Intruder 99

Киллуа думает, что осилит торт полностью, но сдувается на третьем куске, отодвигая тарелку в сторону Фрикса. Тот лежит, развалившись на диване и что-то строчит в телефоне, буквально глядя в экран одним глазом. Они пошли в магазин, потом заглянули в еще один (не ходить же Золдику в чужом пиджаке все время) и только после того, как Киллуа набрал себе сменного белья, футболок и нашел более менее приличную черную толстовку, приползли домой. Оплатил все, конечно, Фрикс, так как кошелек Киллуа тоже не вернули. Сил по приходу хватило только на то, чтобы перешагнуть порог, швырнуть коробки с пиццей на стол, параллельно разуваясь, и наконец сесть есть. Фрикс наблюдал за тем, как быстро еда исчезает внутри Золдика и удивленно мычал, пододвигая следующую коробку. Они обсудили репортеров, узкий ассортимент бакалейного отдела в гастрономе рядом и даже успели изучить протокол «‎домашнего ареста» Киллуа, который прислала Йоркшир. Условия нахождения под присмотром Фрикса были просты. Не покидать квартиру без Фрикса. Не отходить далее, чем на 10 метров от Фрикса, когда они вне дома. Не убивать и не калечить Фрикса. И если с двумя последними пунктами все было яснее некуда, то вот с первым у Золдика вышла настоящая дилемма. Он не может просто просидеть драгоценное время в его, пусть и ужасно уютной, но ограниченной четырьмя стенами квартире. Необходимо вернуться в Ассоциацию, осмотреть этажи, обойти кабинет Гона, может даже забраться на крышу, попутно заглянув во все вентиляционные шахты. Киллуа нужно все проверить самому, убедиться, что он ничего не упустил и только потом приступать к следующему этапу плана. Но как это сделать, не привлекая внимания? Правильно, слинять ночью, пока тот спит, предварительно сняв браслет. До Ассоциации всего 2 квартала или 15 минут бегом, как прикинул мысленно сам Киллуа, пока они ехали сюда на машине Гона. Где запасные выходы он помнит по карте здания, расположение камер тоже. Остается лишь замкнуть электросистему своим нэн, разобраться со следящим устройством на ноге и дождаться пока тот уснет. А спит Фрикс крепко, Киллуа проверял. Не то что будильник, его и пощечина то не сразу разбудит. Но не сегодня, черт, не то что сбежать, он встать без усилия над собой не в состоянии. Золдик явно переоценил свои возможности, раз думал, что сможет провернуть все это за один день, учитывая какой тяжелой, нервной и бессонной выдалась последняя неделя. Киллуа придвигается к дивану и устраивает голову рядом с подушкой, на которой расположилась голова Фрикса. Тот открывает оба глаза, откладывает телефон и поворачивается к нему. — Тебе постелить? Где хочешь спать? Золдик елозит гудящим виском об жесткую обивку дивана и усмехается. — У тебя же однушка. Тут только кухня, зал и твоя спальня. Вариантов немного. — Но ты можешь выбрать, — Фрикс ложится набок и подпирает щеку рукой, выглядя по-хозяйски довольным. Так и хочется укусить, чтобы не зазнавался, но Киллуа лишь щелкает его по носу, содрогаясь от смеха. Гон морщится, но тоже ржет. — Прости-прости. Я на диване, давай постельное, мистер хозяин квартиры, — Киллуа вздыхает, поднимаясь на ноги и слегка потягиваясь. Тело гудит и ноет, напоминая о том, что его хозяин перестаравшийся балбес. Фрикс какое-то время наблюдает за ним с позиции лежа, а затем тоже встает, упирая руки в бока. — Раз я мистер хозяин квартиры, то постелю сам, а вы, — он по-ребячески качается на носках, а затем выкидывает раскрытую ладонь в сторону ванной, — мистер Золдик, можете пока принять душ, — он делает что-то вроде неуклюжего реверанса, выуживает из отсека под диваном банное полотенце, а затем бросает в руки блондина. — Чувствуйте себя как дома.  — Благодарю, — Киллуа продолжает этот фарс и благодарно приседает, перекидывая банный атрибут через плечо. Правда реверанс получается у него в разы грациознее, чем у Гона. Что неудивительно, ведь помимо закаливающих пыток электрошокером их веселая семейка свято чтила традиции предков. Чудаки, одним словом. А еще Гона называли странным. — Надеюсь, оно свежее, господин Фрикс? — Киллуа делает несколько картинно утонченных шагов и оборачивается. Ему нравится слушать смех Гона. Тот, кажется, не знает, что такое комендантский час и хохочет во все горло. — Разумеется, — он растирает мокрые уголки глаз пальцами и широко улыбается. — Вы справитесь сами? Киллуа почти спотыкается, но умудряется удержать себя на, внезапно ставших ватными, ногах. Ох. Гон сам не зная того, надавил на больное. Они перестали купаться вместе, потому что Киллуа первым начал чувствовать тревожные звоночки. Слишком долго смотрел на позвонки, проступающие под чужой, зацелованной солнцем, кожей. Слишком остро реагировал, когда Гон, по-детски заигравшись, мял его бока, в попытке вызвать приступ щекотки. И слишком терялся, когда Фрикс разгуливал по душевой в чем мать родила, рассказывая о своих успехах по возвращению нэн. В какой-то момент для него все стало слишком. Гон затихает, взволнованный образовавшейся неловкой паузой, и делает шаг к Киллуа. Тот выпадает из раздумий, дергается и пулей летит в ванную, кидая громкое: «Я справлюсь!» И лишь, когда дверь за ним закрывается на задвижку, медленно выдыхает. Идиот. Они давно не дети. Фрикс не виноват, что тот застрял в своих юношеских переживаниях и всегда лупит в лоб всем, что приходит в голову. Золдик стаскивает с себя полотенце, грязную футболку, штаны и оттягивает резинку трусов. Он вспоминает, почему когда-то отказал на предложение Фрикса съехаться в целях экономии. Дело было не в том, что Гон чертов тактил, который все время лезет, трется и обнимает, а в том, как сам Киллуа на все это реагировал. Прятаться от Фрикса в его же квартире не представлялось возможным, а краснеть и объясняться перед внимательной Аллукой не хотелось вдвойне, поэтому они решили жить отдельно. Но сколько бы раз Киллуа не старался убедить себя в том, что это хороший способ остыть, столько раз в его голове возникали все более и более откровенные образы с участием лучшего друга. Гон будучи зеленым подростком уже был ничего, а сейчас и вовсе заставлял давиться слюной с завидным успехом. Высокий. Сильный. Хорошо сложенный. С побелевшей от времени сеточкой шрамов в районе рельефного живота и с более ощутимыми, грубыми шрамами, огибающими предплечье и кисть. Киллуа, черт побери, все рассмотрел, пока тот переодевался в домашнюю футболку. Подкатывали и смех и слезы. Отчаянно хотелось спустить напряжение древним как сам мир способом, но отчего-то это казалось чем-то недопустимым в ванной Фрикса в их первый же, мать его, совместный вечер. А дальше что? Обмотать Гона в паранжу и запретить ходить без футболки? Но тот у себя дома. Он терпеть не может узкие воротники на одежде, всегда расстегивая рубашку до ключиц. А еще частенько рассекал в одних трусах, когда они ночевали вместе. Для него это также естественно, как дышать. А вот самому Киллуа рядом с ним дышать с каждым годом становится все тяжелее. Боже, если он оголится сегодня… Киллуа обреченно стонет, откручивая холодный кран. Сколько там до суда? 5 дней? Он выдержит. Он будет мыться в трусах, чтобы не наделать глупостей. Будет меньше смотреть на Фрикса и меньше думать. В первую очередь надо оттереть на себе недельную грязь. Страшно представить, как он пахнет после того, как почти безостановочно сидел за рулем в течение двух суток, крался через лесную чащу, а после разбирался с преследователями, смывая с себя чужую, почти запекшуюся, кровь чуть ли не в случайной луже. Золдик вздыхает, вспоминая, что Фрикс обычно пользуется шампунями «‎3 в 1», такими, как говорится, которыми можно и задницу помыть, и пол, и соседский пикап. Его собственные волосы такое вряд ли переживут без потерь. Придется ограничиться просто душем, а завтра отправить Гона в магазин за чем-нибудь более менее адекватным. Какого же было удивление Золдика, когда, забравшись в душевую кабину, он обнаружил на полке неплохие: шампунь, бальзам и даже что-то очищающее для лица. Сам Фрикс таким бы точно пользоваться не стал. Не потому, что был весь из себя «‎постулат маскулинности», а просто потому, что ленивый. Ленивый, но, чтоб его, с мягкими блестящими волосами и чистой как у младенца кожей. Хотя башку моет чуть ли не хозяйственным мылом, а лицо вытирает тем же полотенцем, что и ноги. Одним словом, везучий засранец. Значит это оставила девушка, может быть даже