Intruder 99

Они умудряются даже поспать. Мало, но крепко и это не может не радовать. — Как ты? — Фрикс садится на кровати и замечает на тумбочке новые предметы: две коробки сока, кексы и несколько апельсинов. Значит Паладинайт заходил, но решил не будить, просто оставив взятку на видном месте. — Отлично, — Киллуа тоже садится, ведет плечами, хмурится, а затем удивленно моргает. — Слушай, спи со мной почаще. Ничего не болит. — Ты серьезно? — Гон наблюдает за его разминкой и слегка улыбается. Киллуа больше не мертвенно бледный. Он хрустит всем, чем только можно хрустеть, а затем поднимается на ноги. — Стой! А не рано?! — Фрикс подрывается следом. Фрикс офигевает окончательно, когда тот начинает стягивать с себя бинты. — Не рано! Черт, я чувствую себя просто обалденно и… ахренеть, смотри, — он разматывает последний слой и ведет по коже пальцами. На том месте, где раньше зияла рваная рана, теперь нет ничего. Пусто. Будто ее и не было. Фрикс накрывает его живот рукой и заглядывает в глаза. — Я рад. Я очень рад, но больше мы не будем проверять тебя на прочность. Пожалуйста. — Как скажешь, — Золдик хохочет, застегивает больничный халат и сладко потягивается. — Теперь я хочу есть и в душ. — Как скажешь, — Гон поднимается, поправляет рубашку, а затем закидывает куртку на плечи. Он безумно хочет курить. — Чего хочешь? — Ммм, — Киллуа гнется в спине, стреляет глазами в окно, а затем качается на носках. — Хочу стейк с кровью. — Стейк с…? — Кровью, да, — он трет шею и неловко улыбается. — Ты не подумай, я не фанат, но, кажется крови во мне поубавилось, вот и хочется чего-то богатого белками. — Хорошо, конечно, — Фрикс обувается, шнурует ботинки и уже дергает ручку двери, когда слышит шелест фантиков за спиной и оборачивается, расплываясь в улыбке. Золдик жует кекс и сглатывает, вытирая рот от кокосовой стружки, а затем неловко кивает. — Извини, я голодный. Я тебе оставлю. — Я на тебя обижусь, если оставишь, — Фрикс подмигивает. Блондин слегка давится, но кивает. — Я быстро. Гон спускается вниз, к стойке регистрации, так как до сих пор не имеет телефона. Он обнаружил, что его нет совсем недавно и только тогда понял, как ему повезло, что Киллуа решил наведаться следом. Сложись все иначе и в тот день для них обоих все реально могло закончиться очень и очень скверно. Девушка отрывается от ноутбука и встает, укладывая локти на деревянную поверхность. — Здраствуйте, мистер Фрикс. Я могу помочь? — Добрый, — он смотрит на часы за ее спиной и внутренне присвистывает. Окей, они проспали больше, чем он думал, — вечер. Подскажите, сюда можно заказывать, эм, еду? Я понимаю, это больница, но… — Можно, — она радостно хлопает, а затем снимает серую трубку со стационарного телефона. — К нам не каждый день заглядывают такие важные люди как вы. Что бы вы хотели? — Стейк, — Фрикс улыбается, но прячет напряженные руки в карманы. Его медийность им только мешает, приковывая слишком много лишнего внимания. Надо кормить Киллуа и линять, пока с той стороны (какой, он еще сам не знает, но уже догадывается) не начали действовать, — с кровью, слабой прожарки, три, наггетсы, тоже три набора, порцию риса и отварные овощи, только без этой, как ее, без брюссельской капусты, — он задумчиво мычит, а затем добавляет. — И мороженое, кокосовое. Большое ведерко. — Хо-ро-шо, — девушка улыбается и записывает все на листочек, ловко нажимая на кнопки телефона. — Подождите немного, скоро привезут. У нас тут недалеко торговый центр, там есть все перечисленное. — Спасибо, — Гон кивает, записывает номер своего счета на краю блокнотного листа и ретируется в сторону курилки. На улице свежо. Асфальт мокрый и холодный, да и дышится на редкость легко. Недавно шел дождь и прибил всю пыль, дав горожанам подышать нормальным воздухом, если городской затхлый воздух вообще можно назвать таковым. Фрикс цепляет сигарету зубами, но не успевает достать зажигалку, удивленно косясь на огонек перед своим лицом. Паладинайт блестит зубами, подпаливает кончик его сигареты, а затем закуривает сам. — Как спалось? — Отлично, всю жизнь бы так спать, — Фрикс улыбается, благодарно кивает и тоже затягивается, выдыхая через нос. Леорио стряхивает пепел и смеется. — Да уж, обкрутились вокруг друг друга как котики, хоть фоткай. Жалко, телефон разрядился, так бы точно на память щелкнул. Гон давится дымом и кашляет, смущенно отворачиваясь. Только Паладинайт мог назвать двух спящих в обнимку взрослых мужиков《котиками》и вдобавок умиляться этому. Но Фрикс согласен: Киллуа действительно напоминал заправского кота, иногда дикого, такого, что может вцепиться в лицо и расцарапать до костей, а временами становился таким домашним, мягким и тихим, что хотелось