В диапазоне между отчаянием и надеждой

/от лица Казухи/ С того ужастного момента прошла долгая и мучительная неделя. Всю неделю у меня ломило тело, из-за ран и синяков было больно делать самые обычные дела. После повторного случая, в итоге я стал бояться и дёргаться от того, что Тарталья может просто пройти мимо меня. Он не даёт мне расслабиться, особенно после школы. Всегда есть риск, что ему опять станет скучно. Этот парень совершенно не хочет делать домашнюю работу сам, особенно индивидуальную. А иногда может ударить меня даже в школе от скуки. Он, видимо, нашел себе развлечение — меня. А Скарамучча... Он вечно смотрит на меня на уроках, я не могу предположить почему... В любом случае, хотя бы он меня не трогает, не смотря на то, что они с Тартальей хорошие друзья, по моим наблюденям. Я думал этот кошмар ничего уже не предотвратит... Но снова, спустя меньше недели, синеволосый парень спас меня. Тарталья успел меня не хило так избить, но всё это все равно закончилось лучше, чем я предполагал. *** Несколько дней ранее. — Хаххахах, опять ты этого белобрысого пиздишь? — по непонятной причине рассмеялся Скарамучча, проходя мимо места, когда раньше видел такую же картину. — Тебе не надоело? — последовал второй вопрос. — он слишком борзый, Скар, ты просто не понимаешь. — с небольшой ухмылкой на лице, ответил Чайлд. — в чем борзый-то? Хуле он не угодил. Сидит на уроках и переменах ни слова не говорит. Я устал смеяться с того, что ты думаешь что Казуха твой раб. — на середине фразы, голубоглазый сменил выражение лица. Он заметно стал серьезнее, ему явно было уже не до смеха, он не понимал такого отношения к новенькому. Ему, конечно, безусловно тоже хотелось иногда бить людей, но от этого Каэдэхары исходила спокойная аура, рядом с которой было просто комфортно находиться, не смотря на то, что по душам они ни разу не разговорили. Только редко могли следовать какие-то вопросы связанные со школой. — что с тобой... Тебе же самому нравиться пиздить людей. — с издёвкой в голосе, Тарталья решил сменить тему. — знаешь... Что-то ты меня заебал. Вали-ка отсюда. — убедительно и немного устало послышалось из уст Скарамуччи. — Да схуяли ты опять меня останавливаешь?— возмутился Чайлд, его глаза были наполнены злостью, но он не мог драться с друзьями, ценил их. — говорю же, заебал меня, слишком жалостная картина. Мы прямо около школы, а ты опять тут кого то бьёшь. Я понимаю, что тебе ходить к директору не впервой, но неужели тебе не хватает проблем? — мелкий сукин сын. — прошипел тот с обидой в голосе и бросил недовольный взгляд на друга. — я всего лишь чуть ниже тебя. Тем более, лучше бы делал это не рядом со школой, тогда не так палевно было бы. — с издёвкой сказал Скарамучча улыбнувшись, наблюдая за реакцией рыжеволосого парня. Он накинул рюкзак на плечо, и посмотрев «свысока» на сидящего и почти вбитого в стену Казуху, стал отдаляться, зная, что с этим мелким парнишей Скаром лучше не спорить. К тому же, Тарталья не любил спорить и почти в любой ситуации, которая может справоцировать скандал, любил отшучиваться, дабы выйти сухим из воды. Глаза Казухи были покрыты слоем кристальных слёз. Но через них, в этих алых и очаровательных глазах, что так завораживали, отчётливо читалась благодарность. Они заискрились надеждой, что может быть это не последний раз, когда Скарамучча останавливает этого рыжего выскочку. Он не любил просить помощь у кого-то, надеясь решить все свои проблемы самостоятельно любым путём. Немного расслабившись, Казуха вытер длинными рукавами слёзы, стараясь избегать зрительного контакта с синеволосым. Он старался не издавать ни звука. Ни громкого вздоха, ни всхлипа, но он все ещё сидел на холодном асфальте и пытался отдышаться. Его сердце билось с бешеной скоростью, от ненависти к человеку, боли и обиды. Не хотелось ничего. И блондин не знал, что сказать однокласснику. Он не хотел произносить ни единого слова, думая, что они неуместны. Для него то, что промолвил Скарамучча своему другу, очень «громкие слова», как казалось. Он не знал как реагировать. Буря эмоций блокирует доступ к голосовым связкам и трезвому рассудку. Но, все же решившись сказать хоть что-то, он на секундочку приподнял голову и почти шёпотом поблагодарил. — С...