женщина, учитывая веселую юность Фрикса. Киллуа берет в руки светло-кремовую бутылку, крутит до этикетки и раздраженно цокает. Линейка премиум. Дорогая. Его любимая. Золдик открывает и нюхает каждую баночку, понимая, что все они пахнут чем-то кокосово-сливочным. Всякую там ваниль в шампунях Киллуа на дух не переносил, принимая только как ароматизатор в выпечке. Значит, скорее всего женщина, состоятельная, с хорошим вкусом и неплохими познаниями в области уходовых средств. Наверняка высокая, стройная и со светлыми волосами. Фрикс таких любит, хотя никогда не делился с ним подробностями личной жизни. Они выяснили это случайно, будучи пьяными в стельку, когда Киллуа задал ему вопрос прямо в лоб. Гон в самом расцвете сил, молодой, известный и привлекательный. Вполне закономерно, что за это время он имел отношения с какой-нибудь симпатичной барышней. Может-быть даже не одной. И раз она оставила свое мыльно-рыльное барахло здесь, а Фрикс не выбросил, значит оба рассчитывали, что оно еще пригодится. Выходит Киллуа своим присутствием буквально мешает чужой интимной близости. Отчего-то стало почти ощутимо тошно. Золдик опускает голову прямо под ледяную струю и от души грязно выругивается. — Все нормально? — причина душевных терзаний стучит в дверь, по голосу явно выказывая беспокойство. — Нормально, — выкрикивает Киллуа, а затем косится на кокосовый шампунь. Что ж. Раз уж он тут на правах гостя, то как и сказал сам Фрикс, будет целиком и полностью пользоваться всеми предоставленными благами. Золдик ловко переворачивает бутылку, встряхивает, выливая ее содержимое на пальцы, причем в таком количестве, что банка ощутимо пустеет и белая жидкость бежит мимо, пенясь в сеточке слива под напором воды. Плевать. Эта дамочка не надломится и купит себе еще. Киллуа повторяет ритуал с содержимым всех остальных склянок и почти коварно смеется в голос. Он прекрасно знает, сколько стоит эта уходовая линейка, а значит, как минимум поднасрать внезапной спутнице Фрикса у него получится замечательно. Он выходит из душа чистый, свежий и до ужаса довольный. Правда в одном полотенце, потому что второпях забыл вытащить из пакетов новое белье (старое оставалось только сжечь, даже выбросить было стыдно, вдруг Фрикс увидит, усомнившись в его способности к самообслуживанию). Гон обнаруживается на разобранном и заправленном светлым постельным, однако, временно Золдиковом, диване. Лежит с закрытыми глазами, отбрасывающими тень от длинных ресниц на щеки, ослабшими пальцами держит выключенный телефон и выглядит до боли домашним. Таким, что хочется лечь рядом, закинуть ногу поперек чужого широкого бедра, обвиться змеей, опутать руками и уткнуться носом в плечо, впуская в легкие солоноватый запах чужой кожи. Киллуа не отказывает себе. Холодная вода и неожиданная малоприятная находка в ванной начисто сбили с него всю спесь. А сам Фрикс к Золдиковым выходкам имеет отменный иммунитет. Значит, можно улечься рядом, по-хозяйски закинуть две из четырех конечностей на внезапного оккупанта, заметить, как тот ощутимо напрягается всем телом, чувствуя чужой вес рядом, а затем расслабленно обмякает, понимая, что это Киллуа. И это до ужаса льстит. Пробирает до мурашек, когда тот не спеша запускает пальцы в волосы на его затылке, круговыми движениями проходясь по чувствительной коже головы. Киллуа не может удержать восхищенный вздох и жмурится, прислушиваясь к размеренному биению сердца под ухом. — Сочту за комплимент, — Фрикс глухо смеется и, видимо, наконец открывает глаза, потому что весь как-то напряженно подбирается и замирает. — Ох… Эм, тебя обокрали по пути из ванной?.. Киллуа недовольно мычит и приподнимает голову, с удивлением наталкиваясь на чужой румянец. Да, ладно?.. Фрикс покраснел? В такой ситуации? Это сексуальное воздержание на нем так сказывается? Они какое-то время беззвучно смотрят друг другу в глаза. Гон шумно сглатывает, а затем проходит подушечками пальцев возле кромки уха, не решаясь двинуться дальше. Киллуа кажется, что он сейчас оглохнет от стука собственного сердца где-то в районе гланд. — Что ж, полежали и хватит, — он приподнимается слишком резко, отчего разморенное, человеческим теплом, сознание