мять, тереться и бесконечно тискать, пока тот не начнет вырываться в попытках отстоять личное пространство. Впрочем, в последнее время тот вырывался крайне редко. Можно даже сказать, совсем не вырывался. Фрикс чувствует перемены. Он и рад им и взволнован. Он боится, что ему все равно откажут. — Какие планы дальше? Может ко мне? — Паладинайт приседает и тушит сигарету об плитку, поправляя галстук. Мир разойдется по швам раньше, чем он променяет свои, сшитые под заказ, костюмы на что-то другое. — Нет, спасибо, — Фрикс докуривает до фильтра, втягивает горечь и хмурится, вглядываясь в зеленые ограждения за больничной лужайкой. Леорио пытается проследить его взгляд, но не успевает, спотыкаясь об улыбку. — Мы обязательно приедем, когда все уладим, хорошо? Приедем и напьемся все вместе. — Ловлю на слове, — врач хохочет, а затем улыбается до щемящего грустно. — Уже уходите? — Времени мало, — Фрикс тушит сигарету собственными пальцами, а затем хмыкает. Его нэн работает лучше любых радаров, — Меньше, чем хотелось, но ничего не поделаешь. — Позаботься о нем, хорошо? — Паладинайт наклоняется ближе, звучит тихо и ныряет подрагивающими руками под кутюрный шов карманов. Фрикс думает о том, что перенял от этого человека больше, чем от родного отца. — Он, конечно, скачет как заяц и показатели в норме, но мы так и не разобрались с источником мышечных спазмов, да и с этой хреновиной тоже… Взять бы образец, но ваши ребята изъяли сразу же, после того как мы ее вытащили. Я чудом успел сфотографировать, пока Карл их забалтывал. — Мы разберемся, не волнуйся. Сейчас он в порядке и это главное, — Гон улыбается ему. Гон хмурится, когда тот отворачивается и открывает дверь, пропуская вперед и лишь после заходит сам. — Едь домой, прямо сейчас и отдохни по-человечески. Хочешь я вызову тебе такси? — Хочу, — Леорио смеется. — Дай только за вещами сбегаю. — Конечно. Фрикс вызывает такси с помощью девушки на ресепшене. Усаживает Паладинайта и сурово смотрит на таксиста, объясняя дорогу и пробивая того на пот. Еще раз обнимает мужчину, хлопает дверью и ждет пока те завернут за ворота. Водитель довезет. Фрикс уверен, он чувствует, когда ему лгут. Паладинайт должен быть максимально далеко, когда они покинут больницу. Фрикс звонит Йоркшир со стационарного, беседует с ней пару минут, а затем встречает бледного курьера. — Атмосферный фронт давит? — брюнет перенимает пакеты и коротко улыбается. — Нет, извините, что так долго, там кардон улицу оцепил, думал, не пропустят, пришлось врать, что домой иду. — Вот как, — Фрикс наигранно удивляется, кивает и идет в сторону лифта. Золдик находится на больничной кровати среди пустых фантиков от кексов, коробок сока и ковыряет когтями апельсин. Он успел помыться и теперь сидит в широких вещах, которые для него откопал Паладинайт. «Надеюсь, ты их не с морга притянул?» — Золдик пыхтит, ныряет в растянутую футболку и тяжело вздыхает. Футболка и спортивные штаны (слава богу на шнурке, а то точно бы спадали при ходьбе) чертовски большие, но это явно лучше, чем кровавое месиво, которое осталось от полюбившейся ему толстовки и джинс. Паладинайт тогда хватался за сердце и почти обиделся, сказав, что это его вещи из дома. Золдик вкус друга не оценил, но ободрился, когда получил свои кроссовки. Со следами розовых разводов, но все же подходящие под размер. Гон пошелестел пакетом и Киллуа отложил апельсин, вытягивая руки. — Ты мой спаситель, я не люблю апельсины. — Я знаю, — Фрикс садится рядом и под счастливое «Ооо» начинает вынимать наружу множество картонных коробочек. — Ты золото, знаешь? — блондин раскрывает первый и цепляет пластиковой ложкой рис, слегка отклоняясь назад и довольно мыча. — Садись, тоже поешь. Фрикс мотает головой, а затем крутит исцарапанный апельсин, цепляясь взглядом за стену перед койкой. На ней висит плазма, но он не видит пульт, сомневаясь, что она, в принципе, работает, учитывая здешние условия. — Ты не видел пульт? — Гон кивает на темное пано. Золдик перебирает овощи, а затем поднимает на него глаза. — Капусты нет, не волнуйся, я попросил не класть. — З о л о т о, — чеканит блондин и откладывает контейнер, подбираясь ближе. — Подожди, сейчас. Его светлая футболка сильно растянута в воротнике и ничего не скрывает, когда тот наклоняется, так что Фрикс не сразу отмирает, понимая, что его зовут. — Гон? — М? — Фрикс изображает собранность, незаметно обтягивая собственную рубашку. — Хэээх, — Киллуа вздыхает, а затем указывает на телевизор пальцем. — Я говорю, смотри, что могу. — Ч?.. Фрикс не успевает задать вопрос полностью. Золдик щурится, разводит большой и указательные пальцы, искря зарядом в волосах, а затем звонко щелкает. Телевизор вспыхивает и блондин