Как тесен мир

Тишину нарушило позвякивание кубиков в бокале Хатаке. — Так и как же так вышло, Ирука-сенсей? Умино нервно теребил резинку на рукаве худи, пока опьяняющее тепло разливалось по желудку. И вдруг — ЩЁЛК! Учитель почти физически услышал этот звук включения лампочки в своей голове. Стакан Хатаке так и стоял сиротливо на столе, усиленно потея, как грешник в церкви. Ирука схватил его, опустошил как свой, Какаши аж удивленно приподнял брови. Впрочем, дальше они поползли еще выше. Комочек-зайчик вдруг раскрылся. Очень плавно, зная цену каждому своему движению, Ирука приподнялся на руках и уселся на подлокотник дивана, развернувшись всем корпусом к мужчине. — Жарковато тут, Хатаке-сан, надеюсь, вы не против, — не дожидаясь ответа, Ирука скинул худи, оставаясь в заурядной белой майке, давая обзор на манящие ключицы и заостряя внимание на чокере на шее, — Возвращаясь к вашему вопросу — как так вышло — отвечу со всей прямотой, мы, все-таки, в одной лодке репутационных потерь. Хобби у меня такое. Худи полетело неизвестно куда. Какаши проследил за траекторией полета. Когда он переключил внимание на собеседника, тот уже раскраснелся от алкоголя. — Простите, хобби, Ирука-сенсей? — Хатаке всеми силами пытался удержать ситуацию под контролем. — Оно самое. Можно просто по имени, Ирука. Жизнь учителя — она такая, стрессовая, — начхав на все правила языка, Умино перетек на сленг учеников, — Вот и у каждого свои демоны. Кто-то на детей срывается, кто-то крестиком вышивает ЕБУЧИЕ по площади картины. Хатаке прямо физически чувствовал как челюсть снова отвисает, а контроль над ситуацией утекает сквозь пальцы. Кажется, учитель понял, что Хатаке ему ни в коем случае не желает проблем в жизни. — А вот я один такой! У меня есть друг, который держит это агентство, каждые полгода я прилетаю и две недели секс и рок-н-ролл, — Умино запрокинул голову назад, разразившись смехом. Какаши аж замер от такой картины, — А еще немного, Наруто и до наркоты доведет. И вот терплю, терплю, а потом две недели беспорядочных связей под чужим именем. И это надо же — наткнуться на вас! Ирука резко подался вперед, довольно проворно пересек диван и оказался лицом к лицу со своим заказчиком. — Ну и, оплачено три часа, чем займемся? Я много чего умею. Вот шутят, что чокер — это черный пояс по горловому минету, а вот в мое случае — это не шутка. Ну чего сидите, как будто Вас снова вызвали на педсовет, Хатаке-сан?! — Потому что у меня был план, — Какаши свой голос не узнал. В последний раз он так «блеял» только перед отцом, давно почившим. — План?! Эт какой?! Сдать меня со всеми потрохами? Да не проблема, уйду в эскорт с концами. Может, перед этим хоть потрахаемся, а? Когда мне еще такой шанс выпадет! — Ирука все храбрился и храбрился под действием алкоголя, — Я только вчера прилетел, представляете с каким энтузиазмом все будет — я ж полгода ни с кем, ни-ни! Чтоб комар носа не подточил в нашем славном маленьком пригороде Токио. — План. Наврать с три короба, что сдам, и таким образом удержать подле себя, — Хатаке сам не знал зачем раскрыл карты. Впрочем, удивление на лице Ируки того стоило. — Удержать подле себя, — парень закусил губу, задумавшись. Джин мешал оперативно обрабатывать информацию, — Типа, принудить к каким-либо отношениям? — А Вы проницательны, Ирука-сенсей, — мужчина ухмыльнулся, довольный, что все эмоции сейчас отражаются на лице обычного строго учителя. Ируку аж перекосило от этого обращения. — Просил же по имени! И это что, как давно Вы бы хотели завязать со мной отношения, Хатаке-сан? — Просто Какаши. Вот как Наруто попал под ваше руководство. У Умино челюсть отвисла. — Я мог почти каждый день получать секс с самым завидным холостяком всего Токио уже два года кряду, как ты его перевел, и ты об этом молчал?! — Ирука аж схватил мужчину за грудки, глаза лихорадочно блестели, а юркий язык облизывал в миг пересыхающие губы, — Снимай все, быстро! Удивление мужчины по высоте уже было выше горы Фудзиямы. Это же надо! КТО прятался под личиной благочестивого сенсея. Хатаке же все его связи прошерстил! Где, когда и с кем общался Ирука, а он нигде и ни с кем! Мужчина уже грешным делом начал думать, что Ирука вообще не интересуется никакими отношениями. А вот какой похотливый пацан прятался глубоко внутри. И да, пацан, только подросток, в котором бушует коктейль из гормонов, может так желать секса. Из размышлений Хатаке выкинуло строгое «сказал же, снимай, чего завис!», и тут же его водолазка сама поползла вверх. Какаши уже грешным делом подумал — а не его ли собираются нагнуть?! Ну нет уж! Еще чего не хватало — хоть тут Какаши сохранит контроль, 100%! Хатаке перехватил запястья своей жертвы, которая, кажется, перестала быть таковой, и мобилизировал все свое самообладание. — Значит так, Ирука, — мужчина бархатно перекатил имя на языке и дернул парня на себя, сразу зашептав на ухо, — сейчас я тебе расскажу что и как будет. Сейчас мы встаем и уходим на удивительно удобную и огромную кровать, где можно кататься, сцепившись телами — хоть до посинения. Там, при мне, ты звонишь своему другу, и плети что хочешь на тему — почему ты исчезаешь из Саппоро и никогда больше не прилетишь, хоть правду — я могу оплатить ему эти две недели твоей работы. Потом ты мне покажешь всё, что ты умеешь, насколько ты гибкий, отзывчивый и страстный. Здесь мы проведем еще неделю, я буду иногда уходить решать рабочие вопросы, а ты будешь меня ждать — и только попробуй рыпнуться куда, из-под земли достану твой аппетитный зад, — ШЛЁП! — потом я сбагрю Наруто в образовательный лагерь, протрахаемся еще неделю у меня дома. А потом посмотрим как и что дальше. Понял? Ирука сглотнул вязкую слюну и поднял затуманенные похотью глаза на Хатаке. — П-понял. Только с Наруто так за что, у меня своя квартира есть, можем там, я игрушки свои покажу, — Умино нежно, зовуще лизнул шею Какаши. Снова — ШЛЁП! — Доставай телефон и иди в спальню, забыл?

