Krähen und Spatzen

Когда полгода назад я начала вести дневник, мне и в голову не приходило, что он займет столько места и что я расскажу о стольких удивительных событиях. Особенно много происшествий было в последние дни. Мне даже трудно упорядочить их в памяти. Самое главное то, что с Мастером творилось что-то плохое. У него испортилась волшебная палочка. Это также отразилось на внешности профессора: с каждым днём он все сильнее покрывался перьями. Оттого он становился все мрачнее и рассеянней, задумывался в самое неподходящее время. Однажды, наблюдая за нами во время урока, он задумался, сидя на ветвях дерева и просидел там пару часов. В другой раз он заснул в своей лаборатории, так что нам самим пришлось срочно останавливать опыт. И всё-таки главным было то что он покрывался перьями и начинал уменьшаться в росте. Он уже был примерно одного роста с Юркой, самым маленьким из нас. - Вот увидите, пройдёт месяц и профессор окончательно станет птицей!- издевалась Анька. После скандала с Балом Кровавой Луны она совсем распоясалась. Никто не в силах был с ней справиться, а Мастер словно бы и не замечал всего этого. Только по ночам почему-то на ее теле появлялись острые царапины, она беспокойно спала и шептала сквозь сон: «Не забывай, что я Мастер!». Конечно, мы понимали что нехорошо так вести себя с учеником, но при этом уважительно понимали, что эта девчонка этого заслуживает. Ибо поведение этой ученицы стало совсем ужасным. Аня Васильева вставала когда хотела, прогуливала уроки, рисовала непристойные карикатуры на профессора Штольца, без разрешения приходила в лабораторию и на кухню, писала на стенах и партах матерные слова, бросала нам в портфели тараканов и сороконожек, мучила маленьких птиц и ко всем приставала. Мы с Мартой, Варей и Яной ненавидели ее и отдыхали только тогда когда она спала или уходила из дому. Герман все позволялся ей, словно чего-то боялся. И по мере того как росло нахальство Анны, слабели воля и силы профессора Штольца. Он все реже появлялся на уроках и на кухне, забывал готовить обеды, часто просиживал дни и ночи в лаборатории, где по углам у него вечно валялись коробки и пакеты из-под еды. Одежда начала висеть на нем мешком, а под глазами появились чёрные круги. Перемена произошла не только с Мастером, но и со всей академией. Потолки опустились, мебель стала невзрачной, кровати - короче. Парк, напоминавший когда-то джунгли, заметно поредел. Могучие дубы и вязы превратились в мелкие, хилые деревца. Перемена эта произошла, разумеется, не сразу, а постепенно. Однако через месяц она стала настолько ощутимой, что мы все почувствовали тревогу и страх. Только одна Анна не утратила бодрости. Она распевала во все горло, свистела, хлопала дверями, била стёкла в окнах, дразнила нас и никому не давала проходу. Только остальные, кроме нашей четверки, ходили как сомнамбулы. Неужели Мастер не придумает, как всех спасти? Мы понимали, что академии приходит конец. За неделю до начала нового учебного года, Мастер собрал нас всех в школьном зале и сказал дрожащим голосом: - Дорогие ребята, вы не могли не заметить, что делается вокруг. Вы видите, конечно, как ужасно я изменился. Мне приходится вставать на стул, чтобы вы меня видели из-за кафедры. Но уменьшился не я один. Все вокруг уменьшилось. И вы, конечно, догадываетесь, в чем дело. Да, да, друзья мои, история моей академии подходит к концу. Готовьтесь к этому! Скоро академия совсем исчезнет, и от меня тоже ничего не останется. Горько мне расставаться с вами. Мы провели вместе почти целый год, нам бывало весело и интересно, но ведь всему когда-нибудь приходит конец. - Что же с нами будет, господин профессор?