Intruder 99

Золдик просыпается первым. Тянется. Широко зевает и морщится от боли в пояснице. Фрикс не человек, он чертова секс-машина. Но такая… такая замечательная… Блондин переворачивается в чужих объятиях, прикрывает рот рукой, чтобы не издать лишних звуков и широко улыбается. Фрикс тихо сопит. Он вернулся в прежнее состояние и больше не вызывает жалобный вой пружин, когда крутится во сне, машинально утягивая Золдика за собой (серьезно, он буквально перекладывал его вместе с собой каждый гребаный раз), но кровать они все же сломали, надломив одну из ножек. Увлеклись… Тогда брюнет просто поднялся и под обоюдный ржач стал ломать остальные. Золдика же замотали в одеяло и поставили на чужие, брошенные в спешке, брюки, попросив подождать минутку. Золдик послушно стоял, кутался в ткань и любовался чужой рельефной спиной, понимая, как же ему повезло. Фрикс очаровательный. Заботливый, добрый и… неожиданно очень болтливый. Киллуа краснеет, трет щеки и понимает, что уделал всех поклонниц Фрикса за одну ночь. Стоит только вспомнить, как тот смотрел, как бесконечно жадно мял и какую чушь нес, когда подходил к краю. Золдику признались в любви раз 200… Сгоряча рассказали и про то, какой он ангельски красивый, и какая у него нежная кожа, и как внутри него горячо… В него лезли пальцами, доводили до хриплого крика, а затем начинали по новой, отпуская неоднозначные комментарии прямо в покрасневшее ухо… Фрикс невыносимый… Невыносимо красивый и будто светится в лучах восходящего солнца. Те играют в черных волосах, мажут бликами по чужим скулам и залегают на подушке. Киллуа любуется. У Фрикса невероятно притягательные черты: темные брови вразлет, точеный овал лица и прямой нос. Золдик не сдерживается, тянет руку и проводит по нему указательным пальцем, замирая на самом краю. Мгновение сомневается, а затем тихо привстает, осторожно целуя в кончик. Гон спит. Учитывая, как давно тот игнорировал естественные потребности организма, отдавая предпочтение чужой безопасности, сейчас его мало что разбудит. Золдик улыбается, предвкушающе подбирается и начинает гладить все: дуги бровей, уголки глаз, расслабленный лоб, щеки. Мажет по губам, чувствуя чужое дыхание, а затем щурится из-за яркого света, придвигаясь ближе. Осторожно запускает ладонь в мягкие пряди и перебирает. Волосы у Гона слегка закрутились из-за влажности, рассыпались из укладки и легли на лицо, обрамляя лоб. Одна темная прядь сформировалась в локон. Золдик накручивает ее на палец, замечает, что та переливается чем-то медным, как и его ресницы, и тихо шепчет. — Черт… какой же ты красивый, — Киллуа вздыхает, подпирает голову и широко улыбается. Крутит чужую челку и наклоняется, легко касаясь приоткрытых губ, но одергивает себя и снова ложится на подушку. Целовать Фрикса — сродни наркотику. Один раз попробуешь и можно подсесть основательно и надолго. Он до него еще доберется, но позже, а сейчас… Сейчас нужно в душ, потому что он буквально чувствует, что кожу стягивает в районе бедер и живота. Он выскальзывает из-под чужой руки. Тянет одеяло вверх, так чтобы укрыть загорелые плечи, быстро целует в лоб и крадется к окну, задергивая шторы. Благо белье, штаны и футболка находятся рядом с кроватью. Золдик одевается и растягивает последнюю перед собой, тихо цокая. Ее только выбросить, даже стирка не спасет… Гон задолбался путаться в ней руками ночью и просто порвал… Ладно, ничего. Шагов по лестнице он не слышал, а значит Паристон еще спит. В коридоре тихо. Он прикрывает дверь и идет на кухню, понимая, что ужасно хочет пить. Он не видит, что Фрикс уткнулся в его подушку лицом и тихо смеется. Он проснулся первым, минут 15 умилялся чужим сонным причмокиваниям, отчаянно боролся с желанием сфотографировать на память и едва успел притвориться спящим, заметив сладкий зевок. Он все слышал. Он чертовски польщен. Он трется об еще теплую ткань и глубоко вдыхает, решая поваляться еще немного. Золдик крадется к кухне и заглядывает, убеждаясь, что она пуста. Наливает воды, выпивает стакана 3 и плетется в ванную. Подходит к зеркалу и разочарованно мычит, рассматривая абсолютно чистую кожу. Черт бы побрал эту регенерацию… Все старания Фрикса исчезли, отдаваясь фантомным теплом при касании. Киллуа шумно шмыгает, шустро раздевается и лезет в ванну, включая воду. Тянется к банкам на полке, переворачивает одну светлую и многозначительно мычит. Шампунь. Премиум. Явно не Джина. Блин, может быть они с Паристоном и поладят. Банные процедуры проходят более чем приятно, а потому выползает Золдик чуть ли не мурча. Еще бы, теперь Фрикс его парень и хрен отвертится, а сам он помылся, по человечески, в горячей воде, а не в еле теплой, больничной, и даже голову, а еще пребывает в прекрасном расположении духа. А потому натягивает штаны, трет волосы полотенцем и босиком шагает на кухню, чтобы поставить чайник. Хилл сидит за столом и распаковывает что-то мучное и явно свежее, судя по запаху. Золдик заинтересованно тянет носом, тихо здоровается и ставит турку, гремя кружками. Он намерен будить Фрикса нормальным кофе в постель, а потом немного потискать перед выездом. Кстати про выезд… — Ты скажешь, куда мы едем? — Да, но давай подождем Гона, — Паристон жует, строчит в телефоне и улыбается, похлопывая по месту напротив. — Не знаю, чем завтракает молодежь, но из готового у нас есть только булочки с кремом и… — он откидывается на стуле, задумчиво мычит и распахивает холодильник, — и суши. С лососем, сырым. Да, я странный, знаю. Тебе достать? Киллуа поворачивается, мгновение разглядывает протянутый контейнер и кивает. Черт. Он обожает суши. Единственный, блин, со всей семьи. Отец даже взял на работу одного паренька-повара, который крутил их неприлично вкусно, правда тот испарился куда-то, когда Киллуа всерьез отравился… не рыбой, нет, ему было плохо от нового яда, который раздобыл Иллуми, но никто разбираться не стал… — Я люблю суши, — Золдик присаживается напротив, вынимает из пластиковой стойки парочку деревянных палочек и ловко перехватывает. — Но если сравнивать между начинкой, то я бы выбрал… — Угря, — Паристон быстро печатает. Понимает, что сказал это вслух и тихо смеется, откладывая телефон. — Да… черт, копченого. Оба удивлены. Они мгновение разглядывают друг друга, а затем переходят на шепот. — Джин ненавидит суши… — Гон тоже, он не понимает, почему рыбу в них кладут сырой… — Но в этом же вся прелесть! Окей, а если вкус у пиццы, то какой? — Четыре сыра, — Золдик складывает руки на груди и широко улыбается. — Но грибная тоже ничего. — Парень, ты мне нравишься, — Хилл тихо хохочет, вынимает себе набор палочек и щелкает пальцами. — Окей, а если начинка для торта? — Кокосовая, конечно. — Ох… ну ты прям прелесть. — Спасибо, — Киллуа смеется, поднимается, так как кофе в турке начал булькать и кидает через плечо. — Уж прости, я воспользовался твоим шампунем. Не смог пройти мимо. Не каждый день моешь голову таким добротным средством. — Ммм, — Паристон жует, одобрительно кивает и отпивает из чашки. — Забирай, у меня знакомый работает тестировщиком продукции. Могу достать тебе кое-что из их новинок. Какой тебе нужен? — он привстает, разглядывая чужую макушку. — Блин, достань, — Золдик почти светится, ставит турку на стол и запускает пальцы в волосы, оттягивая пепельную прядь. — Для сухих, как видишь. Это мое проклятье… — Понимаю… — Что достать? — Фрикс возникает в дверном проеме внезапно. Слегка хмурится, рассматривая протянутую к чужой голове руку Паристона, а затем трет шею. Золдик заглаживает волосы назад, хочет разрядить обстановку какой-нибудь шуткой, но давится воздухом, глядя на мужчину. Если на Киллуа все зажило в утру, то на Фриксе… На Фриксе нет живого места, а еще нет водолазки, потому что ей пришел конец. А потому тот светит своим прекрасным прессом, загорелой грудью и россыпью темно-фиолетовых засосов начиная от кадыка и заканчивая резинкой боксеров, ведь штаны тоже разошлись по швам. Паристон поджимает губы, косится на Киллуа, но молчит, усаживаясь за стол и отпивая из чашки. Он чувствует в Золдике родственную душу, но еле сдерживается от какого-нибудь искрометного комментария. А их океан, учитывая, что чужая загорелая шея выглядит так, будто Фрикса пытались как минимум съесть. Киллуа трет лицо, горит от стыда, но стягивает с себя полотенце, подходя к брюнету и накидывая на его плечи. Лучше не стало, но не видно хотя бы следов от укусов в том месте, которому пришлось особенно несладко, потому что кое-кто очень ловко орудует руками. Фрикс удивленно моргает, трогает влажную ткань, опускает голову, раскрывая рот, а затем его закрывает, смущенно охая. В комнате стало темно, после того, как Золдик задернул шторы и он ничего не заметил… — Доброе утро… — Доброе, — Паристон расплывается в улыбке, хлопает по столу и кивает на Золдика. Тот стоит, отвернувшись к шкафчикам и ищет сахар. Судя по красным ушам, он пока не готов участвовать в разговоре. — Мы тут завтракаем, присоединяйся. — Благодарю, — Фрикс со вздохом садится, трет лоб и виновато хмурится. Киллуа ставит перед ним чашку, быстро целует в темную макушку и пристраивается рядом, подтягивая тарелку. Гон отпивает, нашаривает чужое бедро и накрывает ладонью, благодарно кивая. — Времени у нас немного, но в курс дела я вас все-таки введу. Мы едем в суд, — Паристон игнорирует поглаживающие движения под столом и болтает чашку. Хорошо бы, конечно, вот так болтать сейчас кое что другое, но за руль явно посадят его, учитывая, что отрубилась эта парочка, когда на улице начало светать. — Он вечером, его перенесли с учетом обстоятельств и ранения Киллуа, но сегодня мы на него явиться обязаны. — Почему? — Фрикс явно недоволен. Золдик распаковывает несколько булочек и кладет на блюдце перед ним, призывно стуча по краю. — Спасибо… Почему мы должны являться на судебное заседание? Мы ведь в розыске. Киллуа тут же схватят. Золдик перестает жевать и смотрит на Паристона почти с испугом. Он не боится ареста. Он боится, что их совместное появление на суде может навредить Фриксу еще больше. Неизвестно, как отреагируют люди, когда узнают, что тот встал на его защиту. — Пусть Гон останется здесь. Давай поеду только я. — Киллуа… — Исключено, — Хилл мотает головой и вскидывает палец, призывая к тишине. — Вы обязательно должны придти оба. В этом наш козырь. Я все объясню по дороге, когда к нам присоединится Джин. Киллуа, — блондин улыбается, а затем слегка щурится, продолжая, — мы едем в суд не для публичного ареста, а для того, чтобы восстановить твою репутацию. — Мою… Как? — Мы планировали такой исход, — Паристон пожимает плечами и вздыхает. — Джин настаивал на том, чтобы мы вмешались еще на первых порах, но чем больше людей вовлекалось в твою поимку, тем больше я понимал, что такой шанс упускать нельзя. — Какой шанс?.. — Гон хмурится. Он заинтересован в идее Хилла, но беспокоится, что ими снова банально воспользуются. — Все просто, — Паристон звонко хлопает и превращается в привычного себя. С широкой улыбкой от уха до уха и блеском азарта в глазах. — Мы с вами, ребятки, сорвем двойной куш сегодня. Но вам придется довериться нам. Хилл не говорит больше ни слова. Лыбится, пододвигает контейнер к Киллуа и удаляется наверх. Парни напряженно завтракают. Золдик пьет, разглядывая деревянную поверхность кухонных шкафчиков напротив, но замечает, что Фрикс так и не притронулся к еде. — Хочешь приготовлю что-нибудь более толковое?.. — Нет, — он мотает головой, прерывает мыслительный процесс и улыбается, наклоняясь и слегка трясь о чужой висок носом. — Я не голодный. — Ага и что же ты ел за последние сутки? — Киллуа мычит, раздраженно цокает и отпивает. Он чудом не давится, когда его обхватывают поперек талии и прижимаются, обжигая кожу дыханием. — Кое-что… — Фрикс смеется. Фрикс получает по лбу и смеется еще громче. Киллуа допивает, ставит кружку, смущенно косится, но придвигается ближе, легко прикасаясь губами к чужим искусанным. Небольшая ранка запеклась кровью, но еще не исчезла полностью, так что он осторожничает. — Идиот. — Твой идиот, надеюсь? — Конечно, мой, — Золдик улыбается, оглаживает чужое лицо и счастливо щурится. — Не сомневайся. Таких идиотов еще поискать надо. Но своего я уже нашел. Они тихо смеются, не спеша целуют друг друга и отодвигаются, переплетая пальцы. Волнение перед поездкой никуда не ушло, но дышать становится легче, когда чувствуешь тепло чужой руки, так крепко удерживающей твою собственную. — Все ведь будет хорошо, да? — Киллуа грустно усмехается, трет шею и заглядывает в глаза. — Конечно. Я буду рядом. А если Паристон что-нибудь выбросит, то просто убью, — Фрикс улыбается, наконец подхватывает булочку с блюдца и откусывает. Фрикс шутит, потому что прекрасно понимает, что не сможет навредить Хиллу, ведь тот для Джина, как Киллуа для него или около того. В общем, неприкасаем. Но он будет следить за ним. Очень внимательно следить. Золдик тоже это понимает. Понимает, но все равно шумно сглатывает, вглядываясь в чужие зрачки. Он помнит тот его взгляд. Помнит и забудет нескоро, если вообще забудет. Фрикс чувствует его волнение, гладит запястье большим пальцем и протягивает булочку, довольно мыча. — Чертовски вкусно, кстати. — Да? — Золдик кусает, удивленно жует и