Ominuous

      — Вы получили документы, которые я вам отправил? — мужчина сидел перед своим компьютером в тёмной комнате, прижав телефон к уху.       — Да, получил. Что это за хрень вообще? — спросил человек по другую сторону телефона. Это был мужской голос. Глубокий, но молодо звучащий.         — Помните злодеев, которые похитили того студента UA? Они нашли кучу видеозаписей об инциденте, произошедшем несколько недель назад.         — Я дошел до этого места. Кое-что о предателе. Я спрашиваю о деталях. То, что ты хочешь от меня, не так просто сделать, как ты это представляешь, мне обычно приходится пройти кучу проверок, прежде чем статья публикуется. И провернуть всё без них? И на разных платформах? Радуйся, что я должен тебе одолжение, чувак, —проворчал человек, на другой стороне телефона раздался постукивающий звук, что указывало на то, что они, вероятно, что-то печатали на компьютере.         — Информация, которую я вам дал, так же ценна, как и ваша служба, Юто, не делай вид, что вы делаете здесь всю тяжелую работу, — предупредил мужчина, глядя на свой экран, на котором было остановлено видео.   На видео была показана комната для допросов сверху, стол посередине с двумя стульями по бокам от него.       На одном стуле сидел мальчик с зелёными волосами, его руки были связаны впереди, глаза опущены на стол, другой стул был свободен, но был замечен полицейский, который стоял, казалось бы, опираясь на стол всем своим весом. Посреди стола лежал блокнот, непонятно какого вида и что в нём было написано, но выглядел он основательно потрепанным.         — Мальчик с зелёными волосами, его зовут Мидория Изуку. Или Деку. Мальчик, ломающий пальцы, если вы видели спортивный фестиваль в этом году. Судя по всему, он был арестован и незаконно допрошен как подозреваемый предатель, которого послала Лига, чтобы шпионить за UA и собирать информацию. При аресте не было никаких доказательств, подтверждающих подозрения».   — ...Интересно, — сказал человек на другом конце провода.    Ещё несколько щелчков.         — Статьи написаны хорошо... Ладно, некоторые из них я сам просмотрю и добавлю ссылки на те фото и видео. Я пришлю их оставшимся, они разнесут всё это дерьмо по разным платформам и сделают для них заголовки.         — Отлично! Рад иметь с вами дело, мои старые друзья, — рассмеялся мужчина в комнате. — Вы думаете, что успеете сделать это к полуночи?         — Я обязательно им расскажу, но мне не имеет смысла публиковать статью, когда остальные ещё не готовы. Они поторопятся, если это их заинтересует.         — Замечательно, тогда увидимся на следующей неделе, для другого проекта, над которым мы работали, — мужчина дождался прощания, прежде чем повесить трубку.   Он ухмыльнулся и включил игру.  

— ...Ты такой умный, что не отвечаешь мне?! Кому ты продал эти блокноты и о каких героях?!

 

«О, да, — мужчина внутренне рассмеялся. — Это будет потрясающе...»

***

— ...Шигараки, — прошептал Мидория, у него перехватило дыхание. Он посмотрел немного влево. —...и Даби, — закончил он.       Светло-голубоволосый мужчина опёрся локтями о край стола, его улыбка стала шире от узнавания, мелькнувшего в глазах Мидории, в то время как Даби ухмыльнулся и поднял средний и указательный пальцы в шутливом приветствии, прежде чем опустить руку на стол.   — Рад видеть, что ты всё ещё помнишь наши имена, брокколи. Это было давно.   — Давно было не достаточно давно, чтобы спасти меня от неприятностей, в которые я снова попаду, если кто-нибудь увидит нас здесь, — простонал Мидория и обхватил голову руками, в изнеможении протирая глаза.   Конечно, это случилось бы с ним.    Конечно.         В один прекрасный день, когда он хотел сделать перерыв, чтобы подумать и погрязнуть в жалости к себе, пока он не смог принять рациональное решение, не движимое гневом или предательством, ему пришлось столкнуться с этими двумя злодеями.        Удобно также, что те же самые люди, которые нападали на него (и его класс) несколько раз менее чем в течение года, похищали Бакуго и угрожали расщепить его на куски в торговом центре. Просто он везунчик.         Шигараки слегка удивленно поднял бровь, не ожидая такой реакции от ученика-героя или, скорее, отсутствия истерики, но в остальном это его не беспокоило. — Ну, у кого-то плохое настроение.         — Чего ты хочешь, Шигараки? — спросил Мидория. — Ты пришел сюда только, чтобы побеспокоить меня, потому что я выглядел так, будто у меня плохое настроение? Тебе нужен еще совет, как представить публике свою злодейскую деятельность? Или ты собираешься спросить меня, почему Восстановитель привлек больше внимания, чем ты, даже после того, как ты провернул этот большой мальчишеский поступок и похитил Каччана?   Томура раздраженно сузил глаза.       — Ты думаешь, что ты такой смелый, чтобы подшучивать над нами, геройское отродье? Я бы беспокоился о множестве различных способов, которыми мы могли бы убить тебя прямо сейчас, когда никто не поможет тебе вовремя, прежде чем ты рассыплешься на куски под моей рукой.       — Я могу уничтожить тебя Детройтским ударом в здание одним движением руки, ты действительно хочешь рискнуть? — возразил Изуку, вызывающе глядя на того.   (— Каччан гордился бы им за такой ответ. «У ботана наконец-то вырвался внутренний голос», — говорил он и хлопал его по спине—)    Даби усмехнулся.       — Более с чем сотней гражданских в качестве потенциального побочного ущерба? Если ты не тренируешься, чтобы стать следующим Старателем, я не думаю, что ты это сделаешь.   Глаза Изуку вспыхнули.    Старатель??    Как он посмел.          — Не сравнивай меня с такими, как он, не смей.       — О? — хмыкнул Даби, откидываясь на спинку стула. Его высокомерное отношение раздражало Мидорию даже больше, чем его слова, снисходительный взгляд, которым он смотрел на мальчика, ни разу не дрогнул.    Он хотел ударить его.    — И почему? Насколько мне известно, Старатель— герой, а ты — маленький герой, поклоняющийся самой земле, по которой они ходят.   Глаз зеленоволосого мальчика раздраженно дернулся.    О, он хотел уничтожить этого ублюдка.    Он точно знал, что за мусор этот Старатель, и намекал, что Изуку боготворит его?   Этот человек чертовски мёртв.          Его день уже превратился из хорошего в абсолютно ужасный менее чем за минуту, но он также знал, что если он прибегнет к физическому насилию, то привлечет ненужное внимание и попадет в беду.        И если профессиональные герои, которые, без сомнения, прибудут на место происшествия, узнают и его, и Даби (и Шигараки), это будет катастрофа.        Увы, единственное, что он мог сделать, это сопротивляться его словам, и он уже достаточно натерпелся дерьма от Даби, чтобы задуматься о том, чтобы что-то сдерживать.    Он чувствовал, как Один За Всех жужжит электричеством под его кожей, угрожая активироваться, если он ещё больше разозлится.         — Я думаю, ты знаешь лучше, чем кто-либо другой, почему Старатель — самая далекая вещь от того, каким должен быть герой, Даби. И если ты не хочешь, чтобы твоя настоящая личность была опубликована на каждой онлайн-платформе в Японии, я предлагаю тебе отступить и оставить меня в покое.   Глаза Даби почти незаметно расширились, заставивив его застыть на месте.   Шигараки заговорил.   — Как ты...   Мидория скрестил руки на груди и откинулся назад, чтобы опереться на спинку.        — Я вырос, анализируя героев и часами просматривая даркнет. Один из моих лучших друзей — Тодороки, ты правда думаешь, что он не упомянул о том, что у него есть умерший старший брат? Как насчет твоих глаз? Твоих волос? Перекраска волос никак не повлияла на сходство со Старателем, как и твои шрамы, ты как точная копия ег...         В мгновение ока покрытая шрамами рука схватила Мидорию за горло, фактически лишая его воздуха, и потянула вперёд, пока он не оказался лицом к лицу с откровенно разъяренным выражением лица Даби.    Хорошо.          Ухмылка полностью исчезла с его лица, как будто её никогда и не было, а в его глазах мелькали разные эмоции, прежде чем остановиться на абсолютной ненависти.  Эмоции было трудно различить, если не считать того, как быстро они снова скрывались, но Мидория их видел.    Предательство.   Грусть.   Злость.   Мука.   Те же чувства, что и у него, когда он думал о том, что произошло.  Когда думает о своём классе.  Всемогущем.  Айзаве.    Мидория ненавидел поведение Даби каждым дюймом своего тела, но до определенной степени понимал.  Он покончил со всеми и со всем (— Даби —) и готов был разбить голову о ближайшую стену, чтобы умереть, но он понимал. Многие исследования, которые он проводил о семье Тодороки, были не чем иным, как надуманной теорией, насчёт которой он сомневался, что когда-либо получит правильные ответы, но, учитывая то, что он знал о Шото, зеленоволосый мальчик мог представить, что именно произошло со Старателем, чтобы оправдать такую ​​ненависть со стороны Даби.  Для кого-то столь же озлобленного, как черноволосый мужчина, возможно, сравнение его с жестоким отцом было слишком.  Ну что ж.    Перестань вести себя как этот придурок, и он возьмёт свои слова обратно.    — Я совсем не похож на него, — сквозь стиснутые зубы процедил Даби, дым клубился из его рта и из-под трансплантатов, края его кожи начали тлеть.   Мидория хотел сказать больше, но мудро держал рот на замке, чувствуя, что от сжигания его отделяет менее одного слова.  Подняв руки в знак капитуляции, Изуку осторожно обхватил ими руку Даби, пытаясь оттолкнуть его так, чтобы это не было резко и требовательно, но, тем не менее, чтобы передать намерения.   — Хорошо, — ответил он, стараясь говорить как можно спокойнее, чтобы не раздражать собеседника еще больше. — Я понял.   Черноволосый мужчина усилил хватку. — ...Он знает?   Ни для кого не было секретом, кем был он.         — Единственная причина, по которой я знаю, это то, что я провел некоторые исследования ещё до того, как попал в UA, много исследований о многих героях, и Старатель, похоже, худший ублюдок на Земле, так что... Он всё ещё думает, что ты мёртв, и я намерен всё так и оставить.   Даби всё ещё не выглядел полностью убежденным.         — Слушай, — вздохнул Мидория, нервы которого уже почти на исходе, несмотря на то, что он всё ещё не знал, почему они вообще начали разговор на эту тему. — Я не знаю, какое драматическое раскрытие личности ты запланировал, и, честно говоря, мне все равно. Если бы я хотел сказать ему, я бы уже сделал это. Рука черноволосого мужчины похолодела там, где она всё ещё сжимала горло Изуку, несмотря на то, что его причуда начала активироваться, а края его кожи тлели ещё больше. Сопротивление холоду от матери и огненная причуда от отца? Это объясняет трансплантаты и низкую температуру тела...   — Даби, отпусти его, — внезапно вмешался Шигараки, проводя рукой по волосам.  Мужчина, о котором идет речь, повернул голову и с рычанием посмотрел на другого. — Ты ожидаешь, что я...       — Я ничего не ожидаю, но эта дама выглядит так, будто она в одной секунде от вызова копов, и я имел в виду это, когда сказал, что расщеплю тебя и твою птичку, если ты испортишь мне сегодняшний день. Есть причина, по которой я не взял тебя с собой в прошлый раз, когда разговаривал с паршивцем.   — Ты хотел взять его с собой?! — Мидория чуть не закричал.       Если учесть характер этого человека Изуку был бы не чем иным, как пеплом и костями, прежде чем Шигараки даже пальцем пошевелил бы, чтобы коснуться его.    Светло-голубоволосый мужчина отмахнулся от него.       — Не мочись в штаны, Боже. Кроме того, она всё ещё выглядит такой спокойной и тебе стоит сказать ей, что всё в порядке, прежде чем ты испортишь мне день, сопляк.         Слова Томуры заставили и Даби, и Мидорию замереть, и они очень медленно повернули головы к столу, находившемуся чуть дальше от них, который был единственным в их поле зрения.       У молодой женщины, о которой говорил Шигараки, были темно-фиолетовые волосы, которые становились светлее, превращаясь в светло-фиолетовые у самых кончиков, собранные в полупучок и доходящие до середины груди, она была высокой, полностью в черном наряде и солнечных очках, которые ничего не делали, чтобы скрыть горящие глаза и выражение абсолютной ненависти. В левой руке она держала телефон.          В одно мгновение они откинулись на свои сиденья, крепкая хватка Даби ослабла, прежде чем рука оторвалась от горла, а его собственная левая рука отчаянно помахала ей, успокаивая.          — Мне очень жаль! Мы в порядке... Мои друзья... Они... Я... Эм, мы просто... — Мидория не успел договорить своё словесное недержание, увидев, как женщина демонстративно отвернулась, положив телефон обратно на стол и бормоча что-то об «отвратительных сопляках с ужасными манерами и отсутствием чувства уважения к своему окружению».         Они вдвоем наблюдали за ней ещё несколько секунд, абсолютно убеждаясь, что она не позвонит в полицию в тот момент, когда они отвернутся, и, когда ничего не произошло, вздохнули с облегчением, прежде чем снова сосредоточиться друг на друге. — Если я узнаю, что ты кому-то рассказал, я сожгу тебя заживо, — сказал Даби.       — Перестань появляться всякий раз, когда я пытаюсь провести день без злодеев, и тогда это будет сделкой, — возразил Мидория, ничуть не испугавшись, увидев, как черноволосый мужчина запаниковал, как и в тот момент, когда кто-то угрожал вызвать полицию. Он чуть не упал со стула, и если бы Изуку не был так сосредоточен на том, чтобы не попасть в беду, его наверняка сожгли бы заживо за то, что он смеялся.    Он бросил взгляд на Даби и скривился.   «Если я не умру от смеха, то точно сгорю за то, что не сдержал свой проклятый язык...»         С того места, где он сидел, Даби буквально кипел от его язвительного ответа, маленькие языки пламени и дым исходили от краев трансплантатов до точки, в которой Мидории пришлось прикрыть рот, потому что серые клубы облаков не только мешали ему дышать, но и отдавали запахом горелой плоти. Учитывая его прошлое с Каччаном, не очень хорошая комбинация для его травмы и абсолютно отвратительная.   — Я убью тебя, маленький кусок дерьма, поверь мне, лучше тебе сегодня спать с одним открытым глазом...         Его глаза были широко раскрыты, он смотрел прямо на Мидорию с напряженностью, которая напомнила ему Сотриголову, и если бы он не знал его лучше, он бы заподозрил у Даби дополнительную причуду, которая позволяла его глазам стрелять пламенем, потому что их яркость казалась почти неестественной. Зеленоволосый мальчик был уверен, что мужчина сейчас ругает его на всех известных ему языках.   Увидев, что Даби вообще не сдвинулся с места, Изуку посмотрел на Шигараки в поисках помощи, который раздраженно потер лицо и глубоко вздохнул. — Не дай мне Бог снова взять с собой эту помеху, боже мой...   — Ты что, не можешь что-нибудь сделать? — прошептал Мидория, слегка кашляя от дыма. Какого черта пожарная сигнализация до сих пор не активировалась?    И как их никто не заметил??   — Радуйся, что он только воображает твою смерть и не собирается доводить это до конца, — парировал Томура.         — Да, я так благодарен за это, за исключением того, что если ты не приведёшь его в, — он указал на черноволосого мужчину, — себя, тебе придется заплатить за этот стол, потому что он выжигает отпечатки рук на нём.   — Он что... — Шигараки посмотрел вниз, и действительно, руки уже начали оставлять следы на деревянном столе.    — Ты серьезно? — прошипел он, беря бутылку с водой, которую держал Мидория, открыл крышку и выплеснул воду тому в лицо.   Даби фыркнул.          — Какого черта?? — он резко повернулся, чтобы взглянуть на своего босса, вытер лицо рукой, чтобы избавиться от влаги, и, осознав, что произошло, схватил бутылку с водой, чтобы вылить оставшуюся часть содержимого на лицо Томуры, прежде чем тот смог среагировать.    Мидория наблюдал, как эти двое начали драться, пытаясь отобрать бутылку с водой друг у друга и вылить друг на друга как можно больше воды.   «И эти дети, были теми, кто несколько раз нападал на наш класс...»         