Несвязи с общественностью

— Там, далеко, вижу идущего тебя, подойду и спрошу без страха я…я… Oh fucking god, — Джисон опустил голову и раздосадовано пнул комочек бумаги, валяющийся под ногами. Кепка слетела с его макушки и также свалилась вниз, задевая поп-фильтр микрофона, отчего по студии прошелся глухой звук. Музыкант вздохнул, снял наушники и уставился на стену, обитую черным звукоизоляционным поролоном. — Да что не так-то… «Стены, что были чёрными когда-то, раскрашены тобой, так удивительны эти чувства» — такие строчки из своей же песни он разглядел на валяющемся внизу листочке. Лучше не стало. Хан Джисон любил писать песни. Хан Джисон любил сочинять музыку. Но Хан Джисон не любил, когда не шла запись — вот как сегодня. Он уже устал тратить деньги, которых и так было немного, на аренду студии звукозаписи, чтоб записать хотя бы голос, но лирика почему-то не укладывалась в его музыку. Он то и дело запинался, забывал слоги в речитативах, брал не те ноты, да и вообще сильно выходил из настроения песни. Его это расстраивало, записать трек очень хотелось. Но он ускользал так же быстро и легко, как пришла изначально лирика, потому что… писать песни о ком-то было сложно. Джисон в принципе начинал сомневаться, стоит ли записывать такой откровенный трек. Особенно после того, как статный молодой человек по имени Ли Минхо послушал все его треки на SoundCloud, а потом в час ночи спросил, не споет ли Джисон для него. — Хани-и-и-хе-е-ен, — раздалось из слегка хрипящих колонок сверху, — Работать-то будем сегодня? Давай сворачиваться, время уже заканчивается. Джисон выглянул из-за стойки с микрофоном и состроил недовольную рожицу юноше, сидящему за стеклом в аппаратной. Это был Чонсу, подающий надежды звукооператор, который работал в вечерние смены студии звукозаписи «Лунарвэйв». По вечерам и по ранним утрам — в самые дешёвые часы, после и перед работой, Джисон часто заезжал на запись своего материала и натыкался на Чонсу. Тот лениво коротал время вне учебы и помогал немного со звукозаписью и мастерингом. Так они с Джисоном и познакомились. — Я с утра просто что-то не в форме, — с наигранной бравадой ответил Джисон в микрофон, слегка пиная еще и свою кепку, которая так и лежала на ковре. — Может, фаза луны не та. — А может в телефон перестанешь залипать? — Чонсу наклонился над своим микрофоном, чтоб Джисон мог его услышать в «аквариуме» для звукозаписи. — Рэпуй лучше. Я не могу тебе время продлить, час закончился, хен. — Ре-епуй лучше, — передразнил его оппонент, натягивая кепку на макушку. — Давай еще од… Попытки Джисона оправдаться за свое скудное творчество в последние сессии записи прервались звуком нового сообщения, и он сразу же залез в телефон, убирая листы с текстом на стойку. У него плохо получалось скрывать эмоции, да он и не старался особо — поэтому Чонсу выпала прекрасная возможность наблюдать за улыбающейся белкой в аквариуме с телефоном в руке и бумажками с текстами на полу вокруг. — Чё лыбишься, — Джисон вздрогнул от того, что голос прозвучал не из динамиков, а где-то слева. — Тебе твой краш строчит или что? — Чего? — Чонсу был младше Джисона на три года, но этого хватало, чтоб последний «не выкупал» некоторые его словечки и фразы. Поэтому Джисон с недоумением уставился на младшего, который стоял уже рядом с ним, руки в боки. — Я говорю, слишком часто в телефон залипаешь, поэтому и сбиваешься, — Чонсу качал головой, смотря прямо на Джисона. — Ты чё, хён? Раньше же стелил не хуже Джи-Дрэгона. — По работе постоянно отвлекают, — отмахнулся начинающий музыкант, собирая свои разбросанные листы с текстом. — В следующий раз приду и точно допишу, немного осталось. — Фотку своей «работы» покажи потом! — уже вслед ему крикнул Чонсу, поправляя стойку с