Горячая игра

      Оставшись наедине с Джисоном, Минхо мило улыбнулся, выдавая все свои намерения на ближайший час. Парень даже не переживал, что два блондина могут разрушить кровать его родителей, проделывая на ней столь грязные вещи… Да, совести у всей этой четвёрки не наберёшься. Наверняка родители не узнают, что устроил их сын в доме, ведь Минхо способен скрыть самые мельчайшие следы своих пошлых преступлений, но вот коробку с BDSM-игрушками так и не смог перепрятать из-под кровати.       Сначала между Минхо и Джисоном витало напряжение. Они молчали, прислушиваясь бесстыдно к звукам, что доносились из соседней комнаты. Ох, ну Феликс и дал жару Хёнджину, раз тот срывается на крик. Минхо даже представить боялся, что именно там происходит, и почему спинка кровати так агрессивно бьётся о стену в его комнату. С каждой минутой становилось горячее, а развратные картинки, как Феликс дерёт задницу Хвана, стали появляться в голове всё чётче и ярче, отзываясь на каменном бугорке ширинки джинс. Ну же, Хани, сделай первый шаг…       Минхо осторожно выдыхает, а пальцы, сжатые в кулачки, спешат коснуться щёк. Он смотрит на закрытую дверь в свою комнату, на то, как в коридоре слышны громкие стоны; делает очередной глубокий вдох и так же осторожно выдыхает. Джисон — горе одноклассник, что сидит сейчас рядом и не спешит заговорить. Лино не в обиде, правда, просто если бы Хан был активнее, то и пара из них бы сформировалась быстрее. — Окей, так чего вы решили добиться этой игрой? — спросил Хан, а Минхо посмотрел так, словно перед ним настолько тупой человек, что даже ребёнок одного дня отроду имел бы IQ больше, чем эта по-настоящему глупая белка. — Не смотри на меня так, иначе я сниму ремень.       Минхо закатил глаза и протянул к лицу Джисона руку, показывая прямо перед глазами жест сердца, созданный с помощью большого и указательного пальца. Поймёт? Не поймёт? Прикинется ещё более тупым? Так… А это ещё что значит?!       Хан выдохнул, услышав очередной стон своего друга, и схватил за щёчки Минхо, накрывая его губы нежным поцелуем. Минхо в этот момент попал в Рай, оставляя бедного Люцифера без ещё одного чертёнка под своим боком. Как же губы Джисона сводили с ума… Они были мягкие, нежные, словно это любимый клубничный йогурт, который Минхо готов есть всю свою жизнь без остановки… Может, стоит съесть эти умопомрачительные губы?       Не думая, ну как и в обычной ситуации, Лино захватил нижнюю губу Хана передними зубками и оттянул, вырывая горячий вздох в свои губы. — Кусаться любишь? — спрашивает Джисон, обнимая парня одной рукой за пояс, а второй — смазывая влажный след с его нижней губы от поцелуя. Минхо специально облизывает губы и просит ещё поцелуй — ему теперь всегда будет мало. — М, ты такой хорошенький… — Зови меня хёном, мелочь.       Минхо закатывает глаза и тихонько ударяет Хана по плечу… А дальше вместо того, чтобы с пола перейти на постель, они начинают ссориться, мол: «Какого это чёрта я должен называть тебя и твою задницу «хёном?!». Они спорят и шутливо борются за каждый сантиметр мягкого ковра, на котором сидели. В конце концов, Минхо сдаётся и пинает Джисона под бедро, пересаживаясь на кровать и говоря очень, прям очень умную фразу, которая ну прямо кричит о его интеллекте: «Кто сидит на полу, тот гей». ― Хочешь убедиться в том, что мне нравятся мальчики? ― мгновенно реагирует Джисон на фразу Минхо, и Лино мурчит, обвивая его шею руками и поднимая голову, когда Хан забирается к нему на кровать.       Джисон, словно по команде, оставляет несколько поцелуев на его щеке и шее, надеясь на продолжение.       Но не тут-то было. ― Я хочу продолжить, но, кажется, что ты не способен дать мне то, что я хочу. — А что ты хочешь, мой мяу-бой? — улыбнулся Хан, проводя носиком по щёчке Минхо, чувствуя, как пах парня упирается точно в его… Так, стоп, почему это настолько ощутимо и… влажно?! — Минхо, ты без трусов что ли?!       