Это закончилось тем, что Шигараки случайно расщепил бутылку, и вода пролилась на рваные джинсы Даби, который затем сжёг куртку светло-голубоволосого мужчины, оставив его только в своей фирменной чёрной толстовке с капюшоном.         — Ребята, вы серьезно хуже младенцев, — Мидория не смог сдержаться от выходок злодеев. — Должно быть, вам понадобилось много удачи, чтобы осуществить похищение Каччана — ох, подождите. У вас ведь ничего не вышло.         — Говорит тот, кто носит футболки с надписью «футболка», — приподнял бровь Даби. — Единственная причина, по которой мы тебя узнали, это то, что я никогда не видел, чтобы кто-то ещё носил такие.   Мидория слегка покраснел.   «Разве Каччан не говорил то же самое??»   — Кроме того, — добавил Шигараки, — у нас нет профессиональных стратегов или больших групп людей, планирующих миссии для нас.   — Хорошо, я понял. Но название «Лига Злодеев»? Серьезно? Это то, что я, четырнадцатилетний, придумал бы в фанфике.   — Что не так с этим названием? Я думаю, оно крутое, — проворчал Томура, скрестив руки на груди и глядя на зеленоволосого мальчика.   — Это ебаное ребячество, — ответил Даби.   — Тебя никто не спрашивал, ублюдок.         — Что не так с этим названием, — подчеркнул Мидория. — Это похоже на то, что у кого-то была трудная фаза Лиги Легенд, и ему не хватило творчества, чтобы придумать лучшее название, поэтому они заменили легенду злодеями, чтобы прояснить, что они действительно плохие парни, которые не подчиняются закону.   Шигараки не ответил.         — О боже, — Мидория расхохотался, когда понял, что его шутка на самом деле вовсе не была шуткой, и когда Шигараки посмотрел на него, он попытался подавить смех, но в итоге так сильно затрясся от его силы, что было похоже на то, как будто у него был приступ. — Т-ты не можешь быть с-серьёзным... — он снова захохотал, пока Даби пришлось потратить некоторое время на то, чтобы обдумать слова.         — Ты, блять, издеваешься надо мной? — он повернулся, чтобы посмотреть на Шигараки, лицо которого было красным и он категорически отказывался смотреть на черноволосого мужчину. — Клянусь богом, — простонал он.   — Вау, да, супер смешно, хахаха, ты закончил смеяться? Хорошо, давайте все поговорим о том, почему мы действительно пришли сюда сейчас, — Томура попытался сменить тему.   - В-верно, - Мидория вытер слёзы с уголков глаз и сделал глубокий, прерывистый вдох.  Он пытался сохранять невозмутимое выражение лица около двух минут, прежде чем снова расхохотался. — Я-я не могу... — и снова начал смеяться.    Даже Даби не мог не фыркнуть от удовольствия, уже планируя рассказать всем остальным о том, что он только что узнал.   Шигараки закатил глаза.    — Можем ли мы теперь вернуться к важным вещам?    — Ладно, ладно, теперь я спокоен, — Мидория сделал несколько глубоких вдохов, пока не показался достаточно спокойным, чтобы продолжить. — Так ты хотел поговорить?    — Я думал, что мы дали ясно тебе понять.          — Верно. Но у вас, ребята, осталось около получаса, — он проверил свой телефон, — потому что вы только что потратили впустую сорок минут моего времени, и я должен вернуться, прежде чем они начнут волноваться.    — Мы попросим Курогири подбросить тебя, — закатив глаза, ответил Даби.    — Значит, осталось сорок пять минут.          — Ну, я, например, думаю, что мы очень продуктивно провели время вместе, — Мидория обернулся и увидел Томуру с тем, что, по его мнению, было самым близким к улыбке, которую он когда-либо видел на лице парня.    ...По крайней мере, пока он не увидел, как треснула его нижняя губа и улыбка не исчезла.   — Ах, блять, — пробормотал злодей и облизал губы, чтобы стереть кровь, собравшуюся посредине.          Не говоря ни слова, Мидория полез в свою сумку, чтобы достать новую гигиеническую помаду, которую он купил около часа назад, и передал её светловолосому злодею, который странно посмотрел на него.  — Возьми, — зеленоволосый мальчик подтолкнул его в свою сторону. — Я просто куплю ещё одну, прежде чем вернуться.    Светло-голубоволосый мужчина помедлил, прежде чем взять его.  — ...Спасибо, — прошептал он едва достаточно громко, чтобы Изуку услышал.    Он улыбнулся.          Было странно видеть злодеев, с которыми он сражался много раз, такими... Нормальными. Конечно, их было очень легко разозлить, и они без колебаний применили бы насилие, чтобы получить то, чего они хотели, но, несмотря на всё это, они могли вести нормальный разговор, как нормальные люди.       Мидория знал, что злодеи не были безмозглыми убийцами, у них тоже была своя жизнь, и они были такими же детьми, как и герои, но после всех нападений иногда было трудно помнить об этом.   «Может быть, они... Не так уж и плохи», — подумал Мидория, глядя на двоих перед собой.    Шигараки слегка кашлянул.       — Ну, в любом случае, как я уже говорил... Не каждый день мы сближаемся так, как раньше. Я имею в виду, кто знал, что у солнечного мальчика из класса 1-А есть стержень? В прошлую нашу встречу ты был так напуган, что едва мог составить предложение.    — Я не...   — Мы знаем, — прервал Даби, бросив на него понимающий взгляд, от которого грудь Мидории сжалась от чувства, которое он не мог понять.          — В-вы знаете?, — пробормотал он, проводя рукой по волосам, совершенно потерянный этим открытием.   Разве Незу не позаботился о том, чтобы никто не узнал?    Как тогда Лига узнала?          