Дежавю

Четыре года назад. Семья Рейна была неблагополучна. Отец пил, а мать, от страха, во всем ему потыкала. Финансовое положение семьи было на нуле, о чем практически весь город знал, и из-за чего в школе над Рейном любили поиздеваться. Психическое здоровье парня знатно изменилось. Он стал более агрессивней, от недосыпа, как думал он, начали появляться галлюцинации. Вскоре отец настоял на том, что их сын является для них обузой, что на него уходит слишком много денег. Его предложением было отдать сына в детский дом. Это было даже не предложение, больше походило на указ для матери о том, чтобы она немедля действовала и оформляла все нужное для этого. Когда мать ему аккуратно преподнесла эту новость, Рейн даже подумать не мог, что алкоголь для его отца дороже сына. Он сильно обиделся на своих родителей, из-за чего ночевал несколько дней не дома, а на улице, так как больше идти ему было некуда. Ведь он знал, какого это жить в детском доме, но от этого уже никуда не убежать. Спустя неделю он уже собирал вещи, а под дверью его ждала опека, чтобы помочь с перевозкой вещей. Парень быстро собрал вещи, и даже не попрощавшись, вышел и хлопнул дверью перед лицом матери. По прибытию его поселили в комнату с двумя парнями его возраста. Первые две недели Рейн не мог свыкнуться с мыслью, что родители могли так поступить, и из-за своей внутренней обиды на них он практически ничего не ел, не спал, ни с кем из ребят не общался, вел себя очень отстраненно. В связи с этим его галлюцинации участились и становились более яркими, порой он их путал с реальностью. Агрессия часто брала над ним вверх. Бывало такое, что он совершал какие-то действия, как будто против своей воли, в это время он не мог себя контролировать. А когда воспитатель спрашивала у него, зачем он это сделал, он не знал, что и ответить. Так, однажды, ночью он, совершенно без контроля своих действий, впивался ногтями в кожу на ладонях. Ему как будто кто-то велел это сделать, и его разум в это время был как в тумане, в памяти было все расплывчато и непонятно. Заметив такое поведение, воспитатель записала Рейна на прием к специалисту. Юноша долго пытался отвертеться от похода к психологу, но ему все-таки не удалось этого сделать. Придя на прием, специалист задавал различные вопросы, чтобы понять, что же происходит с парнем, и уже после длительной беседы психолог мог сделать предварительные результаты, которые не радовали бы никого, но чтобы не спешить с выводами, и его предположения подтвердились, он дал направление к психотерапевту. Парню он ничего не сообщил, из-за чего тот был в недоумении и небольшом возмущении, ведь он думает, что он здоров, и тем более никакой психотерапевт ему не нужен. Рейн, выйдя из поликлиники, и недолго думая, выкинул направление. Придя обратно в детский дом, он, соответственно, ничего никому не сказал. С каждым днем его состояние ухудшалось, он все больше и больше причинял себе вреда, неосознанно причинял себе физическую боль, ссылая все на внутренние обиды. Вскоре он начал слышать незначительные звуки, которых на самом деле и не было, появились частые головные боли и головокружения. В его голове начали проскальзывать мысли о том, что он все-таки зря выкинул то направление к врачу, что лишним то оно явно не было бы. Перешагнув через себя и свою гордость, он сообщил все воспитателю. Та не подала виду, но сильно ужаснулась, и испугалась за Рейна, ведь она полюбила его за такое короткое время как своего воспитанника. Она в срочном порядке снова записала его к врачу, но уже к психотерапевту. Полюбила воспитатель его, потому что он до ужаса напоминал ей ее сына, который не так давно попал в аварию. Ее сын был старше Рейна, но в его возрасте они были очень похожи, как внешностью, так и характером. У Рейна были серого, как неприглядный туман, цвета глаза. На каштанового цвета волосах красовались различные кудри, немного запутавшиеся между друг другом. Из-за недоедания у него не было щек, а наоборот, виднелись очертания острых скул. Глаза его так же украшали длинные и густые ресницы, которые делали его глаза более выразительными. Нос был ровный, красивый, а губы немного пухлые, от чего казались очень мягкими на ощупь. На носу виднелись еле заметные веснушки, которые становились более яркими с приходом тепла. Сам он был среднего телосложения, не худощавый, но и не пухлый. Руки были длинные, и на них выпирали вены. Рост был средний, метр семьдесят восемь. Характер у Рейна был спокойным, и больше даже замкнутым. Он не позволял себе лишнего, вел себя всегда сдержанно, пока не начали происходить изменения в его поведении. После всех сложившихся ситуаций парень стал как не свой, начал быть более вспыльчивым, раздражительным из-за каждой мелочи, агрессировать на многих практически не из-за чего. Воспитатель сразу заметила изменения в его поведении, и старалась больше оберегать его. Сразу было заметно, что ему она уделяет больше внимания, нежели другим детям. Но и на это были причины. Ведь ее материнское сердце болело от утраты, и никем она не могла заполнить ту боль, что испытывала, но тут появился Рейн, которому в глубине души она благодарна за это. Воспитатель думала забрать его себе под опеку, но понимала, что ей не одобрят данную идею, так как ее маленький доход не позволял ей сделать это. Спустя несколько дней юноша все-таки отправился к врачу, и, как оказалось, предположения психолога оправдались, Рейну поставили диагноз психическое расстройство, или иными словами – шизофрения. Рейна поставили на учет, для дальнейшего наблюдения за изменением в поведении, а также прописали кучу лекарств. Парень не очень был рад, когда это узнал, но уже никуда не деться. Он понимал, как так вышло, из-за чего появилось данное расстройство, но обратного пути нет. Он так же понимал, что навряд ли уже получится выздороветь полностью, и что болезнь может уйти только в ремиссию на неопределенный срок, и так же неожиданно прийти. Он винил в этом своих родителей. Ведь из-за них он начал не спать, плохо питаться, постоянно испытывать стресс и многое другое. Когда воспитатель узнала об этом, она очень начала волноваться за него и еще больше оберегать. Спустя два года благодаря непрерывному лечению и поддержке той воспитательнице психическое расстройство ушло в ремиссию и до окончания пребывания в детском доме оно не появлялось.