Господин Апчхи

— Раздевайся, — бросил Чонгук, щёлкнув дверным замком и тут же скидывая с себя футболку. — Что, так сразу? — омега весь сжался и упрямо не желал покидать угла прихожей. — А ты хочешь поболтать сперва? Иди сюда, — Чон протянул к нему руки, отчего тот в страхе зажмурился, отрицательно мотая головой. — Ты не меня должен бояться, а себя, — строго заметил альфа, — как ты мог так глупо подвергать свою жизнь опасности? Не мог сразу мне всё рассказать? — Я пытался! — возразил тот, защищаясь, — Даже сам предложил тебе… Ты же ни слышать, ни видеть меня не хотел! — Хотел, — вздохнул тот, — очень хотел, Тэхён, и видеть и слышать, и быть рядом с тобой. Но сейчас я хочу другого, так что давай отложим пока разбор полётов. Иди ко мне. Не дожидаясь более ответа, альфа подхватил Кима на руки и понёс в широкую тёмную спальню. Омега заболтал ногами в воздухе, задыхаясь от волнения и перечного феромона. Ой, что-то с ним сейчас будет. Чонгук сам снял с Тэхёна одежду. Ну как, снял, футболку-то он ещё более-менее пожалел, но столкнувшись с молнией на джинсах, просто выдернул её, разорвав брюки прямо на парне практически пополам. — Ай! — вырвалось у возмущенного омеги. Чон развернул парня и толкнул в спину, вынуждая упереться руками в край кровати, чтобы избежать падения. — Аккуратнее! — взвизгнул Ким. Альфа молчал и дышал тяжело, жадно разглядывая соблазнительную спину, длинные прямые ноги и спелые половинки ягодиц под узкими чёрными трусиками. — Это лишнее, — сказал он, и ткань с треском поползла по швам. — Уф! — выдохнул Тэхён, едва держась на дрожащих ногах. — Так сильно течёшь, мой чесночный мальчик, — прорычал Чонгук, скользнув по позвоночнику омеги языком и грубо шаря пальцами по его промежности. Ким дёрнул бёдрами, низко простонав. — Пожалуйста, помягче, — взмолился он, всхлипывая из-за накатившего внезапно возбуждения и переизбытка перечной пыльцы в воздухе. — Стоило думать об этом до того, как нагло напиваться на глазах у своего альфы и танцевать с другими мужиками, не считаешь? — Я… А-а-а-а-а! — Тэхён пронзительно закричал, потому что в него с размаху ввели палец на всю длину, — Больно! Ты с ума сошёл? — А знаешь, как мне было больно узнать правду не от тебя? — произнёс Чон, поглаживая пальцем тугие стенки, — Тебе должно быть невыразимо стыдно за свое поведение. — Мне не стыд… Ай, блять! Чонгук! — завопил омега в слезах, потому что его девственную дырочку вовсю трахали пальцем, и тут стало совсем не до шуток, — Больно! — Правда? — хмыкнул тот, явно издеваясь, — А смазки столько, словно тебе приятно. Точно больно? — Больно! — подтвердил Тэхён и прошептал, — И приятно… — палец внутри добрался до нужного места. — Тогда не вижу смысла тянуть, — сказал Чонгук, который уже не мог терпеть, — не дергайся сильно, могу случайно тебя порвать. — Я сам тебя сейчас порвуууууууууу, — Ким завыл, почувствовав в себе кончик твёрдой крупной головки, — Нет, нет! Вытащи его обратно! Альфа едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Он мягко погладил большими пальцами бёдра в своих ладонях и низко проговорил: — Ты мой. Я буду делать с тобой всё, что захочу. — Что… будешь делать? — дрожащим голосом спросил омега. — Всё, — повторил Чонгук, и подался вперёд, входя до конца. — Нет, нет, нет! — Тэхён уже орал во весь голос, — Пожалуйста, перестань! Мне больно! — Очень больно? — нарочито заботливо спросил альфа, — Так может мне выйти? Ким отчаянно затряс головой в подтверждение, скуля от боли. — Что ж, — хмыкнул Чонгук, — жаль, конечно, всё прекращать, но раз ты просишь, я выхожу. Он и правда вышел, почти до конца, заставив омегу облегченно выдохнуть. — Или все-таки нет? — он с силой толкнулся обратно, отчего Тэхён вскрикнул и едва не подскочил, — Наверное, я не смогу выполнить твою просьбу, — сказал альфа с усмешкой, — очень уж нравится мне тебя трахать. Он смачно шлепнул омегу по заднице, оставляя багровый след, и стал грубо натягивать его хрупкое тело на свой член. На изголовьи кровати звенели и опасно тряслись набалдашники, не говоря уже о самом Тэхёне, который обливался слезами от обиды на своего