широко улыбается, оборачиваясь к Фриксу. Тот изумленно моргает. — Какого… — Кондиционер сломался и тарахтел, — он кивает в сторону старой конструкции под потолком. — Девчонки сказали, что не знают, где от него пульт, а кнопок на нем нет. Я долго смотрел, думал, может просто доломать, а после купить им новый, когда кошелек вернут, а потом вдруг почувствовал, — он снова развел пальцы и Гон наклонился, замечая крошечные разряды между ними, — что знаю, куда направить заряд внутри, чтобы запустить куллер. Он поворачивается к старой железяке, довольно цокает языком, а затем крутит пальцами из стороны в сторону, имитируя кручение рычага. Прибор моргает сначала голубой лампочкой, пуская холодный воздух, а затем красной, мгновенно нагреваясь. — Обалдеть… — Как видишь, я его починил, а потом решил попробовать с телеком и, — он стал пролистывать пальцем в воздухе. Каналы начали сменять друг друга, заставляя Фрикса завороженно наблюдать, — с ним тоже получилось. Круто, да? Какой тебе включить? — он вскидывает светлую бровь, цепляя ложкой овощи, а затем облизывает металлическую поверхность. Фрикс сглатывает, широко улыбаясь. — Круто! Новостной, десятый. Золдик пролистывает до нужного и откидывается на подушку, быстро расправляясь с овощами. Брюнет устраивается рядом и начинает открывать остальные контейнеры. Киллуа зачерпывает часть риса с соусом и подносит к его губам, страхуя снизу рукой. — Ну же, вкусно ведь. — Ладно, — Фрикс смеется и крадет чужой ужин, согласно кивая. — Вкусно. — А я о чем! Попробуй это! — блондин садится удобнее и начинает увлеченно выбирать для него кусочки по-симпатичнее. Гон мотает головой и перехватывает его руку. — Стой, это, вообще-то, все тебе. — Глупости. Я столько не съем, да и, — он режет мясо и заметно груснеет, — кто знает, когда мы сможем вот так посидеть в следующий раз. Я… — он затихает, задумчиво жует и смотрит на экран. В новостном эпизоде идет прогноз погоды (не предвещающий ничего хорошего: циклон принесет сильнейшую бурю), а затем сменяется репортажем с самолета. Здание Ассоциации выглядит так, будто пережило полномасштабную войну. В кадре возникает парочка ведущих и Фрикс трет плечо блондина, кивая на разрезанный стейк. Золдик дуется, жует и почти давится, когда те начинают говорить. — Так вы утверждаете, что это был не обычный пожар, а теракт? — мужчина в костюме стучит листами сценария об стол и хмурится. — Конечно, — девушка поправляет петличку на блузке и улыбается. — Посудите сами! Так подгадать время и место! У меня нет никаких сомнений: здесь все было спланировано заранее. — А цель? — ведущий не унимается и взмахивает рукой. — Здание было пустым, а теракты устраивают в людных местах. — Нет! — девушка поднимает палец вверх и жмурит один глаз. — В здании был человек и именно он являлся целью! — Вы говорите о?.. — Да! Гон Фрикс, наша восходящая звездочка и заместитель председателя Ассоциации. Он был там, у нас есть кадры того, как его увозили на скорой в день взрыва, так что сомнений быть не может. Какое коварство! Покушение на жизнь в государственный праздник. Поклонники Фрикса бьют тревогу, но наши доверенные лица заверили, что его жизни ничего не угрожает, на данный момент он находится в клинике №6. Фрикс замирает, сжимает зубы и вглядывается в экран. Золдик тоже смотрит. Его глаза такие большие, что в них можно рассмотреть лица ведущих. — Но кто злоумышленник? У профессиональных хантеров много врагов. У полиции есть предположения? — Есть, — девушка хлопает в ладоши и поворачивается к зрителям. Киллуа кажется, что она смотрит прямо на него. Киллуа не может вдохнуть. — О, я догадываюсь, это?.. — Да, задержанный № 99 — Киллуа Золдик, который был арестован по подозрениям в заговоре против Ассоциации, а затем помещен под добровольную опеку Фрикса. — Но я слышал, что его тоже ранило… — мужчина вскидывает темную бровь и подпирает лицо. — А не способ ли это снять с себя подозрения? — девушка стучит наманикюренными пальцами по столу, а затем говорит нарочито тихо. — Золдики известны своим талантом к убийству людей. Так что покушение на жизнь Фрикса было лишь вопросом времени, — она выравнивается и широко улыбается, глядя в камеру. — Но не волнуйтесь. Сейчас район вокруг больницы оцеплен патрульными. Мы будем следить за событиями и держать вас в курсе. Не переключайтесь. Киллуа звонко щелкает и экран гаснет. За окном порядком стемнело и комната мгновенно погружается в темноту. Фрикс не видит, но чувствует, что он дрожит. — Киллуа… — Прости, — Золдик вытягивает руку, опускает лицо, делает глубокий вдох, а затем поворачивается. Он не плачет, но его глаза мокрые, что заставляет сердце Фрикса болезненно сжаться. — Когда… когда меня выпишут, то