Не его, а тебя

Иноске проснулся от невнятного, едва уловимого шума. Присев в постели, он напряг слух. Так и есть. Шаги. Кто-то бродит по особняку ночью. Рванувшись к двери, Иноске распахнул её и услышал кристально-чётко — это Аой. Её шаги он бы ни с чьими другими не спутал, но в этот раз что-то было не так. Шаги не такие уверенные и твёрдые, как обычно. Аой шла куда-то неравномерно, шаркая ногами и порой останавливаясь. Иноске почувствовал направление её движения. Восточное крыло. Куда она идёт? Что ищет? А главное — что с ней не так? Он не думал ни о чём другом, пока шёл по коридору. За первым поворотом Аой не оказалось, а Иноске вдруг понял, что эта часть Поместья ему незнакома. Нет… Нет, он бывал здесь. Просто сейчас всё иначе. Пол покрывал толстый слой пыли, стены обезобразили трещины. Иноске с трудом узнавал места, где ему часто приходилось бывать на восстановительных тренировках. — Аой? — Он заглянул в приоткрытую дверь. Точно, раньше здесь находился тренировочный зал. По стенам до сих пор висело затянутое паутиной оружие: деревянные имитации клинков и настоящие ничирины. Аой стояла посреди комнаты, лицом к окнам на противоположной стене. — Аой! Она молчала. Иноске коснулся её плеча и ощутил, что Аой еле стоит на ногах. Если бы он приложил больше усилий, она бы просто упала. — Да что с тобой? Схватив Аой за плечи, Иноске развернул девушку к себе. Её глаза были закрыты, голова склонилась набок, а руки сжимали рукоять тяжёлого меча, спрятанного в ножны. Аой спала. — Проснись, — тихо позвал её Иноске. Он попытался вырвать катану, но пальцы Аой словно парализовало. — Проснись же! — Иноске уже не боялся кричать, страх, что Аой навредит себе, был гораздо сильнее. — Канзаки, что происходит?! Поговори со мной! — Он тряхнул её, пытаясь разбудить. Аой оттолкнула его, и Иноске удивлённо выдохнул. Он не ожидал от неё, обычно спокойной и сдержанной, такой силы и ярости. Отступив, Иноске споткнулся и чудом удержал равновесие. Что, чёрт возьми, происходит? Он стоял и растерянно смотрел, как Аой обнажила меч. Металлическое лезвие блеснуло в лунном свете, щедро заливающим комнаты через широкие окна. Аой шагнула вперёд, и Иноске напрягся. — Ты хочешь ударить меня? Аой замахнулась мечом. Иноске смотрел, готовый броситься на неё и обезоружить в любой момент. Но его вмешательство не понадобилось. Разразившись рыданиями, Аой сама уронила меч, но даже громкий лязг, пронёсшийся по пустому тренировочному залу, не разбудил её. А затем колени Аой подогнулись, но Иноске успел подхватить её на руки, худенькую и слишком лёгкую. Слёзы текли нескончаемым потоком из-под прикрытых век Аой, а с губ слетало неразборчивое бормотание. Иноске склонился над её лицом, а сердце его болезненно сжалось. Почему Аой плачет? Почему так страдает? — Простите, Шинобу-сан, — всхлипнула Аой. — Я устала, я больше не могу тренироваться. — Аой, проснись, — прошептал Иноске, проводя пальцами по её покрытым влагой щекам. — Ну что же ты, Канзаки? — Это всё из-за того, что я слабая… я не смогла спасти вас, — бормотала Аой. — Пожалуйста… пожалуйста, спасите вы меня. Пожалуйста… — Она обвила руками шею Иноске и уткнулась лицом в его грудь. — Пожалуйста, спасите… Здесь так одиноко и страшно. Я до сих пор живу в Поместье бабочки, Шинобу-сан, но я совсем одна. Никого больше нет… — Её хрупкие плечи дрожали. — Шинобу-сан, Шинобу-сан, простите. Простите, что не смогла вас защитить… — Проснись же, — мягко повторил Иноске. Он без стеснения гладил Аой по волосам и лицу, умирая от сочувствия. — Я выхожу замуж, Шинобу-сан… — Голос Аой дёрнулся и оборвался. Иноске с тревогой посмотрел на неё, но на губах спящей девушки застыла