Выбей из себя всю дурь

Тренировочный зал представлял собой коробку. Закрытую со всех сторон однотонными металлическими пластами, утопающую в холодном свете и шумном гуле вытяжки. Копии арен, клетки, занимали практически все место, за исключением свободного от них угла, где стояли три человека. Хината был среди них. Заметив Ойкаву, он бросил что-то парням и быстрыми шагами оказался рядом с Тоору. – Ты долго добирался, – проговорил Шое, вытирая мокрые ладони о края шорт. На голом торсе скопился пот, он слегка блестел, когда грудь Шое вздымалась и опускалась. Красное лицо, свежий след удара у губы, который Хината цеплял кончиком языка, дрожащие руки. Он чесал бинт, который по-прежнему закрывал половину его лица и, видимо, доставлял дискомфорт. – Ты занимался? – Ойкава сложил руки на груди, смотря выше Шое, на парней, которые остались позади, но бросали взгляды на них с Хинатой. – Конечно! Не представляешь, кого я встретил, – глаза Хинаты загорелись. Он прочистил горло, заговорив тише. – Гошики и Семи. Ойкава обвел взглядом парней, на которых ему указал Шое. Семи он уже видел в том бою, где пострадал Акааши. В Гошики он узнал парня с прической-горшком. – Шое, ты быстро находишь приятелей, – проговорил Гошики, подойдя к ним и навалившись на Хинату. Свесил руки на его плечи, наклонился, указывая на значительную разницу в росте, и снизу-вверх взглянул на Ойкаву. – То, что тебе удалось победить в первом же бою, не означает, что ты крут. И уж тем более не делает из тебя игрока ранга А. Ойкава непонимающе повел бровями, выискивая помощи у Шое. Самодовольство, с которым говорил Гошики, неприятной дрожью проходило по телу. – Не обращай внимания на него, – Семи ударил парня по голове, вцепившись пальцами в темные волосы и слегка оттянув их назад, вынудив Гошики отлипнуть от Хинаты. – У него просто комплекс неполноценности. – Ты сам знаешь, что я – идеальный кандидат на роль игрока ранга А, – прошипел Гошики, вырываясь из захвата Семи. – Не мои проблемы, что Ушиджима не позволяет... – Парни! – Хината встал между ними, снимая белое полотенце с шеи. – Вы обещали показать мне тот прием с прыжком. Гошики сложил руки на груди, замолкнув. Семи хмыкнул. – Я плохо им владею. Но вот этот, – он ткнул пальцем в грудь Гошики. – Упертый, инфантильный и самовлюбленный идиот справляется с ним неплохо. Темноволосый парень замер, не зная, как реагировать на комплимент. Он повел бровями, в нерешительности сведя их к переносице. – Неплохо – мало сказано, я идеально им владею. – Ну тогда покажи, – Семи улыбнулся, делая несколько шагов назад и упираясь спиной в стену. – А мы посмотрим. – Мы? – Я и этот новенький, – Семи кивнул в сторону Ойкавы. – Сомневаюсь, что Иваизуми одобрит нахождение инвалида на арене, пускай даже тренировочной. Сколько он дал тебе времени на отдых? Две недели? Тоору кивнул, подходя ближе к Семи. Тот смотрел на то, как Гошики, подгоняемый Хинатой, запирал за собой клетку. – Прошу заметить, я не инвалид. Просто растяжение, которое скоро пройдет, – он повел плечом, морщась. Сустав все еще зудел. – Мне без разницы, просто не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал в мою смену. – В твою смену? Семи шумно вздохнул. – Игроки ранга Б поочередно дежурят в тренировочных залах, следят, чтобы, ну, – он замялся. – Никому ведь не будет проку, если человек пострадает вне ринга. Вот я и наблюдаю, чтобы придурки вроде вас с Хинатой и Гошики не