микрофоном и сбитый кепкой поп-фильтр. Джисон, однозначно, был самым придурковатым, но и самым душевным из всех посетителей его смен в студии. Джисон немного приврал Чонсу — это не его отвлекали по работе, а он отвлекал от работы. Конечно же Минхо, конечно же смешными картинками — когда тот, после обсуждения даты съемок с утра, обмолвился, что его сложно сильно рассмешить, Джисон принял это на свой счёт. И задался целью скинуть своему PR-менеджеру самые смешные мемы с котами, которые только найдет. Он хихикал буквально с каждой картинки, которую отправлял, но его собеседник был тем еще упрямцем и серьезно критиковал каждую картинку со всратым котом. «А давай забьёмся» — Джисон записывал голосовое сообщение прямо на ходу, торопясь со студии прямо к ребятам на спортивную базу. Работать и правда нужно было. «Вноси свои мемные правки голосовыми, посмотрим, как тебе не смешно» «Джисон, я тебе уже сказал» — ответное сообщение не заставило себя долго ждать, и Джисон слышал, как его собеседник улыбнулся, сдерживая смех. «Кот в мексиканской шляпе, который вместо LMAO говорит EL MAO, не-сме-шной» Минхо, конечно же, правда смеялся. Дурацкие коты и не менее дурацкий Хан Джисон скрашивали его угрюмое утро с угрюмыми сборами на светский вечер просто на «отлично». Ему нравилось рассматривать бодающегося черного кота гораздо больше, чем пару своих черных пиджаков на вечера. «Минхо-хён, я же буквально слышу твою ухмылку, коты в мексиканских шляпах не могут быть не смешными» «Я дам тебе по ушам, чтоб ты больше не слышал» Джисон большую часть своей жизни проживал по очень простому правилу — слушай свое сердце, и будь, что будет. Конечно, глупым и безрассудным он не был, слушал не только сердце, а еще и хорошо думающую голову, но слишком сильно усложнять вещи не любил. Не любил, потому что однажды понял — жизнь слишком коротка, чтоб тратить её на бессмысленные размышления о том, что всё равно не надумаешь заранее. Если тебе что-то нравится — значит, нравится. Если нет — значит, нет. Поэтому Джисон достаточно чётко понимал, что происходит в его достаточно простой жизни. Ему нравится писать музыку. Ему нравится работать там, где он сейчас. Ему нравятся чизкейки и холодный кофе со льдом. А когда Хан Джисон впервые увидел Ли Минхо, то сразу понял — он ему тоже нравится. Они уже были знакомы — заочно, где-то месяц. Всё то время, пока команду Джисона только начинали интегрировать в большую экосистему компании, где Ли Минхо был одним из руководителей отделов. Тот сразу настоял на прямом контакте с Джисоном без всякого посредничества и излюбленной офисной игры «передай ему, что…». По мнению главного пиарщика, это лишь тратило время всех участвующих в этой «ебаной вакханалии». Если ему нужно поговорить с кем-то из сотрудников, то что мешает? В конце концов, Джисона, как менеджера команды, поставили главенствующим в новый спортивный отдел, так что в офисной иерархии, пусть и формальной, они стояли на одной ступеньке. Однако это не помешало Джисону слегка поволноваться перед первым созвоном — понимал, что сейчас будет разговор c кем-то очень серьезным. Первый звоночек прозвучал в момент, когда на экране Zoom появился молодой юноша в очаровательных круглых очках, домашнем белом кардигане, и еще хвост кота сбоку. Включить свою камеру Джисон, конечно же, забыл, а все последующее общение они умудрялись проводить без камер вообще. В жизни Минхо выглядел еще лучше, чем на фото своих корпоративных профилей. Джисон сразу сто раз пожалел, что не переоделся и пришел в чем попало, потому что его встречал очень красивый молодой человек, который, в отличие от него, был одет с иголочки. Припёрся в кроссовках и спортивных штанах прям со спортбазы, когда тебя встречает парень в отпаренной рубашке