- спросила Марта, чуть не плача. - Милая моя Маргарита- ответил Мастер. - у каждого из вас есть свой дом. Сегодня в полночь обязательно открой ворота, а ключ брось в речку. Я специально для этого вырубил у берега прорубь. На этом кончится история нашей академии Чёрного Леса. Всем стало очень грустно. Мы окружили Германа, обнимали его, держали за руки, которые стали похожи на руки ребёнка. Профессор Штольц обнимал нас, тряс шевелюрой и украдкой утирал слезы. Это была очень трогательная картина. Я никогда ее не забуду. Наступил вечер. Начался дождь. Серебряные капли дождя падали на стекло. Герман открыл форточку, поглядел на небо и сказал: - Не надо грустить, ребята. Я приготовил вам сюрприз. Пойдёмте наверх. Быстро и легко въехал он по перилам на третий этаж, а мы, перескакивая через провалы в лестнице, поспешили за ним. Затем Мастер открыл дверь и мы вошли в какое-то темное помещение. Тут профессор, таинственно улыбаясь, достал из кармана голубые огоньки. Стало светло как днём. Мы стояли в огромной и просторной комнате с чисто выскобленными деревянными полами, а вокруг нас на стенах словно раскинулась лесная поляна, на которой вдалеке стояла мельница. Мы вдыхали свежий воздух после дождя и ощущали запахи лесных трав и ягод, стрекот кузнечиков и шум ветра. Тут я поняла что мы находимся в комнате Мастера. Внезапно в комнате появился длинный деревянный стол с двумя лавками, щедро накрытый, на котором стояла разная вкусная снедь. Мы шумно расселись. Профессор Штольц, вопреки своему обыкновению, поужинал вместе с нами. Затем он начал раздавать нам подарки в виде каких-то книг. Когда подошла очередь Ани и Яны, мы заметили, что их с нами нет. Тут мы вспомнили, что их не было и за ужином. Мастер забеспокоился: - Где девочки? Что с ними? Варя, найди их немедленно! Лиза, испуганная, вскочила с лавки. - Господин профессор!- закричала она. - Я знаю, где они! Я просила Аню, умоляла ее не делать этого! Но она меня не послушала! Герман подбежал к Лизе, бледный как мел, и вцепился ей в плечо: - Где Аня?… Говори, говори! - Она в секретной комнате, господин профессор.- пролепетала Лиза и рухнула в обморок. Я невольно взглянул на потолок. Наверху раздавались чьи-то шаги. Мастер быстро открыл дверь и полетел наверх. Мы были в ужасе. Никто из нас никогда не решился бы посягнуть на тайны Мастера. Мы знали, чем это грозит. По меньшей мере исключением из академии. Решиться на такой поступок мы не могли, хотя бы потому что очень любили и уважали профессора Штольца. На это была способна только Анька Васильева, эта ненавистная нам, наглая, самоуверенная и зазнававшаяся девка. Мы с тревогой ждали, что будет дальше. Добравшись до двери тайной комнаты, Герман рванул на себя дверь. Затем, увидев то, что творилось в комнате, он испуганно охнул и схватился за сердце. В комнате на цепях была подвешена Яна, раздетая догола, а рядом с ней, с мерзкой ухмылкой, стояла Аня и вырезала ножом на ее коже какие-то символы. Жертве тех надругательств было невыносимо больно, но она лишь тихонько дрожала, стиснув зубы, и лишь увидев Мастера, тихонько прошептала: - Гера… Спасай академию… При этом голова ее повалилась набок, а глаза закрылись. Тут по комнате брызнули чёрные перья, и Мастер встал перед несносной девчонкой в своём истинном облике. Глаза его горели неугасимым огнём Пекла, а перо на треуголке светилось красным светом. - Ты уничтожила мою любовь, Анна Васильева- спокойно и жестко сказал он- а я уничтожу тебя. Быстро прижав девчонку ладонью к стене, он нашёл у неё на голове прядку красных волос, быстро вырвал ее и швырнул в огонь камина, находящегося в комнате. Тут же по комнате разнесся дикий визг, от которого чуть не заложило уши. Колдовство забвения было снято: все остальные ученики тут же все поняли. Храбрость тут же покинула Аньку, но лишь на мгновение. Она отошла, попятившись, но тут же злобно зарычала, как маленькая собачонка: - Нет, ты не посмеешь!- и злобно расхохотавшись, превратилась также в свой истинный облик- злобной твари из Бездны. Потолок над нами затрясся. Мы все в ужасе отпрянули. Тут же раздался грохот, и сквозь сломанные доски на пол упали двое - Герман и гигантская, похожая на кальмара, тварь. Борясь с мерзким созданием, Мастер крикнул нам: - Бегите! Кто может сражаться, быстро в соседний кабинет, берите боевые посохи! Кто не может, бегите в больничное крыло! Ну живей, живей!- и он тут же кинул два ключа от кабинета и больничного крыла. Справедливости ради, мы воспользовались только одним ключом. Вбежав в кабинет с нашими боевыми посохами, мы напряжённо застыли. Что-то будет…