Порнограф

Антон переминается с ноги на ногу в ожидании, когда ему откроют дверь. В этом районе он никогда не был, и чтобы найти нужный дом, а потом и квартиру, пришлось попотеть. Шастун немного нервничал, если он облажается, трудно представить, что тогда ему будет от Арсения. В любом случае от работы курьера он уже отказался, придется выкладываться на все сто процентов. Арсений в льняной рубашке и домашних штанах. Антон оглядывает его и немного удивляется. Странный он все-таки. — Проходи, — Арсений пропускает его вперед. — Обувь снимай здесь. Тапочки вон на той полке. Только сейчас Шастун замечает, что его собеседник сам стоит босиком. — А твои где? — тут же спрашивает он, разуваясь. — Полы теплые, к тому же чистые, я как-то без них привык, — пожимает плечами мужчина. — Проходи пока в гостиную. Полы действительно теплые, ощущается даже сквозь носки. Шастун решает тоже не шлепать по полу тапками и покорно идет в указанном направлении. На столе уже лежат ручка и блокноты. — Я думал, ты шутишь, когда говорил про то, что писать будем вручную, — усмехается Антон и садится за стол. — Не люблю технику, — отмахивается Арсений и достает пепельницу. — В них нет никакой души, а когда пишешь сам, должен передавать через себя все эмоции, которые имеешь. Ты, кстати, куришь? Антон кивает. — Ну, тогда я закурю, если ты не против. Будет перерыв, одолжу сигаретку, — Арсений расплывается в улыбке и закуривает. Рука непослушно щелкает зажигалкой. Шастун снова ощущает прилив стыда. Арсений не выглядит слишком беспомощным, но такие мелкие детали его выдают. — Слушай, — Антон чешет затылок. — Прости, но я никогда о тебе не слышал. В смысле не читал твои произведения. О чем ты пишешь вообще? Арсений бросает на него странный взгляд. Он тушит окурок в пепельнице и подходит к полкам, что разделяют гостиную надвое. — Можешь взять почитать, если хочешь, — он достает первую попавшуюся книгу на глаза. — Когда-то я писал под псевдонимом, но сейчас пишу от настоящего имени. Антон забирает книгу и смотрит на обложку. «Арсений Попов. Плохой ученик» Странное название, проносится в голове Антона. — Прочитаю на досуге, — говорит он и кладет книжку в рюкзак. — Спасибо. — Да обращайся, все полки в твоем распоряжении, — смеется Арсений. — Начнем? *** Катерина чувствует, как сгорает изнутри от непреодолимого желания. Все ее тело будто пылает от страсти, руки сами тянутся вниз, чтобы сделать себе приятно. — Пожалуйста, позволь мне себя коснуться, — умоляет она, глядя в глаза своему мучителю. — Я так хочу кончить! Шастун готов провалиться сквозь землю. Уже час он пишет под диктовку Попова, и с каждым новым словом, которое слетает с губ мужчины, становится жарко. Шаст пытается дышать как можно тише, что получается крайне паршиво, но сделать с собой ничего не может. У него встал. — Нет, нет. Ты не посмеешь касаться себя, пока я сам этого не захочу, — несильный удар стеком по оголенной ягодице заставляет Катерину жалобно застонать. — Ты была очень плохой девочкой, поэтому твое наказание будет длиться очень долго! — Умоляю, войди в меня! Накажи меня именно так! — едва может выговорить она между ударами стека. — Я так хочу тебя внутри, умоляю! Ее мучитель кладет орудие в сторону и расстегивает ремень на брюках. Он подставляет член к ее влагалищу и видит, как она вся сочится соками… — Прости, чем? — Антон едва узнает свой голос. — Арс? Попов вздрагивает, будто выходит из транса. — Что? А… — он достает очередную сигарету. — Соки — смазка, которая выделяется у женщин при возбуждении. Не знал? — Я… ну… — Шастун краснеет так, что уши начинают пульсировать. — Ну, я просто уточнить хотел… — Ну, не соком «Моя семья» она же фонтанировать там собралась, — Попов громко смеется над собственной шуткой. — Может, тебе передохнуть? Антон кивает. Он откладывает ручку и усиленно массирует лицо ладонями. Он не думал, что будет так тяжело. — Может, тебе в туалет надо? — Попов будто догадывается, что происходит. — Поначалу всегда тяжело такое писать. Это вызывает… вполне себе нормальную реакцию, знаешь ли… Под громкий смех Арсения Шастун пулей вылетает из гостиной в поисках заветной двери. Дрочить в чужом доме ему совсем не хочется, но что делать в такой ситуации, он в душе не ебет. Стук в дверь заставляет Антона подпрыгнуть. — У тебя там все нормально? — голос звучит довольно взволнованно, без издевки. — Я сейчас, — отвечает Шаст и тут же об этом жалеет. — Так быстро? — за дверью слышится смех, и Антону хочется сломать нахрен этот ебучий унитаз. Когда