кивает. — Черт, да, реально вкусно. Суши не предлагаю, я помню, — он смеется и крутит палочки, прицеливаясь к следующей с нарезкой из лосося на верхушке. — Если только… без рыбы, — Гон говорит это просто так. Он не собирается объедать Киллуа, но не может сдержать удивленный вздох, когда видит, что тот начинает разворачивать роллы и складывать ему на блюдце, без красноватой обертки сверху. Самого лосося он съедает сам и тихо мычит себе под нос, собираясь, кажется, развернуть их все. — Подожди… мне не нужно столько… — Поешь, там творожный сыр и отварной рис, больше ничего, клянусь. Зато, какая никакая, нормальная еда. — Да я не об этом… А тебе?.. — А мне, — Золдик улыбается, подхватывает следующий ломтик рыбы, закидывает и жует, качая ногой под столом, — вот. Фрикс хочет протестовать, слегка хмурится, открывая рот, но тут же получает в него рисовый сверток. Глотает, поджимает губы и принимает поражение. — Вкусно… — А я о чем. Ешь, — Золдику нравится кормить своего мужчину. Ах, как же чертовски приятно это звучит в голове. А еще он, в принципе, рад, что тот ест хоть что-то, а потому начинает разворачивать следующую, снова подхватывает палочками, но его руку осторожно тормозят. — Киллуа, — Фрикс улыбается. Киллуа кажется, что тот почти светится изнутри. Вау. На его улыбку хочется смотреть бесконечно, — я… — Мааальчики. Паристон материализуется позади и укладывает на стол стопку вещей с двумя картонными коробками сверху. Сам он уже в костюме, ярко-желтом, хотя они едут на судебное заседание, но кто ему запретит? Да и ему, на удивление, идет. По крайней мере, так думает Золдик, пока Фрикс прожигает блондина глазами, глядя через плечо. Хилл делает вид, что не замечает этой убийственной ауры и хлопает по стопке. — Господин заместитель, — он слегка наклоняется и кивает на сложенный пиджак, — здесь ваш костюм, примерьте. Думаю, подойдет. Мой размер ближе к вашему, чем размер Джина. Но вот для Киллуа в шкафу я нашел только брюки… — блондин трет подбородок и задумчиво мычит. Гон вздыхает, гладит бледную кисть и отпускает, быстро съедая все, что успел развернуть Золдик, а затем поднимаясь. — Он возьмет мою рубашку. У меня есть запасная в сумке. — А не велика будет? — Паристон провожает чужую спину взглядом и вскидывает светлую бровь. Фрикс тормозит в проеме и оборачивается, раздраженно цокая. — Нет. Не велика. Я не хочу, чтобы он надевал вашу. Брюнет ведет плечами и исчезает в темноте коридора, оставляя легкий шлейф недовольства в воздухе. — Прямой как шпала, — Паристон упирается в бока руками и дует губы, впрочем, быстро меняя выражение лица. Теперь оно почти хищное. Золдик чувствует, что ему кусок в горло не лезет и разглядывает нависающего мужчину. — Вы, конечно, молодцы, но как засосы прятать будем? Там будет пресса со всего континента. Эти фото улетят в СМИ со скоростью пистолетного выстрела. Киллуа обескуражен и смущен чужой бестактностью, но быстро мрачнеет. Это его вина, он не удержался. А потому стучит по столу ногтями и поднимается. — Есть тональник? — А ты думаешь у меня есть? — Хилл щурится, упирается в стол и испытывает, глядя сверху вниз. Но Золдик не промах. Он улыбается не менее хищно, утыкается в чужую грудь пальцем, а затем мажет по подбородку, звонко щелкая. — Есть. И консилер есть, и корректор, и пудра, — Киллуа наклоняет голову, рассматривает игривый блеск в карих глазах и довольно хмыкает. — Черт, — Паристон отклоняется, пасует и запускает пальцы в волосы, наигранно вздыхая. — Окей. Сдаюсь. Не говори Джину. Он думает, что я высыпаюсь, — он говорит тише и серьезнее. Киллуа кивает. Он более чем понимает. — Хорошо, а ты не подкалывай меня, — он шутливо пихает в бедро. Смеется, слыша приглушенный смех за спиной и выходит в коридор. — Хорошо, — Хилл выходит следом и разворачивается к лестнице, — одевайтесь, я сейчас принесу. — Спасибо, — Золдик кричит уже из комнаты, прикрывает дверь и не может сдержать восхищенную улыбку, видя чужой изящный силуэт возле зеркала. Фрикс, однако, менее воодушевлен. Паристон любит приталенные вещи и что рубашка, что пиджак, хоть и сидят на нем как влитые, но слишком уж давят там, где никогда не давили раньше. — Хрень… — брюнет распахивает полы пиджака, разглядывает такую же узкую белую ткань, обтягивающую в районе боков, и снова запахивает, раздраженно мыча. — А мне нравится, — Киллуа подходит ближе, ловко вдевает блестящие пуговицы в отверстия на второй стороне и поправляет воротник. — Тебе идет. — Тогда потерплю, — Фрикс наклоняется, трется носом о чужой, светлый и слегка вздернутый, а затем кивает на вещи, которые Золдик прихватил с кухни. — Сейчас достану рубашку. — Хорошо, — блондин развязывает шнурок на штанах и слышит стук в дверь. — Ого, — Фрикс вжикает молнией на сумке и говорит нарочито громко. — Киллуа, что ты с ним сделал, что он стучится, а не влетает, словно торнадо. — Ха-ха, — Хилл раздраженно лупит в дверь, а затем приоткрывает, протягивая небольшой коричневый клатч в руки Киллуа. — Стучусь! Кто знает, чем вы тут… — он осекается, поджимает губы и улыбается хмурому Золдику, мгновенно ретируясь. — Я начну носить вещи в машину. Как закончите, выходите. Брюнет удивленно вскидывает бровь, но сбивается с хода мыслей, когда чужие прохладные пальцы обхватывают его шею, параллельно откручивая крышку с тюбика тональной основы. Такой же добротной как и шампунь, кстати, так как перекрыть свои подарки Золдику удается с третьего слоя. Он мажет осторожно, старается не запачкать рубашку и ничего не пропустить. Журналисты глазастые, увидят хоть пятнышко и раздуют целый скандал. Сам Фрикс не хотел бы их закрашивать, но терпеливо стоит, закидывая голову набок. Золдик взялся за это дело, значит так надо. Для его комфорта можно и потерпеть странное чувство чего-то постороннего на коже. Киллуа трет пальцы, отходит назад и одобрительно кивает. — Отлично, консилер плотный, так что не волнуйся, не сотрется, а перед заседанием обновим, — Золдик прячет баночку обратно в клатч и укладывает в сумку. Фрикс рассматривает свою шею и хочет поинтересоваться, что еще Киллуа умеет делать настолько же виртуузно. На шее ни следа. Будто не было этой ночи, их долгожданной близости и очаровательных попыток самого Золдика хоть немного заглушить собственный голос. Обидно. Фрикс поворачивается, чтобы озвучить это, но стопорится, наблюдая, как спортивные штаны падают к чужим бледным лодыжкам, тут же летя в сторону кровати с легкой подачи Киллуа. Он стоит в пол оборота, вдевает ногу в темную ткань брюк и размышляет о своем. А Фрикс не может оторваться. Мажет глазами по худым острым плечам, по линии мышц на боку, по светлому бедру, тут же скрываемому под плотным покроем, по тонким запястьям, заправляющим вывернувшиеся карманы. Смотрит и старается убедить себя в том, что он, черт побери, сделал это. Золдик согласился. Золдик теперь с ним. Будоражащее кровь с глубокой юности светлое видение теперь его пара. Фрикс, ахренеть, какой везучий. Он оценивал свои шансы с позиции достойного или хотя бы равного, но бесконечно долго откладывал тяжелый разговор. Он был готов и к отказу, и к драке, и даже к неприязни. Он думал, что просто отшутится, что откажется от себя, лишь бы сохранить то хрупкое и ценное, что есть между ними. Думал… но когда тот исчез, осознал до ужаса четко и явственно: вместе с Золдиком ушла часть Фрикса, кусочек жизни, перевернувший его мир с ног на голову. Киллуа — его бесценная шестеренка. Та, что заводит шумный механизм и заставляет двигаться вперед, работать, развиваться. Похоже ли это на зависимость? Возможно… Не против ли сам Гон зависеть от этого человека? Несомненно. Зависеть. Полагаться. Нуждаться и защищать. Чем бы ни закончился судебный процесс Фрикс приложит все усилия, чтобы остаться рядом. Даже если для этого им придется перенять стиль Джина и просто исчезнуть. Он не против. Он обзавелся достаточным количеством полезных знакомств, чтобы осесть где угодно. Но, все же… Почему они в принципе должны бежать? Менять город, страну? Почему должны скрываться, прятать свои имена? Киллуа это Киллуа. Он умен, силен и талантлив. И даже его фамилия, так прочно засевшая в головах людей чем-то леденящим до ужаса, тоже его. Его часть, его история, его гордость. Для Фрикса он просто человек. Любимый, незаменимый, драгоценный. Просто человек, с которым он хочет прожить чертову жизнь, засыпать и просыпаться, делить последний кусок пиццы, укрывать от дождя, обсуждать игры и греть замерзшие руки. Он просто хочет быть. Гон слишком много думает. Слишком сильно боится. Слишком переживает. Слишком влюблен. Он сжимает светлую ткань, затем с усилием расслабляет пальцы, понимая, что помнет рубашку Киллуа. Подходит ближе, беззвучно закидывает на плечи и получает самый взволнованный взгляд в мире. Его читают как раскрытую книгу. С самого детства. Замечают малейшие изменения и тут же перенимают чужие эмоции, деля на двоих. Киллуа ненавидит людей, но является самым высокочувствительным эмпатом из всех, с кем Фриксу приходилось сталкиваться. Он чувствует и тут же тянется, действуя на уровне инстинктов. — Гон… твое лицо, — он обнимает, прижимается и заглядывает в глаза. — Они ничего тебе не сделают. А если сделают, я их прикончу, — его пальцы вздрагивают, но замирают, боясь повредить, возможно, единственный подходящий костюм. Фрикс смотрит в ответ и оплетает руками. — Мне?.. Это я должен говорить подобное… — Запомни, — Золдик щурится, осторожно сжимает чужие бока и четко цедит, — ты ничего и никому не должен. Ни Паристону, ни Джину, никому. И мне в том числе. Ты это ты. Ты свободный человек, сам отвечающий за собственную жизнь. Я… — он осекается, опускает глаза и прижимается лбом, разглядывая свои босые ноги. Он звучит совсем тихо, будто Фрикс слышит его голос где-то у себя в голове. Хотя совсем не удивился бы этому, — мне жаль, что я снова все испортил… мне жаль… Он трется виском. Фриксу знакомо это движение. Он знает, что тот пытается не заплакать. Что часто говорит подобное. Что обесценивает себя. Что считает ошибкой. Бракованным человеком, не заслуживающим ничего кроме порицания. И это… до глубины души ранит. Фрикс наклоняется, подхватывает под бедра и поднимает, прижимая к себе. Он уже смирился с тем, что это его новый фетиш. Возможность быть ближе физически, сократить расстояние до минимума и греть чужое бледное тело целиком. Золдик замолкает, опутывает шею руками и поджимает губы, утыкаясь в плечо. Люди глупы, раз считают, что так успокаивают только детей. Киллуа не ребенок, но лучше понимает именно такое, телесное воздействие. Потому что мгновенно расслабляется, дышит ровнее, ведь ощущает себя в безопасности. Для Фрикса он до ужаса легкий. Он может перехватить его одной рукой, а второй забраться в светлые волосы и методично качнуться пару раз из стороны в сторону, потираясь о чужой висок носом. — Я люблю тебя… очень люблю, — Гон чувствует, что его обнимают крепче. Почти душат, не сдерживая эмоции. Золдик тянет носом. Он так и не смог произнести эти слова вслух, хотя миллион раз прокручивал у себя в голове, разглядывая карие глаза напротив. Но Фрикс не расстроен. Он подождет столько, сколько нужно, ведь его чувства взаимны. Киллуа говорит об этом всеми возможными способами, кроме словесного. Обжигает кожу на шее, мажет по щеке и прижимается к губам. Он пока не до конца понял почему, но ему безумно нравится вот так сидеть у Фрикса на руках. Будто между ничего нет. Ни одежды, ни физических тел, так легко ломающихся под действием силы извне. В голове совсем пусто. Только бабочки трепетно бьются где-то о ребра внутри. — Не хочу тебя отпускать… — Фрикс вздыхает, гладит чужую спину и целует в уголок рта, грустно улыбаясь. — Мне почти физически плохо, когда ты далеко… Я болен?.. — Мы оба, — Киллуа влажно моргает, растирает чужие уголки глаз и гладит лицо, вслушиваясь в расслабленный вздох. — Тогда я не против… — Я тоже… Они какое-то время просто сжимают друг друга. Им не нужны слова, чтобы все понимать. Фрикс опускает его на пол, помогает застегнуть рубашку и внутренне радуется, что широкая ткань скрывает гибкие черты, хоть и выглядит на Золдике до щемящего очаровательно. Глядя на них со стороны легко можно догадаться, у кого именно был взят во временное пользование данный предмет гардероба. Но в этом и состоял незамысловатый план Гона. Неважно как: словами, невербально, физически, но он хочет, чтобы на этом чертовом суде все четко понимали, что Фрикс не просто пришел отстаивать чужую свободу, но и запомнить каждого, кто будет коситься хоть мало-мальски недобро в сторону Золдика. Паристон сигналит с улицы и Киллуа спешно шнурует туфли, которые тоже одолжили у Джина, хмыкая собственным мыслям. Они оба такие нарядные, будто собираются на свадьбу, а не на свидание со стаей голодных шакалов. Свадьба… черт, Фрикс бы выглядел умопомрачительно в темно-синем фраке, похожем на тот, что был на нем когда-то давно, в 16, когда они снова встретились на собрании Ассоциации. Хотя на их свадьбе он выглядел бы замечательно в чем угодно. Ох, Киллуа думает совсем не о том, хватаясь за ручку двери. Фрикс закидывает сумку на плечо и поднимает голову, ловя узкий, до ужаса хитрый взгляд на себе. — Гон. — Ммм? — брюнет подходит ближе, не