Сестрица

      Леви добавляет четыре капли снотворного в чай, как и сказала Эйми. Он сам пока ещё не решил, зачем он действительно ходил — за снотворным или за ней самой. Хотя почему нельзя совместить и то, и другое? Так сказать, полезное с приятным. В голове сразу всплыл момент, когда ветер ворвался в комнату. Тогда можно было почувствовать каждую нотку приятного запаха, исходящего от Эйми. Она начала пользовался эфирными маслами в ещё достаточно раннем возрасте, по наставлению одной из одноклассниц. Насколько Леви помнит, это было масло с ароматом каких-то полевых цветов. Странно, что сейчас от неё тоже повеяло этим запахом. Медсестрам и врачам запрещается использовать какую-либо парфюмерию во избежание возможной аллергической реакции пациентов. Нет, она не стала бы так рисковать. Или, может, она знала, что у Эрвина — сейчас единственного её пациента — нет аллергии, и поэтому разрешила себе такую маленькую вольность? А может Леви вообще это все почудилось, и не было никакого аромата полевых цветов? И эта Ханджи, так не вовремя зашедшая. Хоть она и сумасшедшая учёная имеет свои странности, но все ещё донельзя умная, и просто так это инцидент не оставит. Аккерман был рад, что про его связь с Эйми знают только три человека, один из которых он сам, а ещё один находится без сознания. Оставалась только сама Смит, но она навряд ли будет что-то рассказывать, ведь знает, что Леви этого не одобрит. Эта мысль приятно теплила душу.       Поведение Эйми одновременно и радовало, и злило. Радовало то, что она снова рядом и снова улыбается, злило то, что улыбается она не ему. Куча солдат теперь мечтательно лыбились, когда речь заходила о медике. Конечно были и те, кто говорил, мол, столичным неженкам тут не место, но с каждым днем таких возгласов становилось все меньше и меньше. Отряд Леви тоже хорошо воспринял девушку, чему капитан был рад. Ему казалось, что Петра начинает испытывать совсем не товарищеские чувства, и это напрягало. Нет, Аккерман безусловно уважал и по-своему заботился о своих солдатах, но его не тянуло на что-либо романтическое. Ребята пару раз намекали на необычную реакцию своего капитана, однако Леви мастерски игнорировал подобные вещи.       То ли снотворное начало действовать, то ли накопившаяся усталость дала о себе знать, в любом случае — Леви начал проваливаться в сон.       Настойчивый стук в дверь послужил будильником. Аккерман открыл глаза. На улице уже было светло. — Капитан? Все в порядке? — высокий голос Петры резал слух. — Капитан? — он резко открывает дверь. Позади Рал стоят ещё Гюнтер и Эрд. — Чего разорались? — Вы не появились на тренировке и долго не отвечали, вот мы и… — дальше Леви не слушал. Он что, проспал тренировку? Что ж, снотворное явно справилось со своей задачей. — Сегодня вы тренируете новобранцев, — на ходу выдумывает капитан. — Разве я вас вчера не предупреждал? — Нет, сэр, — Гюнтер потирает затылок. — Хм, забылось со всей этой суетой после вылазки, — невозмутимо продолжает он. — Чего стоите? Новобранцы сами себя не заставят бегать. Гюнтер, — солдат оборачивается. — За главного. И устройте им там хороший нагоняй! — кричит он вслед.       Скинуть тренировку на своих подчинённых было хорошей идеей, потому что на столе лежала кипа документов. Эрвин всегда не любил работать с бумагами, поэтому занимался этим капитан. Но все же какую-то часть документов заполнял главнокомандующий, и сейчас эта часть документов значительно прибавила работы. «Чего это я их заполняю, когда есть Ханджи?» — Аккерман раздражённо собирает приличную стопку бумаг и выходит из кабинета, влетая в кого-то. Это оказалась Джун. — Что стоишь прямо под дверью? — отталкивая высокого парня бурчит Леви. — Я хотел зайти к вам, но не успел, вы сами в меня врезались, — мило улыбается он. — Что надо то было?! — казалось, ещё немного и Леви взорвётся. — Госпожа Эйми попросила передать, что ждёт вас сегодня у себя. — Ага, — раздражение сменяется чем-то непонятно приятным. — А чего сама не пришла? — Госпожа занята. Ухаживает за Эрв- Джун запинается. — главнокомандующим Эрвином, вместе с временной главнокомандующей Ханджи.       