поубивались. Ойкава кивнул, прислоняясь к стене. Он искоса посмотрел на Семи, тот раздраженно постукивал пальцами по металлической поверхности. – Твой бой с Акааши, – начал Ойкава. – Его прервали, и... – Даже не зарекайся. Этот урод слишком многое себе позволяет. Забрался на ранг А со своим дружком и плюет на правила. Ничего, – Семи сжал руки, прохрустев суставами. – Ушиджима ему вставит так, что тот сидеть не сможет. Уебок. Я из-за него такие деньги проебал, бо-оже, – он резко вскинул голову, ударившись затылком о стену. Поморщился, прикусив губу. – Бокуто кроме Акааши никого и ничего не видит. Когда-нибудь ему выйдет это боком, вот увидишь. Семи во все глаза уставился на тренировочную арену, прерывая монолог. Его губы дрожали, словно он продолжал его про себя, не решаясь произнести слова вслух. – Думаю, он просто испугался, что ты убьешь Акааши, – Ойкава прикусил губу, встретившись с хмурым взглядом Семи. – Я умею держать себя в руках. В отличии от некоторых. А теперь отвали от меня со своими разговорами и, если не хочешь вырубиться в следующем бою, посмотри на тренировку Гошики. Он, конечно, тот еще придурок, но дерется хорошо, – губы Семи дрогнули в слабой улыбке. Ойкава отвернулся, делая шаг к арене. Хината стоял в стороне, опираясь о забор клетки, Гошики находился в центре. Он слегка присел, подвел сжатые кулаки к груди и, сделав разбег в два шага, резко взмыл вверх, выкинув вперед ногу. Прямая ступня ударилась о воздух и, приземлившись на вторую ногу, Гошики выпрямился. Он пожал плечами, разминая их. – Еще можно поднять ногу выше, но тогда будет сложнее удержать стойку после приземления. Но с твоим ростом так будет эффективнее, – Гошики ткнул пальцем в воздух. – Если научишься делать правильный разбег, сможешь прыгнуть даже выше, чем сейчас. И при хорошем раскладе удар попадет прямо в челюсть. Хината кивнул, вырвавшись в центр арены. Он посмотрел на Гошики, который стоял перед ним, выпрямившись во весь рост. – Попробуй ударить меня в грудь. – Легко, – Шое облизнулся, делая пару шагов назад. Он уставился на Гошики, делая разбег. Ударившись ступнями о пол, он стремительно выпрыгнул вверх. Ойкава успел заметить легкий испуг в глазах Гошики, когда ноги Хинаты оказались перед его лицом. Но тот тут же перехватил руками правую ступню Шое, не позволив тому достигнуть цели. Хината с глухим ударом повалился на землю, слабо заскулив. – Хороший прыжок, отстойная техника, – сказал Гошики, протягивая Хинате открытую ладонь. – Говорил же, выбрасывай ногу, когда находишься на максимальной точке. Ты видел, как я это делал? – Ты делал это потрясно, – проговорил Хината, потирая ушибленную спину. Гошики отвел взгляд, смущенный словами парня. Семи громко хмыкнул. – Знаю, что потрясно. И тебе надо повторить. Но не сегодня. – он взял полотенце, провел им по потной груди. – Мне нужно кое-куда заскочить. Хината разочарованно вздохнул. Он открыл клетку, спустился к Ойкаве. Тоору невольно пробежался взглядом по его светлой блестящей от пота коже. Хината определенно был в хорошей форме, мышцы вырисовывались осторожным рельефом, низко спущенные шорты подчеркивали тонкую талию. Он облизнул сухие губы. Ойкава сглотнул. "Иногда зудит не в голове, а в штанах" Слова Мориске неожиданно громко пронеслись в его мыслях. Он отвлекся на громкий шепот, доносившийся со стороны Гошики и Семи. Слова неразборчивым потоком лились из первого, бурная реакция второго