Лино наклоняет голову к плечу и слегка, едва уголками губ улыбается, мягко смотря на Джисона, который, кажется, до сих пор спорит внутри себя на тему того, есть ли всё-таки на нём бельё или нет.       В конце концов, Хан впивается пальцами вместо его бедра в своё и на руках под кожей ещё отчётливее проступают крупные вены. Оба молчат, Минхо облизывает губы и закусывает нижнюю, притягивая взгляд, а потом зажимает зубами кончик ногтя, смещая фокус на руку, и ведёт пальцем по груди, словно специально застревая там, где заканчивается вырез футболки. Хан уже не просто смотрит, он жадно рассматривает, пялится, пожирает его взглядом, но всё ещё пытается скрыть собственное возбуждение, хотя его тело реагирует максимально прозрачно и без его согласия. Что же Минхо творит…       Минхо ведёт руку дальше и заставляет и без того сильный бугорок джинс пульсировать. Он всё ещё накрыт одной лишь лёгкой тканью узких джинс, из-за чего любое движение Минхо создаёт ярко видимую складку, делая теперь очевидным отсутствие белья. У старшего воспламеняются уши, когда он, кажется, слышит низкий рык Джисона, но осторожно продолжает вести руку вниз. Минхо знает, что осталось лишь последнее действие, которое сведёт Хана с ума… И он аккуратно накрывает свой пах ладонью, издавая стон.       И в этот момент у младшего капитально срывает крышу.       Хан моментально стаскивает джинсы с бёдер парня, порвав замочек ширинки, и откидывает чёрную джинсовую ткань за пределы кровати. Ноги оказываются на широких плечах Джисона, и вот это уже совсем неловко, потому что Минхо касается голенями его ушей и при этом слышит возбуждённое: — Со мной не стоит играть в такие игры, малыш.       Уверенности в том, что Хан произнёс именно это, совершенно нет, потому что голос у него низкий, хриплый и тихий, и потому что уши горят, щёки тоже, как и всё лицо, и, кажется, он сейчас вспыхнет полностью, пока Хан покрывает внутреннюю сторону его бедра поцелуями, издевательски медленно спускаясь вниз. Его мягкие тёмные волосы щекочут кожу, слегка касаясь и посылая по телу мелкую дрожь. Их секс будет впервые, но сейчас, наблюдая за Джисоном между своих бёдер, Минхо сжимает ткань его футболки пальцами ног от смущения, ощущая, словно между ними это нормально. Потому что Хан так близко и видит его таким открытым… Как Минхо и желал… ― Не зажимайся, котёнок ― поддевает его за ложную скромность Джисон с едва заметной усмешкой и в подтверждение своих слов слегка прикусывает нежную кожу, и Минхо разводит ноги, позволяя спуститься ещё ниже к паху. — Я же знаю, что ты не такой неженка и тихоня.       Сил уже не хватает следить за тем, что вытворяет младший, и Минхо запрокидывает голову, прикрывая веки и выгибаясь, когда чувствует поцелуй на тыльной стороне ладони, горячее дыхание, а потом горячий язык на своих пальцах, тихо стонет и едва слышно просит ещё, раздвигая ноги шире. Влажный язык словно танцует медленный танец по его коже, повторяет силуэт пальцев, касается по очереди то их, то основание члена, и Лино воспламеняется от контраста ощущений и от того, как влага медленно стекает вниз.       Хан пускает в ход только язык и губы — его руки покоятся на аппетитных бёдрах старшего, и в одну из них Минхо свободно вцепляется намертво, когда Джисон всё же спускается ниже, чтобы обвести чувствительную кожу розовых мышц языком и слегка проникнуть внутрь.       Минхо на седьмом небе, и Джисона отпускать от себя совершенно не хочется — только просить ещё и ещё, больше и больше. И Лино просит, стонет, умоляет. Хан чувствует его желание, снова тянет его на себя так, что ноги съезжают уже на спину, и Минхо едва не висит у него на плечах, пока сам Хан, поддерживая под поясницу, целует его живот.       