может сдержать улыбку, разглядывая чужое веселье и обхватывает его руку. — Если ничего не выйдет, — Золдик ответно улыбается, сжимает горячие пальцы и говорит почти шепотом, — давай там все разнесем к чертовой матери? — Ты еще спрашиваешь? — Фрикс вскидывает бровь, глухо смеется и довольно кивает. — Я хоть оторвусь. Быстрое касание губами. Тихий смех в поцелуй, переплетенные руки. Они сумасшедшие. Но именно в этом безумстве и состоит их свобода. Паристон стоит возле машины и увлеченно говорит по телефону, пиная сосновые шишки носком брэндированных туфель. Судя по его светящемуся выражению лица разговаривает он с Джином. Брюнет тормозит возле крыльца и неловко трет руки, вынимая пачку сигарет. — Ты не против? — Нет, — Киллуа останавливается рядом, прячет ладони в карманах брюк и разглядывает посветлевший лес. Тот больше не кажется мрачным и сырым, наоборот, в нем хорошо, тепло и свежо. Золдик размышляет о том, что с легкостью променял бы квартиру на какой-нибудь уютный домик, подальше от людей и городской суеты. Пусть без торговых центров и бакалейных магазинчиков за углом, но зато с запахом горячей смолы, шуршащей подстилкой из сосновых иголок под ногами и до ужаса уютным Фриксом в комплекте. С ним везде хорошо. Да и лес он любит больше, чем шумный мегаполис. Плюс, не нужно так париться насчет плохой звукоизоляции, ведь белкам плевать, что Киллуа не умеет быть тихим… Золдик краснеет. Отрывается от созерцания лесных красот и смотрит на Фрикса. Тот косится в телефон, слегка хмурится, сжимает сигарету зубами и быстро печатает, поднимая глаза и широко улыбаясь. Киллуа как-то застревает на этом его движении и слегка щипает себя за бедро. — Мне пиздец. Угадай, что я не сделал вчера вечером? — Что?.. — блондин пытается отвлечься на Паристона, который чуть ли не трется об телефон лицом, активно жестикулируя в процессе беседы, но не может отвести взгляд, когда загорелые пальцы снова обхватывают бумажный сверток, сжимают. Когда тлеющий кончик горит чем-то красным на дне карих глаз. Когда чужие губы смыкаются вокруг белого края, а затем выпускают наружу поток горьковатого дыма. Пиздец тут только Золдику. Ведь у него теперь, кажется, есть новое странное хобби. Наблюдать за тем, как Фрикс курит. Потому что это до жути… сексуально? Ох… Брюнет допечатывает, прячет телефон и снова выдыхает, тут же недовольно мыча и разгоняя серое облако ладонью. — Блин, извини, ты говорил, что волосы пахнуть будут, давай я отойду, — он делает шаг назад, но чувствует палец на лямке ремешка и замирает на месте, разглядывая заинтересованное лицо напротив. — Почему ты начал курить? — Золдик подходит ближе, кладет руки на чужие бедра и слегка поглаживает. Фрикс сглатывает, выдыхает в сторону и неловко смеется. — Да просто… нервничал. Знаю, это глупое оправдание. И привычка плохая, но я пока не хочу бросать… — Не бросай, — Киллуа пожимает плечами, игнорирует его удивление и терпеливо ждет. Фрикс не докуривает до конца, останавливается на половине и старается не дымить в его сторону, размахивая остатки дыма в воздухе. — Но со временем брошу, — он тушит сигарету об железный поручень и прячет в карман, так как по близости нет мусорки. Идеальный. Во всем идеальный. Даже курит красиво. — Угу, — Золдик не расстроится, если он бросит. Наоборот. Но пока тот все же курит, он хочет, черт возьми, видеть это, а лучше стоять рядом. Фетиш? Похоже на то. А ведь это только начало. Они толком не жили вместе. Золдик хочет знать и видеть больше. Киллуа хмыкает, слегка приподнимается и обхватывает чужой подбородок пальцами, восхищенно целуя. Глаза Фрикса такие большие от удивления, что в них можно разглядывать силуэты деревьев позади. Золдику нравится. Он мажет языком по губам, гладит покрасневшее лицо и отстраняется, разворачиваясь к машине. Брюнет трогает губы, мгновение молча смотрит перед собой и шустро догоняет, борясь с румянцем. Он ничего не понял, но ему тоже очень понравилось. — Все? — Паристон на измене, он сжимает обивку крыши и щурится от солнца. Одна его нога уже стоит на коврике салона, намекая на срочность. — Пакуемся! — Поедем забирать твою радость? — Золдик смеется, видит чужое плохо прикрытое смущение и показывает язык, усаживаясь на заднее сиденье. Фрикс пристраивается рядом и машинально пристегивает обоих. — Твоя то рядом, — Хилл ответно кривится и заводит двигатель, многозначительно стреляя глазами в зеркало заднего вида. — Я конечно рад, что вы к нам присоединились, но мой отдых накрылся медным тазом. Придется снова брать отпуск, какая жалость, — он пожимает плечами и наигранно вздыхает, заворачивая руль. Он хоть и продолжает говорить шутливо, но по лесной дороге несется с явным превышением, абсолютно не заботясь о состоянии подвески. Торопится. — Так тапку в пол и полетели, — Киллуа улыбается, ловит его веселый взгляд и нашаривает ладонь, переплетая пальцы. Гон откидывает голову назад и сидит с закрытыми глазами, закономерно отдыхая при возможности. Золдик устраивается на его плече и зевает, рисуя круги на расслабленной кисти. — Гон… — Ммм? — Фрикс трется о светлую макушку носом и вдыхает. Удивительно, но блондин не пахнет сигаретами. Лишь своим шампунем и чем-то, что сам Гон окрестил бы емким словом уют. — Что ты забыл вчера? — А, — брюнет тихо смеется, — забыл позвонить Йоркшир… Обещал набрать, когда доберемся. — Оу. — Ага… Ну, ничего. Она поймет. Золдик закрывает глаза и смущенно чешет щеку. Им было немного не до звонков вчера вечером… Его даже в душ не пустили, устроили чистку языком, причем так показательно и развязно, что у него случился почти сексуальный удар… Это как тепловой, только в глазах темнеет, потому что у Фрикса неприлично хорошо получалось доводить его до истерики… Они умудряются задремать, потому что просыпается Фрикс от хлопка двери. Замечает, что Золдик все еще спит и решает посидеть с закрытыми глазами. — Что-то случилось?.. — Нет, они просто спят, — Паристон скрипит сидением и подается вперед, явно целуя мужчину в губы. Гон внутренне стонет. Ему еще предстоит привыкнуть к этой новой, неожиданно активной стороне личной жизни отца. — Понятно, — Джин пристегивается, тяжело вздыхает и откидывается на сиденье. — Как твоя нога?.. — Ты уже спрашивал, — мужчина трет колено и грустно хмыкает. — Все еще болит. Терпимо, но когда приседаю боль усиливается. Это бесит. Я сожрал все виды обезбаливающего, какие только знал. — Так бывает, когда тебе почти отрывают конечность, а затем протаскивают несколько десятков метров, собираясь сожрать, — Хилл звучит непривычно холодно. Гон сглатывает. Он ощущает чужую злость каждой клеткой кожи. — Он не виноват. Я ведь расколол его яйцо ногой… — Его гнездо выглядело как чертова поляна! Он крайне хуевый родитель, раз замаскировал его подобным образом! Паристон стискивает зубы, закручивает руль и медленно выдыхает. — Прям как я, — Джин грустно смеется, стаскивает шапку и ерошит волосы. — Я знаю, что ты любишь каждую из этих тварей, но не смей сравнивать их с собой. Не при мне, — блондин недовольно косится глазами, получает теплый взгляд в ответ и смотрит на дорожное полотно, расслабляя пальцы на руле. — Хоть убей, но я не отпущу тебя больше одного. Не с травмированной ногой. Если так хочешь покормить Пискуна, то только со мной в комплекте. — Нет, все нормально я оставил достаточно еды, да и он уже большой. Так что можно повременить, — Джин трет руки и коротко смотрит через плечо, переходя на шепот. — Думаешь Гон… — Будет верещать как девчонка, когда его увидит, — Паристон тихо смеется, сбавляет скорость и рассматривает дорожные указатели. — Он обходит жуков на тротуарной плитке. Когда увидит это количество лап, то просто сойдет с ума от счастья. — Ты верещал, когда увидел, но не от счастья, — старший Фрикс задумчиво мычит и улыбается, разглядывая чужое смущение. — А как не кричать?! Он же ими… ыыы, — блондин морщится, высовывает язык и вслушивается в приглушенный смех. Ради этого смеха он терпел литры слюны, испорченные костюмы и звон в ушах. Так бывает, когда твой бойфренд до ужаса любит всякую ползучую гадость, а ты любишь его. — А Киллуа?.. Больше не срывался? — Нет, та гроза просто стечение обстоятельств, а вот твой сын, — он протягивает эти слова с особой гордостью и кивает назад, говоря тише, — чудом не снес резиденцию этого идиота. Мне то плевать, я все успел, но все же хорошо, что Киллуа нашел его раньше и… — Они, — Джин наклоняется совсем близко, слегка касается уха и шепчет, пуская табун мурашек по чужой спине, скрытой шелковой рубашкой, — вместе? — Да. — Как друзья? — Нет, Джини, — Паристон улыбается, ловко крутит руль и мажет по небритой щеке губами, снова глядя на дорогу, — как взрослые люди, расставившие все точки над и. — Черт, — старший Фрикс вздыхает. Гон замирает, ожидая дальнейшего ответа отца, но почти выдает свое бодорствование, слыша смеющийся хрипловатый голос. — Тогда я должен тебе 100 штук. Моя ставка была на то, что они сойдутся через 2 года. — Оставь себе, я ведь ставил, что это случится раньше, но… сам видишь, сколько они ходили вокруг друг друга, изображая крепкую мужскую дружбу. — Хах, но это ведь не начинается внезапно, у всех есть промежуточный этап. — Да уж, только они с детства вместе, а ты не хотел даже садиться рядом со мной на заседаниях. — Ты вечно лез ко мне руками, пока говорил… — А как к тебе не лезть? — Хилл шепчет, снимает ладонь с ручника и укладывает на чужое бедро, осторожно, но красноречиво поглаживая. — Великий и ужасный Джин Фрикс. з-х звездочный хантер, самый высокооплачиваемый археолог в мире и просто лапочка. — Я?! — мужчина шипит, давится, ощущая жар в опасной близости от собственного паха и останавливает тонкие пальцы, удерживая на месте. — Стой, ты с ума сошел? Не здесь… — А где? — Паристон звучит мягко, но Фрикс буквально ощущает его напряжение, испытывая непреодолимое желание отключить слух. Он не хотел становиться свидетелем чужих заигрываний. Ему до ужаса неловко. Он специально громко зевает и трет глаза, замечая, что рука Паристона снова оказалась на коробке передач, а Джин смотрит в окно, стуча по щеке пальцами. — Как спалось? — Хилл улыбается, но его выдают напряженные руки, излишне крепко сжимающие кожаную обивку руля. — Хорошо, — Фрикс наклоняет голову и коротко потирается о светлую макушку, слыша тихий бубнеж. Киллуа морщится, щурит глаза и утыкается в его плечо носом. — Мгм… не трись, жарко… — вопреки словам он обхватывает его предплечье руками и снова проваливается в сон, тихо сопя. Мужчины затихают. Джин косится через плечо и говорит тише. — Он стал больше пить? — Да… все время говорит, что жажда мучает. И… ест больше обычного. Хотя у него всегда был хороший аппетит, — брюнет вздыхает, отстегивает Золдика и перетягивает к себе на колени. Его хватка лучше любого ремня безопасности, да и тот сможет подремать более удобно. Киллуа не просыпается, утыкается носом в чужую грудь и поджимает ноги, машинально обнимая себя руками. Он немного дрожит и Фрикс хмурится, трогая его лоб. Холодный. — А еще спит. Много. Обрубается как только закрывает глаза и сильно остывает во сне. Джин протягивает ладонь и трогает бледную щеку, кивая. — Да, очень холодный. — Но такой миленький, — Хилл тоже смотрит через плечо и улыбается. Они стоят на светофоре, но он осекается, замечая напряженные взгляды обоих. — Да, это хреново. У него явные перепады температуры в организме и на восстановление уходит много сил и жидкости. — Перепады? Из-за его недавнего ранения? — Фрикс трет подрагивающее плечо и благодарно кивает, принимая куртку отца. — Да, у нас с Джином было точно также. Не волнуйся, этот эффект пройдет через пару дней, — Хилл трогается с места, задумчиво смотрит перед собой, а затем смеется, складывая пальцы в жест «O'key» и двигая ими вверх и вниз. Мужчина рядом белеет и хватает его за руку, не успевая заткнуть. — Надеюсь, вы предохраняетесь? — У нас еще не было проникновения, — Гон вздыхает и хмурится. — К чему такие вопросы? Джин выглядит так, будто сейчас выйдет из машины на полном ходу. Паристон щурится и смотрит в зеркало заднего вида, ловя настороженный карий взгляд. — Я лично знаю парня, который оказался беременным после воздействия этой штуки. И даже родил, в рамках научного эксперимента, однако чертовски тяжело, хоть его тело и перестроилось в процессе. Но если захотите детей, то… — Нет, — Фрикс выдает мгновенно. Крутит головой и гладит чужую поясницу, разглядывая расслабленные черты. — Я понял про предохранение. Мы не будем рисковать, — брюнет прижимает Золдика теснее, чувствует, что бледные пальцы плотно сомкнулись вокруг края его пиджака и слабо улыбается. Джин смотрит через плечо, моргает и уставляется на Паристона, вскидывая бровь. — Что? Я просто предупредил, — он пожимает плечами и смотрит на дорогу. Мужчина вздыхает и трет шею, отводя глаза. — Но об этом не говорят вот так… Скажи ему потом, в нормальной обстановке, он имеет право знать, — Джин кивает на спящего парня и сочувствующе вздыхает. — Он начнет замечать изменения. Эта информация поможет ему лучше понять то, что с ним происходит и избавит от лишнего стресса. — Это, кстати, — Паристон кивает и взмахивает рукой, непринужденно добавляя, — и тебя касается, Гон. Если собираешься довести