ласковая улыбка. — Вы, наверное, гордитесь мной? Я делаю всё, что могу, пытаясь сохранить ваш дом. — Иноске недовольно поморщился. — Только я могу так мало… Вы рады за меня, Шинобу-сан? Скажите, что рады. Мне нужно ваше одобрение, ваша поддержка. Ведь, кажется… — Рыдания снова захлестнули Аой, и Иноске почувствовал, как она отчаянно прижимается к нему изо всех сил ослабевшего тела. — Кажется, я… Я не хочу этого делать. Я не хочу замуж. Иноске закрыл глаза и протяжно выдохнул, закусив нижнюю губу. Я не хочу замуж. Что ему делать теперь, когда он знает, как Аой несчастна? Как оставить её, ненавидящую путь, который она выбрала? — Простите, что я такая бесполезная, — снова раздался тихий голос. Аой отстранилась, и Иноске машинально выпустил её из рук. Спящая Аой победно улыбнулась ему, и это было пугающее зрелище. — Я знаю, что делать. Так мы снова будем вместе. Резким движением она поднесла меч к шее. — Аой! — Моментально среагировав, Иноске схватился за лезвие и на мгновение вздрогнул, когда острая кромка рассекла плоть пальцев. Но ему не привыкать к боли. Иноске отшвырнул меч так далеко, что его жалобный звон раздался где-то с другого конца комнаты. Вне себя от ужаса он вцепился в плечи Аой. — О чём, чёрт возьми, ты думаешь, сумасшедшая женщина? Ты пыталась покончить с собой?! И вдруг он понял, что Аой больше не спит. — Иноске-сан, — выдохнул Аой, удивлённо моргая. — Почему ты кричишь на меня? Он с облегчением отпустил её. Иноске чувствовал, как кровь стекает по ладони и капает на пол, но был рад, что всё закончилось. — Глупая, какая же ты глупая, — прижав растерянную девушку к себе, повторял он. А затем уловил странный запах. Звериное чутьё помогло быстро определить его источник. Схватив руку Аой, Иноске поднёс её к лицу. Так и есть. Мелкие частицы белого порошка на тонких пальцах. Он пристально вперился взглядом в глаза Аой. — Что это? — Ты о чём? Отпусти, Иноске-сан! — Аой пыталась вырваться, пряча лицо. — О том, что ты приняла! — Иноске был на грани закипания — Это наркотик? Или какая-то другая дрянь, из-за которой ты чуть было не покончила с собой?! — Он отбросил её руку, когда понял, что Аой морщится от боли. — И давно ты ходишь во сне? Или ты не знала, что бродишь ночами по поместью, будто чёртов лунатик, и разговариваешь сама с собой?! Он был зол, но ничего не мог с собой поделать. Иноске злился не на Аой, а на то, что она довела себя до такого состояния. Аой шагнула назад с непониманием и обидой в синих глазах. Но вид меча, валяющегося на полу, а не привычно висящего на стене, заставил её резко выдохнуть. Затем она нахмурилась, должно быть, рассмотрев в темноте красные пятна на лезвии, и её взгляд метнулся к Иноске. Аой была умна и, наверное, быстро сложила два и два. Она коснулась шеи. — Я пыталась убить себя? — Вопрос прозвучал до странности безразлично. Аой поднесла руку к лицу и провела по щеке. — Я плакала и бредила? А ты, значит, был здесь, со мной… Почему она так спокойна? Словно попытка суицида под воздействием психотропных веществ для неё в порядке вещей. Она что, настолько несчастна? — Где ты взяла эту дрянь? Скажи мне, и я уничтожу её. Я не позволю тебе так издеваться над собой. Угроза, казалось, вернула Аой к жизни. — Пожалуйста, не надо, — встревоженно прошептала она. — Не делай этого. — Если не отдашь мне то, что приняла, — сквозь стиснутые зубы прорычал Иноске, — я сожгу все лекарства в Поместье, какие только смогу отыскать. — Это… — Аой запнулась. — Не лекарство. Это снотворное. Я сделала его сама из трав и анестезии, потому что не могу спать. — Иноске понял, что отчаяние, пропитавшее голос Аой, искреннее. Она не лгала ему, она и правда была