одуванчики

      На архипелаг Золотого Яблока опускается вечер; Кли у берега ловит рыб, а Люмин сидит рядом с ним на теплом песке, и выглядит она такой счастливой, что Альбедо едва заметно усмехается — и все же лето принадлежало им обеим, и Кли, и Люмин. Он был холодной зимой, выцветающей осенью, никак не летом, а вот они им были — ярким и солнечным, и его в своем тепле согревали. Альбедо не думал, что привяжется к путешественнице из другого мира, он не думал, что их общение зайдет дальше, чем просто научный интерес к ней — она была интересной и неизученной девчонкой из чужого мира, такая же чужая, как и он, это не должно было стать чем-то большим. А Люмин его взгляд перехватывает, улыбается мягко-мягко и спрашивает:       — О чем задумался?       Альбедо её ладони касается осторожно-осторожно, словно боится, что она растворится вот-вот, в летнем вечере растает, пальцы со своими сплетает, и лишь плечами жмёт; Люмин ближе к нему жмётся, и голову на плечо укладывает. Альбедо её в макушку целует невесомо и ласково, надеясь, что лето на архипелаге Золотого Яблока не закончится никогда.       — О тебе и Кли. Подумал о том, что тетушка Алиса не зря нас сюда привела, раз вам обеим здесь весело. Лето… хорошее время года. И подходит тебе не меньше, чем Кли.       — Правда? — улыбается Люмин. — Я даже не думала об этом. Думала только о том, что Кли здесь весело, и мы можем отдохнуть от всего. Я… знаешь, мне действительно нравится лето.       — Об этом я и говорю, — усмехается Альбедо. — Ты, Люмин, тоже дитя лета. Поэтому… отдыхай, пока есть возможность. Когда мы вернемся домой… Полагаю, отдыха не увидим ещё долго.       — Ты прав, — смеётся она. — Так что насладимся этими летними днями вместе.       И у Люмин впереди ещё огромный путь, потому что к её брату они не стали ближе ни на шаг, а разбили её ещё больше уже; Люмин ещё идти далеко-далеко, и он ею в о с х и щ а е т с я — Люмин хрупкая, эфемерная, светлая, но такая сильная, что дух захватывает. Альбедо бы её от всего мира защитил, но начать придется с себя — если от кого его хрупкую Люмин защищать, то только от самого себя.       А потому все, что у них есть, эти мгновения лета, когда Кли плещется у берега и ловит рыбу, а она лежит на его плече, и он может её ладони в своих сжимать и самому себе врать, что впереди целая бесконечность.       — Отдыхай. Я с тобой.       Люмин усмехается, поднимая на него глаза; в лучах заходящего солнца она становится лишь прекраснее — Альбедо хотел бы рисовать её бесконечно, в каждом мгновении, в каждой секунде.       Их отношения не должны были зайти дальше научного интереса; но зашли, и он был этому определенно рад. Альбедо бы её от любых печалей и бед защитил, жаль, что это было не в его силах.       Но, по крайней мере, у них есть это лето.       — Братик Альбедо, мисс путешественница! — кричит Кли, подбегая к ним. — Кли тоже хочет обниматься! Я вас очень-очень люблю!       — Мы тебя тоже, Кли, — смеётся Люмин, обнимая её. — Тебе весело здесь?       — Да! — смеётся в ответ она. — Здесь очень весело, а ещё мисс путешественница и братик Альбедо здесь со мной, и мы можем играть все вместе!       Кли радостно улыбается, к ним жмётся, мокрыми ладошками их мочит, а Альбедо их обеих обнимает, и ловит себя на мысли, что улыбается тоже — абсолютно беззаботно и счастливо. Лето на него, что ли, так действует?       В любом случае, Альбедо чувствует себя счастливым рядом с Кли и Люмин. Наверное, это и есть семья, да?       Он их обеих любит безумно; и, что бы ни произошло дальше, сейчас у них, по крайней мере, есть это лето.