Люди тоже звери

Стоявшее вокруг них кольцо сосен и елей встретило их прежним, неизменным безмолвием. Небольшой дворик, дорожка которого заросла сорняками и густой травой, был как и раньше обнесён невысоким, деревянным заборчиком, с недостающими зазубринами сзади. Вверху, среди зеленеющих кронов деревьев и небольшого кусочка неба, в зените зияло солнце, а под ним стояли две светловолосые фигуры. —Чур я первая! Звонкий смех Оли и звон ключей, с которыми та ринулась к дому, заставили Антона обреченно закатить глаза. За все долгое время их поездки на поезде, а затем, на здешнем сельском автобусе, радостное воодушевление сестры никуда не пропало. Мечась из одного угла в другой, Оля с сияющим видом разглядывала знакомые лесные массивы, не видимые ими уже несколько лет. Сам же Антон, из-за раннего подъёма, духоты и летнего зноя, желал одного—как можно быстрее очутиться в доме и час-другой завалиться на кровать. Труднее всего было на пути с остановки, когда вся часть багажа и сумок оказались исключительно на нём одном. В это время светлая макушка Оли смутно маячила в дальнем конце дороги, то и дело поторапливая его. —Я что, сам должен весь багаж тащить?! Остатки терпения, ограждавшие его от раздражения и желания грубо упрекнуть сестру в бездействии, дали трещину, что он, не осознавая, повысил голос едва ли не на крик. Где-то глубоко внутри него едкой жижей зашевелилась уязвлённая гордость. Оле было простительно такое поведение. Она же девочка, в конце концов, к тому же его младшая сестра. И все же, могла бы хоть из сострадания спросить, нужна ли ему помощь, тем более когда прекрасно знала, как её старший брат плохо переносит жару. Гляди, и свалился бы где-нибудь беспамятства, в течении того времени, когда они добирались сюда. И мутить его начало знатно. Панамы, кепки, или какого-либо другого головного убора из-за утренней спешки они не взяли. Однако Антон, не смотря на все каверзные неудобства, пусть и не без трудностей, но смолчал. Признание собственной слабости, ровно как и вытекающей из этого усталости для него самого было крайне не уместным. По долгому отсутствию ответа, парень понял, что помощи он навряд ли дождётся. А потому с потугами и злобным фырканьем, как можно быстрее направился к узкой лесинке крыльца. Старый, заброшенный вид, застиг не только внешний дворик, но, как выяснилось и сам дом. Длинный, вязанный половик, с парой дырок в бахроме, Полумрак, царивший в прихожей, мешался с мишурой и облаком поднятой пыли, от которой он громко чихнул. Стопка и багаж вещей, давивших на плечи, с грохотом упали на пол и в унисон им, со стороны кухни раздалась череда быстрого топота, который быстро затих. —Антон, тут очень пыльно! — Олина голова, взъерошенная, белым пятном появилась из дверного проема, ведущего на кухню, и рядом с ней смутно проступали деревянные ступеньки, ведущие на второй этаж. Отвлечённого усталостью Антона непроизвольно передёрнуло, да так, что тот едва ли не завалился на стоящую у входа тумбу. —Оля, чёрт тебя дери! До инсульта доведёшь! В подтверждение словам в груди знакомо закололо, прежде, чем частые, испуганные кульбиты сердца на перебой звенящему хохоту бухали у него в ушах. —Ты не настолько старый, Тоша. Наблюдая столь яркую и красочную реакцию брата, Оля, не сдержавшись, во всю залилась неудержимым смехом, изредка переходящим в гортанное хихиканье. Сгорбившись и обхватывая руками ноющий от напряжения живот, девушка всеми силами пыталась остановить накатывающую на неё волну гогота, но видя, горящее от смущения и замешательства лицо Антона, её прорывало вновь. Благо того времени, когда Оля чуть ли не каталась по грязному полу, хватило, чтобы полностью скинуть с себя остатки оцепенения. —Смех—смехом, но вещи сами себя не распакуют. К тому же… — взгляд из-под очков скользнул вдоль стенок, стараясь определить примерный масштаб часов, для того чтобы всё разгрести и помыть.—тут точно нужно будет прибраться. А это наверняка весь день займёт. —Но Тоша! — от его слов лицо напротив недовольно нахмурилось, ясно показывая чрезмерное нежелание посвящать этому весь оставшейся день. — Нам не обязательно заниматься этим сразу же! К тому же, здесь не так уж и плохо! Твердая уверенность и стремление убедить Петрова в своих, очевидно лживых побуждениях, с треском провалилась громким чихом, и упавшей сверху, небольшого клубка нитей, паутины. —Не юли, Оль, все равно от работы не отделаешься. Заметив в углу ведро, с торчащим совком и веником, Антон уже хотел было сказать Оле сходить на верх, за половыми тряпками, как та силком обхватила руку, дёргая его на себя. —Ну, Аааантон… В том, как та растягивала его имя, отчётливо проступало непробиваемое упрямство, а вместе с тем и не характерная её возрасту, детская капризность. —Давай, не сегодня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… При неудачной попытке вытащить свою конечность из чужих рук, Оля окончательно повисла на ней, умудряясь при этом хлопать ногой и напускать на себя просящий, жалобный вид. —Да что же у тебя случилось, что ты так рогом упёрлась? —Просто, я сильно устала… Наигранно тяжёлый, обессиленный выдох волной тёплого воздуха забрался под воротник футболки, на секунду отвлекая Антона от повторного приступа раздражения. —Устала после того, как я сам почти всю дорогу тащил багаж на своей спине? Прекращай врать, Оля. Вместо одной кухни, сегодня будем убирать весь дом. Тело сестры, прижавшееся к нему в неполных объятиях вздрогнуло, а потом, Оля, пусть и с явной неохотой, сказала: —Я хочу сегодня встретиться с Бяшей.Он знает, что мы должны были на этой неделе приехать. Вот оно что… —Откуда? — Я ему письмо написала. Ещё когда мама говорила, что нам нужно в деревню съездить. Факт того, что Оля общается с его давним приятелем, для Антона не было из ряда вон выходящей новостью. Он знал, что те общаются едва ли не с самого их возвращения в столицу, отсылая другу другу письма и поздравительные открытки на праздники.