От мягкости губ на своей коже хочется исчезнуть, а когда Минхо приподнимает голову и видит эти самые губы и то, как Хан озабочено украшает его живот влажными от поцелуев следами, прикрыв веки. Начинает казаться, словно под кожей начинает образовываться самая настоящая лава, что вот-вот выйдет на поверхность проснувшегося вулкана, и Минхо зарывается ладонью в мягкие волосы, касается шеи, проникает ладонью под футболку, туда, где кожа пылает жаром. Минхо всё ещё балансирует на краю кровати, и эта невесомость придаёт остроты, пока он посылает к чёрту боязнь навернуться вдвоём обратно на пол, потому что не сомневается, что Хан их выдержит без проблем. Другое дело, что Минхо чувствует, как крыша потихоньку отъезжает и он уже не готов воспринимать эту реальность со свойственной ему адекватностью. А адекватности, напомню, у него нет.       Язык младшего без остановки вырисовывает влажные круги вокруг пупка, а Минхо дрожит в его руках и из-под полуопущенных ресниц наблюдает за тем, как собственный член дёргается, иногда попадая по подбородку Хана. — Твой шрам чувствительный? — прошептал Джисон, словно это имеет большой смысл. — Проверим? — и он проводит мокрым языком по шраму на животе старшего, заставляя его застонать… Ещё никто не целовал его отпечаток от операции..       Минхо скрещивает ноги за его головой и тянет Джисона наверх, желая выпросить ещё один поцелуй, и Хан поднимает его, словно пушинку, над кроватью, чтобы с лёгкостью перенести выше и освободить себе место. Теперь он смотрит на него прямо сверху, и Минхо кусает губы в полуулыбке, пока Хан испытывает его растяжку и поглаживает выпирающие кости на лодыжках. Ждёт. Ждёт, когда Минхо начнёт умолять его взять.       Но… Минхо ещё должен кого-то умолять? Не на того напал, ты, глупая белка. Лино закусывает ноготь на большом пальце, манит к себе указательным и, когда Хан слегка наклоняется, укладывает его на лопатки, обхватив шею скрещенными у него за головой ногами. — Вау, малыш… — с удивлением подмечает Джисон, пока Минхо, сбрасывает с себя футболку и седлает его бёдра, чтобы наконец прекратить болтовню, которая точно продолжилась бы, поцелуем. Он не любит много разговаривать в постели, и Хан это не знает.       Всё вокруг непривычно, потому что Минхо впервые ведёт, и, чёрт возьми, он голый, пока на Джисоне до сих пор вся его одежда. Её, конечно, не так много, но тем не менее, это слегка смущает. Минхо с усилием тянет наверх футболку младшего, помогая снять полностью, и совсем не случайно задевает ладонями уже твёрдые соски, чувствуя, как вздымается его грудь в ответ на лёгкое прикосновение. Минхо нехотя отвлекается от поцелуя, снимая вещь, и наклоняется снова в ту секунду, когда Джисон сжимает руками его ягодицы, мнёт и даже слегка шлёпает, когда Минхо прикусывает его губы чуть сильнее, чем пару минут назад. У Хана в глазах просыпается настоящий огонь, когда Минхо рвётся до поцелуев. Потому что губы Хана бесподобны… ― Малыш, осторожнее с укусами на лице, я так-то с тобой в школу хожу и живу с родителями. ― тяжело дышит Хан и прижимает Минхо к себе, одной рукой скользя по бедру вверх снова опасно близко к паху.       Лино зализывает укус и трётся губами о его губы, слегка втягивает то нижнюю, то верхнюю, проходится кончиком языка и снова проникает внутрь. Джисон дразнит его язык своим и слегка углубляет поцелуй, касается рукой его щеки, ведёт к губам и добавляет к языку большой палец, одновременно с этим меняя положение, садясь на постели.       Минхо оказывается на его бёдрах, смотрит сверху вниз и облизывает его палец. Кружит языком вокруг и видит, как кадык Джисона дёргается, а его длинные ресницы подрагивают, когда Лино проезжается по напряжённому стволу, который он наконец чувствует отлично сквозь тонкую ткань джинс и белья. Хан прижимает его к себе сильнее одной рукой, скользя проводит пальцем по промежности, и Минхо, запрокидывая голову, шумно выдыхает и обвивает шею младшего руками. Зарывается пальцами в его мягкие чёрные волосы.       Минхо выпускает палец изо рта, и тот оставляет влажную дорожку от губ к подбородку, а потом наступает полубезумие. И полная потеря реальности. Минхо теряется в ощущениях: Джисон, касаясь подушечкой пальца входа, не проникает внутрь и запускает ладонь в волосы на затылке, чтобы потянуть назад, открывая поцелуям и укусам массивную шею парня с чётко выступающим острым кадыком. Хан ощутимо кусает его, зализывая сразу место укуса и спускается ниже, к ключицам, заставляя Минхо выгнуться сильнее в желании быть ещё ближе. Так близко, как уже совершенно невозможно.       