и узких брюках на длинных ногах? Это проёб, Хан Джисон. Сними хотя бы кепку. Пусть Джисон и заволновался, но общение пошло с первых моментов их встречи — Джисон даже умудрился в первые же минуты разговора вставить ремарку о своем любимом холодном кофе. Да и в целом чувствовал себя рядом с Минхо вполне расслабленно, даже в моменты, когда тот объяснял очень сложные вещи. Джисон старался, очень старался — у Минхо за плечами престижное образование и опыт. У него же открытое сердце и пылающая страсть к тому, что делает. Но оказалось, что это Минхо и ценил больше всего в людях. В итоге они почти всегда были на связи, по официальной версии — «по рабочим моментам», но на деле — то и дело перекидывались чем-то, что вообще не касалось работы. Джисон чувствовал, что Минхо слегка придерживает его на расстоянии. Но, во-первых, это абсолютно нормально, не все обладали такой экстраверсией, как Джисон. А во-вторых — не отталкивает, верно? Верно, и это главное. Как и то, что его собеседник сейчас немного даже жаловался на работу. «Мне ещё сегодня ехать на вечер, вопросики решать, а я так это ебал, ты бы знал» — Минхо не совсем понимал, почему он это изливает в голосовых сообщениях Джисону. Просто… хотелось. Да и ему всегда было легче, когда он эмоционально выговаривался о всем нервирующем, особенно со шквалом нецензурной лексики. «Типа, блять, нормальные люди в воскресенье что делают? Правильно, отдыхают, спят, чиллят, что ещё? Дрочат там, я не знаю. А я сейчас рубашку, блядь, гладил. Ебал в хуй» «Так не ходи, оставайся дома. Включи сериал и переведи телефон в режим полёта, к черту их всех» — сидя на высоком стуле и болтая ногами, Джисон наблюдал за работой тренера с командой и параллельно поражался, какие литературно-матные конструкции получались у хёна. «Если бы все так было просто. От того, как сильно я посвечу ебалом и навешаю хуйни на уши, зависит один контракт для компании. Ну, возможно, ещё на что-нибудь напизжу и напьюсь с этими душнилами, хуй его знает» «Сядь в уголок и смотри мемасики» — Джисон уже перешел на текстовые сообщения, потому что пришлось подойти к ребятам и рабочему процессу, а отрываться от чата не хотелось. «Так доебутся в любом случае. Похуй, короче, не первый и не последний раз мозги себе еду ебать нарядный» — старший всё продолжал собираться, болтая и отвлекаясь на разные домашние дела. Джисон мог слышать в голосовых сообщениях мессенджера шорох и бренчание — видимо, Минхо перебирал что-то из аксессуаров. Джисону стало интересно посмотреть на то, как хён будет выглядеть вечером — если он просто на работе постоянно притягивает его взгляд, то что же случается в особые случаи. Минхо действительно был занят перебиранием поясов к своему жакету — он хоть и «ебал в хуй», но приодеться стоило, потому что за окном уже смеркалось. День пролетел незаметно за перебиранием рабочей почты, проверкой пресс-релиза на стороннем проекте, глажкой рубашек и, конечно же, болтовней с Джисоном. Минхо было как-то необъяснимо приятно делиться с ними какими-то пустяковыми мыслями и вещами вокруг, типа сломанной кофемашины на работе. Было ощущение, словно беседует с кем-то по соседству, ощущение, что не один… дома. С котами Минхо тоже разговаривал — но они, в отличие от Джисона, никогда не отвечали. «А мы тут решили на базе перестановку сделать, что-то неуютно было, запряг молодых столы таскать» — тем временем Джисон решил снова перейти на голосовые. Немного подумав, он развернулся спиной к беспорядку со столами и сделал селфи, улыбаясь и показывая жест «мир». «Ayo wassup сонбэним» — подписал он фото и нажал «отправить» в чате с Минхо. «И тебе привет» — ответ от хёна не заставил себя ждать: тот тоже скинул фотографию, от которой Джисон тихо вздохнул и буркнул «oh