Princess Justice

"Талисман, талисман, талисман!!! Как можно быть такой дурой... И Каалки уже устала, а у меня даже нет с собой яблок, чтобы накормить ее..." Маринетт тяжело дышала, пытаясь хоть что-то придумать, но паника, только было оставившая ее, опять нарастала. Льюис пошевелился, и Ледибаг крепче прижала к себе ребенка. Горе-похититель под ее надзором все еще придерживал слабеющего на глазах Кота. Дюпен-Чен огляделась по сторонам и увидела неподалеку магазин. Отлично, сейчас она купит яблоко и... Писк сережек ударил по ее итак напряженным нервам, и она прикрикнула на мужчину: - Отведите его туда, живо! Тот подчинился, уводя Кота в переулок между домами. Мари поспешила за ними, велев ему осторожно помочь напарнику опуститься на асфальт. - Как ты?? - испуганно спрашивает Дюпен-Чен. - Могу я оставить Льюиса с тобой? Мой талисман удачи там... И я пока не могу исцелить тебя, - судорожно бормотала она. Кот схватил ее за руку. - Не вздумай возвращаться, - хрипло прошептал он. - Подумай о ребенке. Я запрещаю. Рука безвольно опустилась - его сил уже не хватало даже на это. Сережки снова запищали. Врача! Она уже может не успеть за талисманом, значит, нужен врач!! Девушка аккуратно опустила малыша ему на колени. Она быстро сбегает за помощью, туда и обратно! Мари, отчаянно пытаясь не зарыдать в голос, попросила Кота ее дождаться, схватила их потенциального пленника и поволокла за собой. К счастью, по пути им встретилась полицейская будка, куда Ледибаг незамедлительно сдала мужчину. Тот уже кажется решил просто покориться своей судьбе. А может, испугался, что если попробует сбежать, то его прикончат на месте. В любом случае Маринетт было не до него. Выскочив из крохотного помещения, она развернулась и врезалась в кого-то. Жертва ее невнимательности устояла, помогая не упасть и ей. - Маринетт?! - Лука! - выдохнула девушка, прежде чем сообразила, что она, вообще-то, все еще в костюме. Куффейн, кажется, тоже осознал свою оплошность, и виновато опустил взгляд. Но она спросит все потом, потом! Трансформации осталось едва ли больше минуты. - Лука, помоги мне, - губы ее задрожали, тщательно подавляемая истерика начала прорываться наружу. - Кот... ранен... талисман удачи... я... - Где он? - спокойно спрашивает Лука, набирая чей-то номер, и тут же быстро толкая Маринетт в пространство между домами. Он встает в проходе, загораживая ее от посторонних глаз, прежде чем она понимает, что Тикки уже исчерпала свой предел. Обессиленная квами падает ей в руки, и Дюпен-Чен нежно кладет ее в сумочку, где квами ждет печенье. Ледибаг молча показывает направление, пока Куффейн быстро что-то говорит собеседнику на том конце провода. - Джул приведет нашего семейного врача. Он сможет осмотреть Кота прямо у нас на корабле. - На корабле, а... И тут она понимает, что они телепортировались совсем близко к месту обитания семьи Куффейн. Маринетт знала, что в свой дом вернуться ей сейчас опасно, и кажется, подсознательно выбрала это место. *** Адриан пытается не терять сознание. Вдох. Выдох. Снова вдох. Левой рукой зажимая окровавленный бок, правой он нежно придерживает ребенка. Тот безмятежно спит, и Агресту кажется, что он готов был бы охранять его сон вечно. Вдох. Выдох. Адриан берет его маленькую ручку. Рукав кофточки слегка задрался, и он потрясенно смотрит на родимое пятно - точь-в-точь как его собственное. Жгучий стыд прибавляется к общему поганому состоянию. И он еще сомневался. Знал же, что ни одному слову этой мерзавки верить нельзя... Вдох. Больно. Так плохо. Боже, он не хочет оставлять