начатое до конца и все же съесть ту штуку, то тоже войдешь в зону риска. Так что не давай присовывать себе без презерватива! — Хилл, заткнись! — мужчина густо краснеет и лупит его в плечо, шипя. — Не вываливай на него все… — Насчет себя я не так категоричен, — брюнет серьезно кивает. Старший Фрикс чертыхается и поджимает губы. Паристон удивлен и раззадорен. Он не знает, что заводит его больше: чужой явно раздраженный взгляд или интригующее заявление Гона. — Что, думаешь, что хотел бы ребенка от него? — Хилл стреляет глазами через плечо и не может удержать хитрую улыбку, ощущая убийственную ауру сбоку. Джин обязательно проучит его за излишнюю болтливость, но он не может остановиться. — Конечно, — брюнет уверенно смотрит в глаза и окончательно обескураживает обоих. Паристон офигевающе мычит. Джин сжимает кулак и выглядит так, будто сейчас заставит его замолчать. Хилл неловко смеется и вскидывает руку, понимая, что ситуация вышла из-под контроля. — Гон, без шуток… Это адски больно. Тот парень хоть и любит своего сына до ужаса, но неоднократно просил застрелить себя, пока врачи накачивали его обезбаливающим. — Не думаю, что это больнее, чем то, через что пришлось пройти Киллуа, — Фрикс хмурится. Паристон всерьез обливается потом и чувствует нешуточный захват на своей руке. Джин выглядит так, будто на его глазах переехали котенка. В его личном рейтинге «дорогих людей» Паристон, увы, на втором месте. На первом месте, закономерно, Гон. Потому мужчина почти скрипит зубами, сверля болтливого блондина взглядом. — Гон, по степени боли, это как гореть заживо… — Неважно, если Киллуа захочет, я готов. В машине повисает тишина. Бледности Джина позавидовала бы даже побелка. Паристон же по цвету больше напоминает морской прибой. — Блять… — Молодец… — Так что там с планом? — Фрикс осторожно потягивается и поправляет сползшую куртку на чужом плече. Киллуа уже не такой холодный, на его щеках даже появился румянец и брюнет не может удержаться, целуя нежную кожу под глазами. Паристон тяжело вздыхает, понимая, что остался без радостей жизни минимум на неделю, судя по суровому выражению лица Джина. Тот отворачивается, складывает руки на груди и кивает, уводя разговор подальше от щекотливой темы. — Даже хорошо, что Киллуа спит. Будет лучше, если он не будет в курсе всех деталей. — Почему? — Фрикс злится, слегка подается вперед и сжимает обивку водительского кресла, заставляя Паристона с опаской покоситься назад. — Потому что тогда им не смогут манипулировать. Вас обоих пропустят через специальный тест, определяющий процент лжи в ваших показаниях. Так что и ему, и тебе, Гон, нужно быть максимально честными, остальное мы возьмем на себя. — Честными? — Фрикс недовольно хмыкает, слышит сладкий зевок и опускает голову, сжимая блондина крепче. — Я доверюсь вам. Но, если ничего не выйдет, мы будем действовать по-своему. — Конечно, — Джин оборачивается. — Я помогу с побегом, если план не сработает. Паристон заворачивает руль, косится на игнорирующего его мужчину и становится непривычно серьезным. — Мы будем надеяться, что все же сработает. Пока мы не приехали, послушай, что от тебя требуется, хорошо? — Хорошо, — Гон кивает и Паристон начинает поэтапно рассказывать ему о нюансах предстоящего заседания. Джин все еще не смотрит на него, но заметно расслабляется, молча кивая после некоторых слов. Хилл коротко вздыхает. Он очень постарается в суде. Он не может облажаться. Они добираются на место и Паристон осторожно будит Золдика, не без боли в сердце замечая, что тот просыпается с большим трудом. Он так и не восстановился, хотя проспал всю дорогу и медленно принимает сидячее положение, потирая виски. Ему стало хуже, он снова ужасно бледный и с заметными синяками под глазами. — Мы приехали? — он хватается за руку Хилла, выбирается из машины и болезненно щурится, потирая плечо. — Где Гон? — Уже внутри. — Понятно… У нас осталась вода?.. Извини, я очень хочу пить. — Осталась, — Паристон ныряет под сидение рукой и протягивает бутылку, широко улыбаясь. — Пей столько, сколько нужно. Я подожду. Внутри здания пить не желательно. — Думаешь, попробуют отравить? — Золдик зло хмыкает и косится на толпу репортеров у входа. — Меня таким не пронять. — Нет, травить не будут, — Хилл тоже смотрит на шумящих и недовольно цокает. — Но мы не будем рисковать, хорошо? — Хорошо, — Киллуа кивает. Быстро осушает бутылку, а остатками смачивает руки и трет лицо. Он чувствует, что ноги дрожат, но не может понять причину. Он боится? Суда? Людей? Нет. Он привык к чужой ненависти, но быть здесь не хочет. Он хочет к Фриксу. Хочет попросить Фрикса обнять его, пока заседание не началось. Он не понимает, почему тот пошел первым, ничего ему не сказав… Хилл смотрит на наручные часы и кивает на дверь. — Нам пора. — Да, — Киллуа кладет пустую бутылку на сиденье и идет вперед, но немного шатается. Паристон наблюдает за его неустойчивой походкой, поджимает губы и решает немного отклониться от плана. Равняется и приобнимает за плечо. — Тошнит? — он шепчет и тут же широко улыбается, так как они подходят к репортерским камерам. — Да. Мне максимально хреново… Я хочу к Гону. — Потерпи немного, хорошо? — Хорошо, — Киллуа сглатывает. Его начинает мутить всерьез. Репортеры орут и Паристон прижимает его ближе, с улыбкой отмахиваясь от всех вопросов. У них мало времени. Он рассказал Фриксу не все… Час назад они разделились на два автомобиля и он остался с Золдиком. Он знал, что ему станет хуже. Он испытал подобное на собственной шкуре, когда они с Джином поцапались и тот ушел в неизвестном направлении посреди ночи. Действие цветка еще не прошло на тот момент. И расстояние сыграло с ними очень злую шутку. Паристон думал, что смерть лучше, чем то, что он чувствовал. Под утро Джин вернулся сам, молча лег рядом с ним на пол и прижался лбом, мелко дрожа. Он ощутил тоже самое. Из вредности продержался несколько часов и понял, что больше не вытерпит. Они экспериментировали с этим несколько раз и пришли к выводу, что это неизученная побочка цветка. Но даже когда эффект закончился еще долгое время работали, сидя рядом, так, чтобы касаться друг друга, на всякий случай. Это жестокий метод. Они, как никто, понимают это, но не могут отрицать того факта, что он даст им преимущество. Они намерены закончить этот спектакль сегодня. Намерены, но оба чувствуют себя просто ужасно, наблюдая за чужим угасанием. Золдик похож на привидение. Он не смотрит по сторонам, молча идет следом, таращится в пол и поднимает голову лишь когда Хилл зовет его по имени. Они в комнате осмотра и Киллуа морщится, поднимая руки. Мужчина в форме сглатывает, мгновение колеблется, а затем начинает ощупывать его тело на предметы колющего и режущего. Паристона уже проверили и тот стоит рядом, молчаливой опасностью разглядывая присутствующих. У них много врагов и среди военных тоже. И тот факт, что они находятся в здании суда не помешает Паристону внести свои коррективы, если кто-то из уполномоченных решит выйти за рамки дозволенного. Мужчина заканчивает и отходит, перенимая черный кейс из рук бледного коллеги. Они в курсе, кто перед ними, они смотрят новости. Они всю ночь кидали жребий и продули остальным, поэтому вынуждены стоять здесь. — Согласно судебному постановлению и присужденному вам уровню опасности, мы вынуждены надеть на вас это. Этот прибор обеспечит защиту присяжных и судей, а также сработает в случае неправомерных действий с вашей стороны, — он откидывает крышку и Киллуа щурится. На подстилке лежит металлический браслет, очень похожий на тот, что ему надевали ранее. Золдик вздыхает и наклоняется, подтягивая штанину вверх. Мужчина заметно тушуется и робко добавляет. — Это не на ногу, это на ваше… горло. Поднимите голову, пожалуйста. Мужчина испуганно отшатывается и одергивает руку, вглядываясь в чужой потемневший взгляд. — Ошейник на меня нацепить хочешь? — Киллуа зло скалится. Да, он ощущает себя так, будто сейчас распадется на атомы, но это не помешает продырявить одного идиота, а затем запихать эту штуку ему прямо в… — Ну-ну, на мне такой же, — Хилл вздыхает и оттягивает воротник рубашки, демонстрируя тонкую полоску металла. — Здесь ни для кого нет исключений. — Нет исключений? — Золдик хмурится, а затем выбивает из Хилла всю душу своим выражением лица. — Это значит… На Гона..? — Да, — Паристон кивает, подходит ближе и улыбается побелевшему мужчине. — Позвольте я, — он не дожидается ответа, подхватывает браслет пальцами и оборачивает вокруг чужой бледной шеи, избегая пронзительного взгляда глазами. Киллуа косится в сторону и кусает губы. Фрикс ненавидит узкие воротники, а на него, словно на собаку, надели эту мерзость и затянули потуже, чтобы в случае чего иметь возможность заткнуть. Золдик уверен. Эта штука на шее работает по принципу предыдущей. Одна оплошность и механизм перебьет ему трахею. Злость кипит. Булькает чем-то едким на дне и заставляет пальцы напряженно сжиматься. Паристон понимает, он и сам не в восторге, но конгресс слишком труслив, чтобы отказаться от подобных методов защиты. — Пойдем, — Хилл кивает на дверь и продолжает чуть тише, когда блондин делает шаг вперед, оставляя ошеломленную охрану позади. — Ничего не говори и не делай, пока к тебе не обратится следователь, понял?   Киллуа недовольно щурится, вскидывает голову и сглатывает, замечая такой же взгляд в ответ.   Хилл хмурится. Золдик импонирует ему, но он не может допустить погрешностей в этом деле. На Джине такой же браслет. Все они сейчас в крайне уязвимом положении и должны следовать плану, чтобы не наломать дров. — Я понял, — Киллуа опускает глаза, отворачивается и слегка ведет плечами, мелко подрагивая. Паристон вздыхает. Он размышляет над тем, что обязательно украдет мальчишку у Фрикса, когда все закончится. Ничего такого, просто прокатит по магазинам и отведет в премиальную кондитерскую, в которую так любит заходить сам. Но сейчас может только потереть чужое предплечье и быстро наклониться, потому что за ними уже идут охранники. — Наш юрист стоил 40 миллионов. — Псих, — Золдик оборачивается и шипит, вскидывая светлую бровь, а затем замирает, замечая чужую теплую улыбку. — Увидимся, — он подмигивает, подходит к мужчинам в форме и удаляется дальше по коридору.   К Киллуа приближаются с большей опаской, просят вытянуть руки и застегивают наручники, открывая дверь. В зале шумно, присяжные о чем-то горячо спорят, но затихают, замечая новую фигуру в дверях. Золдик надевает маску привычного пофигизма и идет на свое место. Он легко понимает, где оно, потому что рядом с ним стоят 4 человека в полной экипировке. Он садится и бегло оглядывает всех присутствующих, застревая на Джине. Тот сидит на скамье один, со сложенными на груди руками и закрытыми глазами. Золдик внутренне удивляется, замечая, что тот тоже в костюме. Киллуа снова оглядывает присутствующих, но не находит Фрикса. Возможно его пригласят в зал позже, так как Паристона тоже нет. Но почему Гон не разбудил Золдика, прежде чем уйти? Обиделся?.. Киллуа обслюнявил ему плечо пока спал?.. Да ну, чушь. Киллуа обслюнявил ему не только плечо прошлой ночью. Золдик утыкается в стол лбом и сглатывает. Чувство такое, будто он вот-вот продемонстрирует присяжным все, что ел на завтрак. Затылок пульсирует, режет мысли на мелкие клочья и обостряет неприятное чувство внутри. Будто что-то медленно подкатывается к самому горлу, намереваясь перекрыть доступ к кислороду. Может ошейник душит? Киллуа тянет за ободок пальцем и понимает, что тот хоть и плотно обхватывает шею, но сильного дискомфорта не приносит, если не обращать внимание на то, что металл почему-то ни капли не согрелся и продолжает обжигать кожу холодными краями. Золдик утыкается в светлый воротник носом и коротко вдыхает. Пахнет Фриксом. Может тот носил эту рубашку ранее или же его запах впитался, пока они сидели рядом. Он слабый, но ощутимый. Он успокаивает, отзывается внутри чем-то трепетным и заставляет чувство тошноты временно отступить. Блондин делает еще один глубокий вдох и разгибается, так как двери распахиваются, впуская новое лицо. Седой судья проходит до трибуны, забирается на стул и глухо кашляет в кулак. — Извините за задержку… Приступим. Его помощник спешно зачитывает регламент и поворачивается, сверля Золдика глазами. — Подсудимый №99, Киллуа Золдик, вы были задержаны по подозрению в заговоре против Ассоциации. Также вы обвиняетесь в подрыве главного штаба, покушении на жизнь и похищении. Однако, — парень поправляет очки и мимолетно морщится, — похищенный вами, заместитель Председателя, Гон Фрикс отрицает вашу вину. Мы предполагаем, что здесь имеет место акт запугивания, поэтому проведем экспертизу, посредством специального теста.   Двери снова открываются и Киллуа оборачивается, понимая, что готов кинуться к ним, забив на удавку. Фрикс слегка щурится из-за смены яркости, мажет глазами по присутствующим и замирает на Золдике. Он тоже в наручниках. Его место располагается недалеко от присяжных, но далеко от места Киллуа. Он сглатывает, доходит до трибуны и садится, не отрывая от Золдика взгляда.   