Воздуха в лёгких не хватает, когда брюнет накрывает губами сосок, втягивает его в рот и обводит языком, отпуская в этот момент волосы старшего Ли. Минхо цепляется за плечи Джисона, впиваясь в них пальцами и протяжно стонет, пока перед глазами танцуют звёздочки, а Хан прогибает его в пояснице, заставляя тереться возбуждённым членом о его, и прикусывает слегка розовую горошину соска. — Х-Хани… — стонет его имя Минхо и отцепляется от парня, позволяя ему избавиться от остатков одежды.       Лино мягко толкает его в плечо, заставляя лечь и наклоняется за поцелуем снова, словно соскучившись по его губам. Губы у Джисона мягкие и полные, целоваться с ним одно удовольствие для парня. Потому что губы младшего такие притягательные, томно приоткрытые и просящие ласку, искусанные самим Минхо. Губы Джисона не сравнимы ни с одними губами в мире… Пусть Феликс и дальше сосёт губашлёпки Хёнджина, а у Минхо тут своя эстетика.       Их поцелуи жадные, исступлённые, и каждый — словно последний в этой жизни. Минхо прикусывает напоследок его язык и смотрит в глаза, в чёрных зрачках которых отражается всё желание. Влюблённость, которую он испытывает к младшему, порой безумна и грязна, но она заставляет его, прежде чем продолжить, на миг коснуться своими губами его переносицы и вернуть этот мимолётный поцелуй губам, напомнив, что он всё ещё так же хочет нежности, хочет любви, что это не просто секс… Это не просто игра.       Джисон принимает ласку, отвечая касанием кончика носа по шее Минхо, и тот понимает всё без слов. Кажется, их чувства взаимны.       Установив с парнем зрительный контакт и без слов заставив следить за своими действиями, Минхо спускается поцелуями ниже, проводя ладонями по гладким пластинам грудных мышц и соскам.       Хан шумно втягивает воздух и комкает одеяло в ладонях, когда Минхо обдаёт дыханием головку члена. У парня даже член красивый. Обвитый вздувшимися упругими венами с блестящей от смазки головкой. Горячий в ладони и просящий внимания. Минхо смотрит Джисону в глаза и поворачивает немного голову, так, чтобы тот прекрасно видел, как он касается головки, целует её и трётся губами, обильно смазывая их смазкой. Прокладывает по стволу несколько поцелуев и обхватывает губами у основания, вместе с тем облизывая солоноватую кожу. Дует на влажную от слюны после новых поцелуев дорожку, ловя тихий низкий стон. Размер не позволяет брать в рот целиком до самого основания, поэтому Минхо придумывает каждый раз способы доставить удовольствие иначе. Он мучает его касаниями, заставляя поднимать бёдра навстречу, и безостановочно ласкает головку то губами, то языком, лишь придерживая кольцом пальцев у основания. Джисон, кажется, на пределе, когда Минхо погружает в рот головку, обхватывая её губами, а потом запускает ствол за щёку и нажимает большим пальцем туда, куда упирается головка, придерживая ствол рукой.       Хан выгибается дугой и со стоном бурно кончает, стоит Лино только сделать несколько движений рукой. Старший проглатывает всё до капли и демонстративно, медленно облизывается, словно что-то могло остаться на губах, пока Джисон на него смотрит абсолютно невидящим взглядом. — Вкусненько… — улыбнулся Минхо, начиная гладиться щёчкой по животу Хана, вздымающемуся от частого дыхания после первого оргазма. — Ты такой вкусный… Я ещё хочу… — Чертёнок… — выдыхает Джисон, запуская руку в волосы Минхо, поглаживая и беря небольшую передышку в их игре. — Сейчас, моё солнышко… Потерпи… — Хан… — тихо прошептал Лино, прижимаясь подбородком к животику и устремляя взгляд точно в чёрные глаза. — Ты не знаешь, может, я твоя маска? Вдруг тебя оштрафуют, ведь меня нет на твоём лице… — Да садись уже, садись!       