их сейчас. Выдох. - Котик!!! Леди падает на колени рядом, и он слышит, что с ней кто-то еще. Она забирает ребенка, встретив небольшое сопротивление. Агрест не хочет отпускать его маленькую ручку. Пожалуйста, Леди, оставь его со мной еще немного. Но Маринетт все равно тянет ребенка на себя, подставляя ему свободную руку. Адриан еле как поднимается с их поддержкой. Его мутит, от боли он почти ничего перед собой не видит. - Отпускай, - все также спокойно говорит Лука. - Я понесу его сам, возьми ребенка. Мари кивает, пока он осторожно поднимает полубессознательного Кота к себе на спину. Быстро, настолько быстро, чтобы не навредить Нуару, они отправляются на корабль семьи Куффейн. Укладывая его на постель в свободной каюте, Лука открывает было рот, но тут же закрывает. И Дюпен-Чен прекрасно знает, что он хочет сказать. Парень лишь молча протягивает руки, и Маринетт доверяет ему сына. Он уносит его из каюты и плотно закрывает за собой дверь. - Прости меня, - она падает на колени у кровати, сжимая его пальцы. Адриан едва заметно улыбается и хрипит: - Спрячь когти. Она почти не видит, сжимая его руку с замутненными пеленой слез глазами, но это и не нужно. Ледибаг догадалась еще там, в подворотне - слишком нежно он держал ребенка, слишком сильно не хотел отпускать. Две половинки одного целого соединились, тут же объясняя и осведомленность Адриана, и своевременное появление Кота. На понимание наложились и светлые вихры вкупе с зелеными глазами, улыбка, на которую Ледибаг смотрела так часто и не понимала, почему ёкает сердце. Слышится быстрый топот ног, и Мари торопливо распахивает дверь. Врач вбегает в халате, надетом наизнанку, с большим саквояжем наперевес, и Дюпен-Чен даже благодарна ему за это: видно, что человек спешил, чтобы помочь. За его спиной стоит растерянная Джулека. Маринетт грустно улыбается подруге, вставая у изголовья, чтобы не мешать врачу. Следующий час они бегают туда-сюда, помогая медику и поднося нужные предметы. Адриан потерял много крови и не подлежит транспортировке, поэтому врачу приходится оказывать помощь прямо здесь. Дюпен-Чен с ужасом наблюдает как врач извлекает из рваной раны окровавленную пулю, но держится. Она должна быть рядом. Ближе к концу операции, доктор ловит ее полный отчаяния взгляд и качает головой. - Успокойтесь, барышня. Потерял много крови, раздроблена кость, но он счастливчик. Ни пуля, ни осколок кости внутренних органов не повредил. Жить будет. Маринетт вздыхает с облегчением, вновь силой воли заставляя себя успокоиться. Плакать она будет потом. Нельзя мешать, иначе что-нибудь обязательно может пойти не так. Наконец, врач зашивает рану, накладывает стерильную повязку и, оставив лекарства и длинный список назначений, покидает корабль. Адриан все еще спит под действием наркоза, и все выходят, прикрыв дверь, чтобы его не тревожить. Маринетт наконец-то обнимает Джулеку, поблагодарив за такую оперативность. Потом Луку... И у нее просто нет слов, чтобы в полной мере выразить свою благодарность. Только благодаря хладнокровному спокойствию Куффейна все обошлось. Но остались вещи, которые ей хотелось бы знать. - Давно ты знаешь?... - Давно, - тихо вздыхает парень, облокачиваясь на перила. Джулека оставила их, вернувшись в свою каюту. - Но не бойся. Я никогда бы никому не сказал. - Я и не боялась, - усмехнулась Маринетт. - Значит, Исполнитель Желаний все-таки не промахнулся? - Он попал дважды, - отвечает Лука. - И в тебя... И в Него. Дюпен-Чен сглатывает, промолчав. Все-таки она не ошиблась, доверив талисман Змеи именно ему. - Мальчик - его копия, - после недолгого молчания продолжает Куффейн. - И он позволил тебе уехать? - Он не знал, - тяжко вздыхает девушка. - Я сбежала стараниями его отца. - Вот как. Маринетт украдкой косится на друга. Во всей этой суматохе у нее не было времени разглядывать его, но сейчас она начинает подмечать новые детали его внешности: появились татуировки, волосы стали чуть длиннее, хотя он все так же подкрашивает их в синий цвет. Он стал еще выше, крепче. Изменился почти всем, кроме выражения глаз. Они смотрели на нее с такой же прежней любовью, как и долгие годы назад. Она отводит взгляд и ей становится очень грустно. - Ты не должна себя корить за это, - словно прочитав ее мысли, говорит Куффейн. - Мои чувства - лишь моя проблема. - Просто я... - Я хотел бы, чтобы ты была счастлива, - продолжает Лука. - И я надеюсь, что вы с Адрианом сумеете со всем справиться. - Если бы не ты... - Ты бы сделала тоже самое для меня, разве нет? - Конечно. Они еще стоят рядом какое-то время, а потом Маринетт идет проведать сына. Доктор осмотрел и его, сделав вывод, что его накачали сильнодействующим снотворным. Скорее всего, он проспит до самого утра. На город уже опустилась ночь. Дюпен-Чен поговорила и с Джулекой, прежде чем та отправилась к себе. Льюиса тоже уложили в ее каюте, а Адриан был в каюте у Луки. Больному нужен был покой, поэтому Куффейн отправился в комнату матери, которая сегодня отсутствовала. Маринетт не могла спать. Перенервничав за день, она теперь металась в беспокойстве, заламывая руки. Похищение ребенка, акума, переживания за Адриана - всего этого было слишком много для одного дня. Она даже не позвонила родителям или дедушке, и сейчас горько об этом сожалела. Ее телефон был где-то там, на месте проведения свадьбы, а будить сейчас Луку или Джулеку показалось ей кощунством. Сходя с ума от переживаний, она все-таки решилась хотя бы узнать, как Адриан. Очень тихо отворив дверь, она входит в освещенную лунным светом каюту. Он лежит в постели - ужасно бледный, с обескровленными губами, а светлые волосы беспорядочно разметались по подушке. Мари присаживается рядом, нащупывая его ладонь под одеялом, и едва не вскрикивает от неожиданности, когда теплые пальцы слабо сжимают ее руку. Агрест улыбается краешком губ, и на душе резко становится тепло. - Если я умер, то точно попал в рай, - слегка сиплым со сна голосом шепчет он. - Ты обязательно умрешь, когда поправишься, непослушный котик, - деланно строгим тоном говорит Маринетт. - Прости, - уже серьезно говорит Адриан. - Даже если мы избавились от Лилы, проблема Бражника все еще остается. Чувствую, что в ближайших битвах я вряд ли сумею принять участие. - Отработаешь, когда поправишься, - отвечает Мари. - Постой, что ты сказал?... - Что не сумею помяучь своей Леди какое-то время? - Нет же, - нетерпеливо перебивает его Дюпен-Чен. - Лила?... - Ах да, - хмыкнул Адриан. - Отправилась в отделение за попытку изнасилования меня. Маринетт приподнимает брови. - Ну и вот это тоже, - он демонстрирует ей перебинтованную левую руку. - Хлоя все-таки неплохой человек. - Ну, разве что, в сравнении. - Мари... - И что ты ей пообещал? - Ты что, ревнуешь? Дюпен-Чен обиженно надувает губы. Она понимает, что ее поведение сейчас просто глупое, особенно после того, как Адриан сбежал с собственной свадьбы, пойдя против отца, так еще и едва не умер, защищая их с ребенком. Но Буржуа вполне ясно обозначила свои позиции, когда пошла с ней на так называемую сделку, и против воли внутри начинала шевелиться ревность. Агрест откидывает одеяло здоровой