Я тебе не детка

На момент знакомства с Торном Чонгук закрутился в водовороте растущей карьеры. Он отличился в нескольких фотосессиях и показах, и медиа начали им интересоваться, а агентство — активно продвигать. Расписание стало насыщенне, диеты жестче, напряжение выше. Казалось, и минуты не было, чтобы вздохнуть и просто осознать происходящее. Чонгуку было необходимо отвлечься на что-то. На кого-то. Друзей у Чона, кроме Тэхена, не было. Общение, состоящее из одних переписок, никого не устраивало, а на регулярные встречи у модели просто не было сил, как эмоциональных, так и физических. Пока Ким жил в Нью-Йорке, Чонгук был очень счастлив. Они виделись раз в две-три недели, так как в основном работали в одном и том же культурно-деловом центре. Однажды даже столкнулись в спортзале. В агентстве был свой, но не такой большой и оборудованный, поэтому Чон предпочитал заниматься "вне дома". — А говорил, что не упражняешься, — сказал тогда Чонгук и прикрыл глаза, вытирая полотенцем пот с шеи и ключиц. Мокрая майка прилипла к подтянутому телу, не оставляя незамеченным ни один мускул. — Ух, жарко тут, да? Ага. Не то слово. Тэхен был не из тех мужчин, что думают членом, но и он с трудом поднял челюсть с пола. Несколько проведенных Кимом эротических фотосессий тут же вспыхнуло в голове, и мозг любезно поставил на место позировавших там моделей Чонгука, рождая безумно горячую фантазию. Спасибо богам Гуччи и Прада, что утром подсказали фотографу надеть мешковатую одежду, скрывающую всё, что могло встать. Что нужно, чтобы годами взращенные профессионализм и выдержка затрещали по швам? Чонгук после спортзала! Чонгук после спортзала — и вашей морали пиздец. Тэхен огляделся в поисках спасения и примкнул к кулеру. Вместе с водой, наполнявшей стаканчик, его разум наполнялся остатками здравого смысла. — Я тут в настольный теннис играю, ничего такого, — отмахнулся Ким. Чтобы не поддаться на соблазн и не смотреть на Чонгука, он принялся медленно-медленно пить. — Весело, наверное. Я никогда не играл. Когда-нибудь надо попробовать... "Угораздило ж тебя втюриться в чувака с синдромом отложенной жизни. Так и до пенсии не дождешься от него согласия", — сказал как-то Хосок. Тэхен должен признать, в словах менеджера был смысл. И дело даже не в отказах сходить на свидание. Модель словно на девяносто девять процентов был заточен на улучшение своей карьеры и отказывался от всего, что не способствовало её продвижению. Тэхен хотел бы, чтобы Чонгук больше расслаблялся, веселился, отдыхал. Чтобы не приравнивал свою значимость к проделанной работе. Капитализму от такого мышления хорошо, а самим людям — нет. Трудоголиком быть ни разу не круто. Круто — сохранять баланс. — Тут по средам делают смузи с манго, — сказал Тэхен, кусая краешек стаканчика. — В кафешке, на третьем этаже. Не хочешь? Чонгук и задуматься не успел, как сработало напоминание на его умных часах — через двадцать минут заедет Намджун, а ему ещё душ принимать. — Могу поздравить тебя с юбилеем? — съязвил Хосок, хлопая Тэхена по плечу и махая вслед Чонгуку. — Это ведь десятый раз? — Отстань. — Глупый мальчишка, всему тебя учить надо. Чего не сказал, что упражняешься? Выглядел бы круче, да и в душ бы с ним сходил. — Спасибо, — буркнул Тэхен. — Я бы сдох там от стыда. Хосок окинул фотографа оценивающим взглядом. — Что, настолько маленький? — Ты! — Тэхен кинул пустой стаканчик в ржущего на весь спортзал менеджера. — Я тебя уволю! — Давай-давай, Хатико. Кто твои замашки, кроме меня, терпеть-то будет? Редкие, но полные положительных эмоций встречи с Тэхеном восстанавливали заряд Чонгука, позволяя трудиться дальше. Когда Ким улетел покорять Францию, Чону ничего не оставалось, кроме как найти другой источник энергии. Джейми Торн был статным, успешным и привлекательным. Сама мысль, что такая знаменитость уделяла ему внимание, заставляла сердце бешено стучать. В силу возраста он казался Чонгуку мудрым и рассудительным. Тем, с кем не боишься смотреть в будущее, и за чью спину можно спрятаться, когда мир рушится. Все эти доводы оказались ошибочны, но, как бы то ни было, увлечение Торном помогло Чонгуку не сойти с ума от изнуряющей работы. К тому же, пребывание Чона в Америке походило на жизнь в доме с привидениями: никогда не знаешь, откуда выскочит кричащая рожица и заговорит об увольнении и депортации. С переездом к Джейми Чонгук словно обрел почву под ногами. Которая, правда, обернулась зыбучими песками. Намджун пообещал себе не вмешиваться. Первые полгода это было легко, потому что Чонгук выглядел счастливым. Менеджер даже не возражал, когда Чон перевез в дом дизайнера почти все свои