на грани. — Я принимаю его уже несколько месяцев и не думала, что могут быть побочные эффекты. — Аой на секунду замолчала, заламывая пальцы, но быстро продолжила: — Иноске-сан, понимаю, что удивила тебя, и мне очень жаль, но не забирай у меня… — Удивила?! — вспылил Иноске. Аой виновато потупилась, остановившись на полуслове. — Удивила? Да я испугался до смерти. Ты хоть представляешь, как трудно меня напугать? А то, что ты говорила… — Говорила? — встрепенулась Аой. — Я сказала что-то… странное? Я не хочу замуж. Я совсем одна. Пожалуйста, спасите… — Нет, — Иноске покачал головой. — Прости, что накричал на тебя. Но в любом случае, тебе нельзя больше пить это снотворное. Ты можешь засыпать без него? — Я бы хотела, — вздохнула Аой. — Меня донимают кошмары, наверное, из-за переживаний. Со временем такое проходит само собой. Но… всё действительно было так плохо? — Да, Аой. Очень плохо, — кивнул Иноске, нахмурив брови. — Я боюсь, что когда-нибудь во сне ты можешь довести дело до конца. Навредить себе или… мужу. Аой закусила губу. Затем её глаза снова остановились на его окровавленной руке. Она быстро схватила ладонь Иноске и повернула к свету, палец пробежался вокруг раны. — Боги… Без лишних слов Аой повела Иноске в больничное крыло. По разобранной постели он догадался, что здесь она и ночевала, уступив ему свою комнату. Только вот все окна были распахнуты настежь, занавески разведены в стороны, а на полу валялся разбитый пузырёк с таблетками. Белые горошинки раскатились по полу, и Аой, ахнув, упала перед ними на колени. — Нет, нет, нет, — бормотала она, собирая таблетки дрожащими пальцами. В её руке уже был добрый десяток, когда Аой отбросила их прочь, прижав ладонь к лицу. — Моё снотворное… Оно теряет свои свойства при контакте с воздухом… Я снова не смогу спать. Иноске не знал, что делать. Как утешить девушку, сидящую на полу и оплакивающую испорченное лекарство, словно погибшего лучшего друга? Он хотел присесть рядом с ней, но Аой пошевелилась. Она быстро поднялась с пола, схватила метлу и смахнула осколки, перемешанные с таблетками, в угол. — Иноске-сан, пожалуйста, садись. Аой зажгла свечу и в тусклом свете начала зашивать его рану. — Извини, — сказала Аой, не поднимая глаз. — Извини, что до сих пор не поблагодарила тебя. — Это необязательно, — откликнулся Иноске. — На полу то… то, о чём я думаю? Аой кивнула. — В итоге всё закончилось, как ты и хотел. У меня больше нет снотворного. Чтобы сделать новую порцию, нужна как минимум неделя, — тихо сказала она. — Что происходит, когда ты его не принимаешь? — Я вижу демонов, — невесело усмехнулась Аой. — Мне снятся времена, когда я только стала истребителем. Тогда мы с тобой ещё не были знакомы. Мы с Канао много тренировались, но ей всё давалось гораздо легче. Мне потребовалось много времени, чтобы понять — я никогда не смогу биться с ней наравне. И хотя я прошла финальный отбор, у меня нет ни мужества, ни таланта. Не знаю, почему эти воспоминания терзают меня сейчас… — она снова рассмеялась грустным, приглушённым смешком. — И не знаю, зачем рассказываю это тебе. Ты, такой сильный и храбрый, никогда не сможешь меня понять. Пожалуйста, спасите… — Не больно? Я совсем одна. — Иноске-сан? Я не хочу замуж. Иноске посмотрел на девушку перед собой. Ему до скрежета в душе хотелось обнять её и никогда не отпускать. Даже такой бесчувственный чурбан, как он, видел, что жизнь Аой летит под откос. Она несчастна, но прячется за стеной напускной радости, не желая огорчать друзей, занятых своим безоблачным счастьем. И она, потерянная, одинокая, из последних оставшихся у неё сил цепляется за прошлое, за единственный дом. Зачем, Аой? Зачем? Зачем