***

Ирука очень скомкано сообщил Генме, что пропадает с радаров, потом объяснит что к чему, только коротко обронил, что, возможно, он нашел постоянную отдушину стрессовую. Вообще, это преступление — сидеть и болтать, когда недосягаемая раньше цель так обстоятельно и медленно раздевается, стоя к тебе спиной. Чертовы часы, чертова цепочка на шее, они замедляют процесс оголения тела. Ах ты перфекционист, по коробочкам раскладывает, понимаешь ли! О, о, водолазка вновь поползла вверх, обнажая такую притягательную спину, о, эти мышцы! Мог бы — Ирука бы потек, как девка. — Я так понимаю, что ты полностью готов, а, Ирука? Ты же на работу шел, — нет, Умино загрызет его за это подтрунивание! — И даже пищать не будешь, если я прямо сейчас нагну тебя и вставлю до упора? — А ты проверь! — Ирука сам не знал зачем начал хорохориться, но майку стянул, — Прямо сейчас — счаз! Сначала нагни. Ну нет, Какаши не простит ему высунутого языка. Стоп. — Пирсинг? С каких пор примерные сенсеи прокалывают себе языки, а? — Да примерно с тех же, когда начинают блядовать, чтоб оставаться примерными сенсеями. Хотя смелость Ируки улетучивалась с каждой минутой, как он начал трезветь — чтоб их, быстрый метаболизм и адреналин — он продолжал задираться в ответ, хотя становилось откровенно страшно из-за самого себя. «А ты проверь», понимаешь ли! Бессмертный ты что ли, Умино? Какаши поставил колено на кровать, уставившись не мигая на свою жертву. — Снимай, быстро. Все, — мужчина не мог отказать себе в удовольствии отзеркалить слова Ируки. Кажется, заяц теряет весь свой запал, вспоминая, что тот столкнулся с волком. На минутку мужчине даже стало интересно — что если споить Ируку до состояния, что называется, в стельку. О, у них еще будет много времени. Ирука спешно скинул одежду, разумеется, нелепо запутавшись в штанинах джинс. — Да ты ж моя порно звездочка, — Хатаке грубо притянул за лодыжки парня к краю кровати, тут же переворачивая на живот, огладил взглядом мимоходом крепкие ягодицы, — на колени, живо. Пфф, подумаешь, чай, Ирука не девица на выданье — он шустро встал на колени, оттопырив ладную задницу. Шлёп! От этого шлепка Ирука аж подался вперёд, зудящее ощущение просто обжигало правую ягодицу. — Мне нравится твоя исполнительность, но я имел ввиду на колени, а не раком. Кто-то, кажется, хвастался чокером. Ирука картинно цыкнул, мол, выражаться нужно яснее, за что тут же огреб второй шлепок по тому же месту — с прицелом у Хатаке все было более чем прекрасно. Умино плавно перетёк на пол, встал на колени. Руки проворно растегнули пуговицу и потайную молнию на строгих, безупречно отпаренных брюках партнёра и легко стянули вместе с боксерами вниз. Положив руки на бедра Хатаке, Ирука лизнул на пробу этот восхитительно ровный, бледный и слегка розовый в области головки член. Как и ожидалось, на вкус он тоже был идеален. Ирука лизнул ещё раз, на этот раз задевая уздечку штангой в языке, мужчину от таких действий тряхнуло. — Я могу снять украшение, если хотите. — Не хочу. Работай давай, — с нетерпением выдохнул Какаши. И Ирука пропал. Он не то чтобы следил за эмоциями и сбитым дыханием партнёра, он откровенно кайфовал от минета. Его рот был как будто специально запрограммирован под все параметры Хатаке. Даже заглотить по самое основание получилось сразу же, без двух-трех притирочных попыток. В волосы вцепилась безжалостная рука, вдавила в пах, не давая отстраниться. Умино протяжно жалобно застонал, воздуха катастрофически не хватало. Сверху раздался сдавленный выдох «блять», и, сжалившись, рука отпустила волосы парня. Сразу же после обретения свободы, парень активно заработал головой, применяя все свои умения на практике — прятал зубы за губами, но слегка царапал основание, не больно, просто для яркости ощущений, с пошлым «чпок» выпускал изо рта, помогал себе руками — они скользили по стволу, пока Ирука самозабвенно штангой и кончиком языка ласкал головку. По большому счету, Ирука был бы не против довести партнёра ртом до оргазма и принять все, что ему мог дать Какаши-сан, не важно даже куда — на волосы, лицо, шею или в рот. Но безжалостная рука, что ранее не давала выпустить член изо рта, также грубо отстранила, заставляя прекратить «безобразие». — А чокер действительно тобой заслужен, — Ирука был до чёртиков доволен услышать эту похвалу от Хатаке-сана. В памяти сразу всплыли все педсоветы, когда Какаши вызывали из-за поведения Наруто, на которых Ирука сидел с каменным стояком и почти что выл от отчаяния. Умино облизал опухшие губы юрким языком. И в голове загорелась вторая за вечер лампочка. — Мне очень приятно это слышать, — Ирука заглянул в глаза мужчине, — я очень старался, па-поч-ка. От такого самоуправства у Хатаке дыхание сперло. Черт, черт, черт! Этот мелкий биджу его доведёт до… До оргазма — точно. И позора. Да, позора от того, что Какаши сейчас спустит от ещё парочки движений этого невозможного языка. Вырвать бы его и выставлять в кунсткамере «самый охуенный язык в мире, сдохнуть можно». Блять! Хватило всего одного широкого мазка языка по головке, и сперма брызнула в лицо Умино, тот едва успел зажмуриться. — А вы ещё и вкусный, — Хатаке с трудом скосил глаза на биджу в шкуре невинной овечки, который с энтузиазмом собирал сперму с лица пальцами и облизывал их, — Первый голод утолили, минут через 20 на второй заход, папочка, а? Ой… — Ну нет, прямо сейчас! — рыкнул Какаши, возбуждение захлестнуло его как цунами.