не сразу возвращается в тело, выплясывая перед глазами цветными звездами. Золдик на мгновение напрочь теряется в пространстве, не удерживает собственный вес на руках и шлепается прямиком на чужую грудь. Фрикс осторожно хлопает по плечу, приводя в чувство, но свободной ладонью прижимает к себе так крепко, будто всерьез собирается удержать его на месте при второй попытке к бегству. И это охренеть как плохо. Точнее, наоборот, охренеть как хорошо, но в этом и состоит вся проблема. Флэшбэк в ванной как-то мгновенно замыливается в сознании Киллуа и тот достаточно четко ощущает, что вот-вот непоправимо и позорно спалит свою неприкрытую радость от их внезапной близости. Фрикс чертит невидимую дорожку пальцами от одной лопатки до другой, а затем тянет носом, глубоко вдыхая. — Пахнешь обалденно. Ты нашел свой шампунь? — Мой? — Киллуа приходит в себя, хмурится, упираясь руками в горячее тело под собой и на мгновение даже забывает о предупреждающих покалываниях в нижней части живота. — Твой, — Гон выдыхает это слово так довольно и с такой широкой улыбкой, что Золдик четко осознает два факта. Первое, Фрикс может быть опасен в период сексуальной недостаточности. Второе, кажется, он все же знатно облажался. — Ты оставил его, — Фрикс слегка наклоняет голову вбок, разглядывая его растерянное лицо без капли стыда, а затем неприкрыто жадно обнимает обеими руками, заставляя буквально вжаться в себя, — когда ночевал у меня в последний раз, помнишь? — Да, помню, — Киллуа обреченно трет глаза, а затем ложится обратно, принимая поражение и давая Фриксу обнять себя еще крепче. Он сдается. Игры кончились. Его поймали. Черт. Золдик стыдливо зарывается лицом в складки на чужой футболке и слышит тихий смешок. Не понятно, от чего он краснеет сильнее. От внезапного напора Фрикса, от того, что залетной барышней оказался он сам или от того, что недавно слил в трубу свои же бесценные лимитки. Ладно, с лимитками он разберется. Получит свой кошелек обратно и, если они оба останутся живы, выбьет себе еще один набор через аукцион. Но вот, что делать с внезапно разгоряченным Фриксом, он, черт побери, не знает. Договориться? Укусить? Гон, однако, все решает за него, щелкает телефоном, выключая свет во всей квартире разом (нихрена себе, высокие технологии), а затем перекатывается набок, цепляя одеяло и, до смешного, легко укладывая его пусть и, на чужом фоне, щуплое, но все же имеющее приличный вес, тело рядом. Киллуа протестующе пинает его в живот, но в ответ получает лишь поток горячего воздуха в макушку. — Я очень устал, — Фрикс наглеет в край и зарывается в его волосы носом. — Можно я сегодня посплю с тобой? Нет сил идти к себе… — Нельзя, — Золдик злится, сопротивляется еще какое-то время, но пасует перед тяжестью чужой руки, а также ноющей болью в собственных мышцах. — Ты идиот? Я без трусов. — Ничего, — Гон широко зевает и действительно выглядит обессиленным. — Очень даже чего, свали в туман, — Золдик негодующе хмурится, но говорит тише. — Ты закрыл дверь? — Да… — А окна?. — Мгм. Киллуа внутренне мечется, но приходит в выводу, что так будет даже безопаснее. Откровенно говоря, никакая запертая дверь не удержит тех, кто на них охотится. А значит совместный сон с Фриксом даст более чуткому Киллуа как минимум возможность заметить чужое присутствие первым, а как максимум, возможно, даже прикрыть собой в случае чего. По крайней мере, он хочет так думать. Гон начинает шумно сопеть так быстро, что остается только поражаться его умению засыпать при любых обстоятельствах. Сам же Золдик еще какое-то время противится сну, а затем все же проваливается в пустоту, наконец отключаясь. Он спит на удивление крепко и без тревожных снов, чего не случалось с ним довольно давно. Но на утро все же подрывается от мышечного спазма, когда рука нащупывает пустые простыни, вместо массивного тела рядом. Фрикс отсутствует, очевидно, смотавшись на работу до его пробуждения. И глядя на настенные часы Золдику становится его до щемящего жалко. 