рукой, и очень осторожно пытается сесть, стараясь не потревожить рану. Маринетт испуганно пытается уложить его обратно, но Адриан упрямо продолжает свои попытки. В конце концов, ей ничего не остается, кроме как помочь ему сесть, подложив за спину несколько подушек. Он осторожно выпрямился, слегка поморщившись, и потянул ее к себе. Дюпен-Чен садится рядом, с другой стороны от раны, и кладет голову ему на плечо. - Я и Хлоя... Ты правда веришь в это? - Нет, - вздохнула Маринетт. - Просто... Столько лет прошло, а ты ведь... Работаешь с моделями. - В гробу я видел таких моделей, - с неожиданной злостью буркнул Адриан, естественно имея ввиду Лилу. - А что ты имел ввиду под "пыталась изнасиловать"? Агрест вспомнил ее отвратительные домогательства. Не только те, что произошли на свадьбе, но и многие, что были до. Они часто оставались наедине в гримерках, или в залах для фотосъемок, если успевали подготовиться раньше фотографов. Порой Горилла забирал их обоих. Адриану вскоре надоело терпеть ее общество, и в такие дни он старался садиться на переднее сидение. Тошнотворные в его голове, и такие постыдные, если произнести вслух. И он совсем не хотел обсуждать это с Маринетт. - Именно то, что сказал, - вздохнул парень, отворачиваясь. - Я не хотел бы говорить об этом, правда. Они помолчали, и Дюпен-Чен все же решилась закончить свою мысль. - Говоря о моделях... Я имела ввиду не только Росси. Там ведь много... других. - Для меня существуешь ты и только ты, - Адриан нежно целует ее в макушку. - Я и жил все эти годы, вспоминая... - он порозовел, не договорив, но Маринетт поняла, тоже смутившись. - Я бы повторила, - брякнула она, тут же краснея, как помидор. В комнате резко стало очень душно, а у нее появилось желание провалиться сквозь землю. Закрыв лицо руками, она вдруг слышит его тихий смешок. - Хватит, - бурчит Ледибаг, но Адриан, отсмеявшись, прикладывает палец к губам. Она замолкает, позволяя ему притянуть ее ближе к себе и поцеловать. Девушка даже не замечает, в какой момент оказывается у него на коленях. Агрест медленно выпускает из плена ее губы, опускаясь все ниже и ниже. Маринетт тяжело дышит, глуша внутри стоны, когда он склоняется опасно близко к ее груди. Его руки уже забрались под ее рубашку, добравшись до застежки бюстгальтера. На ее лице мелькает растерянность. - Чего же я там не мяудел, моя Леди? - мурлыкнул он ей на ухо, таки отстегнув застежку. - Ничего ты не видел, - угрюмо говорит Маринетт. - Даже моего лица. - Я видел, пусть и не глазами, - не сдается Нуар, потянувшись к пуговицам на ее рубашке. - Глупый Кот, - смущенно бормочет она, все же позволяя ему разобраться с пуговицами. Рубашка и бюстгальтер оказываются на полу. Они делают все медленно, осторожно - боясь потревожить рану Агреста. Он продолжает сидеть в одном положении, и Маринетт осторожно забирается сверху, просто расстегнув ремень его брюк и стащив их на пол, к остальной одежде. Она прикусывает губу, стараясь не застонать. Если брат и сестра Куффейны их услышат, это будет совсем уж неприлично. Хотя, всю эту ситуацию приличной никаким боком назвать нельзя. Адриан крепче сжимает бедра своей Леди, и почти урчит, потираясь щекой о ее грудь. Маринетт зарывается пальцами в его волосы, прикрывая глаза. Потом они долго лежат в тишине, обнявшись. Сон так и не идет. - Ты боишься? - внезапно спрашивает Кот. - Нет, - Мари поглаживает его по гладко выбритой щеке. - Мы справимся. Я верю. Они вновь лежат рядом под полной луной. И Маринетт верит, что завтрашнему солнцу не удастся их разлучить. Не в этот раз.