***

Ирука никогда не жаловался на качество секса. Ему всегда везло, партнёры умели трахать качественно. Так он думал раньше. Теперь все было ясно, как божий день. Все партнёры поголовно (даже ты, Генма, прости!) и в подметки не годились самому Хатаке Какаши. Ирука орал под ним, как мартовская кошка. Блять, это же надо уловить тонкую грань в подготовке между «хуй влетел как родной, ничего не волнуя» и «жопа вышла из строя, вернётся нескоро». А вот Хатаке поймал, ведь со всеми этими беседами-выпивкой-поддразниваниями предварительная подготовка почти сошла на нет. И сейчас он скользил в Умино, сладко распирая, с крошечным болевым покалыванием, которое лишь оттеняло глубину удовольствия. За волосы вновь твёрдо схватили, заставив запрокинуть голову. — Ну, пой, птичка, — раздалось насмешливое над ухом. И Ирука запел. О том, что Хатаке лучше всех, что все до него была херня, что сейчас, вот прям щас, он сдохнет от перегруза кайфом, о том, что хрен он теперь пойдёт по другим членам, а если Какаши попробует прекратить их встречи ради секса, то Ирука обязательно выкрадет его, сделает слепок члена, отольет копию, поймёт, что херня это без умелого хозяина и повесится с горя! — Повесишься? — И утоплюсь! — словно в подтверждение слов, Умино зашелся в захлебывающемся стоне при особо грубо толчке. Какаши держал его на грани удовольствия и неудовлетворения, счастья и отчаяния, когда уже в третий раз пережал основание члена парня, не давая кончить. — Только одновременно со мной, бестолочь, — злобно прошипел мужчина и больно укусил в шею. Ирука взвыл. — Нечестно, нечестно, нечестно!

***

Бум. В ушах звенело, перед глазами плясали цветные мушки, руки и ноги стремительно наливались свинцом. «Вот это кончил, так кончил. С концами, кажется, кончил», — выдал последнюю мысль мозг Ируки, пока тело, сладко подрагивая, отключалось от мозга, а тот в свою очередь отключался от всего мира. Взмокший, загнанный и счастливо уставший Хатаке отвесил смачный шлепок по ягодице уже бессознательного тела и упал рядом. Вот это ночка выдалась. А впереди их просто до-хе-ра.