6 утра. Они там, часом, не ахуели? Если Гон так встает каждый день, то страшно представить насколько хроническим стал его недосып. Надо будет или уломать его лечь пораньше или втихаря отключить будильник. Киллуа еще какое-то время валяется в остывающей кровати, перекатывается с одного бока на другой, пытаясь уснуть, но у него ничего не выходит. Без большой храпящей грелки рядом, провалиться хотя бы в слабую дрему у него как назло не получается от слова совсем, поэтому он сверлит взглядом потолок, тихо ругается под нос и все же встает. Садится на кровати, понимая, что лежит абсолютно, мать его, голый, а злосчатное полотенце валяется где-то на полу, растирает щеки руками, надеясь, что брюнет не увидел ничего лишнего и продолжительно мычит, прокручивая вчерашний вечер. Допустим, шампуни действительно оказались его, но это не отменяло того факта, что Фрикс вполне мог иметь какие-то отношения на стороне. Не возникнут ли у того проблемы, если его пассия узнает, что в его квартире теперь ошивается незнакомый парень? И что делать, если та внезапно заявится посреди рабочего дня? Киллуа тормозит возле зеркала в прихожей и удивленно вскидывает бровь собственному отражению. Что делать? Слать нахер. И желательно на чужой, максимально далекий от Фриксовского. Думать о фантомной женщине Фрикса больше не хочется и Киллуа начинает колдовать на кухне. Терзания терзаниями, а кушать по расписанию. К тому же желудок изрядно крутит, намекая на то, что хорошо было бы наконец поесть нормально. Не торт (его обязательно, но позже), а что-то типа каши или омлета. В холодильнике, на удивление, находится все необходимое. Видимо, хотя бы питание Фрикс еще не пустил по наклонной. Киллуа не спеша ест. Умывается и чистит зубы, затем заваривает чай и обнаруживает раскрытый ноутбук Фрикса, к которому криво и наспех приклеен стикер с паролем, а потому заворачивается в широкий темно-синий халат и устраивается за чудом техники, без особого труда взламывая почту Фрикса. Боже упаси читать что-то сугубо личное, но не пробежаться глазами по последним сообщениям от начальства, от коллег и от Чиидол (от той их прямо-таки пруд пруди, причем далеко не все они по работе, что заставляет лишний раз задуматься о нездоровом интересе к персоне Гона) Киллуа просто не может. Здесь находится много всего интересного. Карты, где красными кружками обведены города, в которых они с Аллукой оседали особенно продолжительно, случайные фото, где они запечатлены мельком, статистики смертности в тех районах, где они проводили чистку. Если бы Золдик не знал упорства Фрикса, то увиденное легко бы походило на работу какого-нибудь очень озабоченного сталкера. Но Киллуа прекрасно понимал, что тот чувствовал и в каком состоянии пребывал. Он и сам когда-то готов был кинуться в огонь, хватаясь за любой, даже самый призрачный шанс вырвать Фрикса из круговорота нескончаемой боли. Киллуа до глубины души винит себя за то, что заставил его пройти через подобное снова. Эти два года кажутся каким-то жутким сном. Он очень хочет проснуться и узнать, что им больше ничего не угрожает. Что Фриксу больше ничего не угрожает. Дальнейшие поиски не приносят ничего толкового, поэтому Золдик переключается на тюремный браслет. Звонок Миллуки со стационарного телефона, обещание раздобыть при случае одну очень важную для того, но абсолютно бесполезную для самого Киллуа, штуковину и он получает краткую словесную сводку о том, что его ждет, если он напортачит с отключением этой металлической херовины на ноге. — В лучшем случае, она успеет послать сигнал в офис Ассоциации и тебя мгновенно загребут, — старший Золдик чем-то хрустит, а затем в трубке раздаются шлепки по клавиатуре. — В худшем, эта штука пробьет тебе ногу и обездвижит тройной дозой снотворного. Снотворное — херня, — он хмыкает, скрипя креслом, но затем продолжает уже серьезно. — Но вот кость в ноге может перебить в труху. — Хреново, — Киллуа разглядывает металлический ободок, осматривая на предмет хоть каких-то стыков. — Сколько у меня попыток? — Одна, — брат молчит какое-то время, а затем снова продолжает хрустеть. — Не забудь про обещание. — Не забуду, спасибо за инфу, — Киллуа сбрасывает, крутит телефон в руках, а затем пускает через пальцы небольшой разряд, заставляя серый экран потухнуть, а затем опять зажечься голубым светом. Модель старая и при перезагрузке стирает всю историю