множество ссадин на руках, коленях и, судя по ощущениям, даже на спине – удивительно, что они дали знать о себе только сейчас, но ей совсем не хотелось вспоминать причину их появления. Аюми прекрасно понимала, что так нельзя и ей пора бы начать наконец отдавать отчёт своим действиям, но внутренние страхи не давали этого сделать. Меньше всего она хотела принять тот факт, что вся её жизнь – не больше, чем выдумка, а реальность намного суровей, а потому вела себя так, словно у неё ещё целых восемь жизней в запасе, либо это и не её жизнь вовсе. Потеряв счёт времени, девушка почти заснула, но хлопок входной двери и топот, исходящий минимум от двух человек, заставили Аюми распахнуть глаза и, в какой-то мере, напрячься. Аккуратно, чтобы не упасть, она вылезла из воды и слегка поежилась от холода, прежде чем накинуть на себя любезно подготовленный халат. Стараясь усмирить внезапно разыгравшееся любопытство, Тенджю подошла к зеркалу и по-настоящему обрадовалась, увидев, что выглядит она не так уж и плохо, если не брать в счет ещё больше спутавшиеся волосы и огромные синяки под глазами, так предательски выделявшиеся на бледном лице. Аюми также не очень устраивало, что из-за прихоти бывшей начальницы её волосы выглядели довольно болезненно ввиду многочисленных осветлений. Сделать из японки европейку – так себе идея, ведь никакими красками и линзами не перекрыть азиатские черты лица. Голоса тем временем стихли, но по-прежнему были слышны. По всей видимости, разговор шёл на серьезную тему, о чём свидетельствовали периодические крики и ругань. Наспех высушив волосы и закинув вещи в корзину, Аюми вышла в коридор, стараясь быть как можно тише. На носочках она дошла до комнаты, из которой доносились звуки и стала прислушиваться, отгоняя невовремя проснувшуюся совесть. Самое важное девушка так и не услышала, но сложив обрывки разговора, Тенджю пришла в ужас. Она догадывалась, что честным путём на такую жизнь не заработать, но получить подтверждение своим домыслам не планировала. В горле запершило, и Аюми поторопилась уйти в свою комнату. Всем телом она ощущала тревогу, но объяснить её корни так и не смогла. Ей было стыдно за то, что по сути сидит на шее мальчишки, промышляющего незаконной деятельностью, и страшно за свою и его сохранность. То, что она услышала, никак не вязалось с ложными воспоминаниями о Коко. В её мире он был добрым и кротким, а сейчас кричит так, что мурашки по коже. Тогда его не волновало ничего, кроме как пропустить урок физкультуры, на котором решили сыграть в футбол, а теперь выедает своим подчинённым мозг за какую-то оплошность. Если раньше он смотрел влюбленным взглядом на её подругу, Акане, то что такого произошло, раз теперь он смотрит так, разве что, на деньги? От нерадужных мыслей её отвлек тихий стук в дверь, и девушка обернулась, вздрогнув. «Видимо, гости ушли. Это мой шанс узнать хоть что-то!» Они не общались ни дома, ни за его пределами, всегда либо чётко и по делу, либо никак, но вот он стоит по ту сторону двери и ждёт, когда ему откроют. Аюми натянула дружелюбную улыбку и встретилась с его совсем не добрым выражением лица. Пройдясь взглядом по помещению, он остановился на девушке и заговорил: — Нравится комната? – вроде обычный вопрос, который нетрудно было принять за простое любопытство, но что-то в его голосе выдавало недобрые намерения. — А.. Да, нравится, – Аюми растерялась и отошла от двери, как бы намекая, чтобы он зашёл внутрь, но Коко продолжил стоять на месте. — Хочешь здесь жить? — Что ты хочешь? – неожиданно Хаджиме сдвинулся с места и стал идти прямо на неё, заставляя девушку отступать назад, пока она не уперлась о стену. Юноша лишь хмыкнул, подошёл ещё ближе, и, наклонившись, прошептал: — Нехорошо подслушивать, – Аюми залилась румянцем от осознания, что шпионка из неё хуже некуда. А тем временем Коко уже стоял посередине комнаты, но теперь в более хорошем настроении, что было видно по его хитрому прищуру и лёгкой улыбке. — А быть преступником – хорошо? — Это не твоё дело. — Ещё как моё, мы ведь друзья и я, в конце концов, старше тебя, – она понимала, что несёт полную чушь, но время поджимало, ведь в любой момент он мог снова уйти и неизвестно, когда бы состоялся их следующий разговор. Глаза Хаджиме сузились ещё больше, и он снова вернулся в своё пассивно-агрессивное состояние. Девушка лишь закатила глаза на такие перепады настроения и тихо цокнула. — В чем твоя проблема? Всё это время ты пользовалась деньгами преступника, жила в квартире преступника, дружила с преступником, а сейчас что случилось? Или ты решила поиграть во взрослого человека? Очнись, у тебя за душой ничего нет: ни образования, ни работы, ни-че-го. Куда ты пойдёшь? К