Некий гаремный реванш: десятая сефира

Тома и Алистер среагировали мгновенно, отпрыгнув в разные стороны, и конь пронёсся между ними. Однако на пляже не растворился обратно в морскую пену, а заржал и повернулся, выбирая новую жертву. — Эй, Тома! — Алистер даже не удивился, когда плотная пенная масса в итоге поскакала к нему. — Помочь своей рассеивающей магию рукой не желаешь? Тома, похоже, не желал — он застыл на месте, внимательно наблюдая за тем, как полупрозрачная преграда заставляет коня остановиться и сердито заржать. Фиолетовые линии его узды пришли в движение, выбросили новые отростки и попытались ударить в спину Алистера, но тот небольшим движением ладони развеял их по ветру. — Значит, это теперь моя битва? Тогда не жаловаться. С этими словами у ног Алистера возникло несколько песчаных вихрей, рванувших от него к коню. По пути они начали расти, так что вонзились в морскую пену уже приличными смерчами. Тома, по-прежнему не сдвигавшийся с места, нахмурился, а затем обернулся на шум. Девушки выскакивали из появившейся виллы, на ходу обнажая оружие — но остановились, когда Тома вытянул левую руку, будто преграждая им путь. — Не надо, — сказал он, одним глазом посматривая на то, как конь всё же вырывается из обхватившего его песка. — Это не наша битва. — Ах так? — капризно возмутился Алистер. А в следующее мгновение что-то просвистело, и полупрозрачная преграда будто разлетелась на куски. Песок под ногами мага вздыбился, но сам он перенёсся на несколько шагов в сторону. — Фрагарах, чтоб его, — проворчал он и затряс рукой, отчего прямо в воздухе появились две светящиеся голубым пентаграммы. Из каждой ударил луч, прошедший над заржавшим конём, и к каждому лучу притянулась выскочившая из ниоткуда маленькая фигурка. Одна из них исчезла, не дотянувшись до луча, объявилась позади Алистера и взмахнула кинжалом. Тот дрогнул так, словно был голограммой, развернулся и атаковал в ответ выскочившим из кулака пламенным хлыстом. Саломея кувырком ушла от хлыста, попытавшегося её обвязать, и третьим прыжком вновь скользнула за спину Алистера. Вновь напала, вновь неудачно. Вторая фигурка осталась дрожать на луче, но отнюдь не беспомощно: фиолетовые линии выскочили из колыбели Лилит и задрожали в воздухе, хватая что-то невидимое. Конь топтался на месте и беспрерывно ржал. Алистер, уйдя от очередного выпада, взглянул на них и нахмурился. — Тома, тут реально не помешает помощь! — позвал он, однако Тома с девушками так и не сдвинулись, даже немного отошли. — Ну и молодцы, — Алистера это не расстроило. — Помощь-то не мне потребуется. Он развернулся навстречу атакующей Саломее и молитвенно сложил ладони. Вместо хлыста навстречу девушке рванула целая стена огня — но и та решила на этот раз не уворачиваться, пролетела сквозь пламя и вонзила кинжал в шею Алистера. Тот вздрогнул, а затем ухмыльнулся, когда кинжал мгновенно растворился и стёк вниз, оставляя серую полосу на розовом платье. — Ну и что дальше, — Саломея замешкалась, и мощная пощёчина сбила её на песок. — Думали отвлечь настолько неуклюжим ходом? Для этого вам следовало занять меня примерно на день. Ещё взмах рукой — и под не успевшей встать Саломеей развёрся песок, мгновенно поглотивший её. Девушка только и успела, что вскрикнуть; Тома вновь лишь замотал головой, когда Лессар указала в ту сторону копьём и недовольно замахала хвостом. — А теперь с тобой, — Алистер подлетел над песком и приблизился к колыбельке. Лилит, вопреки имеющейся угрозе, заговорила весело: — Прости, папочка. У меня начался период бунтарства и вызова. Авторитет родительства подвергается сомнению, а ты, папочка, и так весьма блудный… Удар по колыбельке прервал речь, Лилит даже недоумённо заплакала. Теперь уже все девушки шагнули вперёд, да и Тома нахмурился. — Папочка? — Алистер же избавился от всякого веселья. — Как смеешь ты, лишь жалкая копия моей дочери, претендовать на её место? — Но… — Лилит продолжала плакать. — Но ты ведь сам велел меня создать… — Я думал, что это вернёт тебя, — Алистер заглянул в колыбельку, увидел зелёные глаза плачущего младенца и отшатнулся. — Но я ошибался. Лилит невозможно вернуть, она затерялась в мириадах миров. А довольствоваться её копией, жалким огрызком, тщетно притворяющимся моей дочерью… Он посмотрел вниз. Канзаки уже нацелила на него клинок, остальные тоже расчехляли оружие. — А ещё сейчас ты решилась встать между мной и моей целью, — Алистер взял колыбельку и прижал к груди, словно что-то родительское в нём всё же пробудилось. — И ты прекрасно знала, против чего пошла, так что сама сделала