арестуют… Гон, — он откладывает контейнер и находит горячие руки, крепко сжимая. — Выслушай меня, пожалуйста. Я знаю, я не имею права просить тебя верить мне, но… — Тебя не арестуют, — Фрикс сжимает его лицо, вынуждает смотреть себе в глаза и придвигается ближе. Золдик обхватывает чужие пальцы и тоскливо смеется. — Гон… — Нет, — Фрикс хмурится. Фрикс серьезен. Он все решил. Киллуа затихает. Его зрачки такие большие, что в них можно утонуть. — Тебя не арестуют, слышишь? Потому что мы сваливаем прямо сейчас. Ты и я. Пусть поцелуют нас в задницу. — Ты, — Золдик изумленно вдыхает, моргает, пытаясь собраться, а затем почти шипит в лицо брюнета, хватая его за волосы на затылке, — ты идиот?! Тебя уволят, а могут и посадить, как ты не понимаешь?! Фрикс смеется. Громко, неуместно, но до ужаса искренне. Киллуа отпускает его волосы и снова обхватывает чужие руки, испуганно вглядываясь. Он боится, что Фрикс подцепил его безумие. — Мне плевать. Киллуа, мне так плевать, — Гон улыбается, закрывает глаза и сжимает чужие плечи, медленно выдыхая. — Я оставался на этом посту лишь для того, чтобы продолжать твои поиски. Я давно хотел бросить все это. Киллуа, — он смотрит в глаза, щурится из-за темноты, а затем притягивает к себе, крепко обнимая, — давай сбежим вместе?.. Золдик в ступоре. Он утыкается носом в чужое плечо и пялится перед собой, осмысливая сказанное. Фриксу плевать на свою работу? Он оставался на ней ради него?.. Он хочет сбежать… вместе? — Киллуа, — брюнет шепчет, гладит чужую спину и мажет по щеке губами. Золдик не может понять, чье сердце стучит у него в ушах и просто отклоняется, заглядывая ему в лицо. — Если ты, блять, пошутил, я тебя… — Нет! — Фрикс почти напуган. Он крутит головой и хмурится. Золдик шумно сглатывает, а затем кивает. — Я… черт, я согласен… Давай свалим вместе. Фрикс почти светится. Горячо обнимает, быстро целует в висок, а затем расслабленно выдыхает в светлую макушку, слыша такой же выдох в ответ. — У тебя есть план?.. — Есть. Они отпускают друг друга. Дверь скрипит петлями и открывается, впуская Чиидол. Золдик чувствует, как чужие пальцы переплетаются с его собственными и улыбается. Йоркшир оказывается на редкость неплохой девчонкой. Помогает добить план до адекватной задумки, конечно же, с погрешностями на форс мажоры, а затем вводит в краткий курс дела. — В общем, тебя хотят арестовать и судить сегодня вечером, — она кивает на часы, а затем смотрит на Киллуа с неожиданным сочувствием. — Как бы я не пыталась переубедить конгресс, они продолжают настаивать на твоей причастности. — Я понимаю почему, — Золдик трет пальцы. — Это неудивительно после всего того, что я сделал… — Слушай! Я не оправдываю тебя! — она тычет в чужую грудь, а затем поджимает губы, кивая на Фрикса. — Но то, в чем тебя обвиняют — бред собачий. Я ведь сама видела, как ты кинулся, чтобы спасти его. Нет, тут что-то еще… — она трет виски и жмурится, собираясь с мыслями. — Знаете, мне кажется, что им это… Фрикс сидит рядом. Он так и не отпустил его ладонь, хотя активно участвовал в обсуждении. — Выгодно, — брюнет кивает, задумчиво трет подбородок, а затем подается вперед. — Я стал думать об этом с того дня, как они арестовали Киллуа. Мне кажется, что здесь замешан… — Паристон, — Йоркшир и Золдик выдают одновременно. Хлопают себя по лбу и синхронно мычат. — Но зачем ему? — Киллуа трет ушибленное место. — Затем, — девушка загибает пальцы. — Он предоставлял хантеров для твоей поимки, хотя знал, что Гон тебя ищет. Он провоцировал сторонние организации на скандалы и суды, хотя это вредило Ассоциации. Он отказал Падокийцам в подписании договора, приехал на несколько дней раньше. А затем мы узнали, что их директор… — Мертв, — Золдик смотрит перед собой. Пазл в его голове начинает выстраиваться во что-то цельное, но он по-прежнему чувствует, что чего-то не хватает. — Не понимаю, но зачем ему убирать Гона? Йоркшир растирает щеки, выравнивается, а затем разводит руками. — Чтобы развязать международный скандал. Вверх взлетает сначала темная бровь, а затем светлая. Чиидол тяжело вздыхает, обращаясь к брюнету. — Гон, ты стал лицом организации. Ты катался на все встречи и саммиты. Ты давал интервью вместо Паристона, пытаясь отстоять честь Ассоциации. Ты вмешивался в решения конгресса, давая огласку темным делам и привлекая внимание общественности. Ты… — Как заноза в заднице, — теперь Золдик тяжело вздыхает. Гон Фрикс слишком хорош для этого мира и поэтому его решили устранить. Как банально. Он хочет подколоть мужчину, но осекается, видя, что тот потемнел в лице и таращится перед собой. — Эй, — Золдик трясет его за плечо, слегка бьет по спине, а затем тормошит за затылок. — Идиот, ты слишком