Они знали чуть-чуть больше...

Трезвый вечер пятницы поменял многое. Льды тронулись. Поэтому утро субботы выглядело несколько иначе, чем обычно. Арсений проснулся в полвосьмого и впал в раздумья. Серьёзные. Ехать или не ехать? Брови сводятся к переносице, мысли пчелиным роем жужжат в голове, а чутьё подсказывает тихое «да». Понимает - нужно ехать. На завтрак - кофе, одежда на день - зауженные джинсы и черный худак. Наперекор классике, но не страшно - всё равно сегодня выходной. Ключ Арсений хранит не в сейфе, не у себя на шее и даже не в коробке в дальнем ящике в углу чердака - всё гораздо проще : крючок - в прихожей за антресолью, а на нём - тот самый ключ. Легко и просто, но ещё никто не догадался. Спрятав пистолет, Арсений направляется в машину. До места назначения ехать около часа: это центр, это суббота, это загруженные дороги, это Питер. Неказистый питерский двор. Архитектура в центре, должно быть, самая ценная достопримечательность для Арсения. Он уверен: красота в простоте. Он любит гулять по питерским улочкам, рассуждая о своих планах. Главарь ещё раз осмотривает квартал и заходит внутрь, плотно закрыв дверь изнутри. Проходя по ступенькам вниз мужчина понимает, что кроме главного входа, который отцы почему-то переделали в последний год жизни, ничего не поменялось. Попов заходит в кабинет, где его встречает знакомый силуэт : широкая спина в черном худи, светлые кудрявые волосы, почти не освещаемые тусклым светом дисплея телефона. Вы видели могущественные (разумеется, в тёмных тонах и строгом стиле) кабинеты начальников? Этот кабинет был именно таким. Так как помещение находилось под землёй, светом служили свечи или электричество, которое, к слову, не использовалось уже около пяти лет. Свечи навевали тоскливую и мрачную атмосферу, но свою обязанность выполняли хорошо, так что другие варианты освещения не рассматривались. Сейчас же единственным источником света был только телефон Шастуна. Напротив входной двери из тёмного дуба была стена с фамильным деревом. Дерево - история дружбы Шастунов и Поповых, хранившее в себе фотографии и годы жизни Мафии. Посередине комнаты - большой прямоугольный стол. Массивные два кресла стоят по бокам. Можно сказать, что маленькие портреты на стене делят всю комнату на равные части, которые обустроены аналогично. На правой и левой от входа стенах стоят большие шкафы с книгами, статуэтками и фотографиями. Рядом с ними находятся маленькие диванчики. Всё помещение было в пыли. Дышалось очень тяжело. - Ты убиваешь своей «пунктуальностью» - подал голос Антон, который внимательно рассматривал древо поколений. - А разве мы договорились о встрече? - на память двигаясь по кабинету, спрашивает Попов. - Мы давно ни о чем не договариваемся, Арсений. - слишком холодно отвечает ему Шастун. - Но по итогу цель у нас одна? - он присоединяется к Антону за изучением их "семейного" древа. - Да. Ты хотя бы знаешь какая? Или вчера все мозги пробухал? - наезжает Антон на друга детства. Попов с горечью усмехается. - С каких пор ты записал меня в алкаши, если я был на машине и абсолютно трезв? - тоном, не терпящим возражения, произносит Арсений. Вопрос - риторический, и звучит, как утверждение. - Найти зацепки о смерти, о делах и обо всём. - отвечает на вопрос Попов. - Какой умный - язвительно заключает Антон. Включает свет. Тусклые лампочки освещают комнату, неприятный скрежет от давно не работающих проводов заполняет помещение. Левая сторона кабинета принадлежит Попову, а правая - Шастуну. Так они и расходятся в поисках информации, как в море корабли. Что это за место? Первая база и до девяносто восьмого года единственная опора Мафии города Санкт-Петербург. Она передавалась главарями по наследству, каждый раз чем-то совершенствовалась и была для всей банды вторым домом. Здесь прадеды, деды и отцы Шастуна и Попова решали все проблемы, наказывали преступников, помогали нуждающимся, да и жили в свое удовольствие, называя эти катакомбы своим любимым