такой выбор. Он заглянул в колыбельку и последний раз взглянул в объятые ужасом зелёные глаза, сморщился от очередного плача. И поджёг колыбельку. Канзаки рванула к нему на скорости, недоступной глазу — но Алистер успел сделать жест, отбросивший святую на песок. Ещё жест — тот зашевелился, вновь пытаясь поглотить жертву, но Лессар заработала копьём, разрыхляя его воздушными атаками, а Тома уже нёсся на помощь, приготовив правую руку. Удары по песку заставили тот замереть, позволяя Канзаки выбраться, но Алистер взмыл ещё выше. Его словно бы нисколько не волновало, что колыбель пылает прямо у его груди, а плач всё не прекращается. Маг неподвижно уставился в никуда, его губы шевелились, а руки обнимали пламя. Конь вновь заржал, и исчезнувшие было фиолетовые линии снова обвили что-то невидимое. Теперь их стало гораздо больше, и казалось, будто проявляется верёвка, идущая от Алистера куда-то вдаль… Тот не обращал внимания на происходящее, пока губы не замерли. Руки словно отдельно от тела дёрнулись, сжались — и плач затих, а колыбелька разлетелась поднявшимся ввысь пеплом. Алистер заморгал, посмотрел на руки, затем вниз. Увидел верёвку, проследил идущие от коня линии и опять что-то прошептал. Настоящий огненный шар сорвался с его тела и понёсся оргомной каплей на коня, но в нескольких сантиметрах от него расплескался об невидимый барьер, зашипел и угас, обдав всех лишь слабой волной жара. — Неуклюжих хода было два, — слова, срывающиеся с губ Алистера, слышал только он. — Но как… Песок на месте, где исчезла Саломея, вновь задвигался и зашумел. Алистер взглянул туда как раз в момент, как девушка вылетела наружу. Но теперь вместо кинжала она держала длинный блестящий меч. Замахнулась им ещё в воздухе — и отправленную волну Алистер не успел отразить. Саломея практически пролетела сквозь него, а позади неё тело в розовом платье аккуратно разделилось на две почти ровные половинки. Кровь полилась с неба. Половины тела начали падать, развернулись друг к другу так, словно голубые глаза хотели напоследок взглянуть сами в себя… Глаза моргнули. И будто время перемоталось назад — половинки подлетели обратно, склеились, золотая искра пробежала по месту разреза. Целый Алистер моргнул уже нормально и развернулся к ещё парящей Саломее. Фиолетовое облако сорвалось с его вытянутых рук и обвило девушку, сразу превращаясь во множество глаз. Тоже фиолетовых, ромбовидных, с непрестанно движущимся чёрным зрачком. Саломея взмахнула мечом, но тот выпал из мгновенно ослабевших рук, пронзил не обратившие на это внимания глаза и свалился на песок. Девушка же сжала голову руками, будто стараясь изгнать вредные мысли, но глаза лишь роились около неё. Алистер же посмотрел на фиолетовые линии, затем на коня. Вытянутая рука отправила очередное тёмное облако, но то лишь беспомощно закружилось вокруг лошади, ни во что не перевоплощаясь. Тома выставил в его сторону руку, да и все остальные начали очень пристально следить, но облако ещё немного повертелось и попросту растворилось. Растворились и глаза вокруг Саломеи — та рухнула, даже не пытаясь сопротивляться. Тома рванул её поймать, но Канзаки теперь взлетела удачно и подхватила девушку, осторожно опустившись с ней. Конь посмотрел на безжизненное тело и печально заржал. — Мананнан, — громко сказал Алистер, и его ладони засияли зелёным. — Ты мне не нужен, а твоя последовательница проиграла. Забери своего коня и оставь его всадника, если не хочешь столкнуться с гневом Алистера Кроули. Конь немного потоптался на месте, неуверенно, будто размышляя над словами — а затем со ржанием распался в морскую пену и воду, устремившиеся обратно к океану. Исчезли и фиолетовые линии, а Алистер медленно спустился. Когда его босые ноги коснулись песка, то маг сразу посмотрел на Тому и покачал головой. — Я думал, мы союзники, — он пошёл к Томе, не обращая внимания на ощетинившихся оружием девушек. — Ты мне даже обязан теперь. И такое… Трос появился из ниоткуда — толстая белая нить, выходящая из спины Алистера и убегающая куда-то за горизонт. Маг замедлился, заморгал, начал оборачиваться. Что-то алое сверкнуло и обрушилось на нить, мгновенно перерезав её. Небольшая вспышка высветила при этом держащую алый клинок высокую фигуру светловолосого мага, один глаз которого прикрывала чёрная повязка, а второй горел зелёным огнём. Алистер не успел повернуться, как Оллерус изогнул руку и вонзил клинок ему в спину так, что тот вышел из груди и вспыхнул рунами солнечного света. Разнёсшийся над пляжем крик был заметно истошнее того, что издавала Лилит: все аж уши