Мерзость проклятия посмертия

      Я терпеть не могу битвы.              Боль, страх. Кровь стекает по лицу и трелью звенит в ушах.              Я бежала от драк так долго, как только могла, ненавидя всем своим естеством нужду уметь отстоять себя.              Безвольный цветочек, воспитанный в тепличных условиях. Что будет, если его сорвать и бросить на произвол судьбы?              Первая моя битва была ужасной. Односторонней.              Мне, а точнее, телу Эдварда, было десять. Это первый год, когда моё имя перестало нести хоть какое-то значение. Значимый и с тем же пустой год, гнетущий и вынуждающий плестись по течению времени. Жила ли я тогда?              Глаза стеклянные, ладони холодные. Вспоминая сейчас себя из того времени, я даже начинала немного понимать, что ощущали окружающие. Гнетущая атмосфера, сравнимая с предчувствием смерти, могильного холода и запаха сырой земли.              Я была мертва. Абсолютная апатия, захватившая всё тело и разум, безвольное тело, жалкие мысли. Кажется, тогда я сдалась что-то пытаться делать, не смирившись с утратой целой жизни.              Закон равноценного обмена гласит, что отдав что-то, ты обязательно получишь что-то взамен, равное утерянному.              А что я могла получить за тридцать три года жизни? За свою жизнь, счастье, любимых родных и друзей, за свою радость?              Я получила ничтожное существование в глуши, глупую историю о героизме и обречённые амбиции.              Впервые мои рыдания были сухими, а голова пуста. Первое время донимавшие догадки, мысли и вопросы постепенно исчезали, как облачко дыма в утреннем морозе. И столь же быстро исчезли их сопутствующие эмоции, желания и чувства.              Чем я стала? Кем я была? Тогда это уже не имело смысла. Моя жизнь была обречена стать чьим-то философским камнем. Моя жизнь была обречена существовать в чужом теле и мире, не имея возможности вернуться обратно.              Тридцать три… Только вдуматься, тридцать три года жизни были обменены на жизнь в мире, которому суждено погибнуть!              Сдалась, опустила руки, перестала искать причины ненавидеть шутки судьбы. Чашка чая всегда остывала, булка хлеба оставалась нетронутой, а постельное белье ниразу не стиралось. Вставала ли я вообще? Не знаю, я не думала об этом. Просто считала тики часов.              До сих пор слышу их биение. Тик-так, тик-так. Когда-то они закончатся, я уверена. Тогда я вновь стану Светланой, напишу очередную смешную историю о своём потрясающем сне и продолжу наслаждаться жизнью.              Из мечтаний меня вырывает лишь боль.              Кулаки свистят в воздухе, жгут мокрое лицо и калашматят.              Боль отрезвляла, выдергивала из болота, заставляя вопить, рыдать, держать оборону руками, толкаться, пинаться.              Я выла. Выла, как волк, стирая сочащуюся из носа кровь, кричала, как обезумевшая, и проклинала бога за его подарки.              Альфонс сделал то, чего не смогла я. Он плакал также больно как и я, мой маленький ребёнок, хватался за рубашку, жался лицом к груди, умолял вернуться.              Боль доставала то, что было убито. Страх зарождал то, чего не должен был. Лишь желание жить, страх боли, вынудил стать цепным псом, подстилкой фюрера, убийцей и предателем.              Эдвард Элрик. Моё имя не значит ничего, но значит его. Алхимик, что боится боли, но смиренно подставляет лицо. Я стерплю. Стерплю, пока не придёт время финальной главы. Ход часов неумолим, но скоро придёт долгожданный момент.              Только отдав что-то, ты получишь что-то взамен. Отдав жизнь и рассудок я получу хэппи энд в этой игре.