спасибо... — с небольшой запинкой, почти шепотом, дрожащим голосом послышалось из-под белой макушки. Казуха отвернулся, обратно ныряя носом в рукава худи, сложенные на коленях. — угу. — обычное угуканье, но и его хватило для Казухи чтобы через боль и слёзы появилась еле заметная, слабая улыбка. Спустя где-то минутку, Скарамучча собрался с мыслями и решил поднять старый вопрос, касательно руки беловолосого. Этот вопрос казался совсем неуместен в это время, но Скар хотел узнать, что же это за незаконченный костюм мумии. Но черта прямолинейности в характере парня не давал ему же покоя. — а почему у тебя рука всегда забинтованна? Даже пальцы. — не громко, боясь испугать поставленным вопросом, поинтересовался Скарамучча снова, глядя куда-то в пол. — ожог. — с небольшой паузой, долго думая ответил Казу, надеясь на то, чтобы от него отстали. — звучит как ложь. — высказал голубоглазый то, что прозвучало в его мыслях. — развяжи. Каэдэхара поднял испуганный взгляд на одноклассника. Он надеялся что Скар передумает, ведь он соврал... Он не знал, что будет. Если Казуха врал Тарталье, то сразу получал удар по хрупкому телу, после распознания неправды. И он сомневался, что сейчас будет лучше, ведь эти двое парней же были хорошими друзьями, блондин сильно сомневался, что они очень отличаются характером. Как теперь убежать от ситуации... Какое у него будет отношение к Скарамучче теперь... А если он всем всё расскажет? А что если.... Мысли красноглазого прервали. — Казуха блять. — синеволосый, который так и не дождался действий или слов, решил вернуть собеседника из своего мира размышлений. — аа... может.. не надо.. их долго разматывать, и вообще, что ты там хочешь уви... —Каэдэхару опять перебили. — хорошо...— на выдохе произнёс Скарамучча и нырнул рукой в свой портфель, что-то пытаясь достать из кармашка. Казуха метался глазами, не зная чего ожидать. Он перебирал дрожащими руками красную прядь, которая выбилась из неаккуратного растрепанного хвоста. Он не успел как то отреагировать из-за мыслей, которые наступали огромной волной, не давая четко размышлять. Скарамучча достал небольшой складной ножик в блестяще чистом и сверкающем на солнце железном корпусе. Казуха, увидев это, резко дёрнулся, прижимаясь к стене ещё сильнее. Он не знает, что сейчас будет, и прошлое не даёт ему права в этот момент прокручивать какие-то варианты исхода событий, кроме плохих. — хахах... Зачем ты так дрожишь? Думаешь, я тебя сейчас резать начну этим? Не смеши. — поймав пугающую реакцию сверстника, он присел рядом на землю. — дай руку. Всё ещё испуганный до потери сознания Каэдэхара всё же выполнил просьбу. Рукава его худи были на столько длинными, что почти прикрывали пальцы полностью. Скарамучча неаккуратно закатил этот длинный рукав и разложил нож, желая уже наконец то посмотреть, почему же Каэдэхара всегда с плотно забинтованной рукой, чего он не видел ни у кого на постоянной основе. Кадзуха прикрыл глаза, отвернулся немного, и прикрыл рот и часть щёк рукавом свободной руки. Ещё пара секунд... И в его ушах раздался резкий, хорошо слышимый звук разрывающихся ниток белой ткани. Он не знал какой реакции ожидать.. он ничего не знал в этой ситуации. Блондин приоткрыл глаза, наблюдая за резко меняющейся реакцией голубоглазого. Скарамучча сменил реакцию с «похуй» на неподдельное удивление. Он ещё не разу не видел, чтобы чья-то рука была в таком ужастном состоянии. Вся рука до локтя, и даже в некоторых местах на пальцах, были огромные белые, а где-то ещё свежие окровавленные полосы. Он с ужасом осматривал эту часть тела и не мог оторвать