альфу за то, что тот не проявил к нему ни капли нежности, и это в первый-то раз. Но он был не честен с Чонгуком, изо всех сил впиваясь зубами в свои губы, чтобы не застонать, потому что то, как альфа брал его, начинало до ужаса нравиться. — Ну же, малыш, — хрипел альфа, — я хочу слышать твой голос. Кричи. Ким промычал что-то невнятное в ответ, и Чону это совсем не понравилось. — Кричи, я сказал! — прорычал он, двигаясь быстрее, терзая нежное тело. — Нет! — вскрикнул упрямый омега. — Нет? — толчки становятся глубже. — Нет! — всхлипнул Тэхён. — НЕТ?! — Чонгук входит уже на всю длину, так быстро, как сам от себя не ожидал. — Да… — слышится слабым голосом. — Да? — удивлённо переспрашивает альфа. — Да, Чонгук, да! — омега сдаётся и надрывно стонет, — Не останавливайся, прошу тебя. Желание истинного — закон. К тому же, вряд ли Чонгук мог бы остановиться, тем более под эти болезненные, но такие сладкие стоны. — Боже, — прошептал он, — как же в тебе хорошо! Тэхён выдал в ответ лишь громкий скулёж, неосознанно подаваясь навстречу толчкам. Он почти дошёл до оргазма, но Чонгук вдруг вышел из него с низким стоном, и почувствовав на пояснице горячую влагу, Ким разочарованно вздохнул. — Прости, малыш, — виновато пробормотал Чон, — ты слишком узкий, я не выдержал. Едва они отдышались, Чонгук нежно поцеловал его в губы очень, кстати, вкусным поцелуем, спустился ниже, лаская шею, облизал острые ключицы, поиграл с сосками, вызывая у омеги восторженные тихие стоны. — Что? Опять? — удивлённо спросил Тэхён, когда альфа навис над его телом. — Не опять, а снова, — хмыкнул тот, — а теперь, малыш, у нас будет настоящий первый раз, полноценный, — сказал он, приникая губами к впалому животу. — Чонгук… — прошептал Ким, не зная, как выразить словами то, что он только что почувствовал каждой своей клеточкой. — Ммм, — восторженно простонал Чонгук, — ты так сладко пахнешь, Тэхён… Персики… Персики и… корица? — он прикрыл глаза, глубоко вдыхая настоящий аромат своего омеги в первый раз, — С ума сойти, малыш, ты восхитителен! Ким улыбнулся, наслаждаясь с детства любимым запахом кардамона с нотками имбиря, чувствуя, как переплетаются в воздухе их феромоны, создавая нечто особенное, какую-то неразрывную связь между ними двумя. Он вздрогнул, когда Чонгук коснулся его полувставшего члена, и стал неспешно ласкать его пальцами, а потом — и вовсе языком, захватывая губами, вбирая до конца. В нём снова оказались пальцы, и это больше не причиняло боли, а наоборот. Искусно лаская маленький омежий член и проходясь подушечками пальцев по простате, альфа довёл его до экстаза, заставляя извиваться всем телом и стонать высоко и протяжно. — Чонгук?! — удивлённо вскрикнул Тэхён, получив первый в жизни оргазм и обильно кончив. — Да, мой маленький, — отозвался тот, — я рядом. Чон поднялся на коленях, и расставив аккуратные омежьи ножки, снова вошёл в него, на этот раз очень бережно, двигаясь медленно, но основательно, без конца целуя потрясающие персиковые губы, дрожащие от его прикосновений. Он ласкал своего омегу так, как никого в жизни не ласкал, доводя до исступления. Тэхён кончил ещё не один раз и если мог бы в этот момент думать, то наверное, решил бы, что он умер и попал в рай — он ожидал от секса многого, но и представить себе не мог, что ему будет настолько сладко. — Мы поженимся? — спросил омега хрипло, вжимаясь в широкую грудь мужчины. Чонгук тихо рассмеялся. — Быстро же ты заговорил о свадьбе, маленький, — ответил он, — не прошло и дня. Конечно, — добавил он, поймав растерянный взгляд, — конечно, поженимся, глупенький. Но сначала ты закончишь университет, и мы сходим на кучу свиданий. Куда же я денусь от тебя, мой невинный персиковый омега? — Я уже не невинный, — смущённо заметил Тэхён. — И правда, — усмехнулся Чонгук, — но ты всё равно мой, чесночок. — Ну вот, опять начинаешь! — обиженно протянул Ким, — Сейчас-то почему я чесночок? Запах остался? — Запах у тебя такой, какой и должен быть, — успокоил альфа, — самый вкусный и сладкий на свете. А чесночок — потому что… — он хитро улыбнулся, глядя куда-то вниз, и Тэхён, проследив за