привлекала внимание. Семи кивнул с такой силой, что послышался звон множества сережек на его ухе. – Вытрясем из него все до последней иены. Хината провел пальцами по спутавшимся волосам. – Уходите? Семи посмотрел на него. – Не знаю, когда еще я смогу выловить этого урода трезвым и не спрятавшимся под крылом Ушиджимы или между ног Акааши. Понимаю, Котаро тебе нравится, как игрок, но мне он задолжал. Так что побудь здесь полчасика, не хочу оставлять зал без присмотра. Я не задержусь. Шое кивнул, развернувшись к ним спиной и поднявшись на арену. Поманил за собой Тоору. Ойкава услышал, как за ним хлопнула дверь. Хината громко вздохнул. – Во мне еще столько сил, но тебе нельзя драться, так что давай просто разомнемся. Можешь потянуть меня? – Хината прогнулся в спине, касаясь ладонями пола. – Тебя расстроили слова Семи? – Ойкава повел плечами, снова морщась от боли. Шое слабо улыбнулся. – Нет, нет, просто... – он тяжело вздохнул. – У рангов Б и А такие насыщенные дни. Не знаю, иногда кажется, словно я мешаюсь под их ногами. – Не могу сказать о всех, но эти двое тебе явно доверяют. Стали бы они тратить время на игрока ранга С, будь ты им безразличен, – Тоору коснулся плеча Хинаты. Тот слегка дрогнул. – Ты прав, прости. Иногда накатывает, – он повел руками у головы, неловко смеясь. Ойкава улыбнулся. – Да, накатывает. Хината уселся на пол, вытянув вперед ноги. – Располагайся рядом. Упрись ступнями мне в икры и возьми за руки. Для удара под прямым углом мне нужна хорошая растяжка, как у Гошики. Тоору последовал его указаниям, ощущая тяжесть в плече. Он обвил пальцами тонкие запястья Шое, надавил ступнями на ноги и отклонился назад, притягивая Хинату на себя. Шое выгнулся в спине, слегка хрустнули позвонки. Он поморщился, вытянувшись вперед. Его ноги слегка дрожали. – Еще, – хрипло постонал Хината. Ойкава дальше отвел его ноги, сильнее притянув парня к себе. Тот практически уперся торсом о пол, Ойкава задрал голову, отвлеченный неприятным гудением мерцающей лампочки, когда вдруг ощутил на внутренней стороне бедра горячее дыхание. Он дрогнул всем телом. – Хината? Тоору опустил взгляд. Голова Хинаты покоилась совсем рядом с его пахом, задранные шорты открывали голую кожу. Приоткрыв рот, Шое глубоко дышал. – Тут иногда так тяжело. Энергии слишком много, она выплескивается в боях и на тренировках, но все равно остается где-то внутри. Как бы... Таким осадком, понимаешь? И из-за него неприятно тянет внизу живота. Ойкава осторожно кивнул, горячее дыхание по-прежнему обжигало бедро. Хината облизнул губы, сильнее выгибаясь в спине. Тоору непроизвольно глянул на его оттопыренную задницу, которую плотно облегали светлые шорты. – Можно мне? Ойкава отпустил руки Хинаты, замерев. В голове стало пусто, вся тяжесть мыслей словно перетекла вниз, ударив в пах. Он сглотнул вязкую слюну. Хината провел пальцами по резинке шорт, слегка оттянув ее в сторону. Ткань податливо стянулась вниз, обнажив косточки на бедрах. – Можно? – Шое поднял на него мутные темные глаза. Повязка спала, бинт висел на ухе, спутавшись с растрепанными кудрями волос. "Нет. Чего ты хочешь?.. душно. Не могу понять... жарко... уйди... нечем дышать" Хината освободил ноги, придвинувшись ближе. Он уперся рукой в грудь Ойкавы, слегка надавив, заставив того выгнуться в спине, приподнявшись в бедрах. Тоору застыл, завороженно глядя на мерцающую лампочку. Мелкое насекомое слепо билось о стекло. Гудение