Он бледный. Его руки сцеплены в плотный замок, но пальцы слегка подрагивают, выдавая положение дел. Золдик ощущает почти животную ярость. Фрикса все же отравили? Нет, вряд ли, Джин бы этого не допустил. Но почему он так напряжен? Почему блестит глазами и сливается со своей белой рубашкой? Киллуа игнорирует голос судьи. Всматривается в карие глаза и дотрагивается до браслета на шее, задавая немой вопрос? — Душит? Фрикс слабо улыбается, отрицательно мотает головой и влажно щурится. Киллуа ощущает почти спазм. Он напуган, он чувствует, что тому действительно плохо. Разрешит ли судья все же снять с него ограничитель? Или хотя бы ослабить? Гон ведь жертва, к чему все это? Золдик поджимает губы и оборачивается к присяжным, прикидывая процент успеха. Он уже открывает рот, когда в зал заходят двое. Паристон широко улыбается и пропускает вперед миниатюрную девушку с небольшим футляром в руках. Он садится возле Джина и игнорирует взгляд Золдика, с увлечением рассматривая чужое бедро, затянутое в темную ткань брюк. Киллуа сжимает руки, подавляет желание швырнуть в него стулом и вздрагивает, когда к нему подходят. Брюнетка поправляет рукава и коротко кивает. — Симона Эш. Следователь. Я проведу экспертизу над вами, мистер Золдик и господином Фриксом, — она кивает брюнету и раскрывает свою ношу, выуживая две лампочки. Одну ставит перед скованными руками Киллуа, а вторую относит к трибуне Гона, вставая по середине. — Я буду задавать вам вопросы. Пожалуйста, отнеситесь к ним серьезно и отвечайте честно. Я начну с вас, — она поворачивается к Золдику и разводит руки. Между ними растягивается поток бледного света. Золдик не оборачивается, но чувствует, что на его голову легло что-то напоминающее руку. Такую же полупрозрачную ладонь он видит над макушкой Фрикса. У этой девчонки способность нэн, которая распознает ложь? Ее парню не позавидуешь… — Вы готовы? — Да. — Тогда начнем. С какой целью вы нападали на хантеров?   Киллуа хмурится. Издалека решили начать?   — С целью самообороны.   Лампочка перед ним загорается зеленым и тут же гаснет. Киллуа изумленно косится на нее и кусает губы. Паристон прав, он должен быть абсолютно честен. Присяжные шепчутся, но замолкают, когда судья вскидывает руку, призывая к тишине. — Продолжайте, мисс Эш. — Хорошо. 2 года назад вы покинули страну. Что послужило причиной? — Угроза жизни и здоровья. Для меня и моей сестры. Зеленый. — Хорошо, где вы находились, когда произошел взрыв в главном офисе?  — Находился в главном офисе. Зеленый. — С какой целью вы там находились? — С целью защиты. Зеленый. — Чьей защиты? — Гона Фрикса. Зеленый. — Хорошо, вы убили несколько человек на первом этаже. С какой целью? — Самооборона… Красный. Киллуа вздрагивает. Косится на красную лампочку и с трудом сглатывает. Те вояки не имели против него никаких шансов. Он убил их в порыве злости… —  Имеете ли вы отношение к взрыву? — Нет. Зеленый. — Наш свидетель утверждает, что в вас с господином Фриксом стреляли. Это правда? — Да. Зеленый. — Это была Лиза Шульцман, помощница господина Фрикса? Киллуа поджимает губы. Смотрит на брюнета и получает утвердительный кивок. — Да… Зеленый. — Вы знаете почему она предприняла попытку убить вас? — Да… — Почему? — Потому что я убил ее брата. Зеленый. Присяжные снова переговариваются. Косятся на Киллуа и шепчут друг другу на ухо. Судья вздыхает и стучит по столу, требуя тишины. — Вы похищали Гона Фрикса? — Я… я не знаю… — Киллуа трет шею, звенит наручниками и смотрит на Паристона. Тот ободряюще улыбается, но не шибко помогает. — Нет. Я не похищал. Это было обоюдное решение. Зеленый. — Понятно. Спасибо за честность, — девушка кивает и поворачивается к брюнету. –Мистер Фрикс теперь ваша очередь. — Да, — Гон отрывается от созерцания чужого светлого лица и смотрит на обладательницу нэн. — Это правда, что вы покинули больницу вместе с мистером Золдиком по собственному желанию? — Да. Зеленый. — Вам угрожали? — Нет. Зеленый. — Кем вам приходится Киллуа Золдик? Киллуа делает короткий вдох, мгновенно вспыхивает и во все глаза уставляется на Фрикса. Что за вопросы?! Но брюнет даже бровью не ведет, выравнивается и выдает. — Мы в отношениях. В зале повисает тишина. Киллуа трет лицо и стыдливо мычит, пялясь на стол. На самом деле он рад, безумно рад это слышать, но не может игнорировать 4 пары глаз, заинтересованно косящихся на него из-за спины. Он не догадывается, что буквально все в помещении смотрят на него с неприкрытым удивлением. Джин чувствует чужой локоть, красноречиво пихающий в бок и хмурится, ответно пихая Паристона. Он слышал. Он переживает, потому что конгресс может воспользоваться этой информацией и обратить против них. Девушка удивленно моргает. Неловко сцепливает пальцы и говорит тише. — Прошу прощения. Мне следовало сформулировать вопрос иначе… — Ничего, — Фрикс пожимает плечами. — Еще вопросы? — Да. Почему вы решили покинуть больницу вместе с мистером Золдиком? — Чтобы обеспечить ему безопасность. Зеленый. — А что угрожало жизни мистера Золдика? — Мне перечислить пофамильно? — Фрикс вскидывает темную бровь и смотрит на судью. Тот заинтересованно блестит глазами, но отрицательно машет рукой. — Нет-нет. Мы выясним это позже. Спасибо. — Последний вопрос. Мистер Киллуа, до нас донесли информацию, что после ранения ваше состояние значительно ухудшилось. Вы были при смерти. Как вы чувствуете себя на данный момент? Киллуа сглатывает. Бросает короткий взгляд в сторону брюнета и говорит совсем тихо. — на 10 из 100… Зеленый. Фрикс округляет глаза и слегка привстает. Девушка поворачивается к нему, разводя руки шире. — Мистер Фрикс, наш источник сказал, что вас пытались ввести в принудительный сон в ходе взрыва. А также ослепить с помощью замаскированной ловушки. Вам помог выбраться мистер Золдик? Ваше зрение вернулось? Как вы чувствуете себя на данный момент? —  Да, меня спас Киллуа. Мое зрение вернулось полностью, но я… Я испытываю головокружение и сильную тошноту. Зеленый. Золдик вздрагивает, хочет задать вопрос, но девушка его перебивает, обращаясь к обоим. — Спасибо за честность, — брюнетка кивает и звонко хлопает, убирая нэн. Она идет к своему месту возле выхода, но не может удержаться, разглядывая покрасневшего с ног до головы Золдика. Тот взволнованно косится на Фрикса. Гон успокаивающе улыбается, трет шею, так как ошейник все же приносит некоторый дискомфорт и неосознанно стирает верхний слой тональника. Судья, сидящий совсем рядом, лукаво улыбается и слегка наклоняется. — Позвать специалиста, чтобы ослабить прибор? Вам кажется натирает. — Нет. Спасибо, давайте продолжим, — Гон снова сцепливает пальцы и оборачивается к Золдику, замечая его беспокойство. У того красные даже уши. Это из-за его ответа?.. Черт. Он не хотел ставить его в такое неудобное положение… Киллуа сказал, что оценивает свое состояние на 10 из 100?! Ему плохо? Паристон подвел и ему навредили, пока Фрикса не было рядом? — Извини… — он шепчет одними губами и виновато хмурится. Киллуа трет щеку и крутит головой, отвечая также тихо. Фрикс поймет. — Ничего… Судья подпирает лицо и разглядывает их с широкой улыбкой. Паристон громко кашляет в кулак и мужчина выравнивается, хлопая по столу. — Кхм, да. Продолжим. Мистер Золдик, — он оборачивается к блондину, но звучит до пугающего добродушно, — где ваш адвокат? — Мой… адвокат? — Киллуа трет руки и взволнованно смотрит на Хилла. Тот только сейчас замечает, что адвоката нет. Неловко поджимает губы и привстает, привлекая внимание судьи. Джин смотрит на него с нечитаемым выражением лица, а затем вздыхает. — Прошу прощения, могу я позвонить? — Конечно. Вы… — судья взмахивает в сторону двери и та с громким шлепком распахивается, впуская рыжий ураган.   Парень. Кудрявый, на вид лет 25, их ровесник, бежит до стойки судьи и надрывно хрипит, сгибаясь по полам. — Ва… ваша честь… Я здесь… Киллуа таращится на своего многомиллионного адвоката и пилит Хилла взглядом. Тот усаживается на место и скадывает пальцы в знак O'key, широко улыбаясь. Золдик обреченно мычит и утыкается в стол лбом. Парень ослабляет галстук и вынимает бумаги из папки, укладывая их перед судьей. — Прошу прощения за опоздание. Черный автомобиль был припаркован прямо посреди проезда. Я пытался его объехать… — Ох. Я тоже. Номер на 7 заканчивается? — Да! Паристон повторяет это число про себя и замечает, что Джин съежился, глядя в сторону. Старший Фрикс умел водить, причем неплохо. Удивительно. Он мог с легкостью посадить какого-нибудь летающего монстра на крохотный клочок земли, но припарковать машину… Чаще всего Паристон был за рулем. Но Джин не хотел просить его о помощи и… И просто бросил автомобиль посреди парковки, так как Гону внезапно стало хуже. Хилл прикусывает язык, подавляет приступ смеха и осторожно наклоняется к самому уху. — Дай ключи, малыш. Я перепаркую. — Спасибо… — Джин ведет плечом, но не оборачивается. Выуживает ключи и вкладывает в чужую ладонь, ощущая, что тонкие пальцы ловко скользнули под рукав рубашки, горячо огладили и отстранились, сжав звенящий брелок. Хилл поднимается и шепчет, не сдерживая довольную улыбку. Джин подпирает лицо рукой и хмуро смотрит в сторону, но его выдает румянец. — Я быстро. — Хорошо. Паристон быстро кивает судье и выскальзывает в коридор. Он прижимает пальцы к губам и тихо напевает, ускоряя шаг и абсолютно забивая на почти бегущего позади охранника. Рыжий парень выравнивается, зачесывает волосы назад, приводя рыжую копну в еще больший беспорядок и широко улыбается, поворачиваясь к присутствующим. — Господа присяжные, господин судья. Меня зовут Дэнис Зиг, я адвокат господина Золдика. Позвольте мне начать с того, что господин Золдик не… — Мы уже провели экспертизу, мистер Зиг, — судья лениво взмахивает рукой и кивает. — Переходите сразу к делу. — Конечно! — парень шустро копается в сумке, выуживает небольшой диск и отдает помощнику.   Киллуа удивляется, когда на стене сбоку загорается экран. Присяжные перестают галдеть и разглядывают яркое пано, откручивая бутылки с водой. Киллуа хочет пить. До ужаса. Он косится на Фрикса, ловит чужой внимательный взгляд и сжимает собственные колени. Он берет свои слова обратно. Он до ужаса хочет к Фриксу. Хотя бы сесть рядом, а лучше прижаться бедром или взять за руку. Хоть как-то дотронуться, почувствовать чужое тепло и убедиться, что с ним все в порядке. Киллуа мотает головой, улыбается бледному брюнету, подавляя чувство тошноты и поворачивается к адвокату. Тот уже открывает папку на экране, ловко щелкая на пульт и прикусывая кончик языка. — Оп-ля. Готово. Итак, дамы и господа, я и мой клиент хотим подать встречный иск. — По какому поводу? — судья вскидывает седую бровь и складывает руки на столе. Адвокат улыбается шире, коротко подмигивает офигевающему Золдику и продолжает. — Мой клиент подает иск по причине продолжительного преследования, а также угрозы жизни, посредством шантажа и насилия, как психологического, так и физического. Все доказательства на вашем столе, ваша честь. — Шантажа? —  судья раскрывает увесистую папку и удивленно таращится. — Да, моего клиента шантажировали, угрожая расправой над младшей сестрой, а также запугивая покушением на жизнь близкого человека. Судья коротко мажет по Фриксу и смотрит на сияющего адвоката. — Я осведомлен. Что вы подразумеваете под физическим насилием? — Я подразумеваю… — он щелкает пультом и оборачивается. Киллуа тоже смотрит на экран и теряет дар речи. На пано фото: массивная железная установка и стеклянный шар с разводами крови внутри.   