come on». Минхо сфотографировался в зеркале, одетый во все черное — рубашка, брюки (снова узкие, но теперь кожаные, да что ж ты будешь делать, Хан Джисон) и пиджак, перетянутый широким поясом на талии. В таком наряде Минхо казался еще стройнее, а ноги еще длиннее. Если бы Джисон был потенциальным спонсором, он бы подписал все, что подсовывал ему хён, и сожрал всю лапшу, что он бы навесил на уши. «На похороны собрался?» — младший нервно хихикнул и решил, что тупые шутки будут получше тупых подкатов. «Да, своей совести» — Джисон рассмеялся так, что обернулись его спортсмены. Впрочем, Минхо понимал, что похоронить ему придется не только совесть, лицемеря с партнерами по бизнесу, но и свое настроение и следующее утро, а то и целый день. Клуб, где проходил вечер в честь запуска чего-то там от кого-то там (как будто его это волновало) был уже заполнен гостями, среди которых Минхо то и дело выделял взглядом тех, с кем ему нужно побеседовать и опрокинуть пару рюмок. Быстро прикинул в уме: количество потенциальных рюмок перевалило за десяток. «Хуёво» — промелькнуло в голове у Минхо, когда он уже улыбался и пожимал руку коллеге из другой компании. С сонбэ придется постоянно пить, параллельно обсуждая новый спонсорский контракт. Затем парочке инвесторов нужно будет закинуть удочки о том, какая их компания хорошая и пушистая. За рюмками, конечно же. Возможно, по ходу дела подвернётся что-то еще выгодное, если Минхо в этой тягучей атмосфере ночного пафосного клуба найдет для себя кого-то полезного. Джисон же собирался в это время со спортивной базы обратно на студию звукозаписи — очень уж хотелось добить новый трек, поэтому он взял еще и ночные часы. Благо, в эту смену снова будет Чонсу, поэтому можно будет притащить кофе и что-нибудь пожевать. Заводя машину, Джисон поймал себя на мысли о том, какие же они с Минхо… разные. Вот он: едет записывать свой трек, который наберет пять лайков, ночью, потому что ночная бронь дешевле, и покупать в кофейне по соседству со студией два кофе со скидкой по карте постоянного клиента. А вот Минхо: он сейчас на светской тусовке, выбивает миллионный контракт для компании, среди топ-менеджеров и бизнес-шишек Сеула. Они разные. Разные, но ладят же — ну и черт со всем остальным тогда! Джисон действительно не думал долго над насущными вопросами. «Как идет туса? Желаю хорошего вечера, ты со всем справишься, когтями своими все выцарапаешь» — младший решил кинуть небольшое ободряющее сообщение Минхо перед тем, как приступить к записи, потому что тот вообще не был рад этому мероприятию. Как и Чонсу телефону в руках у Джисона вместо текстов. «Хуево, но идет, спасибо, Хани» — Ли очень хотелось написать что-то еще, но вместо этого он заблокировал телефон и зажмурился. Выпитый алкоголь давал о себе знать: головная боль уже начала проявляться, просверливая дыру какой-то дрелью, потихоньку клонило в сон, но Минхо еще хорошо соображал — опыт таких «рабочих вечеринок» помогал. Сонбэ решили, что он какой-то малец, и начали заливать всё сверху водкой, ожидая, что тот скоро уснет головой на столешнице. Но единственное, что уснуло — это их бдительность и хватка бизнесменов, поэтому они приняли все те предложения, что толкал им Минхо в обмен на рюмки обжигающей жидкости. Внутри и правда жгло — но не только от алкоголя, а ещё и от всей сложившейся ситуации. Почему-то именно сегодня Минхо был раздражен сильнее обычного и еле держал лицо. Его тошнило, почти что буквально, от всего того, что окружало: от сладких и тяжелых ароматов табака и дорогих парфюмов гостей, от всего этого блеска в сумерках элитного заведения, от дурацкой музыки каких-то исполнителей из «своих» кругов, которая била набатом по вискам. От всего этого парада лицемерия ради выгоды и