неприятно давило на уши. Он почувствовал, как чужие пальцы скользнули по бедрам, стянув шорты. По голой коже тут же прошла дрожь. Он закрыл глаза, дернувшись всем телом, когда Хината прикоснулся губами к низу живота. Его дыхание тут же опалило кожу, и Ойкава стыдливо замычал, ощутив прилив крови. "Уйди... жарко... сейчас задохнусь" Шое коснулся языком основания члена, проведя им по всей длине. Ойкава выпустил хриплый стон. Он непроизвольно дернулся бедрами. Хината обвел головку мокрым языком, обвил ее губами и вобрал в рот. Жар липким потом стекал по спине, опустошающим ураганом проносился в голове, и Ойкава вдохнул носом, задержав воздух внутри. Хината продвинулся дальше, обводя языком выступающие вены. Дрожащей рукой Ойкава впился в волосы Шое, слегка натянув их, парень глухо замычал. Он сжал пальцы на бедрах Тоору, скользнув губами обратно, после вновь вперед. Ойкава не ощущал ничего, кроме оглушающего возбуждения. В области паха неприятно тянуло, член требовал разрядки, Ойкава прикусил губу, сдерживая хриплый стон. Но тот все равно вырвался из его глотки, и Хината заглотнул глубже, плотнее обхватив орган губами, словно создавая вакуум. Тоору свел брови. Мокрые звуки, с которыми Шое вбирал в себя член, сводили с ума. Тоору не сразу понял, что шумные стоны, заполнявшие пустое помещение, срывались с его собственных губ. Он сильнее сжал мокрые волосы Хинаты, притянув того ближе. Послышалось сдавленное сопение, но Хината не отпрянул. Сильнее прильнул к члену Ойкавы, практически касаясь губами основания, когда Тоору вновь дрогнул всем телом, приподнявшись бедрами над полом. Весь жар, сковывающий его тело, прилил к головке, живот скрутило, и он, не сдерживая стона, задрал голову, ощущая, как резко ушло напряжение. Он вновь дернулся, ноги неприятно свело. Хината закашлялся, освобождая рот. Он громко сглотнул. Ойкава опустил голову, перед глазами плыло, он взглянул на Хинату. Тот вытирал тыльной стороной ладони стекающую по губе слюну. Карие глаза блестели от поступающих слез. Его плечи дрожали. – П-прости, – хрипло проговорил он, поднимаясь на шатающихся ногах. Ойкава протянул руку, но Хината резко отпрянул. – Это мерзко. Я мерзкий. Прости. – Он помотал головой, мокрые спутанные волосы вильнули в сторону. Хината развернулся и бросился прочь с арены, его шаги громким эхом пронеслись по залу, глухим ударом захлопнулась за ним дверь. И Ойкава вновь остался один. Тоору откинулся назад, ударившись спиной о холодный пол. Натянул шорты, проведя пальцами по плоскому животу. Бедра вновь непроизвольно дернулись. – Блять. Лампочка продолжала мерцать. Ойкава закрыл глаза, вслушиваясь в тишину. "Что я делаю не так? Я не принуждал его, но ощущаю вину. Я получил удовольствие, но чувствую себя... грязным" Ойкава прикрыл глаза ладонями, тихо завыл, грудь сдавило. Голод напомнил о себе урчанием желудка. Он поднялся с места, оглядев помещение. Камер не было, людей тоже. Ойкава поправил шорты и сошел с арены, приблизившись к двери. У него все еще оставались дела, с которыми предстояло разобраться. ХХХ Мива нашла его сидящим на полу коридора. Он был настолько узким, что Тоору мог опереться ступнями о противоположную стену. Мужчина поднял мутные глаза на Миву, слабо улыбнувшись. – Что ты тут делаешь? – она опустилась рядом с ним, коснувшись рукой лба. – Горячий. Ты заходил к Хаджиме? – Вот как его зовут, – протянул Ойкава. – Нет, я шел... – он нахмурился. – Не