Золдик мелко дрожит, всматривается в изображение и отворачивается, жмурясь. Его сейчас вывернет. — Вам плохо? — судья склоняется, кивая помощнику. Золдик зажимает рот рукой и делает глубокий вдох. — Извините… – он косится на бумажный пакет, который протягивает мужчина в очках и замечает, что тот смотрит даже… сочувствующе?.. — Не надо. Спасибо, все нормально. — Мы поняли, мистер Зиг, смените слайд. — Конечно! — он меняет изображение на следующее и продолжает. — Это фото и серию последующих сделала мисс Краудс, она работает в клининговой службе и в тот день по счастливой случайности оказалась возле места происшествия. — Что это? — судья хмурится, разглядывая прибор с другого ракурса. Адвокат звонко хлопает и указывает на экран. — Это, ваша честь, электромагнитная установка. — А причем тут мистер Золдик? — Мой клиент, ваша честь, лицензированный хантер. — Я в курсе. И? — Его способности нэн связаны с электричеством, ваша честь. — И?.. Оу, подождите, вы хотите сказать, что… — Да, ваша честь, моего клиента принудительно поместили внутрь этой электромагнитной установки и против воли использовали в качестве источника энергии. В результате длительного и сильного воздействия электричества мой клиент получил серьезные внутренне-полостные травмы и, если можно так выразиться, начал кашлять кровью, — он снова улыбается и отлистывает назад, приближая кровавые разводы на стекле. — Вы видите именно их на… — Мы поняли, мистер Зиг, — судья хмурится, листает папку дальше и кивает. — Ваша свидетельница может подтвердить, что это кровь именно мистера Золдика и пройти тест на ложь? — Да, ваша честь. Также, — адвокат ныряет в кожаный портфель и выуживает несколько колб, укладывая их на стол, — у нас есть эти образцы крови моего клиента, вместе с окисью металла, пыли и других частиц с поверхности внутри установки. Результат днк подтвердил, что это его кровь, здесь также есть колба с тем, что, — он коротко смеется и крутит другую склянку с мутной жидкостью внутри, — было внутри желудка моего клиента на момент удара током. Видите ли, ваша честь, когда через организм проходит большой заряд электричества, внутренние органы сжимаются и… — Мы поняли, мистер Зиг, достаточно. Вы знаете, где находится эта установка? — Да, ваша честь! — Если наши эксперты возьмут ваш образец и сравнят с образцом, который мы возьмем внутри прибора они совпадут? — Да, ваша честь, с вероятностью в 99% процентов. — Понятно… — судья хмурится и смотрит на присяжных. Кто-то из них просто таращится на экран, кто-то вытирает глаза носовым платком, а кто-то хлещет воду, в попытках перебить чувство тошноты, так как адвокат листает фото дальше, с увлечением показывая доказательства в приближенном формате. — Мистер Зиг, на кого вы хотите подать встречный иск? —  он упирается в стол и смиряет адвоката суровым взглядом. Тот неловко смеется и выключает экран. — На министра культуры Падокии, на вицепрезиндента Очимы, на министра обороны королевства Мимбо, на… — Подождите, — мужчина устало трет глаза и вздыхает. — Почему вы перечисляете такое количество? — Потому что, ваша честь, — адвокат мгновенно мрачнеет. Улыбка сходит с его лица и сменяется гримасой почти ощутимой ненависти, — все перечисленные люди, а также еще 34 имени в списке из предоставленных мной бумаг, нанимали людей для поимки моего клиента с целью принудительного лишения свободы и физического насилия. — Вы… можете это доказать? — судья ошеломлен. Он трет виски и переводит взгляд на Золдика, подрываясь с места. Киллуа чувствует, что все плывет перед глазами, а потому ложится на трибуну лицом и старается глубоко дышать, подавляя нарастающее чувство внутри. — Можем, ваша честь, — адвокат снова сияет улыбкой и машет рукой. — Господин Председатель любезно предоставил нам выписки на всех хантеров, задействованных в поимке моего клиента, а также информацию на их заказчиков. Судья не слушает, он лупит деревянным молотком по столу и соскальзывает со стула, направляясь к Золдику. Фрикс опережает его. Сжимает чужие плечи и заглядывает в лицо, блестя глазами. — Киллуа! Тебя тошнит? Давай я… — Идиот, — Золдик жмурится, трется о чужие горячие пальцы и ощущает, что узел внутри с тихим шелестом ослабевает, откатываясь на задворки. — Зачем ты… встал… На тебе… ведь… ошейник… А вдруг эта хрень… сработает… — Плевать, — Фрикс подхватывает его под руки, поднимая со стула. — Ваша честь, пожалуйста, ему плохо, мы можем вызвать врача?! — Черт, — мужчина путается в мантии и отрывисто машет помощнику. — Филл, зови санитаров, — он расстегивает устройство на шее Золдика и оборачивается к присутствующим. — Заседание окончено. Мы вынесем вердикт через час. Господа присяжные, обсудите услышанное. Лично я на стороне мистера Золдика, — он шумно тянет носом, открывая дверь перед брюнетом, крепко прижимающим бледного парня к себе, и кричит. — Перерыв! Джин подрывается следом, налетает на Паристона в дверях и порывисто обнимает, тут же отпуская и утягивая в коридор. Хилл широко улыбается, косится на руку, сжимающую его собственную и старается не отставать. — Я так полагаю, все получилось? — Я думаю, да, — мужчина оборачивается через плечо, обжигает счастливой улыбкой, но тут же мрачнеет. — Но Киллуа стало совсем плохо. — Понятно, — Хилл кивает.   Они добираются до помещения, неожиданно заполненного людьми и пропихиваются внутрь. Судья взволнованно кричит, подгоняя медиков. Один из врачей раскрывает веко Золдика и поворачивается к коллеге. — Как пульс? — 92. — Хреново… может вколоть?.. — Подождите, — Джин неудачно наступает на ногу, морщится от боли, но продолжает, хватая, белого как простыня, Гона за плечо. — Это звучит, как бред. Но ты должен прижать его к себе, слышишь? — Что?.. — Фрикс таращится, но уже подхватывает блондина на руки, усаживая на колени и прижимая белую макушку к груди. — Но как это?.. — Расстояние, — Джин виновато щурится, замечает чужой вспыхнувший взгляд и отходит назад. — Вы знали?..  — Да, — Хилл хмурится, разглядывает дрожащего Золдика и кивает. — Вон, — Фрикс темнеет в глазах, обводит присутствующих и добавляет чуть тише. — Все. Вон отсюда. Джин делает вдох, хочет сказать, что они даже близко не ожидали, что реакция будет настолько сильной, но Паристон утягивает его за плечо, кивая персоналу. Судья колеблется, спотыкается о чужие почти черные глаза и испаряется первым.   Они остаются одни. Фрикс сжимает холодное тело, сверлит пространство перед собой и вслушивается в частое дыхание Киллуа. Золдика лихорадит. Он ощущает себя детской игрушкой в стиралке. Все кружится, замыливается и исчезает, разбиваясь на вспышки под веками. Затем становится горячо. Он чувствует, как тепло проникает сквозь пальцы, бежит по венам и забирается в самое сердце.   Он дышит ровнее, он щурится, понимая, что комната больше не плывет. Он ощущает, что его щека влажная и поворачивается, натыкаясь на мокрые глаза. Делает короткий вдох, оплетает чужую шею руками и глубоко вдыхает.   — Гон… — Плохо?.. — Нет, все нормально, — Золдик глухо смеется, слегка отодвигается и обхватывает его лицо, согревает пальцами, прижимается губами, выдыхая в поцелуй. Фрикс сжимает почти до боли.  Размашисто гладит и отстраняется, тут же припадая горячими губами к щеке. Киллуа спотыкается о полоску металла на его шее и искрит, расстегивая устройство. — Сукины дети… — он швыряет его куда-то в угол и растирает загорелую кожу, с концами забив на тональник. Плевать. Все присутствующие и так знают, что они вместе. — Ты точно в порядке?.. — брюнет довольно жмурится, но испытывающе косится сквозь темные ресницы. — Точно, но ты, — Золдик прижимается теснее и говорит тише, — не отпускай меня пока что, хорошо?.. Можешь думать, что я странный, но ты пошел первым, а мне… стало так плохо без тебя… будто внутри все сворачивало… — Пошел первым?.. — Да, Паристон сказал, что вы с Джином ушли до того, как проснулся. — Ммм, — Фрикс зло мычит. Сужает глаза и с усилием расслабляет челюсть. Он обязательно наваляет обоим. Их дурость перешла все границы. — Нет, солнышко, мы разделились на два автомобиля. Хилл сказал, что это для конспирации, но потом оказалось, что… — Как ты… меня назвал? — Золдик осторожно ерзает и заглядывает в глаза. — Ох… эм, — брюнет теряется. Слегка хмурится и продолжает серьезнее. — Я назвал тебя солнышком, но если тебе неприятно, я… — Мне нравится, — Киллуа шепчет. Его уши снова красные и выглядят невыносимо контрастно на фоне пепельных волос. Фрикс машинально накрывает их руками и судорожно вдыхает.   Он все. Он больше не выдержит. Он никуда не отпустит больше Золдика и тем более не подпустит этих идиотов к нему ближе, чем на 3 метра. Да и любых других идиотов больше не подпустит. Киллуа замечает его задумчивость, трется кончиком носа о чужой и неловко смеется. — А что с судом? — Я думаю мы выиграли, — брюнет вздыхает, откидывается на стену и усаживает блондина удобнее, зарываясь в волосы пальцами. — Нет. Я уверен, что мы выиграли. Ты бы видел их лица. — Глупые? — Золдик утыкается в чужую шею губами и прикрывает глаза. — Ужасно глупые, — Фрикс целует его в макушку и обнимает крепче. — Адвокат был крут. — Да. — Паристон заплатил ему 40 миллионов. — Джин проспорил ему 100, потому что поставил на то, что мы сойдемся через два года. Киллуа многозначительно мычит. — Психи… — они выдыхают одновременно. Сжимают друг друга в объятиях и тихо смеются, наконец расслабляясь. Присяжные принимают сторону Золдика. Суд одабривает встречный иск и назначает дату следующего заседания, по результатам которого Киллуа признают пострадавшей стороной. Зиг горячо пожимает руку Киллуа и вручает конверт, широко улыбаясь. — Четверо уже отстранены от должности за превышение полномочий и махинации над государственными средствами. Над остальными мы еще поработаем, но я уверен, что все они обязательно получат по заслугам. А это вам. — Мне, — Золдик распечатывает конверт, разворачивает судебное постановление и давится воздухом. — 54 МИЛЛИАРДА?! — Это первая часть, — Зиг покачивается на носках и довольно щурится. — Остальную сумму мы получим частями, чтобы не вызвать кризис в небольших государствах. — Куда… куда мне столько, — Киллуа хватается за лоб, ощущает давление на плечо и коротко гладит чужую темную макушку, внимательно изучающую документ в его руках. — Вы взяли процент?! 40 миллионов это ведь… — Со мной рассчитались, — Зиг стреляет глазами и наклоняется, заговорщицки шепча. — Ваш отец передает поздравления и надеется, что вы больше не ввяжитесь ни в какие неприятности. — Папа? — Золдик зеленеет, а затем зло шипит. — Какого хрена?! Я сказал, чтобы они не вмешивались! Получается… Директора Падокийской компании?.. — Да, — он широко улыбается и кивает, застегивая портфель и непринужденно добавляет, пожимая плечами. — Отцы. Они иногда такие эгоисты, — он смотрит на Гона и протягивает ладонь. — Надеюсь, что мы с вами встретимся как друзья, а не как заказчик и исполнитель. Хотя таких щедрых клиентов я очень и очень ценю, — он хохочет, пожимает их руки и разворачивается к выходу. — Удачи! — Спасибо! — Золдик кусает губы, выжидает пока за парнем закроется дверь и оборачивается, задыхаясь от восторга. — АХРЕНЕТЬ. — Да, — брюнет обнимает за поясницу и широко улыбается. — Сомневаюсь, что они возьмутся за свои проекты в ближайшее время. Зиг их раззорит. — А мы… — Киллуа кивает в сторону, — мы пойдем с ними? — На Темный Континент? — Да. Эти двое хоть и идиоты, но действительно помогли… — Если ты захочешь, — он наклоняется и коротко целует, предупреждающе хмурясь. — И когда восстановишься полностью. — Хорошо. Золдик расплывается в улыбке, ловит ответную и тянется за поцелуем. Фрикс возвращается к работе, но заявляет о скорой отставке, выбивая из Чиидол мученический вздох. Заместителем председателя назначают ее. По сути, она теперь возглавляет Ассоциацию, потому что Паристон не вылезает из отпусков, пропадая неделями. Киллуа перебирается в квартиру Фрикса и первое время чахнет от скуки, пока не получает да ужаса заманчивое предложение. — Снять нагрузку? — он смотрит на Хилла. К удивлению Гона, сидящего рядом, они сдружились и Паристон иногда знатно доводит его, бесстыдно забирая Золдика на целые сутки. Для новых вещей в гардеробе Киллуа нужна отдельная квартира. Фрикс всерьез присматривается к покупке дома… — Да, — Хилл потирает руки и звонко хлопает. — Наш Гон выступает в качестве экзаменатора, когда приходит его очередь. Но сейчас у нас очень много дел. Может ты хотел бы подменить его? — А я могу? — Киллуа качает ногой и недоверчиво щурится. — Конечно! Я даже придумал, как ты мог бы испытывать новичков! Золдик кивает. Золдик до безумия тащится от своей временной работы, потому что заставляет даже самых матерых разворачиваться и бежать обратно, так как стоит прямо на выходе из тоннеля. Он ничего не делает, просто улыбается и разглядывает тех, кто все же остается, опасливо стоящих вдалеке. Затем обескураживает, приветливо здороваясь и подходит ближе, чтобы объяснить суть следующего испытания. Он довел одного парня до заикания, но лишь пожимал плечами, пересказывая Фриксу. — Мой тест просто поиск предметов, а они разбегаются до того, как я начинаю говорить… Фрикс заливисто смеется, притягивает к себе и трется о щеку носом. — Зато ты изумительно прячешь, я бы и сам едва нашел, если бы не твои подсказки. — Ты мне льстишь, — Золдик с восхищением заглаживает чужие мягкие волосы назад и смеется. — Ты слишком хорошо меня знаешь. Заколку нашел за минуту. — Но книгу искал почти час… — Паристон вообще не нашел, — Киллуа хитро улыбается. — Он признался, что возвращался пару раз после и пробовал снова искать, но так и не смог. А Джин отказался помогать. — Ох, как коварно, — Фрикс блаженно щурится и подается вперед, ловя чужие губы. — Да~ Киллуа рад, что у Фрикса стало больше свободного времени и обожает разваливаться на нем, словно кот. Действие цветка прошло, он больше не дрожит, когда тот уходит на долго. Однако, в первые дни коллегам Гона пришлось несладко, учитывая, что Фрикс не понимает значение слова стыд и усаживал блондина себе прямо на колени, разбираясь с бумагами. Киллуа сначала неловко молчал и парился, а потом забил, тиская любимого мужчину без зазрений совести. Киллуа не находит себе место, когда тот внезапно уезжает на несколько дней, чтобы дать интервью. — Может я все же поеду с тобой? — Золдик застегивает чемодан и грустно хмурится, сжимая темную ручку. — Котенок, у тебя экзамен завтра, — Фрикс накидывает пальто и подходит ближе, переплетая их руки. Серебристая полоска блестит на безымянном пальце и Золдик смущенно кивает, поглаживая чужую ладонь. Он теперь и котенок, и зайка и еще целый океан безумно милых слов, которыми Фрикс осыпает его с явным пристрастием. У Фрикса просто талант доводить его до характерной красноты. Он сделал ему предложение так эффектно, что Киллуа потерял дар речи, изрядно напугав мужчину своим промедлением. Все будет хорошо. Фрикс летит лишь на пару дней и вернется послезавтра. Киллуа понимает это, но все равно переживает. Чужое болезненное отсутствие разбавляет внезапная