его взглядом, недовольно фыркнул. — То, что у меня маленький пенис, не значит, что ты можешь его так называть, — он надул губы. — Не обижайся, солнце, — Чонгук звонко чмокнул эти обиженные пухлые губки, — он очень милый, мне нравится. В рот помещается идеально. Ким захихикал и прикрыл глаза, положив руку поперёк груди своего альфы. А потом было всё, как Чонгук и обещал. Много красивых свиданий, страстный секс, знакомство с родителями, приятные и неожиданные сюрпризы, от которых Тэхён визжал как маленький. Чон скупил для него пол-магазина Victoria Secret, не дожидаясь никаких распродаж, просто взял то, что нравилось Тэхёну и ему самому — видеть на Тэхёне. Строгий преподаватель даже не завалил никого на экзаменах, не считая одного омеги, который был его любимчиком, но не от того, что последний страдал недостатком знаний по его предмету — у Чона были свои, сугубо личные причины: оставить любимого студента на пересдачу и запереться с ним в аудитории наедине было жаркой идеей, а воплощение её было жарче в разы. Потом была свадьба со всеми её прелестями и нет. Тэхён был расстроен, что Чимин не смог быть его шафером из-за очень сильной беременности, выпирающей чуть ли не на лоб. Но прошло всё отлично, и Ким быстро сменился на Чон, создав новую молодую семью. Споры между молодожёнами продолжались, без них эти двое давно спятили бы со скуки, но после каждой ссоры они, как правило, бежали страстно мириться друг с другом, чаще всего, падая сразу на колени. — Тэхён меня больше не любит, — с горечью сказал Чонгук. — С чего это ты взял? — удивился Намджун. — Мы больше не спим вместе… Он всё время чем-то недоволен, срывается по пустякам, рычит из-за ерунды… — Омеги не рычат, — рассмеялся Джун. — О, поверь мне. Мой рычит, и пострашнее меня самого. Я люблю его до смерти, но не понимаю, что между нами происходит. Стараюсь угождать всем его капризам, но в ответ натыкаюсь на холодную стену. Что с нами не так? — альфа покачал головой, — Он даже по имени меня больше не называет. — Правда? И как же он тебя называет? — Придурком. Сволочью. «Отойди от меня, противный». Господин Буэ. — Господин кто? — Буэ. Ну, типа, тошнит его от меня. — Послушай-ка… — Джун задумался, что-то прикидывая в уме, — Привези его завтра утром ко мне на внеплановый. — Думаешь уломать его полюбить меня обратно? — Нет, я тут подозреваю кое-что… Такое случается редко, но вы изначально были не обычной парой, тем более, что прецеденты в истории медицины имеются, и немало… — Блять, нет! — Чонгук закрыл глаза, — Нет, Джун, умоляю, не говори мне, что наша истинность даёт сбои. Опять какой-то магнит поломался или что-то типа того? Я не вынесу… — С магнитом всё в порядке, — улыбнулся Ким, — беспокоиться не о чем. Если я прав, то скоро смогу тебя даже поздравить, дружище. — Интересно, с чем это? — Чон вскинул брови. — Буэ! — Малыш, пожалуйста… — Отойди от меня, противный! Ненавижу тебя! Сволочь! — Тэ, я знаю, маленький, знаю, тебе тяжело находиться со мной рядом. Пожалуйста, просто послушай. — Я не хочу слышать твой мерзкий голос! Отойди, или я за себя не ручаюсь. — Так, всё. Спокойно. Тебе нельзя нервничать, солнце. — Что мне можно, а что нельзя — решать не тебе, придурок! — Малыш, когда у тебя была последняя течка? Три месяца назад? У тебя ведь задержка, верно? — Не твоё… Что?! — Намджун ждёт тебя завтра на осмотр. Он считает, что в тебе растёт маленький альфа, у которого мои феромоны. Поэтому тебе тяжело рядом со мной, ребёнок считает меня своим конкурентом на сердце его папочки, ты не ненавидишь меня — это он боится. — Ре… Ребёнок? — Да, малыш, ребёнок. Прости, что уделял тебе так мало внимания в последнее время, ты со всем справлялся один, и у тебя даже времени не оставалось на себя. — У нас будет ребёнок, Чонгук?.. — Скорее всего это так. В любом случае, я люблю тебя и всегда буду рядом, ты же знаешь. Иди ко мне, солнце. — Я стану папой… — Ты станешь самым лучшим на свете папой, Тэ, я уверен. Не плачь… — Я так счастлив, Чонгук! — Я тоже, малыш, очень счастлив. Можно я поцелую тебя? — Можно. Стой, нет… — Что, что такое, Тэхён?! Тебе плохо? — Буэ…