прикрыли. Алистер дико кричал и дёргался, пытаясь освободиться от клинка, но руны вспыхивали от каждого его движения, а клинок только больше вгрызался в тело, и алые осколки начали выходить уже из живота… Затылок Алистера вспучился, и на нём образовалось бесформенное, жуткое лицо без глаз и носа, открывшее рот и громко заоравшее: — СКОЛЬКО РАЗ МНЕ ПРИДЁТСЯ ТЕБЯ УБИВАТЬ?!!! А вслед за словами из затылка пришло пламя, ударившее в Оллеруса. Оно тоже расплескалось о невидимую преграду, но не исчезло, начало лишь нарастать и обвивать всё тело Магического Бога. Тот не отпустил лезвие, лишь усилил нажим, даже когда пламя полностью скрыло его. Алое прошило уже и горло Алистера, руны вспыхивали словно разбушевавшиеся молнии, и казалось, что победителем станет тот, кто выдержит… Оллеруса оттолкнуло так, словно вслед за пламенем пришёл гигантский кулак. Магический Бог свалился в воду, окружившую его шипящим паром, и остался недвижим. Но Алистер на этом не остановился: он схватил алый клинок и, теперь сжав зубы, вытащил его из себя, развернулся, прицельно швырнул в Оллеруса даже сквозь пар. Фигура метнулась между ними — Тома выставил правую руку, и ударившийся в неё клинок мгновенно растаял со слабым звоном. Алистер уставился на него, затем посмотрел на девушек. Те сидели на песке, держась за голову так, как совсем недавно держалась Саломея. Плечи у всех пятерых тряслись, слёзы падали на песок, редкие всхлипы прорывались и тут же испуганно исчезали. — А ведь это он сделал, — раны, оставленные лезвием, мгновенно зарубцевались, и к Алистеру вернулось спокойствие. — Я залечил раны твоих девушек, а этот Магический Бог их вскрыл. Почему ты не бьёшь его? — Ты не залечил их, — Тома отвечал столь же спокойно. — Ты лишь заставил забыть о боли. — Ну знаешь, — те места на платье, что были порваны в бою, Алистер не стал восстанавливать. Наоборот, завертелся для лучших ракурсов. — Вылечить их никто бы не смог. Так что будь благодарен хотя бы за это. — Благодарен за то, что ты обманывал нас всех? — Тома опустил руку, но смотрел пристально и мелькающей голой кожей ничуть не прельщался. — Ну обманывал, — Алистера это нисколько не смутило. — Тебе ли меня судить? Тем более что обманывал я во пользу. — В свою пользу. — Моя польза выгодна вам всем, — от лёгкого взмаха руки платье начало наконец-то затягивать прорези. — Я устроил лишь демоверсию того, с чем вы могли бы иначе столкнуться. Теперь будете готовы. Хотя чего уж скрывать… Алистер посмотрел на Тому и улыбнулся. — Раз Магический Бог тут, значит, всё опять пошло не так. А раз ты предпочитаешь только смотреть, то мне придётся вмешаться самому. И, похоже, ещё кое-кого убить. Прямо за его спиной раскрылся портал — и Алистер, не сводя взгляда с Томы, одним шагом всосался в него и исчез. Тома же посмотрел на Оллеруса — тот сел, однако пока не выбрался из воды — и поспешил к девушкам. Те посмотрели на него, но от этого заплакали только сильнее. — Простите, — он заметался, не зная, к кому подойти сначала. — Простите меня, я… я совсем не понимал… — Да что ты, Тома, — Канзаки выдохнула первой, встала с колен и помогла подняться Ицуве. — Ты тут совсем не виноват. — Наоборот, — он подал руку Серье, и та после некоторых колебаний взялась за неё. Затем Тома поднял Химегами, а Канзаки Лессар. — Алистер Кроули затуманил ваши воспоминания о мире мёртвых? — Оллерус наконец вышел на песок. Огонь и вода потрепали его как следует, но зелёный глаз по-прежнему горел ярко. — Он затуманил всё, — ответил Тома. — Заставил поверить в то, что Розенкрейцеры, Анна Шпренгель, Тёмная Сторона, все кто угодно наши враги. Хорошо, что мы не поспешили поддаваться этим убеждениям. — Ну да, — Магический Бог печально усмехнулся. — Эсперы вообще не должны принимать на веру… Тома оставил это без комментариев, лишь обнял сразу Химегами и Серью. — Им всем нужен отдых. И, Оллерус, — он повернулся в сторону недвижимой Саломеи. — Она жива, но её разум и взгляд на мир сильно пострадали. Думаю, это конец роли массовой убийцы. Сможете отнести её брату? Тот о ней позаботится. — Наверное, это всё, что мне пока остаётся, — Оллерус осторожно коснулся груди и поморщился. — А вы попробуете остановить Алистера Кроули? Или предпочтёте не вмешиваться далее, позволяя Эстер погибнуть как Лилит? Он даже не пытался скрыть укор. Лицо Томы исказилось не гневом, но болью, и боль же была в ответе: — Я не увидел Лилит. Не заметил, что она тут. И теперь, — он посмотрел на Канзаки, которая уже тащила девушек к дому, хотя сама готова была упасть. — По-видимому, да. Нужно остановить Алистера.