клевый чувак для этого болота. Уж прости, но я говорил, что ваша Ассоциация тот еще гадюшник. Ты стал мешать им и они решили тебя убрать. Гон поднимает лицо. Кивает, но не знает, что сказать. Правда лежала на поверхности, но он долгое время ее попросту игнорировал. Золдик прав, он идиот. — Ребята, — Чиидол смотрит на часы, а затем встает. — Время. Нам пора. Я пойду первой. — Да, — Золдик кивает и тоже встает, отпуская чужую ладонь. Становится как-то холодно. Он выходит в коридор и оборачивается, зябко потирая себя за плечи. Да, действительно холодно. Надо было стянуть у Паладинайта что-нибудь потеплее. Фрикс закрывает за собой дверь и подходит ближе, протягивая свою куртку. — Надень. — Не надо, — Золдик мотает головой и отворачивается, шагая в сторону лифта. Он не гордый, просто ему неловко щеголять в его одежде перед Чиидол. Та и так первые 20 минут разговора косилась на их переплетенные пальцы, но так и не рискнула спросить в лоб. Да и что спрашивать? Встречаются ли они? А они встречаются?.. Киллуа мотает головой и жмет на кнопку лифта, наблюдая за мигающим табло сверху. Фрикс нагоняет и гневно пыхтит. — Надень, там шквалистый ветер, — он слегка наклоняется и строит такое выражение лица, что Золдика пробивает на смех. — Ну, пожалуйста. — Ладно, черт, — Золдик набрасывает куртку и вжикает молнией, успокаивая себя тем, что на мужчине остается черная водолазка и рубашка, которые, кстати, чертовски ему идут, плотно обхватывая чужое тело. — Но не жалуйся, если фото меня в ней подорвет твою репутацию. — Почему подорвет? — он пропускает блондина в открывшийся лифт, а затем заходит сам, нажимая на кнопку первого этажа. — Такой шикарный парень в моей джинсовке добавит мне очков. — В очко, — Золдик смущен, но скалится, передразнивая, а затем тянет носом, удивленно опуская голову. — А чем так сладко пахнет? — Тобой, — Фрикс в ударе. Он вошел во вкус и, кажется, нашел новый способ подтрунивать над блондином посредством смущающих комментариев. Киллуа давится воздухом. Густо краснеет, а затем хватает его за воротник рубашки, вынуждая наклониться к себе. — Что за чушь ты мелешь?! — Киллуа, — Фрикс улыбается, сжимает напряженные бока, а затем жарко выдыхает, разглядывая чужой румянец. Он так и не успел сделать кое-что очень важное перед тем, как к ним присоединилась Йоркшир. — Ты красивый. — А ты… — Золдик давится звуком. Чувствует чужие губы на своих, фигеет от Фриксовской наглости, но воротник не отпускает. Наоборот, тянет на себя, мажет по губам. Плевать. Он потом его обматерит. Вдруг они целуются в последний раз?.. Гон смотрит в глаза, скользит языком в рот и прижимает теснее. Хотя между ними и так не осталось никакого места. Только вдохи, тепло чужих рук и накопившееся желание. Киллуа, кажется, что он вот-вот растает под его ладонями, как то мороженое, что пришлось оставить за неимением времени. Он чувствует все: горячие губы Фрикса, запах сигарет и его кожи, который невозможно описать без восторга, что-то сладкое на языке. Фрикс размашисто гладит, сначала бока, затем спину, а затем хватает за задницу, вырывая испуганный вздох со стороны. Кожа горит даже через одежду, будто Фрикс большое солнце, которое решило сжечь в качестве наказания за излишнюю болтливость. Золдик почти стонет, пока его мнут. Мстят за ранние выходки. Сколько там этажей осталось? 5? 4? Лифт древний и едет медленно. Как успеть облапать Фрикса целиком, чтобы умереть счастливым? Киллуа прикусывает чужой язык, хитро щурится, одной рукой хватает за темные волосы на затылке, а второй за выпуклость на штанах. И попадает в яблочко. Фрикс шипит, толкает к стене лифта и целует с таким напором, что хочется раздвинуть ноги, нажать на кнопку «стоп» и заставить Йоркшир подождать. Из всего перечисленного получается только раздвинуть ноги, давая подсадить себя на чужое бедро, чтобы быть ближе. Все так быстро, горячо, жадно. Боже, если им действительно удастся сбежать, Киллуа с него не слезет. Золдик не сразу понимает, что лифт остановился на 3 этаже и створки дверей предательски ползут в стороны. Золдик чувствует, что у него сейчас остановится сердце, потому что не успеет замкнуть систему, а Фриксу глубоко плевать, судя по тому, как он лезет ему в рот, забив на все. — Ой… и-извините, — девушка в форме прикрывает половину горящего лица планшетом с приколотыми на канцелярский зажим анализами, но взгляд не отводит, рассматривая их целиком. Ее подруга вот-вот вывихнет челюсть, таращась во все глаза. Золдик сейчас умрет от стыда. Он знает этих девчонок, они приходили ставить катетер. Фрикс замечает, что они больше не одни и отрывается, вытирая губы рукой. Киллуа думает, что он скажет хоть что-нибудь в их оправдание, но тот