Минхо довольно заулыбался и перебрался через Джисона кверху. Придерживаясь за его грудь, старший аккуратно повернулся спиной к лицу Хана, чувствуя, как сильные руки придерживают за бёдра, опуская навстречу мокрому и игривому языку. По комнате разлетелся громкий стон, стоило Джисону коснуться им чувствительных розоватых мышц, что сразу запульсировали, приоткрываясь. — Х-Хани…       Джисон сдавленно мычит, проникая языком внутрь, растягивая, чтобы потом не тратить на это отдельное время. Минхо хнычет, стонет, сжимает пальцы на груди Джисона, двигаясь на мокром языке, что так идеально и свободно проходит внутрь. Мышцы расслабляются, пульсируют, истекают смазкой и мокрой слюной Хана, что вытекает и капает ему на подбородок.       Член младшего снова стал наливаться кровью, что делала его упругим и каменным, пробуждая вновь желание. Последней контрольной точкой стал момент, когда Хан добавил к своему языку два пальца, вырывая у Минхо очередной стон. Лино взял в руку член брюнета, подстраиваясь под темп его пальцев и начиная водить также быстро, как и Джисон, играясь ими у него внутри. — Малыш, слезай… — прошептал Хан, откидываясь на подушку. — Нет, ещё хочу…       Минхо улыбнулся, но Джисон лишь шлёпнул его по бёдрам, сталкивая и сразу подминая под себя, нависая. Минхо может быть в одну секунду демонёнком, а в следующую — ласковым котёнком. Старший мурчит, когда холодный металл браслета на руке Джисона касается его разгорячённой кожи спины, и снова просит поцелуй. Теперь уже нежный, неторопливый. Хан целует ласково, лишь слегка облизывая его губы, но не проникая в рот, обхватывает своими губами то нижнюю, то верхнюю, переходя на подбородок, щёчки и милый носик. Он зацеловывает каждый миллиметр под прекрасными глазами в обрамлении длинных ресниц. — Войдёшь в меня? — прошептал Минхо, закидывая ноги на бёдра Джисона и прижимая его к себе за шею. — Конечно, хён…       Минхо прогибается в пояснице, чувствуя, как головка упирается в раздразнённый ласками вход, и насаживается сам, расслабляясь и впуская член глубже. Сваливает Джисона на себя и стонет в самые губы от наполнившего его внутри удовольствия. Но даже хорошо растянув парня, Хан медлит, давая привыкнуть, прежде чем толкнуться до упора, срывая гортанный стон с его губ.       Лино знает, что за стенкой могут услышать, поэтому закусывает собственную губу и на первом медленном толчке царапает спину Джисона ногтями, протяжно мыча в район его ключиц и рефлекторно сжимаясь от нахлынувшего коктейля лёгкой боли и наслаждения. Дышит громко и обнимает так сильно, что когда через пару десятков секунд приходит в себя и ослабляет руки, напряжение в мышцах отступает медленно.       Джисон ждёт, когда он поднимет взгляд, гладит костяшками пальцев по скуле, ведёт губами по выпирающим косточкам и выдыхает, целуя рядом с мочкой уха. Ласкает и дарит нежность. Боль сменяется удовольствием неспешно, словно нехотя, отходит на задний план и постепенно исчезает совсем. Джисон чувствует, как Минхо понемногу расслабляется и разводит, наконец, ноги, позволяя войти до конца. И он входит, очень медленно, припадая губами к открытой шее.       Хан что-то шепчет ему, но старший проводит несколько минут, кажущихся вечностью, как в бреду, а потом целует сам глубоко, обнимая за плечи, и ёрзает, двигая бёдрами и намекая, что готов продолжить.       Минхо не знает, откуда у них такой неиссякаемый запас сил, но когда Джисон перетаскивает его к себе на колени, у обоих словно открывается второе дыхание. Взгляд напротив изучающий, беспокойный, но источающий желание, и Минхо слегка улыбается, ведёт пальцем по контуру верхней губы, чувствуя рельеф. Губы Джисона хоть уже и припухшие от поцелуев, и контур не везде чёткий, но Лино продолжает покрывать каждый сантиметр его губ поцелуями, порой то прикусывая, то слегка посасывая.       