парочка детей на экзамене. Золдик разглядывает двух мальчишек и решает следить за их успехами до конца испытаний. Он не собирается помогать им, нет, он очень категоричен касательно отбора, но они с Фриксом внесли свои коррективы и теперь приставляют кураторов к лицам, не достигшим 18-ти лет. Он возвращается вечером. Грязный, но счастливый, потому что эти мелкие засранцы заставили его изрядно попотеть, найдя все предметы за 30 минут. Золдик уверен, что они нашли бы и быстрее, но он схитрил и спрятал заколку у себя в кармане. Мальчишек это не остановило. Они преследовали его, а затем застали врасплох, вынырнув из ниоткуда. Талантливые. Золдик восхищен их упорством. Золдик думает, что хотел бы работать экзаменатором и после отставки Фрикса, а может и убедить его стать своим напарником. Вряд ли тот ему откажет. Киллуа умеет убеждать. Киллуа быстро принимает душ и открывает холодильник, понимая, что у них нет ни молока, ни муки. Он хотел приготовить для Гона блины, но запорол все предыдущие попытки, накормив унитаз. Он быстро обувается и бежит за недостающими ингредиентами, намереваясь попробовать еще раз. Он зло пыхтит, застревая в очереди, так как это вечер пятницы и магазин полон людей. Он выстаивает очередь чисто из вредности и от нечего делать смотрит телевизор, висящий на стене сбоку. На нем капюшон и маска. Он все еще избегает людей. На экране возникает заставка теле-шоу и в кадре появляется студия. За столом сидит уже знакомая Золдику ведущая и машет рукой, широко улыбаясь. — Добрый вечер, дорогие телезрители, с вами Кэтрин Фокс и мы подготовили для вас по-настоящему потрясающий подарок. Сегодня у нас особенный гость, вы все его очень ждали и заваливали нашу редакцию письмами. Надеюсь, что вы поприветствуете его горячо и с радостью, — она вскидывает руку и Киллуа ошеломленно вглядывается, видя до ужаса притягательный силуэт в темном костюме. — Гон Фрикс! Брюнет машет в камеру, улыбается и садится на диван, оборачиваясь к ведущей. Девушка прижимает палец к накрашенным губам, призывая шумную публику к тишине. Судя по свисту те действительно в восторге от неожиданного гостя. — Еще раз большое спасибо, что приняли наше приглашение. Наши телезрители очень волновались, когда узнали, что вы покидаете пост заместителя. Это правда? — Да, — Фрикс кивает и сцепливает руки в замок, покачивая носком ботинка. Киллуа нервно сглатывает. Он знает, что Гон ненавидит интервью и очень удивился, когда тот все же согласился, получив поздний звонок. — Чем же вы собираетесь заниматься после отставки? Есть планы? — Да, есть. Собираюсь уйти в направление археологии. — Потрясающе. Тогда сразу задам другой интригующий публику вопрос. Я вижу кольцо на вашем пальце. СМИ не врут? Вы женились? Киллуа стягивает маску, потому что не может вдохнуть. Фрикс улыбается и машинально гладит серебристый ободок. — Я вышел замуж. Почти. Мы проведем церемонию позже. — Ооо, — девушка слегка хлопает по столу и привстает, понимая, что сорвала куш. — Кто этот счастливчик? Поделитесь с нами! Фрикс трет шею и заметно краснеет, хоть и сохраняет завидное спокойствие. Сам Золдик ни черта не спокоен. Он хватается за байку на груди и кусает губы, всматриваясь в чужой профиль. Фрикс снова улыбается и косит в камеру. — Киллуа Золдик. — Вы серьезно?! Тот самый? Я слышала, что недавно был суд по его делу и присяжные признали его пострадавшим. Так внезапно! Он ведь профессиональный убийца, общественность была очень удивлена! Фрикс сужает глаза, поворачивается к ведущей и выдает самую красноречивую улыбку в мире. Широкую, но опасную. Ведущая непонимающе хлопает ресницами, но ведет плечами, пытаясь сбросить цепкое чувство страха. — Киллуа Золдик — профессионал, это вы, Кэтти, — он улыбается шире, замечая, что чужие красные губы слегка дергаются, — верно подметили. Он профессионален в этой и во многих других областях. На данный момент он работает на Ассоциацию и очень помогает с восстановлением порядка. — Надо же! — девушка складывает руки и слегка наклоняется, собираясь уколоть нахального мужчину. — Я слышала, что вы и, бывший под следствием, Киллуа Золдик серьезно пострадали на момент взрыва. Мы и наши телезрители очень переживали о вашем состоянии, мистер Фрикс. Вы смогли поправить свое здоровье? — Да, Кэтти, — Фрикс кивает и откидывается на диван, входя во вкус. — Я и мой муж полностью восстановились. Спасибо за заботу, — он улыбается.   Зрители шумно аплодируют и ведущая мимолетно морщится, тут же наигранно смеясь. — Замечательно! Прервемся на рекламу! Киллуа хватается за челку и офигевающе пялится перед собой. Фрикс назвал его своим мужем на международном канале… У Золдика горит лицо, уши и даже задница, потому что он не ожидал подобного. Мужчина перед ним наконец расплачивается и отходит. Блондин ставит корзину на стойку кассы и вынимает кошелек. Девушка быстро пробивает товары и называет сумму. Киллуа протягивает карточку и вздрагивает, когда та вскрикивает. — Боже, какая прелесть! — она хватает его за пальцы и наклоняется, разглядывая кольцо. — Что это за камень?! Золдик неловко улыбается и пытается вытянуть руку из чужого цепкого захвата. — Я и сам не знаю… извините… Золдик не врет. Он сам ошалело таращился на крупный голубой камень, впаянный в серебряную оправу, пока брюнет опускался на колено. Перед этим Фрикс исчез на 3 дня, вернулся весь грязный, в ссадинах, но ужасно счастливый и тут же сделал ему предложение. — Такой красивый! Можно сфотографировать? — она не дожидается ответа, выхватывает телефон и несколько раз щелкает, наконец поднимая на него глаза. — Вы… ох, — она косится на телевизор, поджимает губы и снова поднимает телефон, собираясь сфотографировать горящее лицо Золдика. Киллуа срабатывает раньше. Выдергивает руку и сматывается, оставив все товары на ленте. Черт с ними. Он больше не выдержит. Девушка щелкает его спину и тут же отправляет подруге в чат, игнорируя остальных ошеломленных покупателей. Золдик злится. Материт девушку, добегает до подъезда и замирает, замечая знакомый автомобиль на парковке перед домом. Летит на этаж, распахивает дверь и шумно вдыхает. Фрикс стягивает пальто и широко улыбается. — Киллуа. Блондин не церемонится, ляпает дверью и запрыгивает на него с ногами, обхватывая за шею. — Ты здесь! Я так рад! — он целует его в висок и отодвигается, ощущая горячие ладони чуть пониже поясницы. — Но ты ведь должен был прилететь завтра… — Я закончил раньше. Киллуа, я давал интервью для… — Кэтрин Фокс, — Золдик смущенно морщится, а затем шепчет. — Я видел. — Ты злишься? — Разозлюсь, если не поцелуешь меня… — Ох, — Фрикс тихо смеется, перехватывает его одной рукой, а второй гладит по лицу, втягивая в поцелуй. Киллуа сжимает крепче, впутывает пальцы в темные волосы и выдыхает. — Я так скучал… — Я тоже… — Ты, — брюнет кивает в сторону двери и разворачивается в зал, укатывая чемодан свободной рукой. Второй же он продолжает прижимать Золдика к себе, — выходил в магазин? Все хорошо? Киллуа гладит его плечи, ощущает перекатывающиеся мышцы под тканью и внутренне стонет. Фрикс потрясающий. — Да, в магазин, я готовил, — парень неловко смеется, получает поцелуй в щеку и краснеет до кончиков ушей. Фрикс любуется. — И что ты готовил? — Блины… — Получилось на этот раз? — Нет… — Попробуем вместе позже? — мужчина целует в висок и подхватывает банное полотенце с полки. — Давай, ты хочешь принять душ? — блондин ерзает, думая, что его сейчас опустят на пол, но Фрикс крутит головой, закидывая полотенце на одно плечо, а Золдика на другое. Тот испуганно охает и упирается в его поясницу руками, шумно сглатывая. — Да, малыш, и ты примешь его со мной. — Я уже мылся! — Золдик шипит, щипает его за бок и тут же понимает, что крупно облажался. Фрикс глухо смеется, задирает его домашние шорты и кусает бледную кожу на ягодице. Не сильно, но след остается. Мужчина довольно хмыкает и слегка подкидывает его, забираясь пальцами под ткань. — Я понял-понял! Не кусай больше! — Я подумаю, — брюнет распахивает дверь ванны, швыряет полотенце на стойку и опускает Золдика на пол. Тот обиженно хмурится, трет место укуса и шипит. — Больно же, идиот. — Извини, — Фрикс тянет с себя рубашку и виновато целует в нос, кивая в сторону чемодана. — Я, кстати, привез то, что ты просил. — Шоколадные? — Да. — Сколько? — 2 кг. — Ты прощен, — блондин предвкушающе хохочет и расстегивает его ремень, вызывая короткий вдох со стороны. Золдик хитро улыбается. Он получит сладкое дважды. А позднее узнает от Бискит, что голубой камень на его обручальном кольце — редчайший минерал, который откапывали всего 3 раза. И третий найденный осколок у Золдика на пальце… Они венчаются на родном острове Гона. Здание церкви такое старинное, что в ней не проводят службы уже лет 50, включив постройку в список исторических ценностей, но для Фрикса сделали исключение. Золдик мандражировал перед встречей с тетей Мито и с трудом сдерживал слезы, когда узнал, что бабушка Гона скончалась год назад. Он винил себя за то, что Фрикс переживал эту утрату в одиночестве, хоть и не мог повлиять на сложившиеся обстоятельства. Фрикс лишь отрицательно крутил головой, сжимал его ладонь и поправлял цветы на поминальной подставке. Мито слезы не сдерживала. Плакала ему в плечо, потом потащила пить чай и всю ночь проболтала с ними на кухне. Золдик узнал от нее, что на их острове есть традиция: влюбленные не видят друг друга целый день до свадьбы и плетут венки из специальных цветов, растущих на скалах у моря. Золдик лезет на скалы, рвет огромный букет и весь день тренируется сплетать зеленые стебли вместе. Сначала получается ужасно криво, потом терпимо, а потом даже неплохо. Цветы покрыты мелкими колючками и он обдирает все руки, пока срезает их маникюрными ножницами. Он не знает, противоречит ли это традициям, но не хочет расцарапать Фриксу голову.   Порезы затягиваются к утру, но он осознает всю прелесть этого ритуала. Ты 24 часа сидишь наедине со своими мыслями и плетешь венок из чертовски колючего цветка для своего избранника. Если бы весь мир практиковал подобное, люди забыли о таком феномене как развод. Утром его встречает Курапика и заплаканная Аллука, которая тут же отвешивает брату по голове. Золдик виновато смеется, трет лоб и успокаивает сестру. Он рассказал ей обо всем по телефону и ожидал подобного, слыша тихие всхлипывания. Они беседуют несколько часов, пока солнце не поднимается достаточно высоко. — Пора, — Мито улыбается, крутит получившийся венок и заставляет Золдика смущенно чесать нос. — У тебя так хорошо получилось. — Спасибо… — Садитесь, — Курапика заводит двигатель. — Гон и Леорио уже там. На их свадьбе совсем немного людей. Только самые близкие и два идиота, сидящие на скамье в центре. Паристон задирает голову и тихо присвистывает. — Старинная. — 200 лет, — Джин тоже смотрит наверх и нервно трет руки, слыша шум автомобиля с улицы. — Волнуешься? — Паристон придвигается ближе и улыбается. — У меня сын выходит замуж, — Джин хмурится, начиная потирать колени. — Конечно, я волнуюсь. Плюс ко всему, — он оборачивается. Мито смотрит в глаза и идет по проходу прямо к ним. Джин поднимается. Он так и не нашел в себе смелость присутствовать на похоронах бабушки вместе со всеми и пришел глубокой ночью. — Мито… — Джин… — Мне, — он опускает глаза, но тут же поднимает, замечая чужие слезы. — Мне жаль. Она была замечательным человеком. — Да, — женщина трет лицо и тихо смеется. — Я думала, что ты не придешь. — Я тоже, — старший Фрикс коротко шаркает и глубоко вдыхает, расправляя плечи. — Честно говоря, я до последнего думал, что не поеду и просто поздравлю их позже, но меня переубедили, — он кивает за плечо и Паристон расплывается в улыбке, взмахивая рукой. — Я рада, что ты здесь. — Я, на удивление, тоже рад… Они садятся рядом. С левой стороны начинает играть приглушенная музыка. Священник — человек уже очень и очень почтенного возраста встает посреди зала, кивая присутствующим. — По древним традициям нашего славного острова, мы разлучаем возлюбленных на 24 часа, чтобы после связать навсегда. Пускай же…   Золдик идет вдоль кирпичной стены, ведя по шершавой поверхности пальцами. Они с Курапикой заходят с левой стороны, а Фрикс и Леорио с правой. Киллуа попадает в небольшое помещение и на автомате отвечает на улыбку друга, погруженный в собственные мысли. — Как только услышишь звон — заходи. — Хорошо, — Золдик кивает и остается один. Прислоняется к деревянной поверхности лбом и медленно вдыхает, сжимая венок. Паладинайт ревет, толкает дверь плечом и шумно тянет носом, оборачиваясь к брюнету. — Я… я до сих пор поверить не могу, — он растирает покрасневшие глаза, но улыбается. Они так и не смогли уснуть, проговорив всю ночь. Фрикс улыбается в ответ, трет чужое плечо и кивает на дверь. — Я тоже… Тебе пора, дружище. — Да, — врач хлюпает носом, поправляет галстук и выходит в зал. Фрикс остается один, поднимает глаза и делает короткий вдох. Он сплел свой венок за 20 минут и все остальное время просто сходил бы с ума из-за ожидания, если б не Паладинайт. Золдик трет шею и косится на фреску под потолком. Он не верит в бога. Не верит, но все равно хочет попросить. Они с Фриксом начинают одновременно. Шепчут в пустоту и мнут цветы пальцами.