лишь расплывается в улыбке, жмет на кнопку и хватает его за лицо. Золдик настолько ошарашен, что позволяет поцеловать себя до того, как двери смыкаются перед шокированными лицами девушек. Фрикс вжимает в стену, особенно горячо гладит внизу, с характерным звуком разрывает поцелуй и заглядывает в глаза, тихо смеясь. — Извини, — он целует в уголок рта, а затем трется носом о щеку. — Их лица, блять, я думал умру от смеха. — Идиот, — Золдик закрывает пылающее лицо, чувствует чужие губы на своих пальцах и раздвигает их, чтобы посмотреть на широкую улыбку мужчины напротив. — О чем ты думал?!.. — О тебе, — Фрикс прижимает к себе, ведет руками по спине, а затем отодвигает чужие ладони, снова втягивая в поцелуй. Но на этот раз легкий, осторожный, извиняющийся. Когда он делает шаг назад, Киллуа готов вмазать себе по лицу. У Фрикса искусаны все губы. Даже тупой догадался бы, чем они занимались, пока ехали вниз. — Злишься? — он касается чужой ладони, почти робко, но расслабляется, когда их пальцы переплетаются. — Нет, — Золдик трет шею, успокаивается. Они вот-вот приедут. — Думаю о том, что плохо на тебя влияю. — Наоборот, — брюнет смеется, быстро наклоняется и целует в щеку. Киллуа кажется, что он почти светится в тусклом освещении лифта. — Ты лучшее, что было в моей жизни. Киллуа, — он хмурится, сжимает ладонь и говорит до хрипящего тихо. — Не смей умирать раньше меня. — Не дождешься, — Золдик быстро целует в губы и отпускает его руку, отворачиваясь от чужой счастливой улыбки. Они приехали. Вестибюль забит посетителями, запахом лекарств и человеческой речью. Киллуа идет впереди, прячет руки в карманы и старается не смотреть по сторонам. А вот Фрикс по сторонам смотрит очень внимательно и быстро замечает, как его знакомая с ресепшена мгновенно хватается за телефон. Ничего. Им это только на руку. Они выходят на улицу. Небо темное, воздух полон озона, мелкой мороси и пахнет грозой. Киллуа закидывает голову и глубоко вдыхает, ощущая себя на редкость… свободным? Да, он свободен. Фрикс его свобода. Брюнет тянет за локоть, кивает в сторону автомобиля и идет рядом. Вряд ли по ним будут стрелять, но он ожидает любого расклада. Йоркшир уже завела двигатель и смотрит на них через плечо. — Долго же вы, — она дожидается пока они сядут на заднее сиденье и выкручивает руль, выезжая с парковки. — Лифт перехватывали, — Фрикс смеется, но мрачнеет, оборачиваясь к Киллуа. — Ты уверен, что хочешь действовать по этой схеме? Мы можем не рисковать, есть еще способы. — Нет, — Золдик кивает и Йоркшир нажимает на кнопку, открывая люк в крыше. Киллуа стягивает куртку и протягивает брюнету. — Мне нужно чувствовать воздух. А еще… они простые полицейские. Я не хочу убивать, — он улыбается, быстро гладит чужие пальцы, передавая предмет гардероба и выбирается на крышу. — Готов? — Готов, — Киллуа разминает плечи и потягивается. Они покинут город с фанфарами. Чтобы каждая тварь знала, чему Золдик научился за эти 2 года. Пусть думают, что он похитил Фрикса, так даже лучше. Они заворачивают на перекрытый проспект и тормозят, тут же слыша голос из громкоговорителя. — Нарушитель №99, вы арестованы. Поднимите руки и сдайтесь, — мужчина в форме вещал в рупор, стоя на импровизированном помосте бронированной машины, со стороны напоминающей чуть ли не танк. Такими здесь были все. Золдик польщен. На меньшее он и не рассчитывал. — Если вы сдадитесь без сопротивления, конгресс пересмотрит ваше наказание! Наказание? За подрыв организации, массовые убийства хантеров и порчу чужих планов. Хах, тут или казнь или пожизненное. Даже смешно. Киллуа улыбается. Он ощущает себя почти окрыленным. Небо темнеет так сильно, что кажется, будто город накрыла глубокая ночь. — Отпустите заложников и сдайтесь, это последнее предупреждение! — Хах, — Золдик разводит руки и глубоко вдыхает. — Повеселимся. Он уже делал это, когда было совсем тяжело. Тогда тоже была гроза. За ними следовали человек 40. Шел ливень, пологий склон был размыт и каждый шаг угрожал стать последним перед полетом вниз. Аллука держалась за руку, бодрилась, хотя сама уже не чувствовала ног. Мокрая до нитки, потому что им не дали даже шанса свернуть в близлежащий город. Киллуа боялся, что она простудится. Киллуа, думал, что даже природа его ненавидит. В завесе дождя они пропустили нужный поворот, свернули не туда и оказались в ловушке. Отступать было некуда. Золдик подсаживал сестру на сухой камень, внутренне молясь, чтобы среди преследователей не оказалось какого-нибудь уникума со скрытыми способностями. Даже если Аллука сбежит, она не выживет в лесу одна… Ее быстро найдут, а там, кто знает, что придет в голову этим чокнутым мужикам, готовым кромсать все, что движется, ради