Инуи? Ты ему не нужна. К родителям? Жаль разочаровывать, но им тоже нет до тебя дела.. – но договорить ему не удалось, Аюми беспощадно перебила его: — Инуи? Сейшу Инуи? Он что, здесь? – чёрные глаза девушки неестественно округлились, да и вообще её реакция на имя этого человека поставила Коко в неловкое положение. Он тут пытается её вразумить, а получает лишь странные вопросы по поводу местоположения бывшего друга: — Ты меня не слушала? — Слушала.. – и она не врала, но прежде всего её интересовали его слова по поводу Инуи. Аюми все это время думала, что он тоже её выдумка. Но раз уже целых два человека из её мира фантазий есть в реальности, быть может.. — Акане тоже здесь? – «кажется, я облажалась» Теперь была её очередь удивляться реакции юноши на имя подруги. Стоило ему услышать вопрос, как в его взгляде промелькнуло что-то непонятное, но буквально через секунду он взял себя в руки и, видимо, пытаясь унять дрожь в голосе, прошептал: — Издеваешься? — Что? – чем девушка могла так его разозлить – неясно, но отступать было уже поздно, только не сейчас, когда она уже не могла здраво рассуждать, думая лишь о том, как было бы здорово снова увидеть лица близких друзей, раз уж они здесь, — Просто ответь на вопрос. — Нет. — Что «нет»? — Акане здесь нет. — В каком смысле..? – Аюми слегка нахмурилась, пытаясь переварить новую информацию и совсем не обращала внимания на такого же растерянного Коко. Они оба думали о своём. Хаджиме злился, что снова вспомнил ту, о которой мечтал забыть, хотя всё равно помнил, всегда, каждую секунду своего существования. Но больше всего его выводило из себя то, что перед ним стоит буквально виновница всей трагедии и задаёт нелепые вопросы с таким лицом, словно правда ничего не понимает. Вот только Аюми не притворялась, она действительно запуталась, прокручивая их диалог в голове и пытаясь расставить всё по полочкам. Девушка взглянула на Коко, словно пытаясь найти ответы в его глазах, но получила лишь такой же подозрительный взгляд, коим сама смотрела на него: — Что значит «её здесь нет»? Если Сейшу тут, то почему.. — Умерла, – беспардонно перебив, он отвернулся, пытаясь собраться с мыслями и не сорваться на неё, и через две минуты, полных молчания, уже более спокойно добавил: — Никогда больше не говори о ней со мной. А насчёт Сейшу – если хочешь, можешь с ним встретиться, но вряд ли он будет рад тебе. На этой неприятной ноте и закончился их разговор, который вместо долгожданных ответов принёс лишь очередные вопросы. Оставив девушку один на один со своими мыслями, Коко вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь. Аюми же проводила его взглядом и, стоило ему исчезнуть из её поля зрения, как она тут же сползла вниз по стене. Пытаясь унять беспокойно бьющееся сердце, девушка сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем смогла хоть немного прийти в себя. Новость о смерти подруги беспощадно впилась ей в мозг, осела в горле и легких, мешая спокойно думать и дышать. Первая пара попыток встать с пола не увенчались успехом, и лишь с третьей она смогла приподняться, придерживаясь за стол, чтобы не упасть. Ноги тряслись жутко, но больше её волновал вопрос, как не заблевать этот, скорее всего, дорогущий ковёр. Всего несколько шагов – и она наконец сможет пластом разлечься на кровати, стоит только немного поднапрячься. Преодолев это «трудное» испытание, Аюми рухнула на матрас. Обычно казавшийся мягким до невозможности, сейчас он напоминал асфальт с кусочками стекла от разбившихся бутылок. Ей было ужасно неудобно, но сил сдвинуться с места просто не было, а потому приходилось терпеть. Девушка поняла, что плачет, лишь когда почувствовала, как намокает белая простынь. Ни одного звука или шороха – только стекающие по её лицу слёзы давали понять, что она все ещё жива, хотя, казалось бы, сердце разбилось на мельчайшие частички, которые въелись в кожу словно маленькие шипы, причиняя дикий дискомфорт. Все ещё пребывая в сознании, она смотрела в одну точку, прокручивая в голове воспоминания с фестиваля. Тогда ей казалось, что это навсегда, и она была невероятно счастлива, в основном благодаря Акане. Именно она наполняла жизнь Аюми красками, и девушка просто не представляла, что делала бы без неё. Но вот её нет, и этот факт выворачивает не только желудок, но и душу. Прикрыв глаза, она постепенно начала засыпать, но мозг то и дело воссоздавал образ подруги, вызывая ещё больший поток слёз. Было намного лучше, если бы Акане так и осталась её воспоминанием, тогда девушка могла бы успокаивать себя тем, что подруга всё ещё там, в её ложном мире и, скорее всего, счастлива. Но она мертва, здесь, в реальности, и принять это Аюми не сможет ещё очень долго.