это всё, если ты не можешь исцелить своё кровоточащее сердце? Иноске уставился на свежую, сияющую белизной повязку на раненой руке. — Завтра я уйду, — шёпотом произнёс он. — И никогда не вернусь. Если тебе есть что мне сказать, сейчас самое время. — Я… э-э… — Если не хочешь говорить, это тоже нормально, — продолжил Иноске. — Я ухожу, чтобы убить одного из сильнейших выживших демонов. Бой будет тяжёлым. Ты не волнуйся за меня. Мы больше не увидимся, но не переживай, я выживу. Аой моргнула слишком быстро, будто бы смаргивала слезу. — Я надеюсь, ты будешь счастлив, Иноске-сан. Это было не то, что он хотел услышать. — Я всегда считала тебя одним из самых умелых истребителей. И ты мой друг. Я никогда тебя не забуду, — с нежностью улыбнулась она. — Береги себя. Ты прекрасный человек, и кто-то в этом мире тебя очень ждёт. Думаю, ты скоро встретишь её, женишься, у тебя родятся такие же беспокойные, но очаровательные дети, как и ты сам. И мы оба будем счастливы. Я здесь, в Поместье, а ты где-то там, далеко. Иноске знал, что Аой обманывает его. На прощание он получил от неё лишь ложь. Пожалуйста, спасите… Вот что она должна была сказать, если бы захотела открыть ему своё сердце. Если бы хоть что-то подобное сорвалось с её губ, он бы бросил всё и остался здесь. Но Аой упрямо лгала, утверждая, что счастлива. Она не оставила между ними мостов, а он был не вправе их возводить. Иноске тоже улыбнулся. Он не мог грустить, глядя на любимое лицо. — Да, мы оба будем счастливы. Хорошей свадьбы, Канзаки. — Спасибо, Иноске-сан, — ласково ответила Аой.

***

Иноске ушёл рано утром, поспав всего пару часов. Вчера Аой была под наркотиками, а сам он считал всё случившееся дурным сном, и сейчас, в здравом уме, Иноске не хотел видеть её лицо. Иначе он снова мог бы сделать что-то, о чём будет сожалеть. Пусть лучше их прощание останется там, в полутемной ночной комнате, где воздух был пропитан ложью, а невысказанная правда таяла в синих глазах. Так на самом деле лучше. Он лишь немного переживал, что не попрощался с Танджиро и Канао. Кто знает, встретятся ли они ещё когда-нибудь? — Обещаешь, что не пожалеешь об этом? — Не пожалею о чём? Иноске остановился, вспомнив свой последний разговор с Зеницу. Зеницу всегда давал ему хорошие советы, только вот он им не следовал. В тот день Зеницу смотрел на него грустными карими глазами, длинные волосы, собранные в хвост, развевал ветер. Зеницу был золотым и ярким, как всегда. Они вдвоём стояли на краю обрыва. — О принятом решении. — Зеницу… — Делай то, что тебе по-настоящему хочется, а не то, что нужно. — Делай то, что хочется. А я не знаю чего хочу, Зеницу, — пробормотал про себя Иноске. Единственное, чего он сейчас хотел — увидеть Аой счастливой. Может быть, он сам мог бы составить её счастье. Но теперь это невозможно. Свой шанс он потерял ещё год назад. А этой ночью потерял снова. Аой солгала ему. Предпочла мучиться в одиночестве, страдать в пустом особняке, но не открыла душу. Не дала ему возможности заглянуть в её несчастную жизнь. И Иноске ничего не мог с этим поделать. — Я постараюсь. Но иногда одних стараний недостаточно. — Я знаю. Знаю. Иноске обернулся и вытянул шею. Он будто бы услышал шаги. Очень знакомые шаги. Иноске посмотрел на небо. Почти полдень. Он был в пути уже несколько часов и отошёл от Поместья бабочки на довольно приличное расстояние. Всмотревшись в горизонт, он на всякий случай положил ладонь на рукоять клинка. Ещё несколько мгновений — и кто-то вывалился из кустов. Может быть, вот его упущенная возможность? Может быть, судьба велит ему стараться изо всех сил? — Иноске-сан! — Аой встала, отряхивая пыль с юбки. На её плечах висела