Всё держалось в секрете, и даже в рядах полиции о произошедшем знали лишь немногие из тех, кто участвовал в допросе, комиссия тщательно отбирала всех, и у них был талант всё скрывать, так как же они могли узнать?  Если они не получили информацию от кого-то в UA, они не могли знать.        Не говоря уже о том, что все возможные видеодоказательства, снятые студентами, были удалены после того, как интернет-соединение было заблокировано, чтобы они не могли публиковать их куда-нибудь.  И учителя позаботились о том, чтобы все молчали об этом, так что, если Лига не знала кого-то из них лично, они не должны были узнать.  Но как они узнали?  Как они узнали?   Был ли действительно предатель в UA?   — Предателя нет, брокколи, — сказал Даби, словно прочитав его мысли.    Он сказал это вслух?   — Не смотри на меня так, ты много бормочешь.          — У нас есть связи, чтобы выяснить то, что нам нужно, смело с твоей стороны предположить, что нам понадобился бы предатель, — продолжил Шигараки, махнув рукой в ​​знак отрицания. — И да, мы знаем, и у нас есть видеодоказательства.    — У вас есть доказательства?? — выдохнул Мидория, кровь застучала в ушах, и внезапно он почувствовал одышку.    Доказательства??  Но откуда они могли у них быть, если всё было удалено?  И что они собирались с ним делать??    — Хэй.   Даби щёлкнул пальцем по лбу мальчика, фактически остановив ход его мыслей и погружение в паническую атаку.  — Мы пришли сюда не для того, чтобы ткнуть тебя в лицо, и мы не монстры. То, что они сделали с тобой, было отвратительно и низко даже по нашим «злодейским» меркам».   Рядом с ним Томура кивнул в знак согласия, почесывая рукой горло.    — Н-но... — Мидория прочистил горло, когда из него не вырвалось ни звука. — Но как? Доказательства — там ничего не было — удалили?    Даби усмехнулся.    — Всегда есть доказательства, брокколи.    У Мидории было ощущение, что он говорил не только о предательстве.          — ...Ладно, — он глубоко вздохнул, сложив руки и хрустя костяшками пальцев, пытаясь смириться с тем, что он только что узнал. Он взглянул на уличные фонари, которые только что зажглись, несмотря на то, что снаружи ещё не стемнело. — Ладно, — повторил он себе под нос, убирая с лица прилипшие ко лбу волосы.    — Вы пришли сюда не для того, чтобы сказать мне это, верно?    Шигараки ухмыльнулся и наклонился ближе.    — Конечно, нет, но я думаю, ты достаточно умен, чтобы понять, что мы собираемся делать.    — ... — снова вздохнул Мидория.    Дерьмо.     — ...Когда? — спросил он после некоторого молчания, подперев голову одной рукой и потирая висок в изнеможении.       — Зависит от многого. Сегодня вечером или завтра у нас есть третья сторона, имеющая связи с различными известными новостными онлайн-платформами, так что, возможно, в полночь.          Изуку знал, что умолять их не публиковать доказательства было бы бесполезно, учитывая, что они, вероятно, уже всё устроили, и угрозы им ничего не сделают, а он лишь снова подвергнет себя опасности, но это не меняло того факта, что это было плохо.          Он ни разу не говорил с матерью о том, что произошло, вместо этого делая вид, что всё в порядке, и шансы на то, что она не узнает, были близки к нулю, учитывая тот факт, что она всегда проверяла новости, чтобы убедиться, что ничего не произошло в школе и имела связи с людьми, которые работали в известных газетах, таких как Ёмиури симбун.        И если он что-то и знал о Лиге, так это то, что они не останавливались на полпути, когда думали о чём-то, поэтому вероятность того, что они опубликуют всё в крупнейших газетах и ​​новостных онлайн-платформах, была высока.    И всё же он не мог не спросить.    ...   Выражение лица Шигараки и Даби было единственным ответом, в котором он нуждался.    Мидория застонал.    Фантастически.    И тогда он подумал, что может замести всё под ковер и обрести покой, чтобы очистить свой разум.          — Слушай, паршивец, — начал говорить ему Шигараки. — Мы делаем это не для того, чтобы доставить тебе неприятности, но такую ​​возможность трудно получить, и я не собираюсь упускать её.          — Раскрытие того, что произошло, не только выставит школу и различных героев в дурном свете, но также приведет к тому, что школа будет закрыта на неопределенное время. Они будут отвлечены, а мы всё ещё злодеи с нашими собственными целями и амбициями, — усмехнувшись, закончил Даби.    Изуку кивнул.    Он понял, как это ни было хреново.    — Я знаю, — прошептал он.      — Как бы то ни было, мы сожалеем.        Мидория поджал губы и посмотрел на Томуру, пытаясь найти в его глазах какие-либо признаки лжи или насмешки, но, не найдя ни того, ни другого, одарил злодея улыбкой, которая больше походила на гримасу.  — Вы не плохие люди, — сказал он двум злодеям, которые засмеялись.    — Верно, — фыркнул Даби. — И мы тоже не те, кто нападал на тебя более одного раза.  — И мы совершенно точно не угрожали убить тебя раньше. Не забудь упомянуть, что мы на самом деле отличная компания.         — Поверьте мне, бывший номер один угрожал мне из-за того, что я посмел покинуть школу, иначе я был бы уверен, что ваша компания лучше, чем ничего. Это освежает, даже если я чертовски устал и не был в настроении для всего этого, — усмехнулся зеленоволосый мальчик.    — Это сделал Всемогущий? — спросил Даби, приподняв бровь. — Разве ты не был, — он скрестил пальцы, — таким с ним?    — Почти уверен, что это произошло только потому, что он получил свою причуду. Дай угадаю, он угрожал забрать её обратно?    Мидория замер, в мозгу произошло короткое замыкание.    Что?    — Подожди... Как ты... Что... — пробормотал он, наблюдая, как голубоволосый мужчина запрокинул голову и рассмеялся.    — Ты знаешь, что «Один За Всех» — это прямой аналог «Все За Одного»? И Все За Одного — мой наставник?   — Ох, — выдохнул он, больше внутренне, — ох, чёрт возьми, мой бог.   — Да, это почти единственная причина, по которой сэнсэй хочет тебя убить.   — Ты, должно быть, шутишь, — простонал зеленоволосый мальчик, кладя голову на стол.   Он заебался.   Чертовски заебался.    «Я убью Всемогущего».    — ...Тогда ты меня убьешь? — спросил он.         — Неа — ответил Шигараки. — Ты мне нравишься, ты веселый. И мы не можем продолжать ходить на свидания в торговом центре, если тебя не будет здесь, чтобы смотреть на меня, как будто я проклятие всего твоего существования, не так ли?, — пошутил он.   Мидория облегчённо усмехнулся. —Да... Я думаю, мы не можем.   Он откинулся назад, чтобы посмотреть на потолок, не зная, что ещё сказать.         Было приятно разговаривать с этими двумя, как будто они не были врагами на поле боя, он действительно считал так. Они были забавными, может немного агрессивными, но стоило им поговорить о чём-то, кроме угроз и оскорблений, и к этому начинаешь привыкать. Не говоря уже о том, что они слишком много знали... Если бы не вся ответственность, возможно, они могли бы даже быть друзьями.         — Хэй, эм... — начал Изуку, не зная, зачем он вообще что-то говорит. — От... Типа, от человека к человеку, вы когда-нибудь чувствовали, что... Цели, которые, как вы думали, у вас были, в конце концов, не были вашими?         —Вау, это довольно глубоко обсуждать со злодеем, не так ли? — Даби поднял бровь. — Но, конечно, попробуй быть сыном Старателя, который создает свои собственные амбиции и усложняет проблемы всех остальных.   Мидория посмотрел вниз, шевеля пальцами, чтобы отвлечься от кома в горле.       —Да, эмм... Я просто... — он судорожно вздохнул. — Я не могу ни с кем об этом говорить, потому что они этого не поймут, но... Как будто я понял, что всё, что я делал до сих пор, больше не имеет никакого смысла?   — Что ты имеешь в виду? — спросил Шигараки.          — Ну, подумай об этом. Когда у меня появилась причуда, я ничего не знал о том, что она оставит на мне след для других злодеев, и я не знал о Всех за Одного, пока Всемогущий не рассказал мне об этом несколько месяцев спустя. Весь смысл моего обучения был, пока предатель не должен был стать следующим Символом Мира, а я этого не хочу, но я был так сосредоточен на том, чтобы угодить Всемогущему, что забыл, зачем я на самом деле тренируюсь, чтобы стать героем. И Все За Одного более двухсот лет, ты действительно думаешь, что ты для него нечто больше, чем просто средство для достижения того, чего он хочет? Изуку не понимал, что он говорит, пока не закончил, но когда понял, то прикрыл рот рукой.   Что за хуйню он сказал??       Он не мог просто сказать им, что думает об их боссе... Или сэнсэе, который использовал их, чёрт возьми, это не его дело, и он даже ничего не знал о них, чтобы предполагать такие вещи, он даже не должен был говорить что-то о его собственных проблемах или о Всемогущем, это было так глупо, он был так глуп, что думал, что...         — Хм, — Томура оперся головой на руки, упершись локтями в стол. В его глазах горел интерес, как будто он действительно думал, что то, что говорил Мидория, стоит послушать, а не просто тот кусок дерьма, который диктовал им, кого слушать и что делать со своей жизнью. — Я никогда не думал об этом. Продолжай.   Казалось, даже Даби слушает.   — Н-ну, — Мидория заколебался, не уверенный, убьют ли его за то, что он сказал им все это.         — Да ладно, малыш, я думал, что мы прошли через всё мы-собираемся-убить-тебя-за-то-что-ты-сказал-это-дерьмо. Если бы я хотел увидеть, как ты горишь, я бы сделал это в тот момент, когда ты сравнил меня с куском дерьма, героем номер два, было бы неинтересно делать это сейчас, когда ты наконец понял, что даже отбросы могут манипулировать.   Изуку прочистил горло.       — Л-ладно... Кхм... Итак, я не думаю, что есть разница между, например, Всемогущим и Все За Одного, понимаете? Я знаю, что он ваш босс, или наставник, или... Не знаю, вы просто его слушаете. И пока я не осознавал всё это, пока мой любимый герой не сказал мне в лицо, что ему на меня наплевать, у вас, ребята... Ещё есть шанс, вот что я пытаюсь сказать. Н-не то чтобы вы должны были что-то делать!! Это было бы глупо, учитывая, что я ничего о вас не знаю, — он запаниковал, — но это — кхм... Я просто хотел узнать, зачем вы всё это делаете. Я имею в виду, Даби, ты, например, стал злодеем, чтобы покончить с твоим отцом, верно? Но если мы соберём все имеющиеся у нас доказательства на него, мы сможем передать это в суд, и моя мама действительно хороший адвокат, так что она может помочь...         — Ты думаешь, я не пытался? Я собрал доказательства и рассказал людям, записал материал, чтобы доказать, что я не лгу, но кто будет слушать ребенка, чей отец должен поддерживать репутацию? Всё, что я сделал, было удалено и мне предложили деньги, чтобы я молчал об этом. Даби сжал руки в кулаки, воздерживаясь от удара по столу в гневе на воспоминания.         — Д-да, но даже если мы не выиграем суд или нам скажут молчать об этом, если мы найдем твои удаленные улики в базе данных комиссии так же, как вы нашли эти вещи обо мне, хм, быть обвиненным в предательстве и загрузить информацию на различные веб-сайты, это вызовет бурю негодования, потому что комиссия не сможет всё скрыть, пока люди не начнут просматривать и репостить, сохранять и загружать видео в другие социальные сети. Его имидж будет полностью подорван, и люди сами будут требовать, чтобы его посадили за решетку.   — Это... — Даби оборвал себя на том, что собирался сказать, и наклонил голову, словно глубоко задумавшись. Сдерживаясь.    — ...Неплохо для сопляка-героя, — похвалил его Томура. — Совсем неплохо...   — Мы ведь не такие уж и разные, ты и мы, — пробормотал черноволосый мужчина, кивая сам себе, вытаскивая из кармана телефон и что-то набирая на нём.         — Я... Не знаю ни твоего прошлого, ни причин ненависти ко Всемогущему, — Мидория повернулся и посмотрел на голубоволосого мужчину. — Но ты хочешь убить Всемогущего, потому что он что-то сделал с тобой? Или ты хочешь избавиться от всего общества героев? Ты вообще хочешь от него избавиться или ты хочешь изменить его? Вы оба могли бы стать великими героями с такими причудами, как у вас, как и все остальные в Лиге, и если вы не хотите быть героями, вы можете преуспеть на других работах, которые не имеют ничего общего с героями, — объяснил Мидория. — Чего ты хочешь, Шигараки?   Голубоволосый мужчина долго молчал.     ...        — ......Мы подбросим тебя до UA, — он вдруг встал, взял лежащую на столе гигиеническую помаду и сунул её в карман.         — Э-эм... — Изуку выглядел так, словно хотел что-то сказать, сбитый с толку внезапной переменой в поведении, но Даби поднес палец к губе, чтобы заставить его замолчать, и жестом велел зеленоволосому мальчику следовать за ними. Вопреки всем инстинктам, которые подсказывали ему, что это плохая идея, особенно потому, что выражение лица Шигараки было непроницаемым, а настроение резко менялось... Он сделал, как было сказано, и вышел из кафе вместе с ними.

***

Даби и Шигараки издалека наблюдали, как Мидория исчезает в общежитии, закрывая входную дверь, оглянувшись в последний раз.  — Он умный, — сказал черноволосый мужчина, повернувшись к Томуре, который смотрел вдаль с отсутствующим взглядом, как будто его на самом деле не было. Он не сказал ни слова после того, как вышел из кафе, и, кроме рассеянного махания, который он подарил Мидории на прощание, не замечал чьего-либо присутствия.   Странный.   — Ты в порядке? — спросил он, тыкая пальцем в плечо друга. Даби собирался ущипнуть его, но это не казалось хорошей идеей, когда другой был... Таким.   — Мне нужно подумать, — просто ответил Шигараки, жестом прося Курогири отвести их обратно в убежище.   — О том, что он сказал?   Шигараки не ответил.   Ему и не нужно было.   Даби шагнул через портал вслед за своим боссом, прищурив глаза от внезапного изменения яркости, когда он встал в гостиной их убежища.   — Ребята, вы вернулись!! — громкий голос немедленно ударил по его ушам, после чего руки крепко обхватили его за талию и сильно сжали.       Он попытался оттолкнуть Тогу, но безрезультатно, у неё была чертовски сильная хватка, несмотря на то, что она была значительно меньше его, поэтому он сдался и неловко похлопал её по спине.   — Рад, что ты вернулся! Отъебись и ползи обратно в портал!! — приветствовала его очередная головная боль, и Даби со вздохом посмотрел налево. — Уменьши громкость, тупица, — сказал он Твайсу, который поднял ладони вверх, давая пять.   — Давай, Даби! Давай, дай пять!!   — Я не даю пять.   — Я даю! — Тога отпустила руки с его талии и побежала к Твайсу, оставив его стоять в одиночестве.       Повернувшись, чтобы сесть за барную стойку и налить себе выпить, он поймал взгляд одного конкретного человека, прислонившегося к дверному косяку со скрещенными руками и добродушной улыбкой на лице. — Думал, ты не вернешься, дорогой. Даби рассмеялся. — Как пожелаешь, любимый.   Он подошел ближе к другому человеку, не обращая внимания на крик Спиннера «снимите себе комнату» и предательство Твайса «но вы же обнимаетесь и целуетесь?!» — и обвил руками их талию, прижавшись поцелуем к губам человека. Последний свободно обвил его шею руками, широко улыбнувшись открытому проявлению привязанности Даби. — Ты так скучал по мне или что-то случилось?   — Мы поговорили с парнем, и он на самом деле подал мне идею, — ответил черноволосый мужчина, немного отстраняясь, чтобы посмотреть на собеседника.   — Какую?   — Ты можешь прямо сейчас снова взломать базу данных комиссии?   — Зависит от многого, — ответили они, исказив лицо в более серьезном выражении. — Что тебе нужно?   — Видео на Старателя. Доказательства. Период времени с 2015 по 2018 год. Возможно, в файле с именем Тодороки Тойя.         — Это... Конкретно, — сказал человек. — Я посмотрю, что я могу сделать. Возможно, это займет какое-то время, конечно, я хорош во взломе, но если я сделаю это так скоро после поиска улик на пацана, меня могут обнаружить.   — Конечно, — пробормотал черноволосый мужчина, кладя голову на плечо другого и закрывая глаза, когда слова Мидории эхом отдавались в его голове.   — Спасибо...         ...Ястреб.