Леви молча разворачивается и уходит в сторону комнаты Эрвина. Чем ближе он подходил, тем отчетливее слышались два женских голоса. Ханджи что-то бормотала, а вот Эйми… Мужчина хотел было постучать в дверь, но услышал дрожавший голос Смит. — Из-звини, просто воспоминания нахлынули. Я как-то в детстве упал-ла в колодец, недотёпа, и Эрвин долго тогда за мной ухаживал, — девушка всхлипнула. — Я вся в синяках и ссадинах была, врача пришлось ждать четыре дня. Потом выяснилось, что я потянула запястье. И сейчас я за ним также присматриваю, вот и рас-растрогалась, — Эйми запиналась, видимо, от слез и сбитого дыхания. — Вот, выпей воды, — тихо говорит Ханджи. Леви наконец нашёл силы постучать. — Войдите. — Ханджи, тебе Эрвин бумажки оставил, сама заполняй. Я этим заниматься не буду, — проходя внутрь комнаты недовольно говорит он. — Душно у вас тут, — Аккерман оглядел комнату. Внезапно ему прилетает по затылку. — Какая разница! — искаженное злостью лицо Ханджи встречается с точно таким же лицом капитана. — Тут милая девушка плачет, а тебя только воздух волнует! Болван! — Послушай-ка, четырехглазая, — началась перепалка. Эйми вообще ничего понять не успела, как эти двое уже сцепились. — Эй, эй! А ну живо выметайтесь отсюда! Шума сколько навели! — теперь и Эйми повысила голос. Ошарашенные Зое и Леви, уже стоящие в коридоре, глядят на закрывающуюся перед ним дверь. — Ах ты коротышка поганый! — Ты кого сейчас коротышкой назвала, сумасшедшая, а?! — Успокойтесь оба, живо, — Эйми выходит из комнаты с накидкой на плечах. Её глаза покраснели и немного припухли. — Как дети малые. Эрвину покой и отдых нужен, а вы разорались. Да и из-за чего? Из-за моих слез. Ещё раз такой цирк устроите — к Эрвину не подпущу, пока он окончательно не поправится. А это будет не так скоро, как всем хотелось бы, — медик, смирив Ханджи и Аккермана недовольным взглядом, направилась в свой кабинет.

***

      В столовой было шумно. Солдаты что-то бурно обсуждали. — Гюнтер, чего это все счастливые такие? Аж смотреть тошно, — капитан устало опустился на скамью. — Говорят, с прибытием госпожи Эйми привезли и мясо, и сегодня на ужин именно оно. — Это правда, капитан? — спрашивает Петра. — Понятия не имею, госпожа Эйми со мной такие вопросы не обсуждает, — недовольно бубнит Леви. — И долго вы тут ждёте еду? Если её скоро не принесут — сожру кого-нибудь из новобранцев. — Как вы, капитан? С утра выглядели растеряно, — Петра заправляет прядь своих медовых волос за ухо. — Все нормально, Петра, не стоит переживать, — сухо отвечает капитан. Наконец вынесли еду. — И вправду мясо, надо же, — Оруо закатывает глаза. — Что-то эта госпожа Эйми слишком добрая. Уж не задумала чего? — за столом поднялось обсуждение медика. Каждый высказывал свои предположения и впечатления насчёт Эйми, Оруо все твердил, что она на самом деле столичная шпионка. — В её намерениях можете не сомневаться, — неожиданно даже для себя произносит Леви. На стол поставили ароматное мясное рагу. — Я знаю госпожу Эйми побольше вашего, — спокойно заявляет он. — Так значит вы давно с ней знакомы? — Петра даже не пыталась скрыть интерес. — Да, — ложка с рагу отправляется в рот. Отряд уставился на капитана, словно тот собирался продолжить рассказ  — Так и будете пялиться весь вечер или может поужинаете? — и снова сталь в голосе. Столовая заметно притихла: все наслаждались действительно вкусным рагу. Давно