дорожная сумка, и одежды было больше привычного. Аой выглядела так… словно собралась в путешествие. Она подбежала к нему, смущённо закусывая губу. Иноске почему-то подумал, что Аой похожа на зайчика. И на первый снег — такая же чистая и внезапная. — Знаю, ты скажешь, что это плохая идея, но… — Обещаешь, что не пожалеешь об этом? — Возьми меня с собой! — Что?! — Я всю ночь пыталась придумать, как мне справиться со своими кошмарами и избавиться от них… Особенно сейчас, когда у меня больше нет снотворного, и я решила… Если мне удастся убить демона своими руками ну или хотя бы помочь тебе, возможно, я перестану бояться, — тихо и неуверенно пролепетала Аой. — Ты сказал, что идёшь сражаться с демоном и больше не вернёшься… Похоже, это мой единственный шанс. Может быть, это и его последний шанс. — Нет, — покачал головой Иноске. — Большей глупости я в жизни не слышал. Но он знал, что Аой не сдастся. — Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она. — Я должна как-то разобраться с этим. У меня свадьба в следующем месяце! Мой жених не знает, что женится на наркоманке с хронической бессонницей! Он разорвёт помолвку, если поймёт, что на самом деле я больна. Не оставляй меня так! Пожалуйста, помоги, Иноске-сан! Ему так много хотелось ей сказать. Хотелось кричать, что она должна лечиться не только ради своей свадьбы, а если жених готов бросить её из-за правды, то Аой не следует выходить за него замуж. Но фраза «Мой жених не знает, что женится на наркоманке с хронической бессонницей» остановила его. Если он не поможет, значит ли это, что свадьба Аой будет сорвана по его вине? Имеет ли он право так поступить с несчастной девушкой? Пожалуйста, спасите… — Ладно, — Иноске умыл руки. В конце концов, Аой отправится с этой просьбой к другому мечнику, а он никому не может доверить её жизнь. Пусть это будет свадебным подарком. Поэтому Иноске развернулся и заставил себя двигаться вперёд. И когда Аой бросилась его догонять, он внезапно ощутил, как ему стало тепло рядом с ней. — Ты взяла свой ничирин? — О, нет… Мой клинок сломался, — застенчиво ответила Аой. — Я совсем не ухаживала за ним, и, в общем, неудивительно, что лезвие дало трещину. Честно говоря, это даже был не мой ничирин. Я нашла в особняке чей-то чужой. Свой я выбросила сразу после финального отбора. — А в сумке что? — В сумке? — взволнованно переспросила Аой. — Там яды. Я давно не тренировалась, поэтому сомневаюсь, что отрублю демону голову. Я надеялась, что как-то смогу приспособиться к техникам Шинобу-сан… Иноске остановился и посмотрел на неё. Голос Аой затих. — Ничего не выйдет, — сказал Иноске. — Возвращайся в Поместье бабочки, Канзаки. Это не увеселительная прогулка, так что я не стану тебя останавливать. Найди другой способ преодолеть свои страхи. Аой нахмурилась. — Иноске-сан, я смогу. — Что ты сможешь? — он вскинул бровь. — Ты знаешь, что я смогу убить демона. — Знаю, — Иноске вздохнул. — Но ты точно этого хочешь? Думаешь, сможешь победить кошмары, окунувшись в кровь и ужас охоты на демона? — Если Аой решит остаться, он больше не будет переубеждать её, а приложит все силы, чтобы она осуществила свой план. Это лучшее, что он может для неё сделать. Но правильный ли это путь для такого чистого и нежного человека, как она? — Неважно чего я хочу, — тихо ответила Аой, пробираясь мимо него. — Я выхожу замуж. Я должна вылечиться до самого важного дня в моей жизни. Иноске посмотрел ей вслед. Он не понимал, почему Аой с таким упорством стремиться разрушить свою жизнь. Он ещё не забыл услышанные ночью слова: Пожалуйста, спасите… Я совсем одна. Я не хочу замуж. Искушение ничего не предпринимать было достаточно сильным.