наживы. Наверное, именно таким было место PR-менеджера крупной беттинговой компании, которая именно так порой решала вопросы. Но Минхо не хотел этого. Не хотел быть на этом месте, фальшиво улыбаться, пить какой-то дорогущий алкоголь и бешено соображать, как извернуться в ответе так, чтоб было выгодно ему и его компании. Минхо просто хотел домой. «Чувак, эта вечеринка отстой. Я, бля, ненавижу этих людей» Впрочем, его нежелание марать так сильно руки не мешало профессионально это делать — все задачи на вечер были выполнены, всю необходимую информацию он разнес по нужным людям, лапшу развесил, контракт подписал. Минхо уже устало смотрел в сторону гардероба и выхода, но в последний момент его слух уловил информацию о том, что здесь был крупный и влиятельный в своих кругах музыкальный продюсер — и вмиг решил остаться, хотя он и так не смог бы уйти из-за правил этикета. Ему нужен этот контакт, даже если он потом дома будет спать с унитазом. Джисон в это время тоже хотел домой, к себе домой, но только по причине усталости — весь день был на ногах. Сейчас он на ногах буквально — у микрофона. Ночью запись шла куда лучше, чем утром — музыкант не запинался, не задыхался, не дергался и не отвлекался, поэтому всё было практически готово. И это несмотря на то, что уже тянуло в сон, Джисон даже порой клевал носом между дублями. Записать ещё пару строчек, сделать ещё пару шагов — well done, но его снова что-то потянуло к телефону. — Тебя на работе стукнули, раз ты в этот раз пишешь без запинки? — прохрипел в динамиках сверху Чонсу, довольно потягивающий сладкий кофе, который Джисон всегда покупал ему, когда летел на студию. Благо, кофейня была в соседней двери. — Ага, типа того, — стоя за микрофоном, он не особо услышал Чонсу, слишком занят был быстрым набором сообщения. «Как оно, хен? Как успехи?» — и быстро убрал телефон в карман. Песню все-таки нужно доделать, даже под косые взгляды Чонсу с пончиком. «Я хуево а остальное хорошо» — Минхо выдохнул, когда увидел это сообщение. Словно единственный проблеск чего-то искреннего в этой темноте клуба, где он сейчас сидел, едва скрывшись от своих лицемерных и пьяных в дерьмо сонбэ. Хо думал только о том, как дойти до такси и не уснуть по дороге к гардеробу — и горите в аду все правила и иерархии. «А ты еще там, что ли? Хочешь завтра не доползти до работы?» — Джисон переминался с ноги на ногу на студийном ковре. Было ощущение, словно он переходит какую-то незримую черту, но это действие не казалось ему чем-то противоестественным. Его всё-таки беспокоило состояние коллеги — если Джисон был в звуконепроницаемом аквариуме наедине с микрофоном и ковром, то хён был в аквариуме наедине с настоящими зубастыми акулами. Пьяными акулами-сонбэ. «Хани» «Все чего я хочу это чтоб меня кто-нибудь забрал отсюда нахуй» Джисон растерянно посмотрел на Чонсу сквозь звуконепроницаемое стекло с легкой паникой в глазах. Вот сейчас он точно что-то сделает с невидимой чертой — либо перейдет, либо перепрыгнет козликом, либо вообще сотрет её к черту. Зачем и кому она нужна? Чонсу же поймал паническое настроение Джисона и выпрямился на стуле, откладывая пончик — проект музыканта он давно свернул на компьютере, потому что тот снова залип в телефон, что очень бесило звукооператора. Он впервые видел Джисона настолько недоумевающим. «Скидывай свою геолокацию, адрес с номером квартиры и пароли от дверей» Увидев ответное сообщение с вложением «геолокация», Джисон мигом снял наушники и дернулся в сторону выхода из «аквариума», быстро пытаясь сообразить на ходу, что нужно сильно пьяному человеку для улучшения его состояния (включая душевное). Ладно, песня может и подождать, он купит часы в этой студии еще десятки раз, десятки раз приедет сюда со своими