разведкорпус не ел мяса на ужин. Само существование разведчиков находилось под угрозой, от которой их умело защищал Эрвин, что уж там говорить про нормальную еду. — Эй, здоровяк, — крикнул кто-то на другом конце столовой. — Где госпожа Эйми? Ужин то давно начался, — многие разведчики стали поддакивать и переспрашивать один и тот же вопрос у Джуна. — Госпожа занята бумажной работой и присоединиться, как только сможет, — со спокойствием и улыбкой отвечает Джун. — А ты ей для чего нужен, бестолочь?! Чего это она сама бумажки заполняет, если есть ты? — недовольные возгласы волной накрыли всю комнату. — Джун уже выполнил свою часть работы с документами, — внезапно вошедшая Эйми появилась за спиной своего помощника, положив руки на его плечи. — Не могу же я его заставлять выполнять и свои обязанности, он и так делает много всего, — умиротворение и тёплая улыбка вмиг изменила настроение в столовой. — И я прошу не обращаться с моим уважаемым Джуном в столь грубой форме, — девушка серьёзно оглядывает всех присутствующих, и конечно же сталкивается с тусклыми серыми глазами. Долго задержаться на них не получилось, и Смит не смогла различить эмоции Леви, от чего разочарованно выдохнула. Всё внимание было приковано к блондинке и её рукам, немного сминавшим плечи помощника. Что уж там таить, многие просто сгорали от желания побыть сейчас на месте Джуна. Эйми садится рядом с ним, приступает к еде. Аккерман не сводит с неё глаз и замечает, что медик что-то шепчет своему помощнику, от чего тот смущённо улыбается и кивает. Остаток ужина провели в спокойствии.       День стремительно завершался, а капитан так и не навестил Эйми в её кабинете. Скоро солдаты отправятся спать, а значит, это хороший шанс незамеченно попасть к Смит, ведь сейчас разведчики носятся туда-сюда по коридорам. Зная этих оболтусов, кто-то по любому начнёт распускать слухи, даже не побоясь гнева капитана Леви. Оставалось только подождать. Десять минут до отбоя ползли отвратительно медленно, но все же они прошли, и Аккерман, наконец, выдвинулся к кабинету врача. Только тихий стук в дверь и такое же тихое «войдите» нарушали идеальную тишину на этаже. — Ох, капит- Эйми запнулась. — Леви, это ты. Уж думала не придёшь, — он ничего не ответил. Девушка была одета в ночные штаны и рубашку, поверх которой на хрупких плечах лежала шерстяная шаль. — Холодно? — он подходит ближе и касается кончика шали, заинтересованно его рассматривая. — Да, у вас тут прохладно по ночам. Так и простыть недалеко. — Разве тебе не выдали теплое одеяло? — Леви первый заглядывает в глаза Эйми. Его голос тих и спокоен, словно бархатный. От такого голоса мужчины все тело приятно покрывают мурашки. — Ханджи должна была распорядится. — Одеяло то теплое, но пока работаешь становится холодно, — рука Леви сминает мягкую шаль, постепенно перемещаясь выше. И вот он уже пропускает светлые пряди через свои пальцы. — Как ты сегодня спал, Леви? Снотворное помогло? — Да, очень даже. Даже проспал тренировку, — капитан подносит одну прядь волос к своему лицу, закрывает глаза и вдыхает, словно выискивает что-то в приятном запахе. — Знаешь, я часто по ночам о тебе думал. Все гадал, как ты изменилась? Как выглядишь сейчас? И вот ты стоишь прямо передо мной, а я все ещё не уверен, сон это или реальность. Самое забавное, что я до сих пор не понимаю, что ты со мной сделала. Так тепло, когда ты рядом. Но мы же так давно не виделись! Почти десять лет прошло, Эйми, — вечно немногословный Леви сейчас говорил не прерываясь. — Ох, милая Эйми, что же ты со мной делаешь? — он утыкается носом в месте соприкосновения шали и девичьей шеи. — Почему же так не хочется тебя отпускать? — Леви, — Смит немного отталкивает мужчину от себя, заставляет взглянуть в глаза. Её ладони лежат