звонков, что крайне удобно для самого Золдика. Тот довольно откидывает ненужную вещь в сторону дивана и усаживается на пол. Теперь все серьезно. У браслета нашелся всего один, но все же стык, которым регулировался его диаметр по размеру ноги заключенного, а затем защелкивался изнутри. Вроде все просто, но содержимое этой железяки могло доставить массу проблем. У него действительно была только одна попытка, а инженеры Ассоциации явно едят свой хлеб не зря. Однако, у Киллуа тоже есть козыри в рукаве. Пусть эта хреновина может сломать ему ногу, но ее ведь можно попытаться замкнуть, а затем расширить и стянуть быстрее, чем датчики успеют послать сигнал. Как удачно, что сам Золик являлся живым проводником, доведшим до совершенства две свои самые любимые фишки: контроль силы, проводимого через тело, тока и скорость. Он поднял глаза на настенные часы, прикидывая, как можно было бы оправдаться перед Фриксом, если он все-таки напортачит, а затем сжал браслет до побелевших костяшек. Он не может облажаться. Ему придется сделать это ни один раз, а значит он должен научиться снимать и надевать эту штуку, если хочет добраться до Ассоциации на своих двоих. Вздох, учащенный пульс, разряд гуляющий в светлых волосах, капля пота бегущая по виску и злополучная железяка оказывается в его ладони. Он не сразу заставляет легкие разжаться для вдоха, но когда понимает, что все получилось не может сдержать радостный хохот, падая на диван. Отлично. Теперь осталось потренироваться еще пару раз, дождаться Фрикса, отправить спать и выбраться на обход. Киллуа выходит из рабочего аккаунта Гона, несколько раз проделывает махинации с браслетом, убеждаясь, что никто не пытается выбить дверь с целью заломить его на пол, а затем отправляется на кухню, чтобы заняться общественно полезным делом. И не зря. Через час на пороге нарисовывается Фрикс, собственной персоной. Уставший, голодный, но до ужаса довольный. Не разуваясь шагает прямо к нему, сгребает в объятиях, а затем выуживает из пакета увесистую коробку, вручая в чужие руки. У Золдика блестят глаза, когда он понимает, что внутри новенькая консоль. — Я ушел раньше, извини, не стал будить, но и справился с работой быстрее, — Фрикс достает темную панель, а затем разворачивает к Киллуа, демонстрируя, переливающийся чем-то золотым, логотип крупнейшей игровой компании континента. — А это?.. — Золдик разглядывает содержимое прозрачной стенки сбоку и восхищенно вздыхает. — Это я зашел по дороге и решил, что она нам нужна, — Фрикс выуживает два джойстика, обернутых пупырчатой пленкой и расплывается в предвкушающей улыбке.— Старая консоль еле ползала, а на этой, как говорят, все просто летает. Плюс, ты мне знатно задолжал в плане совместного досуга. Я требую спарринг, Киллуа. — А ужин? — блондин рассеянно мотает головой в сторону дымящейся кастрюли чего-то до голодных коликов ароматного и Гон трет руки, укладывая геймпады на стол. — Я требую спарринг и ужин. — Я согласен, — Золдик зажигается как фонарь посреди темной улицы, стучит тарелками об деревянную поверхность и неумолкая расспрашивает про идущие на этом «электронном монстре» игры. Фрикс не менее рьяно описывает охваты игровой галереи, попутно споласкивая руки и помогая разложить еду по тарелкам. Они одновременно решают поесть в процессе подключения консоли и перебираются в зал, устраиваясь перед огромной плазмой. Фрикс упоенно ковыряется в проводах, параллельно накручивая спагетти на вилку и нахваливая кулинарные способности Золдика (хотя тот просто покидал все, что посчитал вкусным в кастрюлю). Они наверняка выглядят со стороны как нетерпеливые мальчишки, хотя оба разменивают третий десяток. Но удержать восторг получается крайне тяжело, когда темный экран рассекает рябь окошка запуска. Фрикс устраивается рядом, садясь прямо на пол, причем так близко, что его бедро приятно греет вечно холодную кожу Киллуа. Сам Золдик не знает на что хочет смотреть больше, на пестрящий HD графикой экран игровой галереи или на счастливое лицо Гона в метре от себя, увлеченно перебирающего новинки. Он выбирает второе. А также решает потренироваться с браслетом еще и выбраться на обход завтра. Сегодня они вряд ли лягут спать.