Страны 18+

      В немного тёмном кабинете, на столе сидел высокий мужчина с белыми волосами с прядками красного и синего по плечи, у него были яркие голубые глаза. Мужчина был одет в потрёпанную французскую военную форму двадцатого века, лишь сапогов не было на нём. Перед ним на кресле сидел не менее высокий мужчина с бордовыми короткими волосами и черными глазами, у него были необычные акульи зубы. Он был одет в нацистскую одежду, только фуражка покоилась где-то на тумбе, в углу кабинета. На лице мужчины играла широкая улыбка, можно даже сказать аскал с лёгким безумием, из-за которого у сидящего на столе плясал страх в глазах.       Бордоволосый потянул свои руки и стал оглаживать бедра другого мужчины, под взглядом полным страха. — Ну что ты, Франция? Не надо бояться,— игриво, с немного безумными нотками в голосе проговорил Рейх, поднимаясь со своего места. Он навис над своей жертвой, как волк над трепещущей добычей.       Француз ничего не ответил. Он и так был на нервах, ведь его взяли в плен, и теперь он здесь в кабинете некогда былого союзника, на столе, и будет здесь происходить грехопадение. Нацист же цокнув, стал поднимать свои руки по столь женственному телу. Как только те оказались на уровне шеи европейца, то они схватились за эту самую шейку, повалив затрепыхавшегося союзника на стол. Тот схватился руками за запястье фюрера и стали сжимать, чтоб хоть немного ослабить хватку. Но, уже через секунды три его отпустили и чужие, немного грубоватый руки стали разрывать ткань на теле пленника. Тот в свою очередь сжался и задрожал под столь властными руками, что разорвали в клочья верхнюю часть формы, оставляя Францию только в штанах. Взору Третьего Рейха открылось прекрасное, немного бледное тело мужчины с лёгкой худобой и множеством шрамов. Большинство из них были достаточно мелкими, но есть и пару крупных. Нацист облизнулся и опустился к груди, вылизывая её своим длинным языком и кусая клыками. Это вырвало из уст француза несколько тихих стонов, что очень раззодорило и возбудило немца. Его губы расплылись в пошлой ухмылке, а рука потянулась к ремню на тонкой талии пассива, чтоб снять последний преграду к телу под собой. Немного подрагивающая рука с успехом справилась с этой задачей, пока вторая рука погрузилась в волосы француза, то оттягивая их до боли, то перебирая между пальцев.       Рейх стянул ремень и, перевернув вскрикнувшего Францию на живот, закрепил его руки над головой. Теперь пассив лежал животом на столе, его бедра уперались в край этого же стола, а носочки чуть касались пола. Такой вид ещё больше возбудил немчуру, хотя казалось куда ещё больше?! Но, похоже, было куда… Актив припал к плечам и верху спины, оставляя уже там и на многострадальческой шее свои метки. А его руки тем временем стали разбираться с мешающей тканью штанов, одна приподняла француза за бедра над столом, а вторая, чуть ли не сорвала эти самые штаны вместе с боксерами с его бедер, обжигая чувствительную кожу немного холодным воздухом. Вскрикнув, Франция съежился, чувствуя стыд, лёжа под этим мужчиной полностью голым и в столь развратном положение, он попытался свести ноги вместе, но получил из-за этого хороший шлепок по своей аппетитной заднице. — Не сопротивляйся, а то будет очень плохо, — сказал раздраженный нацист на ухо французу, опаляя его горячим дыханием. Тот в свою очередь предпочел поверить на слово, нежели проверять, так что он разжал ноги, чем фриц был очень доволен.       Тот рыкнул и стал снимать одежду уже с себя, точнее только штаны и боксеры, освобождая ноющую плоть. Перед тем как войти, Рейх пожамкал ягодицы и несколько раз шлёпнул по ним, заставляя Франца краснеть и постанывать. Но вскоре он прекратил это делать, и устроившись по удобней, вошёл сразу на половину. По кабинету распространился болезненный крик-стон. По щекам страны любви покатились слезы. Ему было жутко больно, хоть тот и не был девственником, но вот близости с кем-то у него уже давно не было. Фриц же стал вылизывать и оставлять метки на плечах пассива, пытаясь немного заглушить боль. Но вскоре тот двинулся внутри француза, проталкиваясь до конца и задевая заветную точку, что добавило в чужие стоны наслаждения.       Теперь немец стал размашисто вдалбливать пассива в свой же стол, создавая очень пошлые шлепки, что, наверное, были слышны и за дверью, только некого из этих двоих это не капельки не волновало. Они были полностью погруженны в этот странный, толи желанный, толи нет, секс. Третий Рейх вколачивал податливое, но все же извивающиеся тело в сталешницу, пока из чужого рта доносились развратные стоны. На долго немчуру не хватило, и тот зделав ещё несколько толчков, излился голубого в Францию. Оба тяжело дышали и казалось это конец, но не тут то было.       Рейх стащил француза со стола на пол, разворачивая к стулу и ставя на колени, пока сам сел на свой кожаный стул. Он посадил недоумевающего пассива поближе, распологая его лицо у своего паха, и до Франции наконец дошло, чего от него хотели. Тот покраснел, но все же нагнулся к некуда не девшемуся стояку и лизнул головку, пробираясь в уретру. Он прошёлся языком по головке ещё несколько раз, а после сильнее наклонился и лизнул яйца нациста, после поцеловав и уже языком прошел от них до самой головки, вбирая ту в рот.       На полу сидел обнажённый француз с текущей на пол из задницы спермой, множествоми укусами и засосами на груди, шее, плечах и спине, и делал минет фюреру. Немцу очень понравилась данная картина и тот положил руку на затылок своей жертвы, немного нажимая, заставляя действовать быстрее. Франция заглотил уже половину члена немца, проводя по этой длинным языком, обводя головку и пробираясь в уретру, иногда оттягивая крающек плоти. Мужчина сидел широко раставив колени, и чувствовал, как из его анала вытекала смазка, что заставляло его сжиматься, чувствуя эту липкую субстанцию. Его же ротик во всю работал, и уже заглотил весь член Рейха, пока тот схватив его за волосы, втрахивался уже в жаркий ротик страны. И вот, вскоре немец кончал уже в рот француза, по его подбородку потекла сперма, хотя почти всё тот всё же проглатил.