***

Айзава прислонился к двери их общей квартиры с Ямадой, усталость оседала в каждом мускуле его тела, всё болело до самого ядра.  Его глаза закрывались сами по себе, и он с трудом удерживал их открытыми каждый раз, когда они оставались закрытыми немного дольше.  Он глубоко вздохнул, его грудь сжала какая-то боль, которая не уменьшалась последние недели, с самого начала.       У него было тяжело на сердце, и он чувствовал одышку, которая не была вызвана тем, что он только что вернулся с тренировки, или потому, что нервничал или чувствовал дурное предчувствие.   Вина.   Вот почему его пальцы дрожали там, где он пытался вставить ключ в замочную скважину в третий раз, но снова промахивался, потому что его зрение поплыло.       Вот почему он вообще не мог спать с тех пор, как это случилось, вместо этого он работал весь день и всю ночь, переживая одну ночь за другой, пока в конце концов не терял сознание от истощения за своим столом. Он просыпался каждые два часа, выпивал чашку черного кофе и продолжал работать. Цикл повторялся снова и снова.   Вина... Но за что?   Имел ли он вообще право чувствовать себя виноватым?   Ему должно быть стыдно за себя, за то, что подвел всех, подвел Хизаши, подвел Оборо.           Наконец, после того как он уже собирался рухнуть на переднем крыльце и просто отдохнуть там, ключ вошел, и он отпёр дверь, открыв её достаточно широко, чтобы войти и закрыть её за собой.   «Я дома», — подумал он про себя, но воздержался от того, чтобы сказать что-либо вслух.   Не то чтобы ему было к кому вернуться домой.   Это была его вина.   Шаркая ногами по полу, Айзава медленно пробрался на кухню, где-то по пути сбросив куртку и шарф, а его сумка с глухим стуком упала на пол.   Боже, он так же хотел упасть на диван.         Поворачивая шею из стороны в сторону, черноволосый мужчина попытался ослабить судороги, охватившие его плечи и спину. Одна рука поднялась, чтобы потереть напряженную мышцу в пространстве между шеей и плечом, сморщившись от боли, когда он случайно надавил на неё слишком сильно.       Он прошел гостиную, взглянув на то, что он принял за диван, прежде чем повернуться в сторону кухни. Разноцветная мебель в их квартире сливалась в одну смесь разных оттенков, и ему пришлось остановиться и прислониться к стене, когда он споткнулся о собственные ноги и чуть не упал.   Всё крутилось. Шота на секунду зажмурил глаза, затем широко их открыл и несколько раз моргнул, пытаясь не заснуть и прояснить затуманенное зрение, но ничего не помогло.   Он даже не мог помочь своему ученику, как он мог помочь себе?   Его мысли обратились к Мидории, к ученику, которого он поклялся защищать и направлять, но в конечном итоге потерпел неудачу из-за допущенной им глупой ошибки. Это была не просто ошибка, но как ещё он мог это назвать? Просчет?   Это было нечто большее, намного большее.   Он видел, как Мидория смотрит на него со страхом, недоверием и предательством, тогда в комнате для допросов, когда всё, что он делал, это наблюдал, как его ученик сломался в этой комнате, и их отношения разлетелись на куски.   Часть Айзавы умерла вместе с ним в тот день.   Он шагнул на кухню.    Кто-то сидел за столом.   Он не мог толком разглядеть, кто это был.   Его должно было волновать, что кто-то находится в квартире, ключи от которой есть только у него и Ямады.   Но его не волновало.   Сделав ещё один вдох, такой же неглубокий, как и предыдущие, его рука неосознанно потянулась к рубашке в том месте, где было сердце. Больно. Он не мог сказать, что делал человек, и не сдвинулся ли он со своего места за кухонным столом. Ему было все равно. Возможно, было бы милостью, если бы они пришли сюда, чтобы убить его.   В следующий раз, когда он споткнулся, Шота не стал контролировать себя.   Он услышал голос, зовущий его.     Вероятно, это было всего лишь его воображение.     Его глаза закрылись.