Шастун возвращается в гостиную, в пепельнице уже больше трех окурков. — Так, полагаю, у тебя есть ко мне пара вопросов, касательно того, что мы тут с тобой сейчас пишем, — Арсений снова закуривает. — Ты обо мне не слышал, потому что такие вещи, которые пишу я, большим тиражом, может, и расходятся, но о них не трубят в новостях. Я — порнограф. — Чего? — Антону кажется, что за последние несколько часов он окончательно отупел. — Я пишу порно-истории, — спокойно объясняет Попов. — Новеллы, если говорить красиво. Весь сюжет завязан на интиме. Теперь понятно? — Э…Вроде, да, — уши снова начинают краснеть. — Почему сразу не сказал? — А ты и не спросил, — усмехается Арсений. — Давай продолжим. Готов? Шастун обреченно вздыхает и пытается поудобнее устроиться на стуле. Движения становятся все быстрее. Катерина едва может сдерживать себя, чтобы не закричать, когда рука ее мучителя хватает ее за подбородок. — Я хочу слышать, как ты кричишь. Ты будешь кричать сегодня очень громко, правда? Вместо ответа доносится лишь громкий стон. Он толкается своим членом внутри нее, желая проникнуть глубже до самой матки… Антон чувствует, как ручка в руке треснула. — Блять! — он разжимает пальцы. Попов с усмешкой смотрит на студента. Он и не думал, что парень настолько эмоционален. Это даже ему нравится. Он снова тушит окурок в пепельнице и хлопает в ладоши. — Так, я не хочу, чтобы у меня дома от сердечного приступа умер студент. Так что, думаю, на сегодня хватит. Придешь завтра в это же время. Антон никогда так быстро не обувался. Да и не бегал тоже. Он едва успевает на автобус, чтобы доехать до метро. Хотя после такого он не против был бы прогуляться пешком, чтобы хоть как-то себя успокоить. Дорога длится вечность, и Шасту кажется, что абсолютно все в вагоне знают, что он сейчас делал и где. Обреченный стон позволяет себе выйти наружу в тот момент, когда Шаст закрывает за собой дверь. Он сползает на пол прямо возле двери и несколько раз прикладывается затылком о стену. И как ему могло так «повезти»?! Можно было догадаться, что все не так просто, можно же было, блять! Вибрация телефона заставляет поежиться. В штанах все еще тесно, и достать источник шума оказывается немного затруднительно. — Ну что, — голос Поза достаточно бодрый для вечера. — Как твои дела с тем чуваком? — Это пиздец, Дим, — вырывается прежде, чем Антон пытается подобрать слова. — Это просто кромешный пиздец! Я не понимаю, где и кому я так насолил… Я, блять, не ебу, как меня так угораздило… — Стоп-стоп-стоп, — голос в трубке стал более взволнованным. — Что-то случилось? Он тебя обидел? Поток вопросов растёт, а тон становится более угрожающим. Шаст пытается собрать мысли в кучу, чтобы наконец перебить друга и ответить более адекватно, чем могло бы быть. — Он пишет порнуху, блять, Поз! — выдыхает он. — Гребаную порнуху. У него, сука, целый стеллаж в гостиной с его книгами! Это пиздец… Это… я не знаю… пиздец! Тишина в трубке не сулит ничего хорошего. Шаст всерьез начинает нервничать, когда из телефона доносится сдавленный голос. — Ты сейчас серьезно? — Поз едва сдерживает себя, чтобы не заржать в голос. — Антоха, да у тебя там золотая жила, а ты молчишь?! — Да пошел ты нахуй! — не выдерживает Шастун. — Это не смешно! Он такие подробности там выкатывает, что у меня… — Оу, даже так? — перебивает его Дима. — Слушай… Ну раз ты там это… Значит, писатель он хоть куда, а? Громкий смех раздается в трубке. Антону хочется зашвырнуть телефон куда-то далеко в комнату, а потом придушить нахрен Позова. — Я вешаю трубку! — грозно говорит он. — Херовый из тебя друг! — Зато в следующий раз ты будешь смотреть на дорогу внимательнее! — гогочет на другом конце провода Позов. Антон сбрасывает вызов. Его взгляд падает на рюкзак, и парень вспоминает о том, что он туда положил. Он осторожно достает книгу и снова перечитывает название. На обратной стороне обложки красуется фотография автора. Сделана она явно давно, мужчина там определённо выглядит моложе. На секунду Шаст задумывается о том, что Арсению было лучше без очков. Да и стрижка была более интересной. За слегка длинные волосы же можно легко схватиться рукой, потянуть, куда тебе нужно… — Вот же гандон, а, — рыкает он, резко вскакивает с пола и идет к кровати. Он прочитает эту книгу всю. Из принципа. Спустя двадцать минут он готов проклинать все, на чем стоит свет. — Я дрочу на книжное порно, заебись, — бурчит он сам себе, перелистывая очередную страницу. — Ебаный Попов, да чтоб тебе там икалось до самого утра…