песнями. А вот доверие Минхо он не купит ни за какую валюту. — Чел, ты… Пожар случился, или просто ебнулся? Я из-за тебя всё рассыпал, джинсы заляпал… — Чонсу наблюдал за этой картиной с удивлением и любопытством, пытаясь смахнуть с себя разлетевшуюся во все стороны сахарную пудру — так сильно он подскочил от реакции Джисона. — Да там по работе, короче, — тот уже натягивал у входа свою куртку. — Слушай, а что вообще от похмелья помогает? Не в курсах? Ну, типа, вода сейчас нужна, что еще… Чонсу едва успел открыть рот, чтоб ответить, но Джисон уже опередил его своим «лан, я по пути придумаю, оставшееся время просто потрать на себя, я побежал!», махнул рукой и вылетел из студии. Он торопился так, как никогда в жизни. Джисона нельзя было назвать плохим водителем, он всегда водил аккуратно, не гонял, не играл в «шашечки» на дороге, и уж тем более, упаси господь, не дрифтил. Но сейчас он полетел на максимально дозволенной скорости, чудом не влетев в фонарь на повороте. Более того, он даже успел заскочить в круглосуточную аптеку и набрать там таблеток от головы и бутылку минералки — это всё, на что хватило его похмельно-алкогольного опыта. Джисон правда начал сильно волноваться за Минхо: по всем правилам корейской культуры ему наверняка пришлось выпивать с сонбэ до тех пор, пока в них вливалось. А судя по тому, что в итоге его хён написал — опыта Минхо уже не хватало, чтоб испариться оттуда. Долетев до нужного адреса, он сразу заметил Минхо, который стоял рядом со входом, прислонившись к стеклянной стене. Тот курил, рассматривая высотки напротив, в наспех накинутом пальто и в целом со стороны не выглядел как сильно пьяный человек. Джисон мысленно поблагодарил его за то, что он уже был на улице, даже в пальто — не придется заходить внутрь и пытаться избежать ненужных разговоров, а то и проблем. — Привет, — руки сами потянулись к Минхо, придержать за плечо. — Я на месте, можем двигать отсюда. — Хани?.. — старший опустил голову и перевел удивленный взгляд на Джисона, а затем выкинул сигарету. Его глаза были двумя мутными омутами, на щеках проступал румянец, а волосы были слегка растрепаны, но даже с таким видом культурного алкоголика он казался Джисону самым красивым на этой отстойной вечеринке. А она, походу, правда была отстойной, судя по музыке, которая доносилась из помещения. — Ага, это я. Поехали домой. Минхо резко выдохнул после этих слов, прикрыл глаза и сделал шаг навстречу Джисону, но весь выпитый алкоголь всё-таки одолел его опыт корпоративных вечеров, поэтому он просто плюхнулся в объятия своего младшего. Добрались до дома Минхо они без приключений. Джисон сразу сунул в руки хёну бутылку минералки, усадив его на переднее сидение. Тот же осушил её за секунду, пока Джисон просто моргнул, кинул пустую тару на заднее сидение, завалился на плечо своего личного водителя и снова блаженно прикрыл глаза. От Джисона едва уловимо пахло чем-то приятно свежим, древесным. Вкупе с ночным воздухом из приоткрытых окон автомобиля это так сильно контрастировало с удушающей сладостью в клубе, что Минхо казалось, будто он снова научился дышать. Джисон же старался не гнать и не поворачивать резко — боялся, что его пассажира банально укачает. Причём, на состояние салона было уже плевать, в целом. А вот то, что Минхо бы тогда помер от стыда за самого себя — это да. Уже у дома Джисон закинул руку хёна на плечо, подхватил его за талию, дотащил до квартиры, втащил в квартиру — благо, трясущиеся руки не подвели и он ввел на кодовой панели верную комбинацию с первого раза. В прихожей ещё снял с хозяина пальто, пока тот скидывал свои наверняка дорогие лоферы, и также потащил в спальню — Джисону снова повезло, и он ничего не раскурочил по пути к кровати. — Погоди-ка, — Джисон