взгляда то ли от удивления, то ли из-за своих садистских наклонностях. Он не верил, что с виду этот милый и безобидный парень сможет сделать такое со своим телом. Видимо, этот тихий человек многое пережил, или же всё на столько плохо, что Скарамучча даже не знал за какую мысль уцепиться. Он держал холодную, тонкую бледную руку на ладони и предполагал ее предысторию, все ещё находясь в сильном шоке. Казуха четко прочитал все его эмоции в этих широко открытых глазах темно-голубого цвета. Его рука иногда сильно подрагивала от страха и дрожала. Блондин все же решил медленно спустить рукав и снова обнять колени руками. Скарамучча не стал возражать. Он сел рядом с блондином, поставил рюкзак рядом с собой и сунул куда-то на дно свой ножик. Голубоглазый достал из кармана почти закончившуюся пачку сигарет, вытащил одну сигарету и поджёг ее. — я вахуе. — потупившись взглядом куда то в даль, все же решил прервать тишину Скар. — зачем ты себя так...? только честно давай. Со стороны одноклассника послышался громкий, прирывистый, тяжёлый вдох и такой же выдох. Он быстро собрался с мыслями чтобы ответить. — в школах всегда избивали. — на глазах стали быстро наворачиваться слёзы, Каэдэхара пытался себя держать в руках из последних сил, но эмоции взяли верх. — а почему родители ничего с этим не делают? — я не хочу чтобы моя мама переживала из-за меня. К тому же, ей некогда, и я живу один. А отца я не видел с детства, и мама не хочет рассказывать что с ним стало. — с переодической одышкой из-за слёз, которые он максимально сильно пытался не показывать, еле проговорил Каэдэхара. Он не понимал, почему так легко рассказывал это Скарамучче, но... он видимо не чувствовал в нём врага? Хотя все же небольшая опаска была. — весело тебе живётся конечно... — с сожалением и некой грустью в голосе на выдохе подметил синеволосый. Ему и в правду стало жалко Казуху. По непонятной причине,  ему хотелось его обнять, погладить по этим белоснежным волосам и сказать что всё будет хорошо. Но никакущие отношения между ними и гордость не давали это сделать. Хотелось задать гору и ещё вагон вопросов, но не хотелось душить ими. Такое чувство, что Каэдэхара сейчас абсолютно бесшумно и незаметно задохнётся в слезах. Сигарета кончилась. Бросив крошечный окурок куда-то в сторону, Скарамучча встал с земли. — вставай, иди домой. — с каким то трепетом?  спокойным голосом сказал Скарамучча. Казуха очередной раз протёр лицо длинными рукавами и попытался встать. Его ноги дрожали от боли. Тарталья всегда бил ногами либо по ним, либо по бокам живота, по ребрам или чуть ниже. С красных глаз упала очередная слезинка. Он робко поднял свой рюкзак, немного шатаясь и еле заметно прихрамывая. Заметив ужастное состояние одноклассника, Скарамучча не хотел просто уйти. — тебе вызвать скорую? Сомневаюсь что ты дойдешь до дома. — нет... Не стоит, правда, я дойду, тут не так уж и далеко. — Слабо подняв уголки рта, он посмотрел в глубокие и чарующие глаза Скара, чтобы тот поверил. Было неловко. — хах. - небольшой смешок. — не убедил. Давай помогу дойти. — с некой теплой и почти не заметной улыбкой послышалось предложение. — ты так говоришь, потому что жалеешь меня, я сам смогу дойти, наверное... — я настаиваю, пойдем. Свалишься ещё с какого нибудь тротуара на дорогу и фура раздавит тебя в фарш. К тому же, мне не сложно, а потом сам добираться будешь, не переживай. Алые глаза снова заискрились, он хило и почти бессильно улыбнулся уже по-настоящему. Возможно, Скарамучча прав. Идти было и в правду мучительно больно, может, с маленькой компанией, физическая боль хотябы слегка заглушится. Синеволосый снова достал сигарету. Этим запахом уже несильно пропахла вся его одежда, но что поделать. Казуху этот запах перестал напрягать. Он не чувствует уже былой настораживающей атмосферы рядом с этим человеком. Неужели хоть немного комфорта в этой ужастной жизни и оковах постоянной моральной боли...