Хан подхватив бёдра парня, приподнимает и с чувством опускает обратно. Мнёт их, буквально впиваясь пальцами, и раскрывает максимально, чтобы сделать проникновение глубже. А дальше Минхо не выдерживает и запрокидывает голову, цепляясь за плечи Джисона, чтобы не потерять равновесие — брюнет гладит пальцами тонкую и раздразнённую кожу дырочки, соприкасающуюся с членом. Минхо дрожит всем телом в его руках и сам двигает бёдрами не в силах выдержать больше такую пытку, опускается до самого основания, чувствуя, как с каждым толчком теряет связь с реальностью. — Я, наверное, отключусь… — прошептал Минхо, зажмуривая глаза и пытаясь вдыхать горячий воздух, что горел пламенем в лёгких. — Х-Хани…       Джисон замечает это и снова укладывает его на простыни, подхватывая одну ногу под коленом. Берёт быстрый темп и резко, размашисто вбивается в его расслабленное от наслаждения тело. Когда Хан начинает напряжённо дышать, Минхо сжимает его член внутри, помогая им дойти до предела одновременно, а потом его резко выгибает дугой от наслаждения, пока Джисон продолжает сводить его с ума быстрыми и чёткими толчками.              Это вообще реально…?       На несколько секунд или даже минут Минхо забывает собственное имя, в ушах начинает звенеть, и кончики пальцев немеют. Комната словно плывёт перед глазами, в которых ещё и звёздочки пляшут… Или это чёртики?       Джисон падает рядом и согревает его губы и носик поцелуями, и Минхо вмиг ёрзает от того, что пот на его коже резко остывает. Он делает пару глубоких глотков воздуха, но потом понимает, что это не помогает восстановить дыхание, и утыкается Хану в шею, согреваясь и прижимая его к себе.       Становится спокойно, и тело кажется совсем чужим, не своим. Джисон обнимает за плечи, лохматит его волосы и берётся массировать кончики ушек двумя пальцами. От такой ласки под кожей словно проходит электрический ток, и Минхо поднимает всё ещё расфокусированный взгляд, потом медленно опускает его вниз по переносице и прихватывает губами кончик носа Хана, оставляя небольшой поцелуй. — Одеваться надо… — прошептал Джисон, прислушиваясь. — Парни замолчали… — Наверное, убили друг друга. — улыбнулся Минхо, накрывая себя и младшего одеялом. — Ничего страшного, зато у нас проблем меньше. — Ты такой коварный и милый… — произнёс брюнет, сжимая под одеялом обнажённую ягодицу Лино. — Котёнок с коготками. — Будешь выёбываться, пущу на корм Суни, Дуни и Дори… Блять, а кошки то мои где?!       Только сейчас понимая, что любимых питомцев Минхо не слышал больше часа, Лино надевает чужие джинсы и выбегает из комнаты на поиски четвероногих друзей. Счастье было до краёв наполнено, когда парень нашёл котиков в гостиной, спящих на диване. Но, знаете, всё же кое-что пошло не по плану… С улицы прозвучал звук соприкосновения колёс машины с тротуарной дорожкой у дома, яркий свет от фар проник через окно в коридор, а тело Минхо покрылось мурашками. Мама… Мама и папа приехали…       Минута… Две… Три… Хёнджин и Феликс по пути в спальню друга одеваются, Минхо пытается привести кровать родителей в порядок, а Джисон раскидал по ковру в спальне парня учебники, создавая вид, что они всё это время занимались уроками. — Нам пизда. — прошептал Минхо, рассматривая своих помятых друзей. — Мама точно не одобрит наше занятие групповым сексом… — Не было такого! — нахмурился Феликс, хлопая себя по лицу ладонями, чтобы окончательно привести себя в сознание. — А ты попробуй ей докажи. — Минхо надел на себя футболку и взял в руки учебник, находя под кроватью чьи-то трусы. — Кто без трусов сейчас…? — Вот мог бы и промолчать! — закатил глаза Хан, пряча своё нижнее бельё под свою футболку и только сейчас замечая на Минхо свои джинсы, которые парень перепутал, торопясь найти своих котов. — Хм, Лино, на тебе мои джинсы…       Минхо смотрит на свои штаны, которые напялил на себя Джисон, и тяжело выдыхает. Парни все красные, потные, одежда помятая, губы опухшие, а Хёнджин вообще весь растрёпанный и пребывает в диком ахуе. Феликс из-за царапин на спине не может пошевелиться. Джисон, чья спина не отличалась от спины блондина, вообще не дышит, а в этот момент из прихожей раздаётся голос любящей, надеется Минхо, мамы. — Малыш, мы приехали! Ой, а у нас гости…?