***

Поздним вечером они прибыли в деревню и остановились в местной гостинице. — Держи. — Иноске протянул Аой один из своих мечей. Аой оторвалась от записей в книге Шинобу обо всех исследованиях, которые она провела с коллекцией ядов, и уставилась на ничирин, а затем на Иноске, озадаченная и сбитая с толку. — Шинобу убивала демонов ядом, но даже она использовала меч, — тихо сказал Иноске. — Возьми мой. Он понадобится тебе завтра. Изначально Иноске планировал выследить и уничтожить демона этой ночью, но понял, что Аой нужно отдохнуть. Она не привыкла ходить часами. Она слишком слаба. — О, спасибо. — Аой потянулась к мечу дрожащими руками, и её пальцы на мгновение коснулись пальцев Иноске. — Хотя я не умею обращаться с катаной… — Не волнуйся, тебе не придётся её использовать, — пообещал он. — Я всё сделаю. Я защищу тебя. Защищу от себя самого. Иноске моргнул, чувствуя невнятную тревогу внутри. Его глаза распахнулись, когда он понял, что было не так в их комнате. Выражение лица Аой подсказало ему, что они думают об одном и том же. Пора было ложиться спать, а у них в номере только одна кровать. — Я сплю на полу, — поспешно пояснил Иноске. — Ты — на кровати. — Благодарю, — кивнула Аой, покрасневшая от смущения. Казалось, повисшее в воздухе напряжение можно было резать ножом. Иноске тонул и задыхался в гнетущей атмосфере. — Я хочу немного пройтись перед сном, — заявил он и, не дожидаясь ответа Аой, практически вывалился на улицу, пытаясь отдышаться. Он всегда знал, но решил похоронить это знание внутри себя, забыть… А сегодня он вспомнил. Вспомнил, как же сильно любит Аой. Вспомнил, что сходит с ума, даже просто думая о ней. Вспомнил, как покалывает его кожу, когда они находятся в одной комнате. Я защищу тебя. Иноске сжал кулаки и зажмурился. Я не хочу замуж. Пожалуйста, спасите…

***

Он бродил по ночной деревне не меньше часа, а вернувшись, обнаружил, что Аой уже уснула. Иноске лёг напротив, в дальнем углу комнаты. Безмятежное лицо Аой было обращено к нему, и он почувствовал, как тает сердце при взгляде на это ангельское личико. Аой говорила, что страдает от кошмаров, но сегодня её сон казался спокойным. Наверное, долгая пешая прогулка вымотала хрупкий организм. — Аой, — мягко позвал Иноске. — Прости меня за всё. Он знал, что не осмелится сказать ей это в глаза, но и не сказать, как сильно он сожалеет, Иноске тоже не мог. — Прости, — повторил он. — Я не хотел, чтобы так вышло. Этот день навсегда останется в его памяти. Может быть, Аой уже и не вспоминает о том глупом поступке? Вот бы так и было. Он любил её, обожал уже давно. И был наивен. Он не знал тогда, как следует вести себя с тем, кто так сильно нравится. А ещё столько боли и пустоты скопилось в груди от смерти людей, которых он знал и к которым успел привязаться в своей дикой жизни. Иноске тосковал и стремился быть рядом с Аой. И сил сдерживаться не осталось. Она была нужна ему, нужна как воздух, как хлеб. И в тот день, когда он наконец решил открыть Аой свои чувства, он всё разрушил. Потому что… — Прости, что поцеловал тебя, — прошептал Иноске. — Без разрешения. Какой же испуганной Аой выглядела в тот момент. Она боялась. Боялась того, кто любил её больше жизни. И это было самое ужасное, что с ним когда-либо случалось. — Прости, что