помню... Потом почувствовал, как устал, решил присесть, и... вот. Не могу встать. Он хрипло засмеялся. Мива покачала головой, села напротив него. – Головокружение? Ойкава кивнул. Во рту было сухо. – Посиди немного, – Мива засунула руку в карман, вынимая конверт. – Тут твои деньги за выигранный бой. Неплохо для первого раза. Никто не рассчитывал на твою победу, так что коэффициент оказался высоким. Могу проводить тебя к Укаю. Ойкава протянул руки, беря конверт. – Укай... Черный рынок, точно. Мива звонко засмеялась. – Скажешь еще, черный рынок! Ойкава, тебя не смущает, что вся империя буквально скрыта под землей от правительства? Все это – сплошной черный бизнес, так что рынок здесь, беря во внимание окружение, вполне нормальный. Ты не купишь там наркотики или яд, даже из оружия доступны лишь ножи. – А тебе нравятся ножи, – протянул Тоору, наклоняя голову. Мива прикрыла рот ладонью. – Да... Успокаивает, когда я могу что-нибудь крутить в руках. У тебя, кстати, волосы спутанные. Я поправлю? Мива подалась вперед, наклоняясь над Ойкавой. Провела рукой по волосам Ойкавы, пригладив растрепанные пряди на одну сторону. – Спасибо, – слабо проговорил Ойкава. – Думаю, мне стало лучше. Мы можем идти. Он приподнялся, опираясь о стену. Мива встала следом, держась близко к нему, словно готовясь поддержать. Тоору качнул головой. – Я сам. Мива кивнула, смущенно опустив голову. Она обошла Тоору, опередив его на шаг, указывая направление. Короткие черные волосы слегка вздрагивали при каждом ее шаге. – Я тебя не отвлекаю? – подал голос Ойкава. – Ты ведь куда-то шла, прежде чем наткнулась на меня. – Мы на задержимся, не волнуйся. Я просто покажу тебе выход на нижние этажи, – Мива говорила, не оборачиваясь. – И затем навещу брата. – Брата? Тот парень, что выходил из твоего кабинета? – Угу, – промычала Мива. – Что вы вдвоем тут делаете? – Ойкава тут же одернул себя. В это место люди не попадали случайно. Того требовало стечение не самых благоприятных обстоятельств. – Прости. Слишком личное? – Слишком личное, – повторила Мива, заправив волосы за ухо. – О таком обычно рассказывают поздней ночью, куря на балконе. Ойкава остановился. – Но я не курю. – Я знаю, – Мива обернулась. Ее губы растянулись в слабой улыбке. В глазах мелькнула усталость. – В этом проблема. Она не задержала на нем взгляд. Ткнула пальцем в левый поворот. – Тебе туда. Иди до конца, упрешься в лестничный пролет. Укай будет в паре метров от входа. – Произнеся это, она удалилась в противоположном направлении. – Спасибо, – тихо проговорил Ойкава, вслушиваясь в удаляющиеся шаги. В груди неприятно кольнуло, когда они стихли. Тоору нащупал в кармане практически плоский конверт, слегка смял его и развернулся в обратную сторону. "Стресс снимают сигаретами и алкоголем" Слова Яку подозрительно часто впивались в мозг Тоору, словно его речи являлись трактатом. Ойкава по памяти направился в другое крыло, петляя по коридорам. Ноги невесомо ступали по твердому полу, в ушах эхом отражались шаги, в голове по-прежнему оседала оглушающая тишина. Ему нужен был здравомыслящий человек и отравляющий разум алкоголь. К Иваизуми он идти боялся. Что-то подсказывало Ойкаве, что своим присутствием он усугубит и без того непрочные отношения. Бар, расположенный дверью левее столовой, встретил его тихим гулом и приглушенным светом. Негромкая мелодия иностранного исполнителя приятно дополняла атмосферу. Ойкава пробежался