местом. Да, именно катакомбы, хоть и главный вход находится в центре северной столицы, сами подземные сооружения растянулись по всему необъятному городу. План подземных лабиринтов дети Мафии знали наизусть ещё с детства и помнили до настоящих лет, но пользоваться ближайшим входом было слишком просто, поэтому и Антон, и Арсений зашли с центра. Почему сейчас всё было заброшено? Ответ очевиден - ссора и смерть. Парни и видиться не могли, а работать друг напротив друга, да ещё и на расстоянии двух метров тем более было бы каторгой. После уноследования семейного бизнеса мужчины закрыли все ходы и выходы катакомб и начали с нуля. У каждого своя новая база, здание, и все составляющие - с чистого листа, кроме людей и кодекса. Что-то всё-таки было неизменным. После лета девяносто восьмого года под землёй никого не было, и Шастун с Поповым подумать не могли, что сюда вернутся. Но внутренняя интуиция всё-таки заставила. >< Они перебирали бумаги, книги, письма и фото весь день. Но ничего не цепляло. Дела отцов они знали почти наизусть, лишь со временем забывая детали. На фото знали многих приближённых, что это было за событие, где оно проходило и для чего. Поэтому ничего нового, к сожалению, они не нашли. Время близилось к девяти вечера. - Пусто? - эхом отзывается голос Арсения в тишине комнаты. - Да, по домам? - говорит Антон - Наверно, завтра продолжу. Арсений идёт к выходу, всем видом показывая, что находиться здесь не собирается. Выключают свет и выходят. Вдохнув свежий уличный воздух, парни смотрят друг на друга и еле-еле улыбаются. Ехать домой обоим на машинах, транспорт стоит в одной стороне. Вдруг Шастун понимает: Арсений идёт не к авто. - Арс? - забывшись, зовёт Антон, смотря на Попова. - Что? - развернувшись, отвечает Попов. Он явно загружен мыслительным процессом - говорит резко и нервно. Антону кажется, что подойди бы он ещё ближе, то слышал бы движение шестерёнок в голове мужчины. - Ты куда? Вон же твоя машина - кивая в сторону говорит Антон, нагоняя главаря. - Я устал, не доеду до дома, дойду вон лучше до гостиницы, да переночую - вымученным, уставшим голосом глухо произносит Попов. - Ты уверен? - Да, а ты, Антон? - резко говорит Арсений. Опускает взгляд на младшего, с безмолвной надеждой ожидая реакции на свои слова. - А я-то в чём? - недопонимает Шастун. Нелепо дёргает рукой и вопросительно приподнимает брови, смотря на собеседника. - Что доберёшься до дома сам и без происшествий. - говорит Попов и кладет руку на плечо Антона. Тот слишком резко и громко выдыхает. - Мы торчали под землёй больше двенадцати часов и впитывали большое количество информации, у тебя слипаются глаза, как ты поведёшь? - уже с нескрываемым беспокойством говорит Арсений. Светловолосый порывается что-то ответить, но тут же опускает голову, отстраняясь. Смотрит на Попова из-за приоткрытых ресниц. - Как-нибудь да поведу - понимая, что Арсений прав - Антон действительно очень устал -отвечает Шастун и смотрит на старшего, стараясь скрыть усталость в голосе. -Не «как-нибудь», а завтра поедешь! - строго чеканит Попов, смотря прямо в глаза. - В смысле? - Пошли-пошли - хватает парня за руку и тянет в отель, находящийся буквально в одном из ближайших домов. Отель красивый, дорогой. Конечно, это вам не хухры-мухры, а центр Питера. -Здравствуйте, два одноместных номера - обращается Попов к девушке за стойкой. Нетерпеливо стучит по столешнице, смотря куда-то сквозь сотрудницу отеля. - Добрый вечер, к сожалению все номера заняты, кроме одного двухместного, подойдёт? - оповещает работница, без особого интереса взглянув сначала на Попова, а затем и на Шастуна. Мужчины переглядываются. Тишина затягивается. Молодая девушка начинает чувствовать себя неуютно, прочищает горло и всем своим видом показывает, что ожидает ответа. - Подойдет - севшим голосом говорит Шастун, наблюдая, как Арсений меняется в лице. Что-что, а спать в одной кровати они явно не планировали. >< Зайдя в номер, Арсений первый кидается к кровати. Он