требовал от тебя любви, — продолжил Иноске. — Я не должен был. Я просто не знал тогда, не умел действовать мягче. Посмотри на меня, не отворачивайся. Не отрицай очевидное. Ты ведь любишь меня. Разве нет? — Ты заслуживаешь кого-то во много раз лучше. — Иноске-сан. — Аой медленно открыла глаза и посмотрела на него. — Я не сплю. Мне нельзя засыпать, иначе мои кошмары вернутся. То, что ты сейчас сказал — правда? Он не мог говорить. Его разум был белым и пустым. — Иноске-сан, в тот день, когда ты убежал, даже не посмотрев в мою сторону… Ты бросил меня, потому что я не сказала то, что ты хотел услышать? — спокойно спросила Аой. Её голос был чётким и ровным, словно она не раз репетировала этот момент. Только глаза наполнились слезами. — Ты хотел, чтобы я призналась тебе в любви, а когда этого не случилось, ты ушёл. Ты пропал на целый год, потому что стыдился того, что поцеловал меня? Меня, простую, не слишком привлекательную медсестру, которая только и делает, что всех ругает? Ты не хотел, чтобы кто-то об этом узнал? — Нет, — резко оборвал её Иноске. — Я ничего не стыжусь. Я поцеловал ту, кого люблю. Аой спрятала дрожащие, будто от озноба, руки под одеяло. — Тогда почему ты ушёл? — Потому что причинил тебе боль, — зло выпалил он. — Я заботился о тебе, хотя ты, возможно, этого не замечала. Я всегда пытался быть ближе. Но когда я увидел твоё лицо после того, как… — Иноске сглотнул, так и не договорив. Было слишком тяжело. — Ты… ты боялась меня. И я решил, что теперь ты меня возненавидишь, не позволишь остаться рядом и дальше помогать, оберегать тебя. Я решил, что стану вечным напоминаем о том, как силой добивался твоей любви, и не захотел дальше отравлять твою жизнь. — Иноске тяжело выдохнул. — Я никогда не боялась и не ненавидела тебя, — ответила Аой тихим, немного сбивающимся голосом. — Я страдала каждый день, потому что каждый день ждала парня, подарившего мне мой первый поцелуй. — Нет, — Иноске сел, вызывающе качая головой. — Нет, Аой, не говори так. — Но это правда, — выдохнула Аой. — Целый год я ежедневно мечтала, что ты вернёшься. Но моя мечта не сбылась. — Прости, Аой, пожалуйста… — А теперь что-то сломалось, Иноске-сан. Теперь я вижу в тебе человека, который снова сбежит и бросит меня с расколотым сердцем, как ненужную игрушку, что наскучила за один вечер. Он хотел пообещать ей, что никогда не уйдёт, что останется навсегда, если она этого захочет. Но Иноске проглотил так и не высказанные слова. — Прости, я был глуп и эгоистичен. Никогда не смей о себе так говорить! Ты не чья-то игрушка! — сказал он вместо этого. — Я убегал от себя, Аой, не от тебя. Я убегал от ненавистного человека, которым, как я думал, стал в твоих глазах. Может, ты меня и простила, но я не смог себя простить. Аой повернулась в другую сторону, и теперь Иноске мог видеть лишь ее блестящие в пламени свечи тёмные волосы. — Иноске-сан, извини меня. — За что? — Лицо Иноске помрачнело. — Ты ничего сделала. Это я должен вымаливать твоё прощение. — Ты ведь всё ещё любишь меня? Наступило долгое молчание. — Я… — наконец начал Иноске. — Извини, что выхожу замуж, — прошептала Аой в стену. — Я стану женой человека, которого люблю… Иноске безмолвно лёг на спину и закрыл глаза. Его сердце болело так сильно, так сильно. Оно разрывалось от боли.