Пожалуйста, не отбирай его больше.

Пусть это последний раз, когда нам приходится расставаться.

Прошу тебя…

Золдик слышет звон. Толкает дверь и слегка щурится, попадая в светлое помещение. Он делает шаг и чувствует почти пожар внутри. Фрикс идет с другой стороны. Смотрит в глаза и широко улыбается. Они сходятся у алтаря. На нем темно-синий костюм, потому что Киллуа попросил. На Золдике — белый, потому что попросил Фрикс. Священник кивает и взмахивает рукой. — Дети мои, да будет благославлено начало вашего совместного пути. И каким бы трудным и тернистым он не был — пройдите его до конца вместе, рука об руку. Гон Фрикс, — он поворачивается к брюнету, — согласен ли ты взять этого мужчину в свои законные мужья? — Согласен. — Тогда надень на его голову венок из остролистника. Фрикс ловит чужой теплый взгляд, моргает и надевает на светлую макушку темно-синие цветы. На них нет колючек. Фрикс их срезал, хотя знал, что так не принято. — Киллуа Золдик, согласен ли ты взять Гона Фрикса в законные мужья? — Согласен. — Тогда надень на его голову венок. У Киллуа дрожат пальцы, он привстает и брюнет наклоняется, вслушиваясь в шелест листьев и чужое взволнованное дыхание. Венок ложится на темные волосы и мужчина разгибается, ловя его ладонь. Киллуа поджимает губы. У Фрикса тоже дрожат руки. — Тогда объявляю ваш брак законным на земле и небесах. Аверус. — Аверус, — слышится со стороны. Паладинайт шумно шмыгает, но пока держится. — Можете поцеловать друг друга. Фрикс обхватывает чужое лицо, щурится от слез и шепчет. — Извини… я просто так счастлив. — Не плачь, — Золдик оплетает его шею руками и тихо смеется. — А то я тоже заплачу… — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Их губы встречаются. Фрикс тянет его на себя, сжимает руками и все же вытирает щеку пальцами. Сначала свою, потом Золдика, потому что тот тоже блестит мокрыми дорожками на коже. Паладинайт ревет. Трет лицо галстуком, но не может успокоиться. Курапика тоже тянет носом, но хлопает его плечу. — Леорио, успокойся… — он смотрит в бок и осекается, чувствуя чужие пальцы на своем рукаве. Аллука тоже плачет, трет глаза и дрожит губами. Куруто тяжело вздыхает, гладит ее по плечу и наклоняется. — А ты чего, Ал? Говорила же, что не станешь плакать. — Я… я ошибалась. Как тут не заплакать?.. — Смотри, вон отец Гона, — он кивает на мужчину в костюме и прикусывает язык. Джин сидит ровно, со сложенными на груди руками, но блестит щеками похлеще Аллуки. Паристон поджимает губы, быстро утирает лицо рукавом и достает телефон, делая щелчок камерой. Он не может не сфотографировать это. Мито терпит несколько снимков чужой слабости и закрывает ему объектив рукой. — Фотографируй лучше их. — Их уже фотографируют и снимают, — блондин кивает за плечо и мимолетно гладит подрагивающее бедро мужчины, слыша тихий вдох. Мито оборачивается и лишь сейчас замечает двух парней в костюмах: одного с фотоаппаратом, другого с камерой. Хилл не мог не сфотографировать эту парочку на память и притащил их с собой. Они остаются на острове еще неделю, так и не уговаривают Мито поехать с ними и возвращаются на континент. Аллука признается, что хочет работать в департаменте охраны и уезжает вместе с Курапикой. Паристон протягивает Золдику ключи и хитро улыбается. — Он большой, красивый и в лесу, чтобы никто не мешал, — он подмигивает покрасневшему блондину и тихо смеется. Они перебираются за город и Фрикс окончательно отходит от дел, оставляя пост председателя. Правда, уходит с блеском. Он появляется на последнем международном саммите. Улыбается поздравляющим его людям и садится за стойку с микрофоном рядом с пожилым мужчиной, мгновенно покрывающимся испариной. Тот нервно косится в сторону, но заметив, что Фрикс не обращает на него никакого внимания, выдыхает. Заседание заканчивается и гости начинают вставать. Брюнет поднимается и улыбается мужчине. — Кэтсуо Ичикаге, если не ошибаюсь?  Министр тоже встает, протягивая руку для рукопожатия. — Да, мистер Фрикс, рад знакомству. — Ох, я тоже, — он складывает руку в кулак и от души бьет тому прямо в челюсть. Мужчина заваливается на пол, зажимает окровавленный рот руками и испуганно мычит, глядя на склонившуюся над ним фигуру. Фрикс вытирает грязные пальцы об салфетку и широко улыбается. — Это вам от моего мужа, господин Ичикаге, еще увидимся. Кэтсуо так и не отстранили от должности. Зиг говорил, что у того много подвязок в правительстве, но он обязательно будет копать под него дальше. Слишком уж золотая рыбка, чтобы упускать возможность. Они уже обанкротили его друга и теперь всерьез возьмутся за его активы. Золдик будет восхищенно целовать Фрикса в губы, прочитав первую полосу в газете. — Тебе точно ничего не будет за эту выходку?.. — Точно. Пусть челюсть себе вылечит для начала, а уже потом пытается укусить. Они смеются. Они настоящие психи. Все четверо. Они выкупают крупный участок леса и превращают в полигон для начинающих охотников. Они каждые выходные катаются туда вместе и отрабатывают удары. Паристон смеется до слез, виснет на ржущем Золдике и задыхается от хохота. Джин присвистывает, разглядывая особо крупную воронку. — Неплохо, Гон. — Спасибо, — Фрикс встряхивает рукой и прикрывает глаза от солнца, вглядываясь вдаль. — Но надо левее. — Ты так, — Киллуа трет глаза и с усилием разгибается, мелко подрагивая от смеха, — попадешь в его дом. — Не попаду, — брюнет наклоняется и быстро целует в светлую макушку. Затем разгибается и снова сжимает руку. Джин облизывает палец и кивает. — Ветер с юга. — Понял. Яркий сгусток собирается в крупный шар и снова устремляется в воздух, с оглушающим треском разрезает пространство и лупит в землю. Небольшая полоса деревьев слегка гнется от порыва ветра и снова замирает. За вековыми соснами располагается забор и усадьба Ичикаге, которой тот особенно хвалился на недавнем интервью. Паристон достает телефон и смахивает слезу. — Так, давай еще раз. Паладинайт на курсах и просил прислать ему видео. — Хорошо, — Фрикс улыбается и снова сжимает руку.   Они тренируются еще 2 месяца. Джин рассказывает им все, что успел выяснить сам и помогает собраться для первой вылазки. Они снова спускаются в подвал. Киллуа передает Фриксу громоздкие сумки и задумчиво молчит. Они стоят прямо перед воронкой, когда Киллуа все же подает голос, оборачиваясь к Фриксу. — Я люблю тебя. Очень люблю. Очень-очень, — он сжимает его ладонь и нервно кусает губы. — Я хочу, чтобы ты знал. — Я знаю, — Фрикс счастливо щурится и наклоняется, целуя блондина в губы. — Я тебя тоже, Киллуа. — Конечно он знает, — Паристон тяжело вздыхает, снимая сумку с плеча и укладывая ее рядом с остальными. — Ты сказал это раз 10 за утро. Золдик обиженно морщится и показывает язык. — Ну тебя… Ты просто завидуешь. — Возможно, — Хилл выгибается в спине и хрустит чем-то внутри, болезненно мыча. Они с Джином только вернулись из предыдущего похода, но тот не захотел брать перерыв и решил сводить ребят на пробную вылазку. Пока не начался брачный сезон у какой-то там твари. Хилл не запомнил. Он раздевал перепачканного в земле и прочих прелестях Джина, чтобы наконец помыть по-человечески, а затем нагло перебил, глубоко целуя. Хилл не нацеловался. Он вздыхает еще тяжелее, понимая, что следующую неделю старший Фрикс его к себе не подпустит. Паристон раздраженно мычит, наблюдая за чужими нежными прикосновениями. — Блин. С тебя эти слова то не вытрясешь, то вытрясешь, но слишком много. Гон недовольно хмурится, но Золдик затыкает его пальцем. Он понимает, почему друг раздражен и не хочет ссориться. Они это обсуждали. Они много чего обсуждали. — Ты просто злишься. — Злюсь. — Я могу не говорить это при тебе, помнишь? — Нет, говори, — Паристон трет шею и крутит головой. — Мне нравятся ваши воркования и все такое. Ты прав, я просто нервный. Извини. Я чуть не сдох от счастья, когда ты все-таки признался Фриксу у алтаря. — Киллуа признался раньше, — брюнет широко улыбается и трется о светлую макушку. Золдик краснеет и нервно смеется. — Раньше? — А… ага… — Ты об этом не рассказывал. — Это потому, что он сделал это вовремя… — Молчи, — Золдик зажимает чужие губы рукой, чувствует горячий язык и сдавленно охает. — Молчи-молчи-молчи, прошу тебя. — Лаадно. — Ты мне не расскажешь? — Паристон обиженно хмурится и складывает руки на груди. Золдик тяжело вздыхает и трет ладони, игнорируя загорелые пальцы на своих бедрах. — Я расскажу, но позже, хорошо? Паристон кивает. Джин хлопает крышкой люка и спрыгивает, предвкушающе улыбаясь. Его нога больше не болит и он не раз демонстрировал парням, что обгоняет их в плане ловкости в разы. — Идем? — Да. Он закидывает сумку на плечо и ныряет в портал. Паристон поднимает свою, стучит носком кроссовка о землю и тоже ныряет в голубой круговорот. Киллуа сглатывает. Они вот-вот окажутся там.

Темный Континент.

Там дом.

Там все ответы.

Его немного колотит от волнения. Фрикс наклоняется и целует его в висок, сжимая руку крепче. — Готов? Золдик шустро целует его в губы и уверенно кивает. — Готов. Они шагают внутрь. Золдика обдает чем-то холодным, свежим и диким. Он жмурится от яркого света и не сразу понимает, что стоит на твердой земле. Он слышит восхищенный вздох Фрикса и открывает глаза, пропуская удар сердца.

Они на месте.

Все только начинается.

Спасибо, что были со мной на протяжении этой истории 🙏 От себя хочу сказать, что если моя работа смогла заставить вас улыбнуться и почувствовать себя хоть немного лучше, то я справилась со своей задачей.

То, что сейчас происходит с нами и миром невозможно описать без слез.

Но мы обязательно со всем справимся.

Все переживем и получим свой хэппи-энд.

Манга по Хантеру хоть и немножко, но ушла вперед и там все складывается своим образом. Обязательно почитайте на досуге, это прелесть 🌱 Ну, а пока наш драгоценный Есихира Тогаси восстанавливает свое подорванное здоровье, фанаты будут развлекать себя самостоятельно: ’’D👌 Чтобы подогреть ваше любопытство, хочу отметить, что я неадекватная и параллельно начала писать еще ТРИ работы по этим замечательным мальчикам 💕💕💕 Из того, что скорее всего вскоре появится на свет это фанфы, по следующим темам:   • Завязка отношений между Джином и Паристоном и их умилительные попытки в родительство. • Неделя на Темном Континенте и знакомство с Пискуном. • Когда же все-таки наш Киллуа впервые произнес волшебные три слова. • Попойка у Паладинайта и чем она может закончиться. • И, внезапно, преступное AU, которое горячо одобрила моя коллега по работе: ’’V  

Я кстати живой человек и очень люблю, когда меня хвалят 💕

Вы можете поддержать меня отзывом о прочитанной работе или же подписаться на мой инстаграмм:

https://www.instagram.com/p/CbfxSmnoZmn/?igshid=YmMyMTA2M2Y

@na.gran

Я дебил с белой башкой 🤍

Там много моего лица и ржача в историях.

👁👄👁

Если же вы, внезапно, испытываете непреодолимое желание поддержать меня еще и денежкой на хлебушек, то шлите цветочек в личку и ловите реквизиты Яндекс кошелька 💔  

Еще раз большое спасибо, что прочитали!

Не забудьте жмякнуть сердечко ❤👈

Увидимся в следующей работе~

Ваш Чухарик 🌱