проверяет матрас (если их два полотуроспальных ,то можно постилить одному на полу), с сожалением отмечая неверность своих предположений. К слову, номер был обыкновенный: большая кровать, по бокам тумбочки, душ, туалет и гостиная со столом, диваном и плазмой. - Блять - громко озвучивает Попов свои эмоции. - Согласен, я в душ - быстро говорит Антон, осмотрев весь номер, а после поспешно скрывшись за дверью ванной. После вечернего душа мужчины не произносят ни слова, заправляя кровать, заказывая ужин и принимая доставку - говорят только по делу, кушая на маленьком общем столике, даже не смотря друг на друга. «Коллеги» никак не могут принять мысль о том, что ночь придётся провести (Арсения передёргивает от того, как похабно это звучит в его мыслях) вместе, да ещё и лёжа в одной кровати. Арсений и Антон, оставшись в одних боксерах, пытаются уснуть на разных половинах кровати, держа максимальное расстояние друг от друга. Холодно. Много крутятся, протяжно вздыхая и обдумывая свои мысли, перетягивают одеяло, и опять же - молчат. Ты слишком громко думаешь. Стыдливо сгибают ноги в коленях, вспоминая моменты из детства и тайно желая подвинуться друг к другу чуть ближе. Сжимают руки в кулаки, комкая простынь под собой и стискивая зубы в безмолвном отчаянии. Ну давай же. Так трудно понять, что я тоже хочу стать ближе? И только когда стрелка настенных часов заходит за двенадцать - засыпают. ..Вы одинокий человек? Если да, то, должно быть, знаете, каково это? Когда ты возвращаешься один в пустую квартиру, а тебя никто не ждёт, никто не готовит завтрак в постель, никто не говорит спокойной ночи, никто ласково не целует и даже самое лёгкое - никто не обнимает, когда так хочется простой поддержки. Одинокие люди - сильные люди. Но у них есть одна слабость - тактильность. Эта слабость - глоток кислорода, которым они пытаются заполнить всю ту пустоту, что копится годами. И Антон, и Арсений - одиноки. В детстве были все рядом, все помогали и даже пытались учить, что маленьких мафиозников иногда раздражало, а сейчас в возрасте чуть за двадцать они жалеют, что иногда слушали в пол-уха. На данный момент у них есть только собственное эго, Дима или Серёжа и дядя Паша в Пензе. Всё. Некому доверять, не с кем посоветоваться, не с кем просто поговорить о бессмысленных вещах - это медленно убивает изнутри. Сжирает, ломает рёбра, выбивает из груди воздух и отрывает когтистыми лапами частички души. Искать кого-то среди подчинённых глупо - каким бы хорошим человек не был, он всегда хочет от тебя выгоду, поэтому, понятное дело, каждый из банды мог подлизаться в первые ряды, но тут мужчины были умны: они ставили себя почти на один уровень с подчинёнными, всегда поддерживали разговор, помогали, следовали кодексу, и никогда-никогда не подпускали слишком близко, выстраивая свою личную зону комфорта. Всю свою жизнь парни медленно теряли родных: родителей, бабушек, дедушек, тётей, дядей, папиных добрых коллег, друзей детства, одноклассников и просто знакомых, на которых когда-то оставалась надежда - всю поддержку и опору. Последним они потеряли не отцов. Последним они потеряли друг друга. И это было ещё больнее. Просыпаться вместе было в новинку. Просыпаться вместе в обнимку - было параллельной вселенной, которая, всё-таки, оказалась реальностью. Мягкой, тёплой, родной и яркой. Исцеляющей, словно глоток свежего лесного воздуха после долгих лет жизни в большом мегаполисе. Лёгкой, как летний ветер в волосах и слишком нужной. Сложно сказать, кто проснулся первым. Был ли это Антон или Арсений - не имело смысла. Смысл имело лишь то, что идиллию тепла и поддержки, которых им так не хватало все эти годы, боялись разрушить оба. Поэтому спустя неимоверное количество времени тактильного уюта и бодрствования обоих Арсений подаёт голос. - Тох, ты притворяешся. Я же знаю. - шепчет в светлую макушку, по-доброму усмехаясь и зарываясь носом в чужие кудряшки. - Арс, ты тоже - сонно улыбается Шастун. И утро впервые кажется добрым.