взглядом по помещению, натыкаясь на усеянные алкоголем полки, у которых находился Яку. Тот положил локти на стол, сосредоточенно смотря на мужчин перед собой. Время от времени кивал, подливая одному из них напиток в стакан, который тот мгновенно опрокидывал в себя. Ойкава нерешительно приблизился, натянув улыбку. Он узнал мужчин. – Яку-сан, ты обещал мне напиток за счет заведения, – протянул он, присаживаясь рядом. – Доброго вечера, Акааши-сан, Бокуто-сан. Акааши обернулся на него, и Ойкава застыл. Он громко сглотнул, ощущая биение сердца где-то в глотке. Зрачок был серым. Мутно-голубым, с проблесками белого, покрытый тонкой туманной пленкой. Невидящим. Слепым. Акааши моргнул. – Прости, если напугал. – Нет, что вы... ты... все в порядке, – Ойкава замотал головой, заискивающе взглянув на Яку. Тот громко вздохнул и поставил ему стакан. – Коньяк. – кинул крупные кубики льда, плеснул темной жидкости. Ойкава кивнул, залпом опрокинув напиток. Желудок тут же обожгло, Тоору поморщился, скривив губы. – А ты кем будешь? – низкий хриплый голос. Золотистые глаза впились в него. Ойкава прочистил горло. – Ойкава Тоору. Я здесь недавно. Участвовал всего в одном бою. Бокуто растянул губы, мутно глядя перед собой. – Зря пришел. – Бокуто-сан, у каждого свои причины, – тихо заметил Акааши, коснувшись плеча мужчины. – И вам уже хватит. Пальцы дрожат. – Акааши переместил ладонь на запястье Бокуто. Осторожно сжал его. – Пойдемте. Бокуто ударил стаканом по столу. Ойкава зажмурился, звон резанул по ушам. – Я дождусь этого уебка. Он хотел поговорить? Пожалуйста! Я слушаю. Акааши тяжело вздохнул. – Не стоит. За границами ранга наносить вред игрокам запрещено, вы же знаете. – Он лишил тебя гребаного зрения, Акааши! – взвыл Бокуто, обеспокоенно глядя на Акааши. – Всего на один глаз, Бокуто-сан, прошу, пойдемте, – парень говорил тихо, практически шептал, и Ойкава различал в его тоне мольбу. Одними губами он прошептал "что происходит?", обращаясь к Яку, но бармен лишь сухо пожал плечами, в очередной раз наполняя стакан Бокуто. Ойкава обвел взглядом зал, столы были заполнены, практически все диваны заняты. Он не приметил Хинаты. Иваизуми тоже не было. Аналогично с Гошики и Семи. Тоору нахмурился. Неприятное предчувствие скручивало желудок, жаром подступало к груди. Что-то должно произойти. Он читал это в обеспокоенных глазах Акааши, в дерганных движениях Бокуто, в молчании Яку. Ощущал это в собственном непривычно-громком сердцебиении. Ойкава облизнул сухие губы, горечь прилипла к языку. Он сглотнул желчь. – Начинается, – шепот. Ойкава обернулся на Мориске, который уставился на дверь. Тоору проследил за его взглядом. Гошики шел позади Семи. Тот, выперев грудь, крупными шагами стремительно приближался к стойке. Ойкава периферическим зрением заметил, как напрягся Акааши, сильнее сжав руку на запястье Бокуто. – У кое-кого должок! – выкрикнул Семи, вытягивая руку в направлении мужчины. – Какой пример подает ранг А растущему поколению? Вводит в норму нарушение правил Ушиджимы? Дает поблажки слабакам? Бокуто! Отмалчиваешься? Возвращай деньги, которые я проебал из-за тебя! Мне не засчитали гребаную победу, потому что ты, – Семи зашелся в приступе хриплого смеха. – Соизволил прервать его ради своей подружки! – Бокуто-сан, игнорируйте, – тихо проговорил Акааши. Тут же скрипнул стул, с глухим ударом приземлившийся на пол. Ойкава дернулся. Бокуто взмыл вверх, расправив