денег и неделями преследующим их по самым глухим местам… От мыслей о возможном исходе кровь стынет. Киллуа понимает, что не может проиграть, на кону слишком многое. Он слышит, как они приближаются. Улыбается сестре, наигранно разминается, давая понять, что все как обычно, но чем ближе те подходят, тем больше он понимает. Эти хантеры не привычный сброд. Среди них есть реально опасные, а значит у него нет права даже на малейшую ошибку. Один из них, особенно здоровый и весь в шрамах, выходит вперед и вскидывает руку, указывая на Золдика пальцем. — Гляди-ка, да ты как баба, хорошенький даже, — он хрипло хохочет. На его голос подтягивается еще один. — Альфонс, глянь, какая фифа, давай поиграем, пока остальные не дошли. — Пацан же, — из темноты выныривает мужчина. Высокий, в сапогах по колено и с рыжими волосами по плечи. Он окидывает Золдика глазами и хмыкает. — Ничего так, но я пас. А вот сестра его, — он нарочито медленно наклоняется в бок и смотрит через плечо Киллуа, заставляя Аллуку зажать рот руками, чтобы не издать ни звука, — Красивая. С ней бы я поиграл. Остальные будут через минут 5, осторожничают. У нас вполне есть время. — Чудно, — громила звонко хлопает, без капли страха шагая вперед. — Давай сделку, куколка, ты не кусаешься, а я оставлю тебя в живых и потом продам твоему папашке, а? Хорошо придумал? — он подходит ближе. Киллуа не может пошевелиться. Его ненавидит не просто природа, его ненавидит сама жизнь. Из всех этих подонков они нарвались не только на самых отбитых, но и на самых сильных. Киллуа чувствует это каждой гребаной клеткой. Чувствует чужую нэн и не может заставить себя дышать, поглощенный этой чернотой до самых глубин. — Ох, а ведь реально хорошенький, — мужчина упирается руками в бока и разглядывает, широко улыбаясь. Хотя, нет, это не улыбка, это звериный оскал. — А знаешь, к черту твоего отца, всегда мечтал иметь в шлюшках какого-нибудь аристократа. Я тебя не обижу, — он щурится, разводит руки, а затем наклоняет голову в бок. — Тебе еще понравится. Вы с сестренкой отлично будете смотреться на моем члене, — он имитирует движения тазом и громко смеется. Киллуа смотрит. Киллуа вслушивается в раскаты грома над головой. Киллуа чувствует, что внутри него что-то щелкает словно спичка. Он разводит руки, делает вдох и по-звериному скалится, вызывая почти экстаз у человека напротив. — Ох, хочешь грубо? — Хочу, — Золдик смеется. Громко и заливисто, вытирает лицо от капель и блестит глазами. — Тебе понравится. Мужчина трет руки, уже открывает рот, чтобы выдать очередную грязную пошлость, но так и застывает, закидывая голову. — Ах, ты, белобрысая суч… Он не договаривает. Молния бьет с такой силой, что на мгновение ночь превращается в день. Тело громилы обугливается до состояния головешки из костра и падает в грязь. — Альберт! Гаденыш, да как ты… — рыжий вынимает из-за спины что-то вроде длинной сабли и врубает нэн. Золдик щурится. Он ошибался. Природа его обожает. Второй удар молнии не оставляет ничего, превращая тело в грязную кучку пепла. Золдик надрывно дышит, подставляет лицо под дождь и хрипло смеется, понимая, что ему мало. Он хочет еще. Он чувствует каждого из них. Слышит их, знает, где они. Ливень хлещет Аллуку по плечам, бежит по лицу, перемешиваясь со слезами. Она не может издать ни звука, смотрит на брата, горящего изнутри словно лампочка и беззвучно плачет. Киллуа проснется на руках сестры. Их больше не будут преследовать, по крайней мере в этой стране. Аллука будет дрожать каждый раз, когда он будет брать ее за руку. Золдик пообещает, что больше не будет пользоваться этим при ней. Киллуа возненавидит себя еще сильнее, но откроет новую способность, доведя до совершенства в тайне от сестры. Жизнь циклична. Все повторяется, но на этот раз он хочет просто напугать. Вдох. Разряд гуляющий на кончиках пальцев. Молния в небе, как поцелуй природы, как напоминание о том, что она его любит. И как щедрая мать готова отдать все. Рука поднятая вверх. Первые капли дождя, падающие на лицо. И вспышка света, пронизывающая пространство вокруг. Небо будто тянет ладонь, касается пальцев, огненным столбом разрезая воздух. Золдик щурится, смотрит на побелевшие лица полицейских и поднимает вторую руку, направляя в сторону баррикад. Электричество и металл. Они как любовники, созданы друг для друга. Мужик в форме почти визжит, орет в рупор отмашку к бегству и полицейский конвой покидает машины, разбегаясь по улице. Киллуа смеется. Он чувствует эту силу каждой мышцей. Она наполняет его, она подчиняется, она принадлежит ему. Все становится таким ярким, таким острым, таким будоражащим. Он хочет больше. Хочет играть с этой силой и наглядно показать людям, насколько они