развернул к себе почти спящего на ходу Минхо, тянясь все еще трясущимися руками к пряжке пояса его пиджака. Уши начинали гореть адским пламенем. — Пиджак… Тебе же спать неудобно будет в нем, сними хотя бы. Минхо все устраивало — он просто опустил голову на плечо Джисона, пока тот стягивал с него пиджак. Когда Минхо наконец-то окончательно уснул под одеялом, которым его накрыл Джисон, тот шумно выдохнул. «Охуенно ебейшее приключение на ночь» — пронеслось у него в голове, пока открывал окно, чтоб впустить в квартиру свежий воздух. Видимо, он освежил и Джисона тоже, потому что тот встал посреди спальни, абсолютно не понимая, что дальше делать. Он почти что физически ощущал, как крутятся шестеренки в голове. А что ещё сделать, чтоб Минхо было не так паршиво на утро? В итоге младший не придумал ничего лучше, как на прикроватной тумбочке заботливо оставить таблетки от головной боли, самый большой стакан воды, что нашел на кухне, и ещё раз поправить одеяло. Когда Хан наклонился над спящим, в груди что-то невыносимо защемило — Минхо был очень красив, и на этой мысли Джисон ловил себя уже десятый раз за вечер. Тихонько убрав непослушные фиолетовые пряди с бледного лица, он на секунду завис — у Минхо были длинные ресницы. Деталь, такая незначительная и обычная, заставила сердце Джисона забиться быстрее, чем он мог читать рэп. Глубоко вздохнув, Хан легко приник губами к его щеке и отстранился через несколько секунд. Бешено колотящееся сердце чуть было не выпрыгнуло из грудной клетки, когда Хан последний раз поправил одеяло. А выйдя в гостиную и присев на диван, чтоб подумать о дальнейших действиях, Джисон чуть было сам не выпрыгнул на тот свет из-за инсульта и инфаркта сразу — из темноты на него смотрели четыре горящих огонька. — Блядь, — выдохнул тот крайне тяжело. Совсем забыл, что у Минхо было три кота, которые с удовольствием наблюдали за трагикомедией «пьяный хозяин и его четвёртый кот» в сторонке, а сейчас решили познакомиться с гостем. У Минхо действительно было три кота. А у Джисона — аллергия на котов! Об этом он с ужасом вспомнил, когда на кухне наливал свежую воду в их мисочки — если уж начал заботиться об одном обитателе квартиры, то нужно позаботиться и о других. Хан надеялся, что все обойдется, но ладони уже начали неприятно зудеть, в глазах предательски защипало — и это далеко не от любви к хозяину котов; а желание чихнуть росло в геометрической прогрессии. Финальным аккордом стало то, что, когда Джисон по доброте душевной решил еще и положить хвостатым покушать, отыскав баночки тунца, Дори решил «поздороваться» с гостем и на пару секунд вонзил в его руку свои зубки и лапки. За это время Хан успел тысячу раз пожалеть о том, что надел футболку, а куртку снял при входе. Зато не пожалел о том, что все крики может воспроизводить молча — он зашипел сам как кот, пытаясь заглушить весь свой спектр эмоций от такого «рукопожатия» Дори, чтоб своим визгом не разбудить ни Минхо, ни соседей. Задобрив воинствующих котов лакомством, Джисон снова устроился в гостиной с включенной на минимум лампой. Он понимал, что нужно сделать что-то ещё — но что именно? Хан даже посуду на кухне успел вымыть — так, просто, за компанию. И даже сообразил вытащить телефон хёна из кармана его пальто, чтоб поставить на зарядку, с огромным удовольствием отмечая его брелочек с котом на чехле. Но уезжать было стрёмно. А вдруг Минхо поплохеет? А вдруг алкоголь там был палёный? У Джисона уже был опыт, когда они с друзьями распили бутылку текилы — та оказалась подделкой, и всей компании было так плохо, как никогда раньше. А если, упаси бог, что-то могли подмешать? В итоге Джисон не придумал ничего лучше, как просто посидеть подождать ещё пару часов, устроившись поудобнее на диване. И уснул.