плечи, впившись в Семи взглядом. Его грудь тяжело вздымалась, густые брови гнулись к переносице. – Убирайся. Пока я тебе морду не разбил. Семи вновь засмеялся. – А до меня дошли слухи, что Ушиджима отругал тебя. Запретил пользоваться кулаками до истечения неопределенного срока. Вновь попрешь против его приказа? – Семи смело улыбнулся, делая шаг ему навстречу. Ткнул пальцем в грудь. – Возвращай деньги. Они пожирали друг друга взглядами. Ойкава увидел, как золотистые глаза дрогнули, губы Бокуто растянулись в ухмылке. Он наклонил голову в сторону. – Знаешь, – он хрустнул суставами. – Я на самом деле довольно дружелюбный человек. Да, эмоциональный. Да, громкий. Но вполне себе адекватный. – Он завел руки за спину, пальцами постукивая по деревянной стойке. – Но если кто-то дотрагивается до того, что мне дорого, – тише произнес он. – Я за себя не ручаюсь. Семи громко сглотнул, делая шаг назад. – Это была арена. Бой. Я был в праве поступать как угодно для достижения победы. Даже убить его. – Я знаю, – Бокуто широко улыбнулся. – Просто ничего не могу с собой поделать. Как вспомню, с каким звуком ты вбивал его кулаками в землю, передергивает. И знаешь, тебе повезло, что я остановил тебя. Если бы ты убил его... – Бокуто дрогнул всем телом, сощурив глаза. Он замолк, всматриваясь в Семи. – Я не убил его. Верни гребаные деньги, и я уберусь отсюда. Бокуто перестал стучать пальцами по стойке. – Почему ты говоришь только о моем долге? Семи замер, удивленно вскинув брови. – О чем ты? – За тобой тоже должок, – мужчина улыбнулся, наклоняясь к Семи и делая шаг от стойки. Завел руки за спину, сцепил их. – И что я, – Семи попятился, сглатывая. – Что я тебе должен? – Это, – Бокуто растянул губы и указал пальцем на собственный глаз. Прежде чем Семи успел отступить, Бокуто вскинул крупную руку над головой. В ней блеснул металлический предмет. Акааши бросился к мужчине, Ойкава врос в стул, до боли вцепившись ногтями во внутреннюю сторону ладони, Яку выронил бутылку коньяка. Бокуто вонзил острый предмет в глаз Семи. Вопль заглушил все. Отчаянно-громкий, животный визг резанул по ушам. Семи с грохотом обрушился на колени, зажимая лицо ладонями. Буро-красная кровь лилась по пальцам, густой струей вырисовывая узоры на запястьях, стекала по локтям, капала на пол. Ойкава почувствовал подступающую к горлу тошноту. Семи орал до хрипоты в голосе, ударяясь лбом о пол, словно пытаясь заглушить боль. Темно-бордовое, практически черное из-за слабого освещения, пятно расплывалось под ним. Семи не прекращал выть. Его руки судорожно дергались, спина вздымалась в конвульсиях. Бокуто отрешенно стоял у стойки, опираясь о нее одной рукой. Его плечи дрожали, мутные глаза впились в истекающего кровью Семи. Он вонзил нож в деревянную поверхность, слабыми пальцами подцепил стакан и опрокинул его, зажмурившись. Вынул из кармана плотный конверт, кинул его к Семи и шаткими шагами направился к двери. – Теперь мы в расчете. Семи продолжал стонать, хрипло и сдавленно, срываясь на рыдания. Гошики несмело опустился к нему. Ойкава заставил себя повернуть голову. Акааши спрятал лицо в ладони, оперевшись локтями о стойку. Тоору заметил, как дрогнула его спина в немом плаче. Акааши опустил голову, пальцами зарывшись в темные волосы. – Почему? – хриплый, слабый голос. – Почему я здесь? Ойкава отвернулся. Задрал голову, закрыл глаза и ощутил, как дрогнуло тело. Он тихо засмеялся. "Кажется, я схожу с ума"