ничтожны. Он хочет разжать вытянутый кулак, но осекается, сквозь пелену слыша голос за спиной. — Киллуа! — Фрикс стоит перед машиной. Это плохо. Это не плану. Он не должен подвергать себя опасности. — Сядь! — Киллуа рычит. Киллуа замирает, не узнавая собственный голос. Будто за него говорит кто-то другой. Больше, старше, сильнее, злее. — Достаточно! — Фрикс закрывает лицо от дождя. Капли хлещут его по щекам и заставляют рубашку липнуть к напряженным плечам. — Киллуа, хватит. — Не хватит! — Золдик поворачивается к нему, блестит глазами и скалится. — Ты видишь?! Видишь это?! Чееерт, — блондин надрывно хохочет и поворачивается к баррикадам из-за которых высовывается бесстрашная репортерская камера. — Я надеюсь эти сучки видят это. Потому что, — он давится чем-то, кашляет и удивленно разглядывает темные сгустки на асфальте, — потому что это будет последнее, что они увидят, когда я приду за ними. Фрикс обходит сбоку. Становится перед его сжатым кулаком и смотрит в глаза. Они у него темные как самый глубокий разлом в земле, но в то же время яркие, искрящиеся одним из самых древних чувств в мире.

Любовью.

— Киллуа… поехали домой? — Домой, — повторяет Золдик и опускает поднятую руку, разрывая столб света на мелкие вспышки. — Поехали… домой… — он слабо улыбается, искрит напоследок и заваливается вперед, ныряя в объятья Фрикса. Брюнет ловит. Сжимает, глубоко дыша, а затем перехватывает удобнее, поднимая на руки. Оборачивается, смотрит на испуганные лица выглядывающих полицейских и говорит громко, звеня на всю улицу. — Киллуа не виновен в подрыве. Мы уходим. Он хмурится, смотрит в репортерскую камеру, а затем разворачивается, идя к машине и укладывая Золдика на заднее сидение, а затем забирается сам, располагая его голову на коленях и нащупывая вену на шее. Чиидол шумно сглатывает, закручивает руль и стреляет глазами в зеркало заднего вида. — Ничего не говори, — Фрикс вздыхает, трет свободной рукой переносицу и тихо смеется. — План пошел по пизде. Но знаешь, — он поднимает глаза, широко улыбаясь. — Так даже лучше. — Ты не мог найти себе нормального парня? — девушка нервно смеется, но тоже улыбается, заворачивая в переулок. Их никто не преследует. Этот раунд они выиграли с треском. — Я нашел лучшего, — Фрикс убеждается, что Золдик просто спит и обмякает на кресле, зарываясь в пепельные волосы рукой. — Ты видела это?.. — Видела, — она смотрит на дорогу. Ее пальцы нервно стучат по рулю. — Мне кажется, весь город это видел. Гон, — она поворачивается на светофоре. Так смешно, что после того, что они устроили перед больницей, они продолжают соблюдать правила, — ты думаешь это из-за той штуки?.. — Нет, — брюнет гладит бледное лицо. Золдик морщится и утыкается носом в чужой живот, горячо выдыхая. — Он всегда был таким. Всегда был сильнее. В разы. Я думаю эта штука себя еще не проявила. То, что мы видели, результат его тренировок. Йоркшир косится через плечо. Хмурится и выдает. — Это пиздецки круто. — Согласен. — Я довезу вас до края города и там вы смените автомобиль, хорошо? — Уверена, что не хочешь поехать с нами?.. — Уверена. Я вернусь и постараюсь выяснить все, что смогу. А ты, — она улыбается, смотрит через плечо и хмыкает, — сними с него напряжение при случае. А то он нервный до ужаса. Фрикс смеется. Они доезжают до квартала, за которым простирается лишь чистое поле и он снова подхватывает Золдика на руки, размышляя о том, всегда ли тот был таким легким. Йоркшир помогает уложить его на сиденье и вынимает небольшую сумку из багажника. — Наличка, телефон, липовые паспорта и все, что так необходимо людям в бегах. Мой телефон вбит, позвоните, когда доберетесь на место. — Спасибо, — Фрикс обнимает и девушка сжимает его руками, тяжело вздыхая. — Не буду скрывать, я ему завидую. Ладно, едьте. Эти идиоты, — он кивает через плечо и хмыкает, — скоро отойдут от шока и снова закопошатся. — С тобой все будет в порядке? — брюнет хмурится, он нервничает, так как ставит жизнь близкого друга под угрозу. — Будет. Не сомневайся, я все-таки Зодиак, да и без меня, — она откидывает волосы с плеча и улыбается, — они точно не разберутся со всем этим бедламом. Не переживай. На моей стороне большинство наших сотрудников, да и, — она толкает его в плечо кулаком, — на твоей тоже. Хороших людей не забывают, Гон Фрикс. Еще увидимся. — Увидимся, — Фрикс машет рукой. Провожает отъезжающий автомобиль глазами и прячет руки в карманы, закидывая голову. Он чувствует себя свободным. Он хочет, чтобы Киллуа проснулся. Он забирается на заднее сидение и целует в приоткрытые губы, мгновение любуясь чужими дрожащими ресницами. А затем садится вперед и заводит двигатель, выезжая на трассу. Для них больше нет пути назад.