на его плечах. — Я тоже о тебе думала. Да и продолжаю думать каждую ночь. Постоянно вспоминаю летние деньки на ферме, когда не было всего этого, и самой большой проблемой был нагоняй от Эрвина. Все эти годы хотелось одного, — Эйми большим пальцем проводит по скуле мужчины. — Тебя, — заканчивает Аккерман. — Могу ли я поцеловать вас, госпожа? — Леви аккуратно касается девичьего подбородка и притягивает лицо Эйми к своему. Тонкие мужские губы накрывают пухлые девичьи. Эйми сразу запускает пальцы в волосы Аккермана, то поглаживая, то оттягивая их. Поцелуй вышел чувственным, нежным. — Леви, — шепчет Смит, отстранившись. — Когда целоваться научилась? — они соприкоснулись лбами. — А сам? Неужели кто-то помимо меня смог растопить твоё сердце? — Нет, просто было с кем практиковаться, — капитан тянется за вторым поцелуем, но медик прикладывает к его губам указательный палец. — Я слишком долго тебя ждал, — голубые глаза наполняет лёгкое удивление, когда Леви прикусывает палец и опять целует приоткрытые губы. Ладони Аккермана поглаживают бока Эйми, вызывая табун мурашек. Но девушка опять отстраняется. — Ко мне Джун должен зайти, — оправдывается она, ловя недовольный взгляд капрала. — Он, конечно, ничего никому не скажет, но объясниться мне потом придётся. — Чего это он к тебе по ночам приходит? — хватка на талии усиливается. — Мы любим пить чай и болтать после отбоя, ничего больше, так что успокойся. — Я спокоен. — А в глазах чертята носятся, — чмокнув Леви в нос, блондинка высвобождается из его хватки. Она идёт к столу, собирает все бумаги в стопку, убирает на место. — Прими сегодня три капли снотворного, хорошо? Это сильная настойка. — И ты меня вот так выставишь? — посмеивается он. — Даже не скажешь, как сильно скучала и как хорошо я целу- Эйми вмиг сокращает расстояние и сама целует Леви. — Я сильно скучала и ты хорошо целуешься, — она обнимает Аккермана, крепко-крепко прижимает к себе, чувствует его руки вокруг своего тела. И снова стук в дверь. — Кто там? — Госпожа, это Джун и- его нагло прерывает голос Оруо. — Чего копаешься! — дверь распахивается. — Я не разрешала входить, — чеканит Эйми. Леви, как обычно, вовремя успел отойти. — Петра пострадала, плевать мне на то, что вы не разрешали войти, многоуважаемая столичная госпожа! — фамильярно говорит он. — Язык попридержи, Оруо, — капитан снова натянул безразличие на лицо, но голос сделал жёстким, на грани злого. — Забыл, с кем разговариваешь? — Потом обсудите неуважительное поведение вашего подчинённого, капитан. Несите Петру сюда, — врач указывает на диван. — Но если я услышу ещё одно резкое высказывание в мой адрес или в адрес Джуна, вам действительно не обойтись без последствий, Оруо, — солдат всем своим видом высказывал недовольство, но молчал. — Что с ней случилось? — Проиграла в карты на желание, — Джун зажигает свечи и достаёт все необходимое, пока Эйми осматривает Петру. Девушка была без сознания. — С тобой играла, Джун? — капитан оглядывает свою пострадавшую подчинённую. — Нет, с нами, — в проходе появились остальные члены элитного отряда. — Она упала с крыши, — Гюнтер подает голос. — Проиграла Оруо, он загадал желания пройтись по крыше. — Выйдите все, мне нужно её осмотреть, — говорит врач, завязывая волосы. — Джун, заполни карту. — Это он тут что ли останется?! — Оруо недовольно глядит на помощника, который отправился к стеллажу с бумагами. — Да, Джун остаётся здесь. Он — медицинский работник, которому приходится выполнять свою работу после отбоя по вашей вине, солдат. Все на выход, живо! — Ну вы поганцы дрянные, я вам завтра устрою, — Леви выталкивает свой отряд из комнаты. Его злобные не совсем цензурные выражения слышно даже когда он уходит от кабинета прочь. Сегодня в кабинете врача спокойного сна не будет.