вещи из общежития. Затем нить радости оборвалась. В один миг Чонгук погас. Стал дерганным, бледным и молчаливым. Он безропотно следовал диетам, словно хотел себя заморить. Часто отпрашивался в уборную, а возвращался с красными глазами и поврежденным макияжем. Кивал на любые указания, будто и вовсе не слушал. Так прошел долгий-долгий месяц, в который Намджун успел себя возненавидеть за данное когда-то обещание. И отважился его нарушить. — У тебя всё хорошо? Намджун взглянул в зеркало заднего вида. Чонгук продолжал смотреть в окно, на проносящиеся мимо фонари большими грустными глазами. С каждой минутой, приближавшей машину к дому Торна, они становились печальнее. — Чонгук. — А? — отмер тот. — Я за тебя волнуюсь. У вас с Торном всё в порядке? Чонгук закусил щеку и вжался в сидение. — Заметно? — Я удивлен, что Тим Бертон ещё не позвал тебя где-нибудь сняться. Грим не придется накладывать. Модель улыбнулся впервые за вечность. — Я могу выслушать и помочь, что бы это ни было, — уверил Ким. — Ты же знаешь, да? Ты можешь доверять мне. Чонгук вздохнул, мысленно окунаясь в свой персональный кошмар. Он длился гораздо дольше, чем казалось Намджуну. На протяжении многих месяцев. Но вспыхивал редкими кострами, так что Чон успевал и смириться, и простить, и забыть выходки своего возлюбленного. — Полгода достаточный срок, ты не считаешь? — спросил недавно Джейми, кладя руку на обеденный стол и сильно сжимая ладонь Чонгука. — Хватит пряток и вранья. Пора рассказать всем о наших отношениях. Чону удалось высвободить руку только со второй попытки. Он продолжил ковырять вилкой чизкейк, пытаясь успокоиться — тон мужчины напугал его. — Ты понимаешь, как это будет выглядеть? — тихо возразил Чонгук. — Мой успех просто обесценят. Все решат, что ты помог мне продвинуться. И вообще, зачем создавать шумиху? Джейми стукнул по столу, гремя приборами. — Чтобы знали, что ты мой. Если это ещё так, конечно. Торн был одержим тем, что стал у Чонгука первым во всех смыслах, и зверел от мысли, что его партнер мог достаться кому-то ещё. Он ревновал Чона к каждому встречному и хотел рассказать всё журналистам в первую же неделю отношений. В силу недалекого ума дизайнер решил, что Чонгук не хочет разглашать их связь, чтобы иметь возможность быть с кем-то на стороне. После переезда модели в дом, Джейми распугал всю прислугу своими скандалами, которые становились особенно страшными, когда гнев смешивался с алкоголем. Торн бил окна и статуэтки, валил шкафы с книгами, поджигал одежду, подаренную Чону другими дизайнерами, и приправлял всё это криками и гадкими речами, которых Чонгук нисколько не заслуживал. Когда истерики случались раз в три-четыре недели, модель мог вытерпеть. Но в седьмой месяц, что они были вместе, Торн выбил своими ежедневными выходками всю любовь и сочувствие, оставив сердце Чона пустым и скрипучим, как заброшенный дом. А главное, Чонгук стал просто-напросто бояться. Что угодно могло взбрести Джейми на ум в таком состоянии. "Чем угодно" стало поджигание гардеробной Чонгука. Машина Намджуна осталась напротив ворот дома. Ким не мог прийти в себя после рассказа Чонгука. Он судорожно сжимал руль и пытался придумать план действий. Оставлять всё как есть — сущее безумие. Однажды этот кретин просто покалечит Чона из-за своей идиотской ревности. Можно ли вызвать полицию? Но звонить пришлось в иную службу, едва менеджер увидел окутавший округу дым. — Если бы Намджун не ворвался в дом и не разбудил меня, если бы не вызвал пожарных... — проговорил Чонгук, сидя на диване в провонявшей гарью гостиной. — Ты хоть понимаешь, что мог натворить? Намджун преградил Джейми путь к модели, грубо отпихнув, и увез Чонгука в общежитие, едва тот собрал самое необходимое. Торн не оставлял Чона в покое ещё месяц. Поджидал его повсюду. Убеждал, что ревность и истерики — следствие того, как Джейми безумно его любит. Умело манипулировал и заставлял угольки чувств шевелиться внутри. Чонгук мучился как никогда, разрываясь и не понимая, как поступить: дать шанс или поставить точку. В один свой выходной Чон листал блоги психологов, рассуждавших об отношениях, когда пришло сообщение от Тэхена. Тот прислал фотографию кружки, которую Юнги подарил Хосоку на годовщину свадьбы. На керамической поверхности была изящно выведена фраза "Ты ж моя жопка". И сердечко снизу. — Видел? — спросил Тэхен, набрав номер Чонгука почти сразу же. — Мы смеялись так, что прохожие нам в домофон позвонили и сказали быть потише! — Могу представить. — Если любовь, то только такая, да? — Да, — улыбнулся Чонгук и ощутил облегчение. Он принял решение. — Хорошо, когда так. И поставил точку.